Лев и Единорог

Удар, снова удар, монотонный звук капающей на кафельный пол воды. Голова сильно болела. Фэррон открыла глаза. От света, бившего сверху, стало ещё хуже. Через боль девушка рассмотрела обод кровати и бесформенные глыбы кристальных капсул рядом. Она в госпитале. — Я бы на твоём месте не торопился вставать, — сказал мужской голос. Фэррон откинулась назад, спину и затылок опять пронзила боль. — Что со мной? — прошипела она, все ещё плохо видя окружающий мир. — Последствия очередной драки... — Драки? — напряжённо, но тихо переспросила она. Хриплый голос не слушался. В память врезались чужие руки, сжимающие плечи, и болезненные удары головой. Она поморщилась от воспоминаний и спросила: — С кем? — Ты и Ноэль... Похоже, он решил найти новый объект для ненависти, — язвительные нотки в голосе выдали собеседника. Фэррон закрыла глаза, все равно ничего толком не видит, к тому же смотреть на Ардина ей не хотелось. — Фанг тысячу раз промахнулась, заполучив Ноэля к вам в команду, —подвёл итог Ардин. Лайтнинг отстраненно вспомнила имя. Новичок, убивший её в Игре. — Что там произошло? — проговорила она. Долгая пауза, будто Ардин обдумывал, что сказать: — Ты что-нибудь помнишь? Лайтнинг дернула подбородком. — Он поймал тебя в душевых и чуть не разбил твою голову о кафель. Когда роботы подоспели, ты уже была без сознания. Удар, снова удар. То ли стук её сердца, то ли воспоминания. После слов Ардина Лайтнинг невольно потянулась ощупать затылок. Шишки не было, ссадин и швов тоже. Лишь мягкие волосы и порт подключения, но откуда тогда боль? Какой-то немыслимый страх прокрался под кожу Лайтнинг. Или все же Ардин её обманывает? Не верилось, что она не смогла никак защититься. — Что со мной сейчас? — Муглы говорят, что физически ты уже в норме, но тебе просто повезло, — снова сквозь зубы сказал Идзуния. Фэррон показалось, или она уловила ярость в его обычно насмешливом голосе? Словно в кой-то веки Ардин не контролирует ситуацию. «Повезло», — повторила Лайтнинг про себя, и звуки ударов в её голове как будто оборвались, словно кто-то их остановил. — Голова болит, — морща нос, сообщила Фэррон. — И зрение... Не вижу ни черта. — Специфика твоей травмы и лечения в кристальной капсуле... — Капсуле? — голос вновь дал слабину, и Лайтнинг запнулась на первых же буквах. Мысль, что её тело засунули в эту глыбу льда, оказалась гораздо страшнее, чем информация о драке. — Они настроены на игрока так, чтобы удерживать тело в рабочем состоянии вечно. Анабиоз сочетается с регенерацией. Если уметь обращаться с таким оборудованием, можно заставить его работать как медицинскую капсулу... Через день другой все станет как прежде. Но к Игре ты можешь подключиться уже сейчас. Лайтнинг стиснула зубы. — Я не хочу... Долгая, мучительная пауза. — Ты вернёшься в Игру, — Лайтнинг казалось, что она впервые услышала рычание Ардина. Злясь на саму себя и на него, Фэррон тоже проскрежетала: — Я лучше себе вены перегрызу, чем полезу туда. Воцарилось молчание, Лайтнинг услышала собственное дыхание. И наконец голос — вкрадчивый и тихий. Ардин наклонился к самому её лицу: — Какая же ты слабая! Тебя выкинуло из Игры, и ты опять испугалась? Дай угадаю, ты боишься именно того, что это повторится? Боль, стыд, страх... Будто ты единственная, кто все это чувствует. Каждый день во время турнира из Игры выкидывает больше половины игроков, но никто другой так не лелеет свой позор и страх, как ты. Никто не ноет и не убегает. Фэррон молчала, пальцами она сжала простыню. — Ни с одним из игроков здесь не было столько проблем, как с тобой, — Лайтнинг ощутила чужую руку на своей ключице, будто Ардин хотел сломать её, прижать к земле. Снова накатило чувство, что это уже было с ней. — Девчонки. Одни проблемы от вас. Слишком ранимая психика, а ещё говорят, что вы умеете подстраиваться лучше. Чушь! Одна ошибка, и вы беспомощны... Лайтнинг перехватила руку Ардина вслепую и сдавила запястье, отрывая от себя. — Я не боюсь, — наперекор Ардину сказала Лайтнинг, а страх запульсировал в воображаемых ранах. — Так докажи... Докажи это всем и вернись в Игру, — выдохнул Ардин ей в лицо. *** — Здравствуйте, — мужчина в темном костюме подал Эстейму руку. Она оказалась на удивление тёплой. Хоуп, покосившись на нее, сглотнул, но пожал в знак приветствия. Тактильная близость с кем-либо всегда была для него испытанием, а когда его вызвали на этаж выше, напряжение выросло вдвойне. В голове пронеслось множество вариантов развития событий: в большой части из них его увольняли или отстраняли от работы с Лайтнинг. Жирная капля пота пробежала по спине от затылка вниз, между лопаткам Хоупа. Мужчина напротив пристально разглядывал юношу. Перед Эстеймом был тот самый Сефирот. — Простите, что пришлось отвлечь вас от работы, — хоть слова и были вежливыми, тон мужчины казался неприятным. Хоуп уловил в этой фразе укол. Вот у кого точно было много работы, так это у Сефирота. Он же выступает «наблюдателем» их турнира. — Бой моего игрока только вечером. — Фэррон, — перебил его Сефирот. И без того напряженный Хоуп замолчал. Вспомнилась вчерашняя встреча с Синди. Ведь дело в чертовой книге, которую он всё-таки вчера передал руководству? Может девушка была права, и теперь к нему есть вопросы из-за почти суточной задержки? — Для человека, который не прошел обучение, вы неплохо справляетесь. И Фэррон кажется, ммм... интересным игроком. Хоуп пристально смотрел на собеседника. Все его фразы, казалось, имели второе дно, даром, что сказаны мягким бархатистым голосом. Такого острого ощущения западни Хоуп не чувствовал ни с Синди, ни с Ардином. Хотя Идзуния — дьявольски скользкий человек, даже не пытающийся скрыть свой характер. — Она на многое способна, — выдавил из себя Хоуп. Уголок губ Сефирота скользнул вверх. — Скажите, как её образ попал к вам? И вот он удар, которого Хоуп ждал. Быстрый и прямой. Лайтнинг действительно стала стоящим игроком, раз привлекла внимание начальства настолько, что в этой истории начали рыться. Он не рассказывал её никому, а Ардин особенно и не интересовался. Просто хотел выкупить её у него. И раз уж Идзуния торговался с ним от лица корпорации из-за Лайтнинг, значит Хоуп имел на её виртуальный образ все права. Он много лет использовал её аватар для локальных арен, и, черт возьми, разве одна Дженова имеет права на все сетевые объекты? Тот, у кого код, тот и владеет. Мало ли где и как в Игре был найден Артефакт. — Это было больше десяти лет назад. Я купил её образ на чёрном рынке, — соврал Хоуп. Секундный взгляд глаза в глаза. У мужчины напротив были серые, почти ледяные радужки, соприкоснёшься с ними — сам покрываешься инеем. Уголок губ Сефирота снова насмешливо дернулся вверх, видимо, он не поверил Хоупу. — Похоже, вам повезло, раз уж смогли позволить себе столь редкий экземпляр. Аватары кристальных игроков бесценны, но, к сожалению, корпорация не всегда может предотвратить их... утечку. Хотя в вашем случае это, похоже, пошло только на пользу. Хоуп запутался. Что же в конце концов нужно этому мужчине? В беседе проглядывались то укор и обвинение, то неприкрытая лесть. Или все это лишь разыгравшееся воображение Хоупа? — Ардин, — наконец голос собеседника изменил ему. Это имя вышло как фальшивая нота в стройной и гладкой мелодии. Хоуп сглотнул, горло пересохло от напряжения. — Он отличная ищейка, никто другой не находит игроков для вашего проекта так, как он. Но порой Ардин бывает недальновиден и мелочен. Вы и ваша... подопечная начинаете показывать приличные результаты. Мне кажется, это закономерность. Было бы глупо упустить возможность и не изучить ваш феномен полностью. Хоуп снова молчал. — Что вы знаете о проекте «Убийца богов»? Что Хоуп знал? Немного. Но то, что речь зашла об этом, ему не понравилось. — «Лев и Единорог» — его подпроект. Это название объединяет все виртуальные турниры и бои в Игре на локальных и открытых аренах. — «Лев и Единорог», «Ангелы Дженовы», «Солдаты А+», — подхватил Сефирот. — Всего с десяток команд из кристальных игроков, участвующих в главном турнире. Официальные турниры для обычных игроков и даже те подпольные бои, в которых посчастливилось участвовать вам. Все это проект «Убийца богов». Хоуп напряжённо посмотрел на Сефирота. Слишком уж это заявление было шокирующим. — Не думали же вы, что их проводят без разрешения корпорации. Благодаря им Ардин и нашел вас, — Сефирот сказал вслух то, что Хоуп только что осознал. — Но зачем это корпорации? — сдвинул брови к переносице Эстейм. Сефирот тоже поморщился: — Развлечения, часть социальной политики... Конечно, все знали, что корпорация держит узды этого мира, но говорить вслух о том, что они используют такие низкие методы, казалось крамольным. Хоуп впервые глубоко понял ту мысль, что Лайтнинг вбивала в него: они всего лишь развлечение и инструмент управления. Сефирот выдержал паузу и продолжил: — Конечно, «Лев и Единорог» сильны. С тех пор, как Ардин стал главой подпроекта, игроки всегда выходят в финал. Но их качественного улучшения я не вижу. Главам не нравится то, что в последние годы проект топчется на месте. Я здесь поэтому... Мне кажется, вы и Фэррон прекрасное доказательство злоупотреблений Ардина. Хоуп дернулся, сердце замерло на секунду. Сейчас его обвинят в махинациях с аватаром, подпольных боях. Эстейм никогда не был «легальным» игроком. — Знаете, я не верю в случайности, — мужчина чуть подался вперёд, кажется, он заметил, что Хоуп еле дышит от страха. — Ваши успехи с Фэррон — набор закономерностей. И я бы хотел разгадать их код. — Зачем? — Эстейма прогнуло под тяжестью давления Сефирота. — Чтобы повторить и улучшить ваш результат, — мягко усмехнулся Сефирот. Хоуп понял, что с ним играют — то натягивают удавку на шее, то делают вид, что это шелковый шарф. Однако если бы Сефирот хотел выгнать его или навредить, он бы уже сделал это. Нет, Эстейм ему нужен здесь. *** Яркая полоска света в полумраке очерчивает силуэт парня. Как только Ноктис закрывал глаза, то видел эту картину. Её или то, как этот придурок пытался размозжить голову обнаженной девчонки о кафель. Ноктис хотел оттащить его, схватив сзади. Но Ноэль рвался вперед, так было до тех пор, пока вокруг не собралось достаточно роботов, чтобы обезвредить обоих. Ноктис не помнил, кто первым из них обмяк и потерял сознание от транквилизатора. Привычная злость на весь мир изменила ему. Кэлум сам виноват в своих проблемах и теперь должен был ненавидеть только себя. Он мог не идти за Ноэлем, незачем было вмешиваться. Ноктис ведь прекрасно знал правила и то, что хреновы муглы никогда не разбирают, кто прав, а кто виноват, сгребая всех под одну гребенку. Но вот теперь Кэлум сидел в изоляторе и смотрел на своё лицо в зеркале. Идиот. До назначенного на сегодня турнирного боя оставалось всего ничего, и вряд ли он вовремя освободится из этой тюрьмы. Он ведь и не думал об этом тогда. А теперь... Жалел ли он о том, что влез в историю, спасая Фэррон, и так глупо поставил крест на том, за что боролся три сезона? Дверь изолятора с шипением открылась — к нему пришёл гость. Ноктис не обернулся, поймав в зеркале отражение Идзунии. Никого другого он и не ожидал увидеть. Для кого ещё на этом уровне нет закрытых дверей? — Что с тем придурком? — спросил Кэлум, не вставая с кровати. — И тебе доброго утра, — ответил Идзуния, отвесив поклон. — Что, а про девчонку, которую ты спас, не жаждешь узнать? Ноктиса как будто ткнули носом в давно известное ему дерьмо, он подобрался. Девчонка, против которой Идзуния так настраивал Ноктиса. Девчонка, с которой все было не так... Ноктис осторожно в мыслях рисовал другую картину. Ту, где он оставался в зале подключения с Игнисом и Гладиолусом, а потом узнавал о нападении Ноэля на Лайтнинг от третьего лица. Воображал злорадную радость, которая должна была бы царить в сердце предводителя «Львов» от такой новости. Это было бы правильно по отношению к тому обещанию, что Ноктис дал Ардину, и к команде, но так далеко от того, что происходило сейчас. — Она жива? Ардин скривил губы, голос Каэлума звучал слабо, на его взгляд. — Жива. В госпитале. Но какого черта ты влез в это? Решил провалить все, за что мы боремся? Слова о том, что Фэррон не умерла, глухо отдались в ушах и прошли сквозь сознание, зацепившись лишь этим якорем: «Мы боремся». Ардин прав. Ноктис сам только что говорил это себе. Так отчего раньше он не находил оправдания, а теперь был готов огрызаться? — Мне казалось, ты хотел, чтобы она заняла место Клауда. С пробитой головой это было бы проблематично, — ответил Ноктис сквозь зубы. — Или вся эта история с нападением новичка была очередной частью твоего плана? Идзуния прищурился и слишком честно для себя ответил: — Нет, Ноэль вышел из-под контроля, он неадекватен и неуправляем. Такой игрок здесь не нужен, теперь это очевидно. Его депортируют через пару часов на другой уровень. Ноктиса передернуло. Впервые уход игрока с уровня обставлялся как наказание. Неприятное напоминание, что за их жизнью всегда стояло что-то подобное, пришло в голову. — Меня скорее пугают твои взаимоотношения с Фэррон, — уколол Ардин, отрывая Ноктиса от мыслей о Ноэле. — Какие к черту взаимоотношения? Ты сам выбрал её как моего нового соперника... Замену херову Страйфу, — снова ощерился Кэлум. — Мне просто интересно, если бы на месте Фэррон был Страйф, ты бы спас и его? Горло Ноктиса сдавило спазмом. Если бы это бельмо — Клауда — кто-то стёр с его глаз, Ноктис был бы рад... или нет? Осталось ли что-то человеческое за его стремлением быть победителем и ненавистью ко всему вокруг? Теперь мысль о том, что он по-особенному относится к Фэррон ещё больше пугала. Ноктис молчал. — Ты так просто пожертвовал нашей целью? Ты все чаще заставляешь меня разочаровываться. Неужели я ошибся в тебе? Ноктис прикрыл глаза. В тоне Ардина неожиданно не было вкрадчивости, насмешки или издевательства. Он корил Ноктиса словно отец. Регис Каэлум — ещё один призрак из прошлого, о котором Ноктис не хотел вспоминать. Отец — первый человек, который поверил в него, первый, кто ждал от Ноктиса побед и свершений, первый, кого он разочаровал. Отец остался где-то в прошлой жизни за линией в пару сотен лет. Регис давно умер, но вера в его сына осталась. С тех пор Ноктису кто-то постоянно внушал, что он особенный, ждал от него побед - Лунафрея, несуществующая страна, вся Игра, даже его друзья заразились этим. Ведь Принцем и своим лидером его сделали они и их вера в его силы. Разве он мог подвести их и разочаровать теперь, быть слабым или не убрать очередного соперника? Даже в новой жизни, когда его воскресили, вытащив из кристалла, это не закончилось. Скорее превратилось в ещё более навязчивую паранойю. Он — надежда Ардина на победу. — Я поступил глупо, — скрипя зубами, наконец признал Ноктис. Это было для него самым сложным и сильным шагом. — Я не думал, что все кончится так, но разве я поступил неправильно? Нужно было дать тому придурку убить Фэррон? Разве в нем не осталось хоть что-то человеческое даже здесь, среди воюющих между собой «Львов и Единорогов», спустя сотни лет после того, как он перестал быть человеком и стал игроком. Ардин долго смотрел на Ноктиса. Действительно, мальчишка стремительно рос и теперь менялся слишком быстро. Человечность, сочувствие, мораль — не то, с чем рождаются. Это приходит с возрастом. Ардин надеялся, что сможет контролировать Ноктиса ещё пару сезонов, что у них есть время на несколько попыток в финальной битве, но, похоже, это не так. Ардин слишком сильно верил в то, что Ноктис — тот, кого он так долго искал, тот, кто сможет все это закончить. — Нет, ты прав. Фэррон слишком нужна «Льву и Единорогу», — кривя губы, будто ему не нравится то, что он говорит, ответил Ардин. — И мне все чаще кажется, что она должна заменить не Клауда, а тебя, — Ардин болезненно вкрутил последние слова, словно притушил о голую кожу Ноктиса сигарету. Это был удар. У Кэлума даже сбилось дыхание. Он смотрел на Ардина с ненавистью. Вот теперь Идзуния узнавал своего Принца. — Поднимайся, у тебя бой через полчаса, — сообщил Ардин, указывая на выход из изолятора. *** Хрустальный купол с конвоем из роботов двигался по коридору за Ардином. Страйф смотрел на капсулу и видел в ней гроб. Новичка депортировали с уровня в таком же виде, как и привезли сюда. Наказание или выход из чистилища? Клауд знал лишь то, что Ноэль не вернётся. Двери с гербом уровня раскрылись, Ардин исчез за ними, кристалл тоже. Страйф отвернулся — символический знак прощания с тем, кого он и не знал. Двери закрылись. Рядом оказалась Фанг. Она тоже провожала эту процессию. Клауд много времени проводил наедине сам с собой, так что легко мог даже на расстоянии вытянутой руки не замечать окружающих. — Ты что тут забыл? — раздраженно бросила Оэрба, редко видящая его вне блока «Единорогов». Страйф скользнул по ней взглядом и, не ответив, направился в сторону их крыла. Фанг проглотила это почти как отрезвляющую пощечину. Оэрба была слишком зла, чтобы начать нормальный разговор. Она и так на грани бешенства. Один из её игроков в госпитале, другого забирают с уровня. И это все во время турнира, который она должна во что бы то ни стало выиграть! Вчерашний тур они взяли с перевесом в одну победу! Они впервые за два сезона опередили «Львов», и это благодаря победе Фэррон. Фанг беспрестанно корила себя, что не осталась с Лайтнинг в душевых. Они слишком затянули бой, так что придвинулись вплотную к началу следующей сессии, в которой должна была сражаться Ваниль. Фанг, оставив Лайтнинг одну, спешила в зал подключений и не заподозрила ничего, даже встретив в дверях зала подключения Ноэля, а тот шёл по пятам за Лайтнинг с пустым взглядом. Она должна была догадаться уже тогда, куда и зачем он идёт. — Клауд! — собравшись и победив своё тщеславие, обратилась Фанг к удаляющемуся парню. Страйф остановился и прикрыл глаза. Он знал все, что она хотела сейчас ему сказать, но не хотел участвовать в этом разговоре. Фанг спросила: — У нас есть шанс победить «Львов» в этом турнире? Клауд сжал губы: — Я не знаю... — Ты будешь драться? — А я этого не делаю? — переспросил он спокойно. Фанг набрала побольше воздуха: — Ты не сражаешься... Страйф повернулся к ней лицом, чтобы дать ей возможность посмотреть на свое бесстрастное выражение. — Почему ты не хочешь победить их... Ноктиса? Почему позволяешь загонять себя в спальное крыло? Терпишь их нападения в Игре? Ты ведь можешь... Взгляд Клауда был холодным, спокойным, даже усталым, всем своим молчанием он говорил: «На самом деле ты не хочешь знать мой ответ». — Если бы ты хотел, ты смог бы... — Потому что ничего не изменится после моей победы, — оборвал её напористый монолог Клауд. — Жизни после Игры нет, — поставил он точку и отвернулся, уходя туда, куда шёл раньше. Фанг сжала пальцы в кулак и хмыкнула, горечь этой ухмылки отдавала слезами. «Он врет», «он слишком ленивый и инертный», «он слабак» — выплевывало её сознание. Она не хотела его слушать. Если он прав, то вся её жизнь здесь, все жертвы и предательства самой себя бессмысленны. — Страйф, так какого хрена ты всё ещё здесь? — плюнула Фанг вдогонку. Клауд не ответил, но укол достал его. «Потому что слишком сильно хочу жить», — со злостью на самого себя подумал он. *** Мокрые и прилетающие к телу простыни. Удар головой, удар в спину, удар в грудь. Холодное и безликое избиение её тела. Просто больно... очень больно до досады, до слез. Фэррон стонала в подушку, просыпаясь от этого кошмара. Сегодня он был другим, сухим и безликим. Все перед глазами расплывалось, а рука с таймером и будильником вибрировала. Скоро её бой. — Какая же ты слабая и жалкая, — негромко проговорил чужой голос рядом. Лайтнинг резко дернулась и поднялась. Глаза все ещё подводили её, хотя видела она уже лучше, чем утром. Она успела поймать паническую волну за хвост и подавить — Лайтнинг в госпитале, здесь круглые сутки дежурят муглы с транквилизаторами. Один был подле её правой руки, когда она засыпала. Сейчас свет его алого глаза стал мутным пятном, как маяк в тумане. Глотая свои страх и боль, надеясь, что предательские слёзы — отголоски её идиотского кошмара — не слетят с влажных ресниц, Лайтнинг огрызнулась: — Кто в госпитале, кроме меня? — вопрос, адресованный роботу, на которого она положила руку. — Ноктис Люцис Кэлум, — отрывисто ответил тот. Почему она наедине с Ноктисом, именно с ним? И почему даже чертов Ардин исчез, хотя чуть ли не сутками сидел здесь? — Какого черта, Кэлум, ты дежуришь возле моей койки? — Лайтнинг повернула голову в его сторону. Ноктис, наблюдавший, как Фэррон мечется в кошмаре, расцепил руки на груди, скинул на пол закинутые на второй стул ноги и подался вперёд. Уже то, что Фэррон глядела стеклянным взглядом мимо него, кольнуло догадкой. Ноктис не стал задумываться над этим сразу, но, когда она обратилась к роботу, все стало ясно. Странная, немного волнующая волна возбуждения прокатилась по спине, и он тоже обратился к медроботу: — Что с её глазами? Лайтнинг сжала губы, но удержалась от жестких слов. Она и так в попытке защититься перешла на истеричный тон, который не желала показывать никому и никогда. — Временная слепота, диагностируемое восстановление от суток до недели, — выдал все её тайны мугл. Лайтнинг напряглась и сдавила в руках край одеяла. Она не видела лица Ноктиса, но воображала, как уголок губ приподнялся в усмешке перед загнанной в угол жертвой. — Ты сюда пришёл, чтобы самоутвердиться за мой счёт? Неужели ты такой жалкий, что приходится бегать в госпиталь за жертвами для издевательств? — попыталась усмехнутся Лайтнинг. Его слова о слабости постепенно начинали набирать силу. Она и сама чувствовала себя такой — бессильной, а он стал лишь голосом её искалеченного сознания. — Что тебе нужно, Ноктис? — отрывисто, сквозь зубы процедила она. Тёплое дыхание неожиданно обожгло плечо, шею. Лайтнинг повернула голову в сторону и смогла разобрать очертания Ноктиса перед собой. Кэлум так быстро и бесшумно приблизился, что низ живота скрутило. Он застыл, рассматривая её тонкие руки, серую майку, надетую на голое тело, слишком уж хорошо читались очертания её груди, ворот съехал, показывая больше, чем должно было. Он смотрел на горячую и влажную ото сна кожу. Даже её попытка огрызнуться не мешала этому, слишком нелепо выглядели выпады в её состоянии. — Не знаю, может быть, я ждал благодарности? — обманчиво растягивая слова, проговорил он. У Фэррон немного сбилось дыхание. Она ощутила, что его ладони прижали одеяло рядом с её бёдрами. По коже на ноге пробежали мурашки в некоторой степени приятные. Похоже, в госпитале действительно больше никого, иначе с чего Кэлуму вести себя так? — За что? — искривила она губы в презрении. Ее раздражало предательство собственного тела, легкое возбуждение от близости Ноктиса. — Ты ничего не помнишь? — он, прищуриваясь, вглядывался в её слепые глаза. Все те же кристально голубые, хоть украшай ими драгоценные побрякушки. «Ты ничего не видела, и никто не сообщил, что я тебя спас», — со злостью мысленно добавил он. «Конечно, ведь Ардину это невыгодно». А ведь Ноктиса это раздражало. Весь его и без того глупый поступок обесценивался. Неужели главной его целью было покорить эту раздражающую и возбуждающую девчонку за счёт этой благодарности? Фэррон молчала и думала. Она ведь догадывалась, что в душевых что-то произошло, что-то, о чем утаил Идзуния. Она попыталась продолжить перекрёстный допрос мугла: — Что вчера произошло в душевых во время нападения на меня Ноэля? — Фэррон снова повернула голову к роботу. — Информация стёрта, в информации отказано. Лайтнинг с досадой скривилась. Ноктис, наблюдавший, как она вертит перед его носом лицом, поймал её за подбородок и, злясь, ответил за робота: — Я пошёл за Ноэлем после боя, и я остановил его, — звон и твердость местоимения выдавали его. Лайтнинг молчала, где-то в глубине души она догадывалась о чем-то подобном. Но какого черта Ноктис ждёт от неё теперь... ещё и пытаясь унизить. Она отстранилась от его руки и повторила тихо: - И что теперь тебе нужно? Её тон был такой, словно она обвиняла его в чем-то. Ни капли благодарности или мягкости. Будто не ей нужна была вчера помощь, словно не её позорно выкинуло из Игры. К чертовой матери его внезапные благородные порывы и ее возбуждающую беспомощность на расстоянии десятка сантиметров от него. Разве он ради этого пришёл сюда? — Ты такая слабая и жалкая, даже сама за себя постоять не можешь, — удовлетворенно, с садизмом повторил Ноктис. Лайтнинг молчала, будто ждала продолжения. — Не знаю, что все они видят в тебе? Зачем Ардин так цепляется за тебя? Ноктис злился из-за слов Ардина о Фэррон. За место фаворита он действительно готов был бороться. Сломать девчонку сейчас казалось самым естественным способом убрать её с дороги. — Что опять наплёл этот ублюдок тебе про меня? — тихо спросила Лайтнинг. Ноктис молчал. В кой-то веки он осознавал, что Ардин манипулировал ими. Нет, он всегда это знал, но просто сейчас видел белые нити его паутины. Идзуния раз за разом старался вызвать в Ноктисе ненависть к Лайтнинг, и это получалось у него. Но он наконец просчитался. Смешно, если бы не слова Идзунии, Ноктис бы не взбесился настолько, чтобы прийти к Фэррон в таком состоянии и добить её силу воли и желание играть этим унижением. Не сказал бы Ардин тех слов, Ноктис просто дождался бы боя в Игре, чтобы там честно победить девчонку. — Ты зря ввязалась в Игру, — он неожиданно сменил тон и сам попытался отстраниться от всего происходящего. Но теперь Фэррон удержала его: — Я никогда не хотела играть. Ардин меня вынудил, — зло, сквозь зубы сказала девчонка. — Все, что мне нужно - понять, кто я, что здесь творится и как вырваться из этого ада. Ноктис на секунду задумался. А что делал Идзуния, чтобы управлять ей? Он вспомнил подслушанный им в изоляторе разговор, ультиматумы и шантаж. Конечно, они просто марионетки в руках Ардина. И он, похоже, заразился от Фэррон чувством протеста к этому давлению. — Вырваться из ада, — хмыкнул Ноктис. — Мы близки к раю, как никто другой из живущих сейчас. Лайтнинг задохнулась от пустоты этих слов. Она подняла руку, вслепую нашла ворот футболки Ноктиса и вцепилась в него пальцами. — Снова слова ни о чем. Я устала от этих многозначительных пауз и вранья за загадочными и абстрактными фразами. Ноктис смотрел на Лайтнинг и верил, снова верил ей, хотя несколько мгновений назад казалось, что она двулична и плетёт интриги с Фанг, Страйфом и Ардином против него. Каждый раз, оказавшись перед её голубыми глазами, он начинал верить. Ведь их игры, противостояние на уровне команд становятся бессмысленными перед её целями. — Мы всего лишь часть проекта корпорации. Мы ключ, который они пытаются подобрать к воротам от своего рая... Мы нужны, чтобы сломать и подчинить систему, которой они не могут управлять, — он замолчал, понимая, что переходит черту. Говорить об этом вслух ни с кем он не имел права. Лайтнинг замерла и отпустила Ноктиса. Он же с наслаждением смотрел на её растерянное лицо. — Хотела что-то другое услышать? — с горькой насмешкой спросил он. Фэррон молчала. Слишком сложно, слишком много вопросов, слишком отвратительно. — Нас используют, — повторила она то, что и так было ясно. — Фэррон, ещё скажи, что для тебя это откровение, — со злой издевкой сказал Ноктис и оторвался от её койки. Надоело пялиться на полуголую Фэррон, надоело, когда мысли путаются, а он начинает сомневаться в себе и в ней. Надоело чувствовать желание припечатать девушку к этой койке и надоело удерживать себя. Его злость и гордость не позволяли так поступить с единственной девушкой, которая его привлекала. Надоела она, глупая и слишком уж беззащитная. Но её рука неловко, в последний момент поймала его за рукав. Словно он ей нужен. Словно просила продолжить этот разговор, и Ноктис повернулся к ней. — Что, решила всё-таки меня отблагодарить? — сквозь зубы усмехнулся Ноктис с одной только целью, чтобы Лайтнинг испугалась и отпустила. — Учти, предпочитаю, чтобы ты сделала это губами. Она расцепила пальцы с выражением отвращения на лице, а Ноктис наклонился и назло себе, ей и Идзунии коснулся женских губ в поцелуе. В начале надрывно, потом переходя на обессиленную слабость и нежность. Будто этот поцелуй приносил и ему боль, а чертова Фэррон не отстранялась и не сопротивлялась. Лайтнинг ловила дрожь от его касаний. Головой она понимала, что он поступает плохо и неправильно. Если она поддастся, так будет и впредь. Он будет унижать её и ломать под себя, но тело не слушалось, особенно когда попало под вторую мягкую волну его поцелуя. Тело слишком долго было не в её власти и теперь мстило, ныло, а голова в эйфории этих вспышек путано ловила мысли: «Я живая, я настоящая». Ноктис наконец оторвался от неё: — Так? — тихо спросила она красными и распухшими губами после секунды молчания. Ноктис смотрел на неё и понимал, что она красивая сейчас, и для него это слишком больно. — Ради этого ты раз за разом пытаешься меня унизить и сломать? — уже зло спросила она. Как бы все было правильно и просто без их разговора и этого мира. Звон пощёчины разбил тишину на осколки. Ноктис принял её, не дёрнувшись. Будто сам хотел этого. Лишь смял пальцы девчонки в руке. — Нарушение, пункт 3.1 «Проявление агрессии к другим людям». Наказание — минус час ПП, —отрывисто проговорил робот и вернул их в эту реальность. Ноктис, шипя, выругался и ответил: — Фэррон, я просто не желаю отдавать тебе единственное, что у меня есть — Игру. Я буду бороться до конца. И он ушёл из госпиталя, оставляя Лайтнинг наедине с этим. *** MLG-0013 встретил у дверей уровня капсулу. Он был немного меньше, чем роботы-транспортировщики, доставляющие сюда биологический материал, но и те с почтением остановились перед ним. MLG-0013 неторопливо, словно подчеркивая, кто тут главный, подъехал к левому боку капсулы, считывая её код. Шестнадцать цифр — все верно. Не прошло и десяти циклов, как эта капсула вернулась на уровень «Башни Дженова». Похоже, работа с ней не удалась, в программе на сегодня стояли сепарация и обнуление. Из-за капсулы вышел человек. MLG-0013 наклонил плоскую голову, будто задрал с презрением подбородок. Фиолетовый код — кто-то из высших, но и они не указ ему. Просто наблюдатель от людей, проверяющий выполнение операции. Коридор напичкан защитой, сотней холодных дул, он не дал бы пройти дальше ни одному неугодному здесь созданию. Робот-распорядитель развернулся, давая сигнал транспортировщикам двигаться за ним. Мимо проносился ряд капсул. Более тысячи их шеренг образовывали узкие коридоры, в которых мог свободно ориентироваться только MLG-0013 — распорядитель этого уровня. В центре гигантского ангара с куполоподобным потолком возвышался белоснежный шпиль башни из холодного металла. Они двигались именно к ней сквозь лабиринт из кристаллов, скрывающих биологическую массу. Добравшись до нужной точки, MLG-0013 вытащил из стены свободный кабель подключения и точным движением вклинил его в кристальную массу, подключая к главному серверу Последней Фантазии. Постороннему могло показаться, что это невозможно, но распорядитель хорошо знал, что кристалл, как бы он не был твёрд, всего лишь жидкость, плотно облепляющая и защищающая тело. А чтобы проникнуть внутрь, нужна правильная скорость. Человеческий наблюдатель, шедший за ними, повернулся, оглядывая башню вблизи. Сервер подтвердил подключение, значит, все идёт правильно. МLG повернул голову, отсчитывая 600 микроциклов. После они должны будут установить капсулу в соответствие с её порядковым номером. В его искусственном глазе отразился алым счётчик над дверью в лифт башни. Ещё один отсчёт, 50 циклов. После двери откроются для профилактического обслуживания. И здесь, в его царстве порядка, станет не продохнуть от таких двуногих биологических ошибок создателей. MLG-0013 не мог испытывать эмоций, но эти мясные оболочки всегда казались ему неправильными. Зачем светлым потокам цифр, скрытым в них, такое непонятное вместилище. Ардин тоже смотрел на цифры над дверью. Пятьдесят суток до очередного финала. Не так мало, но и не так много. Белая безупречная башня была увенчана чёрным пятном — следом взрыва «Рагнарека», который изменил здесь все пару веков назад.