Лев и Единорог

— Почему Каис? — не сказал, а выплюнул Ноктис. Игнис упорно молчал, смотря Кэлуму в глаза. Промпто попытался смягчить этот конфликт: — Каис — один из сильнейших в нашей таблице по баллам. Он в пятерке лучших и вполне мог победить Клауда, просто не сложилось. Ноктис бросил на Промпто обжигающий взгляд и продолжил обращаться к Игнису: — Почему не Гладиолус? Он второй после меня! Глад одобрительно хмыкнул: видимо, он тоже не был согласен с выбором Игниса. — У Каиса было больше шансов победить. У него сильнее развита магия, — будто через силу сказал Игнис. Ноктис не хотел принимать этот довод: — Глад чаще дрался с Клаудом, у него опыта больше, — сказал Кэлум. — И какая была статистика? Гладиолус проигрывал Страйфу в два раза чаще, чем Каис. Глад снова бросил на Игниса колкий взгляд и сложил руки на груди. — Скажи Ноктису то, что сказал мне, — с нажимом потребовал он. Игнис молчал, с укором смотря на Гладиолуса. Громилу это не устроило: — «Прости, сам понимаешь, я не могу тебе сейчас доверять!» — передразнил Гладиолус манеру Игниса говорить. — Что? — удивленно спросил Ноктис. Теперь стало ясно, что вся эта ситуация сложнее, чем он думал. Игнис продолжал с укором смотреть на Гладиолуса, будто требовал заткнуться, пока не поздно. И громила все же уступил стратегу, молча отвернувшись. Ноктис, наблюдая за их конфликтом, все больше чувствовал, что ничего не понимает. — Почему ты не доверяешь Гладиолусу? — спросил он у Игниса. Тот выдохнул, поднимая взгляд к потолку. — Из-за Фанг, — неожиданно ответил Промпто. Ноктис нахмурился, показывая, что все равно не понимает. Игнис, смотря в сторону Гладиолуса, сказал: — Нокт, они вместе. Ноктис отстранено посмотрел на своих друзей, не понимая смысла слов Игниса. До сознания медленно дошло: «Это он о Фанг и Гладе». Сразу на место встали некоторые странности Гладиолуса. Взгляды, которыми они перекидывались с Фанг, его реакции на слова о ней. — Сколько уже это длится? — глухо спросил Кэлум. — С начала сезона, — ответил Игнис. — С конца прошлого турнира, — сквозь зубы сказал Глад, будто мстил Игнису. Ноктис почувствовал, как злость начинает подниматься из глубины: — И все всё знали, кроме меня? Он по-настоящему чувствовал себя идиотом. Промпто поднял руки в успокаивающем жесте. Игнис продолжал стоять с прямой несгибаемой спиной. Гладиолус ответил: — Это не имеет никакого отношения к Игре. Нокт, не выдержав, сделал несколько шагов к нему и сгрёб его за ворот. — То есть то, что она — наш соперник, не имеет никакого отношения к Игре? — зарычал он. Гладиолус скривил лицо: — Я вас когда-нибудь подводил? — Ты плохо знаешь Фанг, она может использовать тебя, — после той сцены в госпитале Игнис был уверен в том, что Фанг может играть очень грязно. Громила за нежным отношением к ней и не увидит этой жестокости и расчетливости. — Это ты её плохо знаешь, — выплюнул в сторону Игниса Глад. Ноктис, тряхнув друга, напомнил, что он говорит с ним. — А ты похоже её изучил уже со всех сторон, — через зубы сказал он. — То, с кем я сплю, не имеет отношения ни к Игре, ни к вам, — повторился Гладиолус. — То, с кем ты трахаешься, — осклабился Кэлум. Они с Гладиолусом встретились взглядами. — Может ты перейдешь к «Единорогам»? Фанг, думаю, будет счастлива. Глад оттолкнул Ноктиса от себя и сообщил: — Может это тебе пора найти, с кем потрахаться, чтобы спустить пар и перестать на всех бросаться? Загонять других в спальные блоки «Единорогов» — отличная тактика решения всех проблем! Скоро тут не останется никого, кроме тебя. Бросив жгучий взгляд на друзей, Гладиолус покинул зал. Ноктис остался стоять на месте. Он уже жалел о сказанном, он просто не мог простить себе такой грубости. Отчего его нутро позволяет так грязно уколоть друга? Неужели чем ближе человек, тем дальше Кэлум может зайти в уничтожении его? Но ведь это было для Ноктиса настоящим предательством. Оно взбесило его даже больше, чем нападение Фэррон в коридоре. Вот когда Ноктис узнал, что эта стерва специально вывела его из Игры, а потом ещё и мило строила ему глазки в камере, чтобы выудить информацию — вот это чувство злости было сродни тому, что нахлынуло сейчас. *** Удар снес Клауда назад. Он вложил остатки магии в свой Бастардсворд*. Махина, светясь молниями, рассекла воздух. Страйф пронёсся вперед на несколько метров, но не смог настигнуть цель. Ноктис телепортировался из-под удара. Понимая, что это был последний шанс, Клауд спокойно посмотрел вверх. На него летел Кэлум. Что ж после победы над Каисом следовало ожидать мести. Ноктис не сумел бы пройти мимо такой обиды. Клауд спокойно принял удар, рассекший его от ключицы до пояса, лишь подумал, что давно сам Ноктис не вызывал его на бой. Страйф столько раз умирал в Игре по вине «Львов», что научился переживать виртуальную смерть с наименьшими потерями для сознания. Это только поначалу было паршиво. Сейчас переход из Игры в собственное тело прошел на автомате, как взмах ресниц: он задержал дыхание и, открыв глаза, вырвал из затылка шнур подключения. Одним движением он вынырнул на поверхность и, свесившись через борт, освободил глотку от скульптгеля. Он не знал, умеет ли кто-то ещё так игнорировать смерть в Игре, как он. Впрочем, вряд ли другие игроки подвергались такой же травле со стороны соперников. К тому же была у этого умения обратная сторона — апатия. Порой Клауду казалось, что его сознание, как воздушный шар, привязано к телу лишь тонкой нитью. Страйф часто ловил себя на том, что видит реальность также, как и виртуальное пространство. Будто издалека наблюдает сам за собой. Клауд прижался голой спиной к колбе, робот подвёз к нему несколько полотенец. «Может так приближается конец игрока?» — снова отстранено, не обращая внимания на мурашки от холода, подумал Страйф. Он был здесь уже восемь сезонов и не помнил никого иного, кто играл столько же, сколько он. Последним ветераном был Валейнтайн, но он «ушел» — растворился в Игре. Если сделать десяток шагов к левому краю комнаты подключения, можно найти зеленую колбу, из которой он не вернулся. В конце концов всех их ждёт такой же конец... Даже хуже. Удивительно, но Фанг вс ещё верила, что она сможет уйти отсюда «на пенсию» и захватить сестру. Некоторые игроки после пяти сезонов действительно меняли уровень, но среди них никогда не было апатиков, да и не у всех хватало сил отказаться от Игры. Они сезон за сезоном откладывали свой уход, веря, что у них ещё есть время, каждый день испытывая судьбу. Вот и Клауд чувствовал, что это для него последний шанс снова выиграть турнир и добраться до конца Игры. Но разве он готов её закончить? Разве он имеет право всё разрушить? *** Фанг прислонилась голой спиной к горячей груди Гладиолуса. Кожа всё ещё была влажной от пота. Он обнял её за плечи и уткнулся носом в копну темных волос. В комнате Фанг было тесно и душно, так что сидеть вместе можно было только так. — С чего вдруг ты пришёл сейчас? — спросила девушка, переплетая свои пальцы с его. — Глупости. Немного повздорили. Стоило ожидать, что Ноктис выйдет из изолятора не в духе. — Он у вас всегда — не в духе, — закатила глаза Фанг и ощутила, как плечо придавили зубы Глада. Укус был несильный, даже не укус, а предупреждение. Фанг дернулась вперёд, но улыбнулась и уткнулась щекой в его нос. Зря Игнис взъярился на него: Гладиолус терпеть не мог, когда Фанг так говорила о его Принце и о его друзьях. Обычно он вообще избегал с ней разговоров о них. Иногда Фанг даже злилась из-за этого, будто Глад думает, что она с ним только ради возможности выведать информацию о соперниках. Низко же он ценил себя. Почему она выбрала его? Просто так сложилось. Это изгибы их рук сложились двумя параллельными прямыми. Просто что-то общее между ними — не снаружи, а внутри. Фанг погладила пальцами тыльную сторону ладони Гладиолуса. Они долго шли к этому. Фанг, кажется, с первого взгляда на новичка, покрытого татуировками и шрамами, вздохнула и приподняла уголок губ. Она сразу поняла — они споются. Но вражда команд — не шутка. Она уступила всему, и предрассудкам, и мнимым обидам, лишь потому что чувствовала, ей осталось не так много времени. На прошлом турнире «ушло» сразу четыре игрока из «Единорогов». Одним из них был Балфер — ответственный за расписание на тот момент. Перед финалом прошлого турнира она сама пришла к Гладиолусу, сжимая руки в кулаки из-за оставленной где-то гордости. А он не возражал. Чертова должность стала для Фанг точкой отсчета. Она по-настоящему испугалась за себя и сестру. Оглядываясь назад, она поняла, что за её плечами почти шесть сезонов... Не все и три переживают. Ещё после пятого турнира Фанг имела право уйти, попросить разрешения у Ардина покинуть уровень и Игру, как это делали некоторые игроки. Но её сестра... Уйти могли ветераны, сами попросившие об этом, но не апатики. Те не могли решать самостоятельно, значит оставались на уровне до конца. Спустя некоторое время после турнира Ардин сделал Фанг одно предложение. Даже не предложение — пари. Если Фанг исхитрится, и «Единороги» выиграют следующий турнир, она и Ваниль отправятся на законный отдых. Вот почему теперь победа была Фанг необходима. Условие, брошенное Ардином, звучало как насмешка. Для неё же оно стало надеждой. Фанг не могла отрицать, что готова была бы использовать Гладиолуса в своих целях. Вот только пришла она к нему раньше, чем заключила договор с Ардином. Да и Амициция при всей своей силе и брутальности был чертовски правильным и верным. Таким человеком, которого ей не хватало, чтобы уравновесить себя и игры, которые она вела с Игнисом. — Как ваш новенький? — спросил Глад, вырывая её из размышлений. — Проснулся с пеной у рта... Все зовёт свою Юл. На самом деле Игнис нам даже помог. Ноэль пока считает, что девчонка в плену у вас, и готов убить любого «Льва», — излишне позитивно сказала она. Глад сразу почувствовал — старается его убедить, что все в порядке. — В плену? А если он увидит, что Юл играет за нас? — смёл её план Глад. — Он во всем обвинит «Львов». Ему нужны были виноватые, и он уже нашёл их. Гладиолус поморщился — да, неприятная история вышла с этой новой парой. — Нет другого выхода? — спросил он и, чувствуя, что девушка в молчании напряглась, коснулся губами её лопатки. — Ты же как никто другой должна понимать этого парнишку. В этот раз Фанг отдернула плечо чуть резче. — Мне с Ваниль никто никогда не помогал, — довольно жестоко ответила Фанг. *** МГЛ 93 20 спешил по своим делам. Маршрут был простым, дорожка от столового блока до госпиталя. Проверка коридора, завершение цикла, подзарядка. Законный отдых на три часа. В коридоре, к счастью, никого не было, лишь в госпитале он врезался во что-то — эти двуногие вечно передвигают мебель и сами стоят на пути. Не будь его батарея на нуле, он вовремя заметил препятствие и обогнул его. Он озадаченно заморгал лампами, на исходе сил сканируя препятствие. Ноги... Человек. Кто-то расселся прямо на полу. Огромная фигура с проводом подключения, связанным с МГЛ 24 04 — большим роботом из госпиталя. 93 20 испуганно замер. Кому понравится картина того, как кто-то лезет в чужую голову? Да и этого человека он узнал, над головой светился код имени. Цвет был фиолетовым — знак высшего ранга и полномочий. Где-то в глубине МЛГ 93 20 сопротивлялся этой маркировке, никто на уровне не был «создателем», но с программой внутри было бесполезно спорить. Мужчина, сидевший на полу, резко дернулся, словно очнулся от сна. Рука его взмыла вверх, и он выдернул из основания шеи кабель. Затем, даже не замечая малыша 93 20, поднялся во весь свой рост. Отряхивая колени, он взял шляпу, лежавшую на соседнем стуле, и надел на голову. Подъехал ещё один большой робот, и малыш МГЛ 93 20 отмер. Он сдвинулся и попытался продолжить свой путь, словно смущаясь, что застал этого человека за подключением к роботу — Ардин Идзуния неприкасаемый. Уже у входа в туннель 93 20 услышал, как большой брат сообщает человеку: — Сейферот запрашивает связи с вами. Ответа он не стал дожидаться, скрылся в проходе к ядру уровня. *** Кислородная маска с чмокающим звуком отошла от лица, Ноктис открыл мутные глаза, ресницы склеил скульптгель. Он потёр лицо, безнадежно размазывая его по коже. Мышцы как всегда после долгой сессии ныли. Это было даже приятно. Он надеялся, что победа над Клаудом и небольшая месть дадут ему покой. Но, выкинув из Игры Страйфа, он ещё два часа убивал монстров без передышек и остановок, пытаясь приглушить в себе злость на весь мир. Он уже начал понимать, что не победа Страйфа над Каисом и не то, что «Единороги» увели у них нового игрока, его злили. Капсула загрузки открылась, ремни, державшие его на месте, ослабли, вес тела вернулся на ватные ноги. Ноктис нашёл оставленную перед загрузкой одежду и начал натягивать её. Его злил разговор с Гладом и снова Фэррон. Ноктис открыл дверь из узкой комнаты, вмещавшей лишь капсулу загрузки, и вышел в холл под комнатой подключений. Темные коридоры с железной решеткой и колбами загрузки на потолке. Игра шла сверху, здесь лишь были двери к капсулам. Ноктис отдернул ворот плотно застёгнутой куртки. Жажда разрушать все на своём пути не проходила даже после многочисленных побед. В этом была виновата Фэррон. Девчонка в камере сказала: «Здесь, похоже, ты и твои дружки способны лишь на угрозы». Весь смак от победы над Страйфом в Игре был перечеркнут этим воспоминанием, будто в реальном мире Ноктис действительно ничтожество. Он уже сотню раз корил себя, что тогда его благородство обернулось слабостью. Он не ответил на удар Фэррон. Она не видела в нем силы больше. Ноктис заметил в углу коридора девчонку, стоявшую молча. Небольшой рост, темные волосы то ли синего, то ли зеленого оттенка. Падера Нсу Юл — их новое приобретение. Он сощурил глаза. Похоже, девчонка ждала, когда у Каиса закончится игровая сессия. Она была здесь одна. Ноктис также помнил слова Глада, который посылал его сбросить пар. И они, как эхо, накладывались на слова Лайтнинг. Среди «Львов» не было девушки, которую Ноктис с лету мог вообразить рядом с собой. Даже Аранея, томно называвшая Кэлума «милым мальчиком», казалась запретной из-за Игниса. Ноктис, сжав губы, решительно зашагал к новенькой. Оказавшись с ней нос к носу, он остановился и пристально посмотрел на Юл. Он уже знал, что девчонка апатична, а значит будет стоять неподвижно, пока кто-то не потянет её за руку. У неё были большие мутные глаза, миниатюрные нос и рот. Она действительно походила на куклу. Ноктис, взяв её за подбородок, потянул к себе. «Найди себе, с кем потрахаться», — повторил он про себя слова друга, оказавшегося предателем. И решительно попытался впиться в губы девчонки. Ноктис знал, что плохо поступает сейчас, глупо, эгоистично. Он с жестокостью уговаривал себя, что должен это сделать, ведь это ничего не значит, ведь подобные ей все равно, что предметы мебели. Он с ненавистью, что накопилась в нем, пытался выдавить из себя жалость и понимание, что они такие же Кристальные бойцы, такие же люди, как он. И все равно это было холодно и безжизненно, словно он захватил ртом скульптгеля. Рука его скользнула в её волосы, и он попытался сжать пальцы, вкладывая в жесткие движения губ всю свою злость. Спустя несколько мгновений он отпустил девчонку и, даже не смотря в её безэмоциональное лицо, отвернулся. Он мог бы просто взять и увести её куда-нибудь, но что-то останавливало его, он не мог переломить себя. Ведь это на самом деле самый слабый и отвратительный поступок в его жизни. Ноктис слушал своё сбившееся сердцебиение. «Найди себе, с кем потрахаться», — огрызнулся он на Гладиолуса и сам на себя и сжал губы. Звуки шагов на металлической лестнице заставили его поднять глаза. Кто-то спускался из комнаты подключений. Ноктис был почти рад, что вовремя остановился и смог прийти в себя, но длилось это ровно до того момента, пока он не увидел, кто шёл. Гребанная сука Фэррон. Он сглотнул, и вкус безжизненного поцелуя тут же растаял на языке. Кэлум полностью повернулся в направлении Лайтнинг. Она, заметив Принца «Львов», остановилась и глубоко вздохнула. Лайтнинг ведь просила Фанг внести её в расписание так, чтобы не пересекаться с Кэлумом. Оэрба говорила, что реже всего он играет на исходе ночи. Может он просто отследил её в списке и специально поджидал? Нет, волосы его слиплись от зеленого геля. Она рассмотрела это, когда Ноктис сделал несколько шагов к ней, оставив в тёмном углу фигуру неподвижно стоящего человека. — Только что играл? — поинтересовалась Фэррон. Ноктис, подойдя ещё ближе, произнес: — Вызвал Клауда на бой, — непонятная Лайтнинг ухмылка украшала его лицо. Вот как. Зря она не проверила расписание прямо сейчас, была бы хоть какая-то защита от спонтанных решений Кэлума. — И как? — вздернула подбородок девушка. Ноктис улыбнулся этому движению, будто Фэррон пыталась догнать по росту опасно приближавшегося к ней парня. — Он сдох в Игре, — сказал Ноктис. Лайтнинг сглотнула. Остаётся надеяться, что Ноктис отыграл свою сессию на сегодня и не полезет за ней в Игру, чтобы испортить её первый выход туда. — Поздравляю, — пожала плечами она и сделала шаг в сторону, чтобы обойти Кэлума. Ноктис повернулся вслед за Фэррон. Она почувствовала спиной стену и поняла, что ей не нравится выражение его лица. Бросив быстрый взгляд на фигуру, оставшуюся позади него, та не шевелилась — очередной аутист, она опустила подбородок ниже, чтобы посмотреть на Ноктиса исподлобья. —Ты ведь пришла на первую игровую загрузку? — спросил он, рассматривая с ленью её лицо. — Ардин, наверное, счастлив, что ты оказалась такой «послушной девочкой». Лайтнинг вспомнила тот разговор в камере, шантаж Идзунии, о котором знает Ноктис, и второй разговор, подслушанный уже ею. Да, она слышала все, что тогда сказал Ардин Кэлуму. Она много чего не поняла в словах, адресованных Ноктису, но последняя фраза Идзунии была для неё однозначна. Он обвинил Фэррон в том, чего она не совершала. Лайтнинг промолчала тогда, не став показывать Ноктису своё присутствие, слишком много вертелось в её голове. А ведь они, как сказал сам Ноктис, не друзья. — У меня закончились часы подключения на сегодня, а ты только готовишься войти в Игру, — вдруг намекнул Ноктис на то, что не боится сейчас штрафов за нарушение. Теперь его нарочитая близость и ухмылка стала угрожающими. — Я не вижу здесь ни одного робота, чтобы он мог меня оштрафовать, — скрипнула зубами девчонка, даже не пытаясь его оттолкнуть или сбежать — ещё подумает, что она его боится. — Может так даже лучше, — сказал Ноктис, сделав ещё один шаг к ней, неприлично приближаясь. Его остановила ладонь Фэррон, упершаяся ему в грудь. Лайтнинг ощутила его дыхание по движению под курткой. — Я не боюсь тебя, — сказала она тихо, но спокойно. — Верю, — ответил Кэлум, хотя губы его искривились в усмешке. Лайтнинг, чувствуя предательскую дрожь в глубине себя, сказала: — То, что сказал тебе в камере Ардин про меня — ложь. — Пытаешься оправдаться? — спросил Ноктис. По жесткому выражению лица стало ясно, что зря она напомнила ему об этом разговоре. — Он просто стравливает нас, — огрызнулась Лайтнинг. — Неужели? — дернул бровью Ноктис, из-за чего Фэррон ощутила себя идиоткой. Конечно, она говорит очевидные всем вещи. — Ты просто пытаешься оправдаться, — в этот раз Ноктис уже утверждал с какой-то издевкой в тихом голосе. — Нет, просто не хочу, чтобы он управлял нами, — ответила Лайтнинг. Ноктису она вдруг показалась излишне правильной, такой рассудительной, наивной, белой и глупой. Захотелось разом её скомкать, мазнув по чистому листу грязной рукой. Его правая рука скользнула к шее девчонки. Лайтнинг, задержав дыхание, резко поймала его за запястье. Ноктис коснулся её кожи лишь кончиками пальцев — аккуратно, почти нежно. Лайтнинг смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, вблизи те казались прозрачно-ледяными. —Только попробуй, — сквозь зубы рыкнула она. Ноктиса вдруг накрыло понимание, что никто иной, кроме Фэррон, не виноват в его слабости. Поэтому вымещать злость на ком-то ещё, доказывать кому-то другому свою силу - бессмысленно. И проблема не в нем, а в Лайтнинг. Она так хорошо обманула сама себя, что поверил даже он. Ноктис наклонился к её уху. Фэррон почувствовала касание его влажной от геля щеки. — Ты меня боишься, — снова уверенно сказал он, обдав её ухо тёплым дыханием. Тогда он почувствовал, как её пальцы сжали стальной хваткой его руку. Словно она угрожала, но теперь не только словами. Этого было достаточно в качестве доказательств его слов. Он украдкой улыбнулся, чувствуя паутину её волос на лице. Тёплая жилка билась под кожей девчонки где-то очень близко — не рукой, так зубами можно вырвать. Ноктис коснулся губами чуть ниже уха, до боли вобрал её кожу. Она хоть и напряглась, как струна, но не стала больше дергаться. Краткое мгновение, но такое многообещающее. Наверное, единственное, на чем она зациклилась сейчас - удержать его руку на месте, не подпустив к шее. Приятно было теперь понимать её и предугадывать. Приятно было победить себя, тот комплекс, что навесила Лайтнинг на него неосторожными словами. Приятно было, что он сделал это, не вмешивая кого-то третьего. Да черт побери, просто было приятно коснуться именно Фэррон — самой недоступной для него девушки. Словно уже это делало его самым сильным на уровне. Не зря, несмотря на паршивое настроение, весь их разговор губы Ноктиса гнулись в глупой ухмылке. Скрип двери, и Кэлум наконец отпустил Лайтнинг. Фэррон выскользнула, царапнув его ногтями за руку. На прощанье она ударила его в плечо острым локтем. Не больно, даже не обидно для Ноктиса. Дверь рядом с Юл открылась, там стоял парень с длинными волосами. Каис лишь на секунду задержал взгляд на них, взял за руку Юл и направился к лестнице. — Дебил,— прошипела Фэррон, держась за шею и потирая её. Ноктису вдруг захотелось рассмеяться. — Удачи в Игре, — сказал он с сарказмом и пошёл по лестнице наверх. *** Пустота загрузки. Белый свет. Четкое ощущении, что у тебя нет тела, только сознание, будто ты смотришь внутрь себя, а не наружу. Все оказалось проще, чем Лайтнинг ожидала. Стоило лишь найти дверь с зелёным сигналом. Внутри чулан и вертикальная капсула над чаном зеленого геля. Лайтнинг заперла дверь и, злясь на Кэлума, швырнула на пол свою одежду. Воспринимать его действия по-иному, нежели как попытку испортить её настрой перед первой Игрой, она не могла. Глупый, ребяческий поступок. Касаясь шеи рукой в том месте, где скользнули его губы, она чувствовала, будто все органы скрутились узлом от негодования. Это все чертова перегородка в тюрьме дала ей ложное ощущение, что с ним можно нормально говорить. Хорошо, хоть здесь не было зеркала, чтобы уколоть её самолюбие темным пятном на коже, где Ноктис коснулся её губами. Фэррон решительно сделала шаг в капсулу и ощутила, как манипулятор опустился на её плечи. Следующими был неожиданный толчок в затылок и потеря сознания. Ни боли, ни мерзкого чувства, как тело твоё опускается в холодный гель. Просто белая комната загрузки. «Как настроение?» — спросил знакомый голос Хоупа. «Настроение кого-нибудь убить», — со злостью ответила Лайтнинг и услышала в ответ смех Эстейма. «Идеально, думаю, мы сможем это устроить!» — саппорт действительно был счастлив. Ещё бы, он столько ждал её согласия на выход в Игру. «Прежде чем я загружу переходную локацию... Если мы будем активно играть, боюсь, я не смогу больше приходить к тебе на уровень. Но ты можешь задавать мне любые вопросы во время Игры, здесь», — сказал Хоуп. «Разве Игру не транслируют?» — почти огрызнулась Лайтнинг. «Не канал связи с саппортом. Да и переходные локации, вроде «Белой арены», где ты очнулась, не показывают зрителям», — хмыкнул он. Лайтнинг помедлила. Вопросов у неё всегда было достаточно, но рядом никогда не было человека, которому она могла задать их, не опасаясь вранья. «Любой? Что ты знаешь об Ардине Идзунии?» Как она и ожидала, Хоуп долго думал, прежде чем ответить. «Ну, благодаря ему я здесь. И ты тоже», — сказал Эстейм куда менее воодушевленным голосом. «Ясно», — кисло ответила Лайтнинг. Видно было, что он что-то недоговаривает. Хоуп, не совсем поняв её тон, выдохнул и спросил: «Готова?» Фэррон выдала что-то вроде «Угу». «Загрузка локального шлюза «Драконий каньон», авторизация»,— объявил Хоуп. Зарябили цифры обратного отсчёта. Вспышка резанула по глазам. Первые лучи солнца пробились на горизонте, нежно-розовое небо контрастировало с насыщенно-синим камнем вокруг. Предрассветная изморозь ещё не успела растаять и украшала искрящимися кристаллами и белыми узорами ближайший стены каньона. Лайтнинг, выдохнув, чуть не оступилась и бросила взгляд вниз, вслед за камнем, улетевшим в расщелину. Смотря в глубокую трещину, Лайтнинг заметила просвет. Она подняла взгляд, оценивая масштаб. Огромные, действительно «драконьи» трещины в скалах паутиной рассекали это место, пропуская рассветные лучи. Вдали Фэррон услышала шум океана, ей даже привиделся запах морской соли. Изо рта вырвался белый клубок пара. — Холодно, — неожиданно призналась Лайтнинг. Она посмотрела на свою правую руку, покрывшуюся мурашками. Фэррон могла рассмотреть даже прозрачные волоски на своей коже. «Реальней, чем настоящий мир», — весь уровень «Единорогов», даже голограмма летнего сада в столовой теперь казались тусклыми и безжизненными перед одним этим пейзажем. Внутри защемило, и Лайтнинг заподозрила, что мурашки на коже не от нейроимпульсов этой реальности. Они настоящие — ведь Фэррон знала, что наконец приняла и «Единороги», и «Львов», и те законы, по которым устроен их мир. И теперь для неё не было пути назад. Она снова вступила в Игру и не сможет остановиться, пока не закончит её. —————————————————————————————————————————— Бастардсворд* — обычно меч полуторник, но в данном случае имя основного меча Клауда из игры. Меч отличается большими размерами