Новое сообщение

– Цирилла, вы увидели что-то интересное в окне? Может, и нам поведаете? Не увидела, но очень хотела бы хоть чем-то отвлечься. Голос профессора заставил меня вздрогнуть, я убрала руку, подпиравшую мою же щеку, и посмотрела на него. Должно быть, очень растерянно, потому что Аваллак’х тут же отвел взгляд. Остальные студенты зашептались, но тихо, едва слышно, чтобы ни я, ни он не могли разобрать их слов. На лекциях профессора редко решались говорить без позволения. – Да, – тут же нашлась я. – Мне показалось, что я видела сойку. Ну, знаете, синюю сойку, красивую, как на картинке. На самом же деле в окне не было ничего интересного, но проблема в том, что у доски – тоже. История магии меня никогда не занимала. Мама часто пыталась привить мне этот интерес, но выходило у нее крайне скверно. Занятия с Геральтом: махи мечом, изучение занятных картинок с хорошо прорисованной анатомией людей и нелюдей, рассказы о ведьмаках древности – вот что нравилось мне куда больше, чем изучение истории появления волшебной мази от геморроя. Слушать о том, как бесконечно мудрые эльфы изобретали одно заклинание за другим, учить эти длинные даты, запоминать идиотские обстоятельства… Скукота. Услышав мой ответ, профессор сдержанно хмыкнул, но никто из присутствующих не позволил себе повторить его смешок. Соек в этих краях нет и никогда не было. – Будьте добры задержаться после занятия, – сказал он, а я кивнула, выпрямив спину. Старый козел. Иногда мне казалось, что он цепляется ко мне на пустом месте, из-за ерунды оставляет после занятий и спрашивает, все ли у меня хорошо, намекая, что рассеянное внимание – следствие неприятностей в личной жизни. Ну какое ему вообще дело? Он же не работает школьным психологом, не ответственен за это. Лекция кончилась, профессор отпустил всех, кроме меня, и я осталась на месте, чтобы смотреть, как товарищи спускаются к двери. Эльфы. Удивительно, но все, кто выбирал этот курс у него – были эльфами. Совпадение ли в том, что достается только мне, единственной полукровке на курсе? Уверена, каждый из этих везунчиков хоть раз да скосил взгляд к окну, пока старый профессор тянул очередную нудную историю про свою любимую Итлину. Студенты вышли, в аудитории остались лишь мы. Я и Аваллак’х в его идеально выглаженном костюме, рубашка которого снова застегнута до последней пуговички. Девчонки часто шептались об этом, говорили, что под одеждой у него следы бурной молодости – татуировки с драконами и эльфийскими девами в неприличных позах. Дурочки. У такого не может быть бурного прошлого за спиной, только бесконечная зубрежка и головная боль от оценок ниже «отлично» по физ-ре. – Цири, я слышал о том, что тебе сейчас нелегко, – произнес эльф, когда я остановилась напротив его стола. О, об этом слышал весь колледж. Я отвернулась к окну, когда мужчина заговорил. От него, от профессора – слышать это особенно неприятно. Когда о моих ломающихся отношениях судачила футбольная команда – это еще куда не шло, когда шептались мимолетные подружки – тоже, но если об этом говорит Аваллак’х… Нет, такой славы я бы не хотела. Мистле всегда была импульсивной, дерзкой, взбалмошной, если она хотела ссориться с кем-то, она делала это громко, если допечь ее совсем – могла и ударить по щеке. Возможно, за то я и влюбилась в нее – редко встретишь столь бесстрашного человека. Жаль только, что когда речь зашла о наших с ней отношениях – исключения не нашлось. Мистле также разгоряченно спорила со мной в коридорах, кричала в трубку и подозревала меня в измене, делясь своими догадками с окружающими. Моих слов она частенько не слышала, и все вокруг это замечали. «Это абьюз», – как-то сказала Керис, услышав, а я послала ее к черту и проревела всю ночь, понимая, что подруга права. – Прошу вас, сэр, – сказала я, поднимая ладонь, словно это остановит сплетни. – Давайте оставим эту тему. – Я лишь хотел уточнить, что для меня ваша размолвка не станет оправданием к неуспеванию. Соберитесь или завалите экзамен. Я сжала губы плотнее и кивнула, и эльф позволил мне уйти. «Размолвка». «Ваша размолвка», – снова вспомнила я, бредя вперед, ничего не замечая. Неужели к этому и идет? На секунду я представила, что теряю Мистле, и что-то сжалось внутри меня так больно, что я чуть было не свалилась на холодный кафель, разбив колени в кровь. Где я? Столовая. Точно… Думая о том, что грядет – я шла за толпой, бездумно, точно лишенный воли зомби. Мистле уже сидела за столиком с кем-то, она заметила меня, но не спешила подходить, только нахмурила брови, тут же хватаясь за телефон. «Давай позже поговорим, я сейчас занята», – минутой позже пропищало мне новое сообщение. «Давай», – подумала я, но не смогла так ответить. Вместо этого я только развернулась и вышла: аппетита у меня не было, только желание поскорее забыть все, лечь в кровать и провалиться в сон. В тот день у меня была еще одна лекция и два семинара, но я отправилась домой. Спать. Я и сейчас спала. Тихо и мирно, во сне я не знала, где теперь нахожусь. Пиджак Аваллак’ха пах знакомо: полынью и плесенью, так пахла и его лаборатория в старом замке Каэр Морхен. Открыв глаза, я осознала, что лежу на диване, а чужой пиджак заменяет собой плед. Эльфы никуда не делись, они сидели чуть поодаль, за кухонным столом. Здесь меня поили тем чаем, здесь я сидела, думая, что помощь уже в пути, что все, что мне остается – ждать родителей, чтобы вместе рассказать обо всем адвокату. Но чем все обернулось? Ни Эредин, ни Аваллак’х, ни тот юнец не замечали, что я уже очнулась, они продолжали спорить, понизив голоса до громкого шепота. – Ты довел ее до истощения? – спрашивал Аваллак’х громко, слишком громко, если боялся разбудить меня. – Ты понимаешь, насколько это противоречит задаче, которую перед тобой поставили? – Противоречит? – спросил Эредин, в уже знакомой мне издевательской манере. – Наверное, ты забыл, Креван, но мне ее подарили. Я могу делать все, что пожелаю. – Но не убивать ее, – парировал профессор. – Или предварительно заморозить парочку ее яйцеклеток, чтобы редуцировать Ген без ее участия, – вставил слово Карантир. Но ведь мне было бы лучше умереть… Подумав об этом, я закусила губу, плотнее закрыла глаза и попыталась перевернуться бесшумно. От их разговоров у меня кружилась голова. Возможно, поэтому пальцы и не слушались. Колледж я не любила, но сладкий сон о былом заставил меня мученически выдохнуть. Я хочу обратно. Хочу куда-то, лишь бы не здесь. Пытаясь тихо перевернуться на бок, я упустила пиджак эльфа, и тот с громким шелестом сполз на холодный пол. Кто-то поднялся из-за стола, громко скрипнул отодвигающийся стул, и мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто направился ко мне. Ну конечно же. – Здравствуй, солнышко, – произнес он, нависая надо мной. Под бесконечно зелеными, словно мох на стене подвала, глазами Эредина уже не лежали тени: ублюдок выспался, мог бы сказать мне вежливое «спасибо», но воспитание не то. Он улыбался, а я забилась в самый угол дивана, поджала ноги к груди, словно младенец, меня затошнило. Эльф протянул руку вперед к моей щеке, и я ожидала удара: злость ничто не скрывало в его взгляде. – О, нет, лапочка, это будет потом, – сказал похититель, поглаживая меня по щеке. – Скоро мы поедем домой. – Не… Не надо, – только и смогла произнести я, инстинктивно оглядываясь в сторону профессора. – Не надо, я больше не хочу туда. – Поедешь сама, как большая девочка, или мне снова вколоть тебе Ф****? Я не знаю, как это случилось, я теперь плохо владею собственным телом и собственными эмоциями. По моей щеке медленно покатилась слеза, за ней – вторая, и я уже начала шмыгать носом под умиленным взглядом Эредина. Он не пытался успокоить меня, его горячие пальцы медленно поглаживали мою щеку, но это не помогало. Эльф словно радовался слезам, приняв страх за раскаяние. – Прекрати играть с ее организмом, – громко заметил Аваллак’х. – Если ее яичники заснут, и что-нибудь… – Я не причиню вреда своему солнышку, – ответил эльф скорее не профессору, а мне, на меня он смотрел, проговаривая эту мерзкую фразу. – Все, что я делаю – только для ее блага. О, я могла возразить, могла вспомнить все, что этот урод со мной сделал, но промолчала, решив, что не могу больше искушать судьбу. Он наклонился, поднимая меня, прижал к себе слишком крепко, и с моих губ сорвался судорожный выдох. Объятья эльфа выбили воздух из моей груди. Эредин прижался близко, втянул запах моих волос, бегло поцеловал мой висок, и только после я осмелилась распахнуть глаза. Карантир не двинулся с места, его происходящее заботило мало, профессор же стоял рядом с нами. Внутри меня заворочался демон, ехидный и жестокий он напомнил мне о материнском совете записаться к нему на курс. «Неужели Йеннифэр в курсе происходящего? Неужели это похищение произошло с ее руки?». Эредин не говорил об этом ни слова, но теперь, когда посторонние люди, живущие в нескольких километрах от него, оказались подельниками насильника, я не знала, где еще встречу его партнеров. Может, даже Керис была в курсе… Не знаю, случайно или специально, но Эредин неаккуратно качнулся со мной на руках, и я бегло вцепилась в его шею. Падать мне не хотелось. Эльф довольно хмыкнул, наступил на пиджак, сейчас валявшийся под его ногами, а я подняла взгляд. Аваллак’х стоял прямо перед нами, смотрел за тем, как я цепляюсь за своего похитителя, лишь бы не упасть. Мне показалось, или… Или в его аквамариновых глазах мелькнула зависть? Только чему завидовать сейчас? Его я ненавидела также сильно. Может, даже сильнее, чем я ненавижу Эредина. Профессор знал, что готовится, знал и не мешал этому случиться, пользовался своим положением. Это ли не мразотство? Таких людей не должно быть ни в образовании, ни в медицине. Если не ошибаюсь, раньше профессор работал врачом. Практикующим или консультирующим хирургом, я не могу припомнить точно, сейчас в воспоминаниях всплыли лишь сплетни сокурсниц. – Я волновался о тебе, солнышко, – прошептала Эредин, наклонившись к моему уху, нисколько не стесняясь взгляда Аваллак'ха, стоявшего так близко к нам. – Приходил в себя и не думал о том, какую дозу ты мне вколола, волновался лишь о том, что ты цела. – Как мило, – шикнула я, чувствуя, что меня начинает мутить сильнее. – Меня сейчас стошнит. Оба эльфа решили, что последняя моя фраза – лишь часть колкого сарказма, единственного оружия, оставшегося в моих слабеющих руках. Только зря они позволили себе эту мысль. Когда я срыгнула свой завтрак Эредину под ноги, тот аккуратно отстранил меня подальше от себя, боясь испачкать рубашку. Интересно, почему сейчас его больше заботит собственный комфорт? Сброшенный на пол пиджак, пропахший лабораторией в Каэр Морхен, оказался безнадежно испорчен, а я порадовалась тому, что смогла хоть чем-то навредить профессору. Жаль, ехидно улыбнуться не вышло, губы покалывало от легкого онемения, я приходила в себя медленнее, чем обычно. – Тебе… Тебе бы еще полежать, – аккуратно заметил Эредин, растерявшись. – Ты осмотрел ее, раз уж мы здесь? Аваллак’х, с грустью смотревший на уничтоженный пиджак под ногами эльфа, мотнул головой. Верно, он и пальцем меня не тронул, никто из этих уродов не касался меня, лишь Эредин. От мысли о том, что еще один эльф хочет «осмотреть товар», меня замутило снова, но желудок уже был пуст. Я протестующе дернулась в руках Эредина, когда тот понес меня в неизвестном направлении, но похититель ничего не заметил. Он продолжал говорить не со мной. – Проверь, все ли в порядке. Раньше ее не тошнило, даже после инъекций Ф*****, – говорил тот. – Может, у нас уже вышло? – Даже если что-то у тебя вышло, – кривя губы, заметил профессор, шедший за нами. – Для токсикоза это слишком рано. Знаешь, ты мог бы почитать о беременности, раз уж взялся за дело. – О, не волнуйся, я почитал. Знаю, что куда совать и все такое. Эредин уложил меня на кушетку, словно оставил в кабинете у психолога. Стол впереди был из красного дерева, огромные шкафы заставлены книгами, на подоконнике лениво помахивал хвостом кот. Рыжий, усатый, мое появление не взбудоражило его и не заставило сдвинуться с места. Кот махнул хвостом, выказывая недовольство, но позволил нам остаться и потревожить свой покой молчаливым присутствием. – Кэльпи, – шепнула я вслух, вспомнив о своей кошке. – Как там Кэльпи? – спросила я, отчего-то хватая Эредина за руку. – Твоя кошка? Я выпустил ее, милая, – ответил он, и добавил чуть тише, уже не мне, – Если бы она начала орать и царапать окна, кто-нибудь мог войти. Мне хотелось сказать «спасибо», но произносить это слово, обращаясь к эльфу – так тяжело… Вместо благодарности я прижала ладонь Эредина к своей щеке, желая урвать хоть крупинку его тепла, и мужчина замер. Наверное, это – первая ласка, что была оказана мною добровольно, и это заставило его улыбнуться. Не как маньяк, не как психопат или опасный насильник, нет… Как счастливый эльф, как влюбленный, словно мы – самая обычная пара, и меня не похищали, не превращали мою жизнь в ад. Они не спрашивали, хочу я на осмотр или нет, Эредин осторожно поднял мою футболку, руками закрывая мою грудь, а Аваллак’х усмехнулся от его жеста. Он прислонил холодный стетоскоп к моей груди, не прося ни вздыхать, ни выдыхать, как на осмотре у обычного доктора. – Ревнуешь? – спросил профессор Эредина, не сумев подавить смешок. – Занятно. Тогда мазок возьми у нее сам. Эредин не ответил, только взял, действуя неумело и больно. Я не спрашивала, но внутренне удивлялась. Эльфы думают, что я могла чем-то заразиться от него? Да, легкие проверить стоило, Эредин держал меня в подвале, и чист ли там воздух – я не могла точно знать, но остальное... Этот странный, сюрреалистичный осмотр, забор крови, измерение давления, долгое пререкание после открывшихся взору «врача» синяков… Я узнала для себя лишь одно: я – важна, важнее, чем казалось мне раньше. – Ей следует набрать массу, – сказал Аваллак’х, убирая стетоскоп в первый ящик тумбочки. – Даже без взвешивания видно, что она меньше самой низкой отметки нормы. И еще она застудилась. Завтра может быть температура. – Это – все? – чуть раздраженно спросил Эредин, выгибая бровь. – Все, – бросил в ответ профессор. – Тогда мы поедем обратно, не смею отвлекать вас и портить урок. А какой урок теперь ждет меня? Я хотела возразить Эредину, сказав, что никуда не поеду, Аваллак’х, судя по прищуру его аквамариновых глаз – тоже этого хотел, но оба мы промолчали, смирившись с происходящим. Похититель снова поднял меня на руки, и в моем опустевшем животе забурлила желчь. Мне почти хотелось блевануть снова, на его красивую рубашку. Мерзко. Мы вышли из дома, и Аваллак’х шел следом, Карантира же мой отъезд не интересовал. Теперь я видела рыжего кота в окне второго этажа, он неподвижно следил за птицами, щебечущими в кормушке, а я смотрела за тем, как солнце садится за горизонт. День. Я смогла провести на свободе всего день, и была поймана, чтобы снова оказаться в темнице. Наверное, именно сейчас мы начнем заново, сейчас он пересмотрит методы «воспитания», и условия изменятся навсегда. – Не смей покалечить ее, – шикнул Аваллак’х, когда Эредин застегнул наручники на моих руках, когда он усадил меня в непонятно откуда взявшееся на заднем сидении детское кресло. – Не смей указывать, что мне делать со своими вещами, – ответил эльф. Странно, но разум никак не отреагировал на новый эпитет, подобранный для меня. «Вещь». Наверное… Наверное, я уже привыкла, не помню, как быть кем-то живым и одушевленным.