Хозяин снежных вершин

Каждая мышца вздрагивала на успевшем покрыться лёгкой щетиной чуть округлом лице: чуть оскалившись, мужчина вглядывался в завораживающий, ослепительный лазурный блеск небесной дороги. Легенды, живые и не доступные. Легенды, что он слышал с самого детства. Легенды, что непрестанно преследуют его слух и в зрелом возрасте, врываются подобно варварам, разрушая хлипкие стены мыслей и забирая в плен покой, лишь изредка позволяя ему вернуться в мирскую гавань монарших хлопот.       Резко разжав ладонь и одёрнув руки, король подобно ураган пронёсся по своим покоям. Наклонился и заглянул под постель. Пусто. Не осталось ни одного уголка, куда бы он ни приложил руки. Всё что угодно было готово сослужить хорошую службу королю. Лишь самое дорогое сердцу словно сбежало, будто зная о грядущей его судьбе.       Мужчина опустился на колено и, отчаянно вскрикнув, ударил по нему дрожащим кулаком. Раз за разом. Вновь и вновь. Снова и снова он пристально оглядывал большую комнату, царственности которой придавала лишь закрытая плотным тёмным, но не менее мерцающим, чем королевское одеяние, свисавшим от самого потолка занавесом. Он не оставил бы его и у высокого зеркала, также занавешенного плотной тканью, куда редко заглядывала чужая рука. Любая, кроме его собственной. Сжав в кулак кисть свободной руки, мужчина ударил ею о пол.       Ещё немного — и горло едва не отпустило на свободу новый, отчаянный крик. Если бы что-то попалось под разгорячённую руку, это непременно отправилось бы в полёт. Однако лишь чуть скрипнула дверь, выпустив в комнату свет вечно озарявших коридоры факелов. Вскоре синий блеск вуали присоединился к иным источникам. Мужчина замер, не в силах оторвать взгляд от столь знакомого и столь приятного образа. От лёгкой и неподдельно нежной улыбки, что постепенно угасает в памяти с годами. От добрых, нежных карие глаз. Пусть и впалых, но не лишённых света доброты. Неслышно пройдя, она замерла подобно мраморной статусе. — Как же давно было то время, когда мы виделись последний раз, — мягко прошептала она. — ты ничуть не изменился. — Не может быть… — прошептал монарх. — как давно.? — широко раскрывшиеся зелёные глаза пристально разглядывал не то тяжёлые металлические ножны с затейливым узором, не то длинные каштановые волосы, упавшие на металл. — почему? — Я знала, что однажды настанет этот день. Но меня не оставлял страх грядущего, — отведя в сторону опущенный взгляд, женщина крепче сжала ножны. Сейчас бледное, лишённое прежних слегка румяных щёк лицо напоминало сияние луны. — я знаю: это опасное путешествие, из которого можно не вернуться. Ни живым, ни мёртвым. Скажи, известна ли тебе легенда о короле ледяного королевства, что очень редко сменяет гнев на милость и дарует чужаку жизнь? — Ты единственная, — поднявшись с колен, король положил ладонь на металлический узор. — кому действительно небезразличны мои судьба и жизнь. Для меня нет ничего ценнее твоего слова в трудную минуту, твоих объятий, твоего голоса. Однако… — Зная, как долго они манили твой взор и как ты восхищался их блеском, их неописуемой красотой, я не могла подумать, что ты похоронишь мечту стать ближе к ним. — Как мне отблагодарить тебя за такую милость? — мужчина прижал к груди вещь, что всегда называл величайшим сокровище семьи. — Иди к своей цели, — уверенно произнесла женщина. — я знаю: ты обязательно вернёшься в эти покои.       Впервые за долгое время искренне улыбнувшись, король оголил запястье. Потемневший от времени серебряный браслет, на коем вплотную располагались разнообразные драгоценные камни, продолжал отдавать последние отблески. Нежная улыбка на женском лице растворилась, будто её никогда не существовало. Кукольные губки чуть сжались, позволив уголкам опуститься. Руки, укрытые лазурной вуалью, крепко обняли неизменно стройное тело. — Не стоит беспокоиться обо мне, — заверил король, положив свободную ладонь на плечо женщины. — даже если со мной что-то случится, и я не вернусь, ты знаешь, что моя семья хранила все эти годы. Это поможет не только тебе. Это поможет и ей. — Знаю, но…       Женщина медленно оголила клинок, что долгие годы скрывался в ножнах и столь же неторопливыми, осторожными движениями прошлась лезвием по слабой лишь на вид мужской ладони. Едва он успел вскрикнуть, как против воли порезанная ладонь легла на браслет. Камни засияли непривычно ярким для них светом. Одно мгновение — и пропасть разверзлась прямо под ногами короля.       Кристальная чистота белоснежного покрывала ударила в тёмно-зелёное зеркало гегемонской души. Монарх тут зажмурился и закрыл лицо руками. Прежде чем он успел закричать, клинок вместе с ножнами едва не рухнул ему прямо на голову. Яростный буран, подобно страдающему от невыносимой боли человеку, налетел на чужака, словно ища в нём если не спасение, то что-то, что облегчило бы страдания. Мужчина лишь сильнее укутался в мантию и свернувшись в клубок, крепко обнял себя за плечи. Если бы было возможно заставить буран замолчать, то стук зубов непременно стал бы первым слышимым звуком.       Пальцы крепко вгрызлись в плоть, сметая на своём пути тканую преграду подобно голодному хищнику, выломавшему хлипкую дверь и тут же вцепившегося в свою жертву. Неумолимый буран непрестанно жёг снегом оскалившееся, покрасневшее от холода лицо. Расщурив один глаз, мужчина стал оглядываться. А совсем скоро и прислушиваться: тяжёлый, протяжный хруст медленно, но верно становился с каждой минутой всё громче и отчётливей.       Всё больше вдали проглядывал высокий силуэт. Еле различимый, больше напоминавший безумный плод безумного воображения то и дело поблёскивал где-то вдалеке. Спустя неисчислимое множество мгновений, король замер: зубы еле слышно застучали, заразив дрожью и губы. Глаза словно обратились в настоящий камень — драгоценный, зелёный — лишь напоминавший живые глаза. Ногти ещё сильнее врезались в кожу.       Чем отчётливей похрустывал снег, тем больше в отражении «камней» терялись человеческие очертания. Он никогда не видел столь высокого человека со столь длинными конечностями и огромной головой, больше напоминавшей череп, нежели живые черты. Они так же неторопливо постукивали отнюдь не маленькими зубами. Не только череп — всё тело едва ли походило на живое.        Едва ли прошло несколько минут — оно неспеша опустилось на колени прямо перед ним. Чуть наклонив огромную голову, он положил палец на плечо чужака. Стоило ему взмахнуть другой рукой, как буран вскоре затих, словно его никогда не было.        «Тебе не стоит бояться меня, — мягко начало оно. — у меня нет причин навредить тебе, пусть ты здесь и нежданый гость. По крайней мере, для него». На несколько мгновений затих тяжёлый, отдававшийся, казалось, откуда-то из глубины. Не дождавшись ответа, он продолжил: — Чего же ты молчишь? Ты ведь долгие годы грезил найти это место, не правда ли? Так что же сейчас? — Ты ведь… — пролепетал гость, по-прежнему плотно сжимая себя за дрожащие плечи. — всё, что я вижу вокруг. Все камни. Весь этот снег. Весь лёд. Даже буран. Всё это целиком и полностью принадлежит тебе? — Верно. Я храню это место как зеницу ока. Это всё, что у меня осталось, — подняв голову, существо повело рукой вокруг себя. Свободная рука тут же легла на самый ближний камень. — Всё, что осталось?.. — на мгновение замолчав, гость продолжил. — значит, ты и есть хозяин снежных вершин, легенды о котором исчисляются сотнями, если не тысячами лет? — Я надеюсь, что ты знаешь, зачем пришёл. Если же нет, то… — Не спеши казнить раньше срока! — внезапно для себя прокричал гость. — сказать, что я долгие годы грезил найти это место — значит промолчать. Я не могу найти слов, чтобы описать всё, что чувствую. Порой мою беспокойную голову осаждали мысли о том, что мечты навсегда останутся мечтами. Ещё один год — и я бы похоронил их. Однако же я пришёл с просьбой: коль мне недоступно узреть источник сверкающих ярче всех звёзд голубых огней, позволь мне узнать кое-что. — Чего же тебе недостаёт? — усмехнулось нечто, по-прежнему удерживая длинный когтистый и костлявый палец у живота чужака. — Более десятилетия назад два королевства находились на грани кровопролитной войны. Правитель того королевства пожелал войны, однако, не успев начать её, сбежал вместе с новорождённым наследником. Король давно простился с миром живых, не так ли? — Верно. В тот день оборвалась династия Когами. Отец и сын вместе разделили одну могилу, — со скорбью вздохнуло существо. — Только вот... я умираю. Если бы новорождённый наследник выжил, я бы не только сумел вернуть себе прежний — человеческий облик, но и почувствовать себя живым. — Неужели новой войне быть?       Существо ничего не ответило. Оно лишь попятилось неспешными шагами назад. Одубевшие пальцы пошли ходуном по успевшей изрядно промёрзнуть коже. Нечто липкое и холодное обожгло живую плоть. Нечто, во мгновение ока намертво застывшее. Безжизненные изумрудные глаза, словно давно обращённые в настоящие драгоценные камни, предельно широко раскрылись навстречу неизвестности. Слепяще яркие лазурные огни в самых разных оттенках засияли над венценосной головой. Северное сияние переливалось в призме глаз самыми разнообразными оттенками. Слёзы замерзали, едва покинув слезник. Вопреки внешнему замерзанию всё внутри закипело полной жизнью: кровь с дикой скоростью бежала по телу, заставляя сердце стучать всё сильнее.       Монарх с трудом вытянул вперёд судорожно дрожащую, белоснежную руку. Стоило ему совершить попытку подняться, как каменно-ледяная земля мгновенно ушла у него из-под ног. Лишь быстро ослабевающий крик успело извергнуть его горло.