О чудовищах

Следующим утром, стоило Алеку открыть глаза, как он почувствовал истому, наполняющую его. Тело, разбуженное ночными забавами с магом, просило своего. Желания, так долго запертые внутри, вдруг всколыхнулись волной, требуя немедленного удовлетворения. Больше всего сейчас хотелось ощущать крепкое тело Магнуса рядом, его гладкую кожу и стальные мышцы под ней. Алек и не знал, как это приятно: сила, заточенная в шелк. Он улыбнулся, вспоминая вчерашнюю ночь. То, как стонал Магнус, выгибаясь под его руками, как рассыпал поцелуи по его коже, раз за разом доказывая, что он, Алек, может быть желанен. И, чем черт не шутит, даже любим?.. Подавив в себе напрасные надежды, Алек живо поднялся и наскоро ополоснулся из ведра, стоявшего во дворе у колодца. Растирая кожу полотенцем, он зашел в дом, с усилием подавив улыбку: снаружи он чувствовал взгляд, не оставлявший его ни на секунду. Не трудно было догадаться, кому он принадлежал. Горячая волна прошлась по его телу, опустившись теплом прямо в пах. Усмирив так некстати восставшие желания, Алек оделся и, придав лицу соответствующее случаю выражение, вошел в горницу, где вся семья собралась за завтраком. Янина суетилась у печи, а младшие ребята, еще немного сонные и взъерошенные, как воробьи, ковырялись в мисках, поедая пшенную кашу. Янош, не поднимая глаз, быстро работал ложкой, очевидно спеша покинуть дом. – Здрав будь, ведьмак, – хмуро поприветствовал его солтыс. – И тебе не хворать, хозяин, – ответил Алек степенно, накладывая в глиняную миску комковатую кашу. Солтыс пожевал губами, потом, решившись, произнес: – Недолго тебе осталось тут маяться, ведьмак. Маг вчера объявил, что возьмется за превращение сегодня же ночью. Так что к утру получим мы свой заказ. – Он покряхтел и, не выдержав, пожаловался: – Ох и мастак же торговаться этот пан Магнус. Он нарочито засмеялся, но никто за столом не поддержал его веселья. Янош, побледнев, вскочил из-за стола и, пробормотав что-то себе под нос, выбежал из дома. Алек застыл, не донеся ложку до рта. Значит, Магнус еще вчера днем все решил, а ночью лишь изображал страсть, решив поиграть с глупым неопытным ведьмаком. Что ж, пан Магнус, глупый ведьмак благодарит за науку. Ему вдруг стало невыносимо тошно от всей этой ситуации, а более всего от того, что приходилось сидеть за столом с человеком, хладнокровно планирующем издевательство над бессловесной тварью. Алек, не чувствуя в себе сил выслушивать в очередной раз планы старосты, встал из-за стола и, поблагодарив хозяев, вышел во двор. Пустырь за плетнем манил его днем, так же как и ночью, обещая очистить свежей росой, успокоить запахом диких цветов, дать отдых телу на шелковистом покрывале трав. Старательно выкидывая мысли о ночных забавах, Алек растянулся среди стеблей пустырника, машинально отправляя в рот сорванную травинку. За гостеприимством солтыса, за его откровениями и любезностью проскальзывало то, что Алек ненавидел в людях больше всего, то, что тщательно искоренял в себе самом. Вера в собственную значимость. В свою силу, в свое право распоряжаться на этой земле: судьбами людскими или нежити. Вера в то, что эти места подвластны его воле, его слову. Словно и не было у этих мест других хозяев, иных богов. Словно и существовали они лишь для того, чтоб дать жизнь солтысу и его семье. А те, кто был здесь до него, всего лишь твари, чудища, подлежащие истреблению. И не потому, что страшны, вредны или ужасны, а потому что ежечасно напоминают ему о том, кто он есть. Снова пришли на ум слова Ходжа. “Люди любят выдумывать страшилищ. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, хлеща жён вожжами, моря голодом старую бабку, осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их всё-таки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить” Какие бы разногласия не развели их с Магнусом, тот никогда не станет таким. При всей своей силе даже не подумает считать себя хозяином, владельцем этой земли или ее обитателей. Напротив, этот идеалист до последнего будет пытаться договориться с нежитью, даже стоя в ее пасти меж острых зубов. Откуда-то сверху послышался звон разбитого стекла и приглушенное чертыхание. Алек привстал, опираясь на локти и задрав голову. В одном из окон второго этажа мелькнула знакомая фигура с всклокоченной шевелюрой. Против ожиданий Магнус не вызвал у него обиды, хоть Алек и был изрядно сердит на него. Однако в том, что произошло вчера, была вина их обоих: Магнус коварно пустил в ход свои чары, но Алек поддался на них. Из того же окна вновь раздались ругательства, а вслед за ними полыхнула зеленая вспышка. Алек поднялся и, оглянувшись по сторонам, быстро приблизился к дому. Ухватившись за резные наличники на окнах, он подтянулся и, легко переступая по бревнам, добрался до заветного окна. Осторожно заглянув меж раздвинутых занавесей, он увидел стол с несколькими свитками и потертые полотняные мешочки, в которых знахарки хранили травы. Возле замысловатой конструкции из стеклянных колб и реторт россыпью лежали самоцветы. Рядом стояла небольшая мраморная ступка, в которой сам по себе крутился пестик, с хрустом дробя в пыль цветные камни. Очередное чертыхание послышалось из глубины комнаты. Алек подтянулся на руках и перебросил длинные ноги через подоконник. – Я думал, мы договорились, что ты оставишь русалку мне, – насмешливо проговорил он. Магнус резко развернулся, в глазах его отразилась тревога. – Я считал, что мы вчера пришли к согласию, – напряженно ответил он, не сводя внимательного взгляда с Алека, осматривающего его комнату. В руках маг держал сосуд с зельем, переливавшимся изумрудно-зеленым цветом, и стеклянную палочку, которой, очевидно, это зелье размешивал. – Вот как? – еле слышно проговорил Алек, подходя еще на шаг ближе. – А я считал, что единственное, к чему мы вчера пришли, – совместный… – Прекрати! – оборвал его Магнус, поморщившись. – Тебе не идет пошлить! – Что поделать, – в голос Алека все-таки прорвалась обида. – Я всего лишь глупый ведьмак. – О, перестань! – брови Магнуса страдальчески изогнулись. – Я сейчас заплачу от жалости. Он отставил колбу и палочку на стол, затем подошел к Алеку вплотную, и сжал его предплечья, с мукой заглядывая в синие, как летнее небо, глаза. – Давай договоримся, – тихо прошептал он. – Если у меня ничего не выйдет, ты убьешь ее. Алек склонился ниже, всматриваясь в желто-зеленую радужку распахнутых напротив глаз и чувствуя, как, вопреки доводам разума, готов позволить магу все. Готов бессменно стоять за его плечом, поддерживать и защищать. Участвовать в самых безумных авантюрах. Лишь бы хоть иногда ловить на себе этот невероятный взгляд. Лишь бы маг по-прежнему смотрел на него, как ночью, с желанием и теплом. Алек кивнул и в доказательство своих слов коснулся губами приоткрытого в удивлении рта. Неизвестно, куда бы их завел поцелуй, если бы зелье на столе не полыхнуло знакомой вспышкой, оставляя стеклянную колбу абсолютно пустой. – Черт, – устало выругался маг, склоняя голову Алеку на плечо. – Что случилось? – спросил ведьмак, непонимающе глядя на опустошенную колбу. – Никак не могу стабилизировать, – пожаловался Магнус, подойдя к столу и вновь начиная засыпать в колбу сушенные травы и перемолотые камни. Алеку, наблюдавшему за ловкими пальцами, трамбующими порошок в узкое горлышко, внезапно пришла в голову идея. – Подожди, – остановил он Магнуса, пытавшегося влить последний ингредиент – кровь дракона – в плотно забившую колбу смесь. Магнус с удивлением уставился на Алека, спешно стаскивающего рубаху. Когда перед ним предстал крепкий обнаженный торс молодого мужчины, он с усилием сглотнул. На литых мышцах груди чернели выжженные обводы нескольких рун. Коснувшись одной из них пальцами, Алек прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Руна загорелась золотистым цветом, потом сияние словно отделилось о нее и, следуя указующим пальцам Алека, впечаталось в стенки сосуда, который растерянный Магнус так и держал в руках. – Это должно помочь стабилизировать зелье, – улыбнувшись, открыл глаза Алек. Магнус еще раз сглотнул, не в силах перестать рассматривать поросшую короткими волосками грудь. – А… Да, конечно. – Он с трудом отвел взгляд от четко очерченных кубиков пресса и узких бедер молодого ведьмака и слегка подрагивающей рукой добавил необходимое количество крови. <div align="center"><img src="https://farm2.staticflickr.com/1963/30179693027_d68d27a5db_o.jpg" width="90%;"></div> Жидкость в колбе, смешавшись с травами и толченым камнем, приобрела тот самый изумрудно-зеленый цвет, который Алек видел в начале. Но в отличие от того зелья, этот состав не бурлил и не стремился вспыхнуть. Зелье было стабильно. Алек с удовольствием и восхищением смотрел на Магнуса, тщательно записывающего на свитке процесс изготовления зелья. Он видел немало магов-ученых – магия сама по себе наука, но редко среди них попадались столь удивительные создания. Готовые жертвовать силами, репутацией и даже жизнью, чтоб попытаться спасти живое существо, пусть даже это тварь, сгубившая немало жизней. Одевшись, Алек хотел было остаться с магом, но Магнус попросил его об одолжении. Прозвучавшая из его уст просьба ранее показалась бы Алеку странной, но сейчас, когда он узнал этого человека чуть получше, стала лишь естественным продолжением его натуры. Алек кивнул и вылез в окно, чтобы найти Яноша-Кристофа и окольными путями попытаться отговорить его от безумной затеи, стараясь намекнуть на то, что русалка может остаться жива. При этом нельзя было доверять парню до конца, он мог из мести выдать их планы отцу. Да, Магнус поставил перед ним нелегкую задачу, но Алек собирался ее выполнить.