Лев и Единорог

Он бежал по ночной локации в поисках врага. Под ногами — голые скалистые глыбы в трещинах, а вокруг — тишина, прерываемая лишь шорохом осыпающихся камней. Ноктис остановился, понимая, что он здесь один. Кэлум — хищник. Он не отступает перед битвой, он сам ищет её. Но в чем смысл, если врага нет? Вообще нет никого вокруг? Ноктис помнил, что преследовал жертву, чтобы напасть. Но след её исчез, выскользнул из его зажатых пальцев, как тонкая шелковая нить. Раньше Кэлум его чувствовал, как гончая — запах. Теперь — нет. Ноктис хмуро оглянулся вокруг. Пустота внутри и снаружи. В чем смысл Игры без соперника? А кто Ноктис без Игры? Камни под ногами посыпались вниз, его потянуло за ними, сворачивая тело и пространство в спираль, в воронку чёрной дыры. Теперь он был в замкнутом пространстве, переполненном зелёным гелем. «Аварийный выброс», — спокойно понял Ноктис. Он попытался нащупать стенку колбы, чтобы выбраться, но вокруг была только вязкая субстанция. И когда он почти запаниковал, пальцы его ухватили чужую ладонь. Ноктис рассмотрел силуэт неизвестного через мутный гель и понял, что наконец нашёл своего врага. Фэррон висела рядом с ним без одежды с закрытыми глазами. Бессознательная злость снова поднялась внутри, отодвигая все остальное на второй план. Вот уже гель не мешает дышать, а глаза все отчетливей видят её. Зеленые отсветы исчезли, и Ноктис жестоко вырвал выходящий из затылка Фэррон кабель подключения. В этой гелевой невесомости он притянул девчонку к себе. Отчего-то Ноктис думал лишь об одном — как её убить. Свернуть шею? Придушить? Когда правая рука нащупала её шею, Ноктис на секунду помедлил. Лишь теперь он понял: они уже не в Игре, он не должен хотеть её настоящей смерти, лишь унижения от проигрыша. Но откуда тогда это дикое возбуждение и желание? Девчонка наконец очнулась и, раскрыв голубые глаза, посмотрела на Кэлума. Почувствовав его руку на своей шее, она беззвучно закричала. Ноктис ощутил ладонь Фэррон на правом запястье, и внезапно его снова затянуло водоворотом в неизвестность. Они вдвоём летели через пространство, окружённые пузырьками воздуха и потоками воды. Удар — и они упали. Ноктис буквально врезался в Лайтнинг, оказавшись сверху. Его накрыло диким ощущением близости её кожи и рваного дыхания. Ноктис поднял голову, всматриваясь в лицо Фэррон, чувствуя, что проваливается снова. На этот раз в её тело — правую руку тянуло под её кожу на шее. Пальцы девушки обвили его запястье, не давая сбежать, предплечье с хрустом сломалось. Левая рука, плечо провалились, как в зыбучие пески. Ноктис видел понимающий и безжалостный взгляд Лайтнинг — и проваливался, проваливался в него. Последним, что он помнил, было прикосновение его губ к её. Влажно, темно, всепоглощающе... Резкий толчок и стон в подушку. Ноктис проснулся от этого кошмара. Правую руку он не чувствовал. — Фэррон, ебанная сука, ненавижу, — повторял он, как мантру, нащупывая кончик каждого пальца онемевшей руки. — Фэррон, — прохрипел Ноктис, внезапно понимая, что ему нравится звучание её фамилии на языке. К нему вернулись постыдные чувства — воспоминания о том, какое изощренное наслаждение он испытывал во сне. — Ненавижу блядскую стерву, — снова хрипло простонал он прямо в подушку. Кэлум сжал пальцы на больной руке в кулак. Он постоянно видел сны с разными вариациями того, что произошло в Игре с ним и с Фэррон, но этот, пожалуй, затмил все его фантомные переломы. Может дело в том, что он уже два дня не выходил в Игру и не сбрасывал своё внутреннее напряжение. Вся энергия, обычно направленная на уничтожение монстров и врагов, копилась внутри. В этом тоже была виновата девчонка. Кэлум запутался, что и почему чувствует к ней. Он все больше осознавал, что ненависть к Лайтнинг была иного сорта нежели его обычные взаимоотношения с «Единорогами». — Кэлум... — послышался откуда-то приглушённый голос. Он-то окончательно и вернул Ноктиса в реальность. Только теперь он вспомнил, что та самая Фэррон необычно близко. Её койка через стенку, их тела не были так близко даже тогда, в Игре. Ноктис лёг на спину и глубоко вздохнул, напоминая себе, что это не сон и не Игра. Он не должен желать её убить, не должен желать её... — Кэлум? — снова тихий голос, даже менее решительный, чем в прошлый раз. Ноктис потёр глаза и приказал лампе зажечься. Резко встал с кровати и направился к перегородке с раковиной. Он предстал перед Фэррон спустя минуту с мокрыми волосами. — Что, не спится? — сказал Кэлум, недобрая язвительность выпирала наружу. — Тебе? — невозмутимо перевернула вопрос она. — Мне показалось, ты говорил что-то. — К стенке всю ночь ухом прижималась? — поинтересовался Ноктис. Взглядом он скользнул по шее Лайтнинг. Девушка рукой касалась горла, это её и выдало. Ноктис все сразу понял. — Что, мучают приступы фантомной боли? — кривенькая усмешка. Факт того, что не один он мучается, был приятным. Но то, что, похоже, эти сны пришли к ним одновременно, понравилось ему ещё больше. Теперь бледная Фэррон стала уже белой. Она сощурила голубые глаза и резко убрала руку от шеи. Похоже, он был прав. Ноктис продолжил донимать девчонку. Просто не мог уже остановиться, слишком приятным это казалось после того, что он пережил. — И как? Тебе понравилось это... удушье? Нет желания повторить в живую? — совсем уж похабно произнёс он. Лайтнинг почувствовала за наглостью его слабину. Он прав: их обоих трясёт от кошмаров. Но одинаковые ли они? — Что тебе снилось? — спросила она твёрдо и зло. Лишь это отрезвило Ноктиса, и он прикрыл глаза, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Его сны — это его проблемы. В Игру бы сейчас, там эта грань между желаниями — даже самыми ужасными — и реальностью размыта. Там можно почти всё. — Это пройдёт через пару недель, максимум месяц, — сказал он спокойней. — Значит тебе это тоже снится? — наконец подвела итог очевидному Лайтнинг. Ноктис даже скрипнул зубами от её глупости. — А я уже думала, что схожу сума. — Мы здесь все сумасшедшие, — напомнил он. Они снова встретились взглядами. Лайтнинг все равно сомневалась, что к Ноктису во сне приходит девочка с розовыми волосами или что у него случаются панические атаки. Она помедлила со следующим вопросом. Слишком уж он много мог открыть её слабостей перед врагом. Её подтолкнуло лишь то, что Ноктис, в отличие от её «друзей», был с ней прямолинейно правдив. — И что? Ты видел когда-нибудь призраков? — спросила Лайтнинг так, что он понял —по её спине бегут мурашки. Ноктису даже стало интересно, как бы прошёл этот разговор, не будь между ними стены. Пожалуй, впервые в его жизни преграда давала больше свободы в словах, чем её отсутствие. — Здесь у каждого есть свои призраки из прошлой Игры. У кого-то погибший лучший друг, у кого-то потерянная сестра, принцесса-невеста, которую нужно спасать, — с какой-то саркастической злостью сказал он. Фэррон, кажется, впервые осознала, что за каждым тут стоит какая-то история. За Кэлумом тоже. Не хотелось теперь воспринимать его просто как зарвавшегося «Принца». — Я не помню Игры. Вообще всего, что было со мной раньше, — возразила она, пока привычная земля не уплыла из-под ног. — Тебе повезло, — то ли усмешка, то ли обвинение. Лайтнинг резко захотела уйти от этой темы. Она отвернулась и взглядом наткнулась на ту вещь, что раздражала её последние сутки. — У тебя в камере тоже есть зеркало? — Есть, — односложно ответил Ноктис. Его злила неожиданная смена вектора их разговора. Кэлум не стал говорить, что защитное стекло его зеркала украшает паутина трещин. Последним в изоляторе сидел Промпто. И вряд ли кто-то, кроме него, Игниса и Гладиолуса, знает о том, как Аргентум ненавидит свое отражение. То, что он застрял в Игре на несколько лет, иссушило его тело. Но с виду беззаботный и мягкий блондин до сих пор видит в своём отражении толстяка, которого ненавидит. — Это единственные зеркала на уровне? — спросила Лайтнинг, отвлекая Ноктиса от мысленных рассуждений. — Думаю, да, — ответил он. — Почему? — Чтобы пребывание здесь не казалось курортом, — огрызнулся он и потёр глаза. Лайтнинг нахмурилась. Ноктис, чтобы предупредить её вопросы, все же снизошел для объяснения: — Чтобы застрять в Игре, нужно по-настоящему хотеть убежать от реальности. Ненавидеть окружающий мир или себя в нем. Лайтнинг не помнила своего прошлого и подобное принимать не хотела: — Что ты имеешь в виду? Ноктис посмотрел на неё оценивающе, выискивая недостатки. И признался себе, что объяснить это ей будет непросто. На его вкус, она не была уродиной. — А что ты в этом зеркале видишь? — поинтересовался он. — Себя. — Нет. Ты видишь свои недостатки. Несмотря на смазливое личико, тебе что-то не нравится в себе. Синяки под глазами, морщинки, форма лица или носа, волосы, — перечислял он наугад, — тощие руки и ноги или недостаточно большая грудь... — А у тебя что? Непомерное эго в зеркале отражается? — перебила Лайтнинг Ноктиса. — Попал? — уточнил он с ухмылкой. Лайтнинг ушла от ответа: — Не думаю, что все на уровне имеют комплексы. Ноктис посмотрел девчонке в глаза. А ему нравилось задевать её. Нравилось, когда она зла, в конце концов — неравнодушна. — Кристальным бойцам очень сложно принимать себя такими как есть, — сказал он с едкой улыбкой. Лайтнинг признала, что в этом есть доля правды. Оттого она и подкараулила Ноктиса в коридоре. Не хотелось верить, что в реальности она слабее, чем в Игре. — Но наши игровые аватары похожи на нас. — Ты же не помнишь, что было с тобой раньше? До того, как ты очнулась здесь? Лайтнинг молчала, пытаясь понять, что он имеет в виду. — Наши аватары раньше были другими? — наконец дошло до неё. Ноктис кивнул: — L’cel вместе с нашими телами законсервировала параметры наших игровых аватаров и электронные копии нас. Лайтнинг вспомнила, что Хоуп говорил ей при первой встрече. Копии сознания для подстраховки, слепки, приравненные сейчас к душе. Вспомнился идеальный образ её саппорта. Неужели Хоуп тоже похож на свою голограмму? — Сейчас у всех такие копии вместо аватаров? — Кибернетическая этика, — усмехнулся Ноктис, подтвердив догадки Фэррон. Они снова смотрели друг другу в глаза: он — ухмыляясь, она — отстраненно, слишком много мыслей было в её голове. — Я спать, — наконец сдалась хмурая девчонка и исчезла из его поля зрения. До обидного быстро и просто выскользнула. Ноктис ещё некоторое время лежал на полу, пытаясь понять, что сейчас произошло. Что её заставило быть достаточно откровенной с ним, а потом так внезапно оборвать их «милую» беседу? Странно, Кэлум не хотел казаться ей другом, всё же он ненавидел Фэррон, но говорить с ней оказалось легко, возможно, даже приятно. Скорее всего, Кэлума тешила роль того, кто знает больше и может вещать с высоты своих познаний. Обычно в их компании эта позиция была занята Игнисом. Он вдруг до боли сжал пальцы в кулак. Ноктис понял, что это мысли предателя — он не имел права разочаровываться в своей команде, в своих друзьях. *** Арену для дуэли выбрали неудобную. Непроглядная ночь, вспышки молний далекой грозы скорее ослепляли, чем могли освещать что-либо. Вокруг выжженная земля и чёрные развалины — груда камней под пеплом, легко споткнуться. Нет ни стен, ни деревьев, за которыми можно укрыться. Клауд посреди этой тьмы стоял спокойно, ожидая своего соперника. Очередная вспышка очертила силуэт высокого и худого мечника. Против Клауда выставили Каиса. Страйф чуть запрокинул голову и прищурился. Игнис сделал хороший выбор — у Каиса неплохо развита магия, а Страйф недолюбливал таких соперников. «Будет сложно», — рационально признался он себе. Ещё одна вспышка осветила поле битвы. В последнее мгновение, когда свет почти исчез, Страйф заметил, что Каис резко подался вперёд. Он понял, что тот определил его направление и решил напасть первым. Клауд неуловимо скользнул вверх и в сторону в прыжке, спорящем с гравитацией. В момент, когда он повис над ареной в нескольких метрах вниз головой, вспышка молнии показала Каиса, обрушившего удар своего меча в пустоту. Время как будто затаилось. Клауду иногда казалось, что он умеет отстранятся и от его хода. Сиреневый узор пламени меча Каиса раскрасил темноту. «Айрис, меч», — приказал Клауд своему саппорту. Мгновение — и он уже камнем летит с мечом, до последнего не выдавая себя. Каис отпрыгнул в сторону, когда желтый свет наполнил меч Клауда. Он был на волоске от проигрыша. Но, твердо встав на ноги, тут же вернулся к сопернику, наконец их клинки со звоном перекрестились. Клауд бесстрастно наблюдал, как мечник в чёрном свободной рукой формирует сгусток магии. «Айрис, у меня хватит энергии для призыва?» — спросил он у девушки. «Нет, нужно будет продержаться минут двадцать», — сообщила саппорт. Клауд надавил на меч, чтобы оттеснить врага, и снова взмыл в воздухе, уходя от удара магии. «Хорошо», —сообщил он. *** Он проснулся от звука голосов рядом. Это была как игра от первого лица. Ноэль видел расплывчатые силуэты, световые пятна. Секунда фокусировки — и он различил людей. Несколько парней, девушек и... Юл. Она сидела на больничной койке. Ноэль попытался слезть с кровати и чуть не упал. Лишь теперь, услышав шум в его стороне, люди повернулись к нему. — Проснулся, — улыбнулась Фанг. Игнис досадливо выдохнул. — Он ваш, — сказал наконец очкарик. Клауд выиграл у Каиса, и эта победа была чистой, не поспоришь. — Девчонку забираем мы. Фанг в ответ только кивнула, её самодовольная улыбка и так говорила много. Ноэль хриплым голосом позвал Юл, та почему-то молчала. Он аккуратно встал, придерживаясь за край кровати. — Полегче, парень, — постарался удержать его на месте Сноу. — Ты, кажется, говорил, что он недееспособный? — бросила в Игниса укором Фанг. Шиенция в ответ лишь устало посмотрел через плечо. Игнис соврал вчера, надеясь, что Фанг потеряет к Ноэлю интерес. Сейчас было уже не до этого. Игнис пытался разобраться с девчонкой. Жизнь с «молчаливыми» игроками была трудна. К ним приходилось приставлять нормальных, по крайней мере на первое время. Чтобы те следили за банальными действиями и их выполнением, типа питания или выхода в Игру. Следить за Юл вызвался Каис. Возможно, так он хотел загладить свою вину за проигрыш. С навалившимися проблемами от заботы над новенькой Игнис почти забыл о Ноэле. Точнее об остром и навязчивом желании новичка видеть свою бывшую девушку. Сейчас, когда Сноу помогал новому мальчишке подойти к ней, Шиенция даже грустно и украдкой улыбнулся — то-то будет Фанг облом, новое приобретение с изъяном. Пусть теперь сама объясняет мальчишке, что её волей он оказался со своей девчонкой в разных командах. Ноэль, дойдя до Юл, молчал. Он понимал, что что-то не так. Люди, окружавшие её кровать, расступились, и Ноэль увидел девушку с гладкими иссиня-серыми волосами и затуманенным взглядом. Юноша, пытаясь рассмотреть её лицо, наклонился, расставив по бокам от неё руки. Его нос чуть ли не касался её лица. Он видел каждую пору на её коже, каждую еле заметную веснушку на бледных щеках. Это точно была Юл. Но её глаза походили на мутный кисель. Даже так близко, когда его дыхание касалось её лица, она как будто не видела Ноэля. — Что с тобой, Юл? — спросил он шепотом. — Что они сделали с тобой? Тихий голос показывал, как был сломлен Ноэль. Он прижался щекой к щеке Юл. — Твою мать, — сказал Сноу и посмотрел на Фанг, ожидая от неё реакции. Её лицо больше не украшала улыбка победителя. — Фанг, девчонка наша, — мстительно напомнил Игнис. — Так забирайте её, Игги, — ощетинилась Оэрба. Шиенция указал подбородком на Юл, и Каис попытался отодвинуть от неё Ноэля. Мальчишка вдруг с неожиданной прытью оттолкнул рослого парня и с лицом дикого зверя уставился на окружающих людей. Обводя взглядом их, он прошипел: — Притронетесь к ней — убью. Остолбеневших окружающих вывел из ступора тревожный сигнал медицинского робота: — Нарушение. Пункт 3.1. «Проявление агрессии к другим... Игнис на вдохе выпалил: — Парень пока неадекватен, запроси у Идзунии разрешения на обезвреживание Ноэля. Робот замолчал на полуслове. Левый и правый глаз его попеременно мигали синим и красным. Ноэль попятился, будто хотел прикрыть собой Юл. Мгновение — и к новичку рвануло несколько муглов. Парень хотел оттолкнуть одного пинком ноги, но другой дотянулся до него манипулятором. Очередная инъекция снотворного подкосила ноги Ноэля. Он, глубоко дыша, осел на пол и закрыл глаза. Игнис взглянул на свой счётчик игрового времени и досадливо щелкнул языком — минус час. Муглы все-таки успели оштрафовать всех невольно попавших в этот конфликт, но его своевременная реакция спасла их от худшего. — Каис, отведи Юл в наш блок, — попросил он. — А тебе, Фанг, придётся хорошенько постараться, придумав, как мальчишке все объяснить, когда он очнётся. Фанг, сжав губы, наблюдала, как Юл уводят, а Сноу поднимает с пола Ноэля. Когда в госпитале остались одни «Единороги», Вильерс обратился к Фанг, которая всё это время напряжённо думала. — Что будем делать? — Если мальчишке нужна будет мотивация, мы её дадим ему, — жестко сообщила она. Фанг вдруг подумала, что в крайнем случае можно будет запросить опекунство над апатичной девчонкой вне игры. Какая разница, кто смотрит за Юл на уровне, если та будет выходить в Игру как «Лев»... Но попросить... Конечно, Игнис и Ноктис не отдадут им девчонку из мести. Она также подумала, стоит ли об этом поговорить с Гладиолусом, но ему и без того уже не доверяют «Львы». Да и он не позволял ей себя так использовать. И уж точно меньше всего хотелось обращаться к Ардину — даже за советом. Не хотелось показывать ему свою беспомощность. *** — Как ты? — лишь из вежливости поинтересовался Ардин. Он пришёл в обед, застав Кэлума сидящим на кровати босиком. Ноктис помолчал секунду-другую. — Наверное, чешутся руки вернуться в Игру? — почти по-отечески сказал Идзуния, разве что не хлопнул Ноктиса по плечу. Тот, сжав рукой стопу, снова промолчал. — Боги, ты становишься похож на Клауда, — хмыкнул мужчина. Лишь это оскорбительное сравнение заставило Ноктиса заговорить: — Что-то случилось, раз ты удостоил меня своим присутствием? Ардин отвесил шутливый поклон. Он один из немногих, у кого имелся доступ к файлам с биографией «Кристальных воинов». Но и без неё он знал — и знал даже слишком хорошо — семью Ноктиса. Все же не зря этого мальчишку называли тут Принцем. Некая доля правды в этом была, и иногда в беседах с Ноктисом проскальзывали отголоски старых манер. — Простите, что нарушил ваше уединение. Ничего особенного не произошло, просто на уровне пополнение — два новых игрока были распечатаны. Апатичная девчонка досталась «Львам». А за второго игрока-мальчишку была дуэль. Ноктис нахмурился, припоминая, когда последний раз они разыгрывали новичков между командами — как и по каким правилам проходил тогда розыгрыш. Игроки довольно редко появлялись во время сезона, основное пополнение проходило в перерывах между. — Игнис инициировал дуэль? — спросил он. — Нет, Фанг. Юноша, его зовут Ноэль, по очереди должен был отойти вам, но Оэрба посчитала его более желанным пополнением к «Единорогам», чем слабая девчонка. Она затребовала бой и выставила Клауда... По мере поступления информации Ноктис начинал вскипать. Когда услышал последние слова, не выдержал: — Кого выставил против него Игнис? — Каиса. — Почему? Почему не Глада — он второй в таблице после меня... — чуть ли не рыча, спросил Ноктис. — Не знаю, — наигранно пожал плечами Ардин. Улыбка его показывала, что он вполне доволен. — И кто выиграл? — Клауд, — сообщил Идзуния, в душе удивляясь несообразительности Ноктиса. Кэлум замолчал, кажется, пытаясь просверлить Ардина взглядом. Мужчина улыбнулся шире и приподнял шляпу, собираясь уйти. — Не беспокойся. Через пару часов тебя отсюда выпустят, и ты сможешь вернуться в Игру, чтобы отомстить «Единорогам». Ардин развернулся и направился к выходу, но на секунду задержался у считывателя отпечатков: — Знаешь, Игнис уверен, что та новенькая — Фэррон, специально вывела тебя из строя, чтобы Фанг смогла это провернуть, — сообщил Ардин через плечо и покинул изоляционную комнату. Ноктис и без того злой сгреб в кулак край одеяла. Хотелось им заткнуть дыру, ведущую в соседнюю комнату. Его накрыл очередной приступ ненависти к Фэррон. А самыми отвратительными теперь казались их разговоры. Как же эта сука разыгрывала глупую девчонку перед ним? Как он повелся на все это? *** Ардин шёл в госпиталь довольный собой. Нечего их Принцу сближаться с Лайтнинг. Она здесь для другого. Фэррон должна занять достойное место среди «Единорогов», стать их жемчужиной. Но упрямая девчонка все делала наперекор. Даже до сих пор не вышла в Игру, а уже успела завести милейшие разговоры с Кэлумом, как у Шекспира — сквозь дыру в заборе. Один шаг до романтики... То, что между камерами есть проход, прежде никто и не догадывался. Не так часто там закрывали больше одного нарушителя. Ардин понял о недостатке изолятора лишь при помощи камеры, спрятанной за зеркалом. Конечно, лежать на полу мог любой уставший от койки, но то, что Ноктис и Лайтнинг, находившиеся в разных камерах, делали это одновременно, его насторожило. Заметив неладное после разговора с Фэррон, Ардин довольно быстро догадался о секрете камер и послал мугла по сети туннелей к той дыре. Нет, он не хотел прерывать своих подопечных. Скорее, наоборот, было интересно послушать. Он успел лишь к концу их дневного разговора. Ночной он слышал весь. И посчитал что пора приперчить их романтику недоверием. Конечно, когда Ноктис выйдет из изолятора, он быстро узнает все это сам. Игнис расскажет ему о догадках в отношении Фэррон. Однако Ардин посчитал, что не стоит им давать лишнего шанса ещё больше сдружиться. Ноктис, в отличие от Фэррон, был куда более предсказуем и управляем, несмотря на его лидерскую позицию среди «Львов». Стоило закинуть одну-две фразы, и он сам делал нужные выводы.