Четверо. Диалоги

      – Ну вот, – с сочувствием сказала Алинат, – все как я и предполагала – ты подхватила простуду. Только не пытайся убедить меня, что шмыганье носом объясняет отсутствие проблем с обезвоживанием.       Синга стояла на пороге и виновато смотрела на собеседницу, норовящую опробовать себя в шкуре заботливой матери. Виверна понимала, что с ее телом, подвергшемуся всплеску неожиданной вялости, происходили странные необъяснимые вещи с точки зрения драконьей физиологии. Ей прежде никогда не приходилось видеть и тем более ощущать человеческий недуг в действии. Лоб горел, а лапы и крылья сгибались до того непослушно, что было желание поскорее прилечь. Однако Синга попыталась выразить свои сомнения отрицательным кивком.       – Тебе постоянно мерещатся немощные драконы, – упрямо отозвалась она. – Видимо, местный стереотип.       Алинат властно топнула ногой и указала на распахнутую дверь. Острые черты ее лица как нельзя передавали намерения хозяйки.       – Сейчас же тащи свой хвост в дом! Пока я тебя не вылечу – ни шагу за его пределы!       Синга удивленно заморгала.       – Ты серьезно?       – Я дважды повторять не буду.       Синга могла развернуться и взмыть в небо, но хлынувшее из пристанища тепло опьянило ее разум. Перспектива остаться на холоде не прельщала, учитывая, что после великодушной ситуации с плащом Алинат теперь представляла для нее некоторый интерес. Виверна шагнула в дом, тяжело опираясь на крылья.       – Не понимаю, как тебя до сих пор не съели?       Алинат поднесла ладонь к губам, чтобы скрыть улыбку. Она закрыла дверь на засов, сбросила плащ на стул и подошла к камину. В нем все еще томились раскаленные угольки.       – Располагайся вон там, – указала она на кушетку. – Веди себя прилично, пока я займусь отваром и компрессом.       Синга оценила по достоинству человеческую мебель, только когда прильнула к нему спиной. Расправив крылья и вытянув хвост, она с особым удовольствием сделала глубокий вздох, словно ей пришлось преодолеть по воздуху не одну сотню миль. Убранство дома привлекало своей простотой исполнения: книжный шкаф, маленький столик, два стула и большой кирпичный камин с картиной местных скалистых красот. Никаких ярких красок, никаких дорогих вещей и царящая в жилище чистота.       Алинат вернулась с миской и полотенцем. На ее пути повстречался настенный канделябр, с которым она ловко расправилась, чтобы не было слишком темно, после чего она залила столик рядом с кушеткой светом толстенной свечи на медном подсвечнике. Синга не сводила глаз с хозяйки, но что-то ей помешало полностью сконцентрироваться.       – Апчхи!       – Я же попросила вести себя прилично!       – Мне что, уже и чихнуть нельзя?       Девушка засмеялась.       – Нет, если драконы не болеют простудой.       Синга прищурилась.       – Это выглядит скорее как аллергия на принудительную заботу.       – Или как напоминание, – подмигнула Алинат, – что вы, как и мы, не так уж и устойчивы к капризам природы.       Синге осталось пожать плечами. Похоже, это создание вот так просто не возьмешь словами.       – Слушай, – заговорила Алинат, смачивая полотенце, – в твоем возрасте нужно немного бережней относиться к своим крыльям.       – В моем возрасте?       Алинат сложила полотенце втрое и поднесла его к груди.       – Ты очень молода – это видно по твоим глазам.       – Как по глазам можно определить возраст?       Уголки рта девушки дрогнули.       – Их оттенок и блеск. Я уже говорила, что мне довелось повстречаться с десятками драконов. Когда получалось завязать с ними беседу, между разговором я оглашала им свою догадку об их возрасте. Это нужно было видеть, как они удивлялись!       Синга укрылась крыльями.       – И? Сколько мне?       – От семидесяти до семидесяти пяти сезонов.       Наступило короткое молчание. Затем Синга не выдержала:       – Невероятно!       – Вот видишь? – улыбнулась Алинат. – А теперь не дергайся, я положу полотенце на лоб. Оно немножко собьет жар и нормализует сердцебиение.       – Сердцебиение? Откуда ты знаешь?       Тонкие губы Алинат сложились в необычную улыбку, которую Синге оставалось расценить как нечто иное, нежели дружеский жест. В голову больше ничего не приходило, тело охватило легкая дрожь. Быть может, от прикосновения холодного компресса.       – Ты взволнована нашей встречей, а простуда только усугубляет твое положение. – Девушка доверчиво склонилась над кушеткой. – Что тебе известно о межрасовых отношениях?       – Что? Почему ты спросила?       – Я много читала об этом. – Целительница перешла на шепот. – Разве можно считать их создателей поголовными выдумщиками?       Полотенце начало сползать с головы виверны.       Ответить было нечего.