***
Наплывшие вечерние тени чёрными росчерками вырезали на обоях ломаные узоры деревьев за окном. Включенный телевизор светит голубым, рассеивая свет на пол и жесткий серый палас. За окнами, во дворе, снова какая-то пьянка. Шалые и матерные окрики местных жителей отвлекали Мо от незамысловатого киношного сюжета. Типичный боевик, который уже успел набить оскомину. Шань недовольно вертелся в кровати, терзая пульт, в котором, скорее всего снова сдохли батарейки. Вставать было отчаянно влом, но смотреть дальше, как главный герой несёт на своих мужественных плечах спасение мира не хватало никаких сил. Мо едва не выл от тоски. Мать от сестры так и не вернулась, а смс от неё с лишними буквами в словах и полным отсутствием пунктуации, как бы объясняло, что и ждать её смысла нет. Может, завтра ей удастся на подрагивающих ногах выбраться из синей ямы, но сегодня явно не тот день. А ещё сломалась приставка. Как всегда вовремя. К тому же по разделенному на два календарю, ноутбук на этой неделе принадлежит Хэ… Короче, из развлечений лишь реалити-шоу за окном. Может, конечно, начаться экшн с поножовщиной, но Мо на такую удачу не рассчитывал. Ещё раз крутанувшись на кровати, написал смс Яозе. И стал ждать ответа после сакрального: «что делаешь?». «FIFA», — пискнуло в телефоне через пару минут. Это означало, что одноклассник не станет собеседником, а ещё: «отъебись у меня важная игра». И что-то типа: «завтра поговорим». — Сука. Чтоб у тебя денег на Месси не хватило, — фыркнул Шань и со всей силы вдавил палец в кнопку на пульте. Экран не шелохнулся, а главный герой продолжал тягать всю ношу мира на плечах, и кажется, по искажённому от натуги лицу, ещё и мизинцем зацепил галактику Андромеду. Герой, хули там. — Давай, мужик, я в тебя верю, — вяло подбодрил Мо. Когда против тебя целый мир, нужно делать только одно. Жрать. По-взрослому рассудил Шань и, затолкав ноги в домашние тапочки, пошаркал на кухню. Пустота в квартире угнетала, а собственное безделье и вовсе выматывало. В такие вечера отчаянно не хватало общения, хотя бы по переписке. Но у единственного подходящего на эту роль персонажа сейчас проходила «важная» игра и Шань от всего сердца пожелал ему продуть. Сложив из остатков продуктов незамысловатый бутерброд, Мо поплёлся обратно к просмотру «мирового бестселлера», но в последний момент заметил тусклую полоску света, выбивающуюся из комнаты Хэ. Он резко притормозил, сводя брови и гадая, какого чёрта Тянь делает дома. Ведь сам недавно заявлял, что, мол, свобода… И Мо справедливо решил, что старший брат надолго исчезнет с радаров, в компании своих дружков-дегенератов и шлюх-одноклассниц. Шань выгрыз из бутерброда приличный кусок и ни капли не стесняясь, толкнул плечом дверь, приваливаясь к косяку. Тянь нашёлся на полу, освещенный лишь светом ноутбука, который лежал у него на коленях. У Хэ была странная привычка выбирать из всех горизонтальных пригодных для сидения поверхностей именно пол. Вон кровать, на которую он опёрся спиной или кресло… Но нет, вот он на полу… — Ты пришёл для того, чтобы я понаблюдал, как ты ешь? Мо с трудом проглотил полупережёванный комок и закашлялся, постучав себя по груди. — Ты чё дома? — кое-как прокаркал он, утирая выступившие слёзы. — Хочу. Всё? Шань немного растерялся от явной агрессии в голосе Тяня и не донес бутерброд до рта. Обиделся, что ли, за утро? Не похоже на него… Между ними стычки и даже драки были обычным делом. Мать, конечно, разнимала и голосила как тетерев, но быстро сводила скандалы на «нет», шепча своё любимое — «мальчишки!». И даже тогда, когда Шань умудрился разбить Хэ губу, тот, спустя пять минут со льдом в полотенце, прижатым к ране, только посмеивался, флегматично показывая «fuck». А тут из-за «придурка»? — Ну, как бы всё… — пожал плечами Мо, — а… — Что? — раздражение лилось по комнате, как из водосточной трубы. — Тебе мама не звонила? — единственное, что пришло в голову всё ещё растерянному Шаню. — Нет, с чего? Ты её чадо, тебе и будет звонить. Мо поборол желание швырнуть остатки бутерброда в рожу Хэ. Когда дело касалось Дэйю, Тянь всегда с каким-то мазохистским удовольствием подчёркивал, что он тут как бы лишний и вообще не родной. «Твоя мать», «ваш дом». И так далее… Была во всём этом какая-то несправедливость по отношению к Дэйю, а Мо подобного стерпеть никак не мог. — Что, снова начнёшь заливать, что ты несчастная сиротка, да? — остервенело процедил Шань, сам от себя не ожидая настолько ядовитых слов. Тянь поднялся неспешно, отложил ноутбук, даже шею успел размять, как и, хрустнувшие в мимолетном замке, пальцы. Мо было попятился назад, но забуксовал на месте, из-за треклятого косяка, на который до сих пор опирался. Что-то в глазах Хэ заставило поёжиться, словно все их прошлые перепалки были ничем иным, как шутками, но теперь всё как-то резко обросло серьёзностью и реально ощутимой угрозой. — Ладно, я… — Мо не успел договорить, как его с размаху приложили лопатками к стене, отдёрнув от многострадального косяка. Тянь навалился всем телом, припечатывая к шероховатой поверхности стены, сцепив грубые пальцы на горле. — Что, ты? Ма-ме-нь-кин сынок? Малыш Мо? — по слогам горячий шёпот в ухо. — Да, блять! — Шань взбрыкнул, передёрнувшись от горячего выдоха, — что с тобой сегодня такое?! Хэ как-то резко отстранился и сунул руки в карманы, словно они ему очень мешали. Раздражённо отошёл, шаря взглядом по комнате. Не иначе как искал сигареты. — Да, бля, Тянь, — Мо неловко почесал затылок, и на страх и риск шагнул ближе, — тёлка, что ли бросила? — Меня? — искренне изумился Хэ, на миг выпав из своей прострации. — Ну, а что? Нашла себе более лайтового мудака, — Шань обрёл более или менее почву под ногами и уместился жопой на кровать. — Тогда ты бы с ней уже встречался, да, девственник? Мо недовольно раздул ноздри, грохнув на прикроватный столик недоеденный бутерброд. Колбаса вывалилась на какие-то бумажки. Шань понадеялся, что они очень важные. — Тебе-то откуда знать?! Свечку что ли держал?! — Да боже упаси, — наигранно ужаснулся Тянь, — я, конечно, читал Паланика, да и Заводной апельсин — было дело, но такую хуйню под страхом смерти не осилю. — Да пошёл ты! — Шань пнул рядом лежащий ноут и в ужасе замер, когда тот отъехал к ногам Хэ. Реакция не заставила себя ждать. Оба пулей рванули к пострадавшему девайсу, проверять наличие жизни оного. — Грабли, блять, рыжий придурок! — Тянь ловкими пальцами быстро пробежался по кнопкам, и экран вспыхнул, угрожающе вздрогнул, но остался гореть. — Бляяяя, — выдохнул Мо. — Ну, ты, мудак, конечно. Чуть не расхуярил единственную вещь, которая приобщает тебя к половой жизни. Без порнушки, на что бы дрочил? На мой светлый образ? Шань скривился и поднялся, укоряя себя за излишнюю вспыльчивость. Слова брата всегда очень лихо действовали на его нервную систему, а уж подколы по поводу его неопытности в определенных жизненных сферах, весьма важных, между прочим, вообще воспринимались, как красная тряпка для быка. — Чё, блять, светлого в твоём образе? Если представить, вообще импотентом можно стать. Я лучше подрочу на дельфинчиков, нарисованных на ванной шторке, — Мо для наглядности указал по направлению в ванную комнату. — А ты в курсе, что член у дельфинов около тридцати сантиметров? — издевательски протянул Хэ. Если это не вопрос с подвохом, то тетя Сию не блюёт сейчас в таз. А она по-любому блюёт. Мо напрягся. Ждать от Тяня подъёба он привык с детства. И вроде должен уже выработаться иммунитет за столько-то лет. Ведь именно Шань был извечным объектом, на ком Хэ тренировал своё дебильное чувство юмора. — С чего мне знать такие вещи? — хмуро спросил он. — Ну, значит, это интуитивно. Любишь размеры побольше? Я догадывался, что ты, Малыш, голубых кровей. — А ты тогда каких кровей? Хламидиозных? — Это честь для меня, — Хэ картинно поклонился. — Мудак, — усмехнулся Шань и улёгся на кровать брата, — так чё было-то? У тебя первые месячные, что ли? — улыбнулся Мо своей удачной шутке. — А у тебя в этом опыт? Можешь распознать симптомы? Да, бляяяяяяя, — внутренне заорал Шань. Эту суку ничем не пронять! Сейчас они снова, по второму кругу, изведут друг друга подъёбами, причем, конечно, солировать будет Хэ, а после вернутся к отправной точке, так и не разобравшись, что, блять, случилось. — Колись. Заебал. Что произошло? — Мо приподнялся на локтях, вглядываясь в брата. Тянь поморщился, но как-то устало вздохнув, упёрся в стенку и тяжело скатился по ней на пол. — Да хуйня, в общем-то. На днях у Джуна батя нашу нычку нашёл. Ничего серьёзного, так травы, да ещё кое-чего. — Ну и? — Что, блять, и? Естественно, забрал. — Трагедия, пиздец. Я-то думал… — Шань потянулся к остаткам своего бутерброда и запихал его в рот, незаметно для Хэ вытирая пальцы о простыню. — Так это и не всё. Выписал волчий билет клубу, в котором мы обычно отдыхаем. Теперь хозяин «Склада», нас туда ближе, чем на пушечный выстрел не подпустит. Что ещё выкинет его предок не понятно, но, видимо, успокаиваться пока рано, — Хэ помолчал, а после со вздохом протянул, — ностальгия… — Хм? — Мо нахмурил брови. — Да «Склад». Мне там первый раз отсосали… — Девушка? — Нет, блять, дельфин!***
Поутру квартира не дождалась свою хозяйку и потому Шань, прокляв всех родственников со стороны матери, возился с завтраком, поглядывая на минутную стрелку часов, которая, тварь, стоит только отвернуться, начинала гнать как пятидесятилетняя в менопаузу. — Утра. — Ага, — не обернувшись, бросил Мо, протыкая вилкой скворчавшую яичницу. За спиной щёлкнула зажигалка. — Блять, ну я же просил! — Шань гневно заметал взглядом в поисках чего-нибудь потяжелее, чтоб не оконфузиться, как прошлым утром, но замер, когда услышал по-утреннему хриплый голос брата. — Да не ори. К приходу Дэйю всё выветрится. К тому же её собственный выхлоп явно перебьёт любые запахи, — Тянь расслабленно вытянул длинные ноги, слегка покачиваясь на табурете. — Эй, блять! Поуважительнее можно?! — Ах, простите. Утренний амбре с послевкусием оттенит иные ароматы извне. — Придурок, — улыбнулся Мо и продолжил готовить, — какие планы на сегодня? — Да так… На вписку вчера пригласили, — сонно зевнул он, разглядывая тлеющую сигарету. — Пойдешь? — Шань разложил яичницу на две тарелки и поставил одну перед братом, сразу катнув к нему соль и перец, ибо этому дегенерату вечно всё пресно. Хэ кивнул и прицельно бросил окурок в раковину, принявшись за еду. Шань скрипнул зубами. — Может запаха она не почувствует, но она же не слепая! Выброси нормально. Тянь, ты в натуре заебал уже! Чё как свинья-то?! — А ты как вторая мать. Тоже заебал. Мешает? Выкинь сам. — В очко тебе засуну! — Мммм, — с удовольствием протянул Тянь, — это я про яичницу, чё вылупился? Шань недовольно цыкнул и пошлёпал к раковине, с отвращением подцепил уже размякшие останки сигареты и вышвырнул в приоткрытое окно, а после, как хирург, вымыл руки по локоть. Хэ с любопытством следил за перемещением брата, не забывая при этом активно поглощать завтрак. Настроение ползло вверх несмотря даже на то, что впереди целый учебный день. Иногда вид встрепанного младшего рыжего действовал как-то умиротворяюще, особенно его недовольная рожа по утрам. То есть, когда в мире есть что-то постоянное, это успокаивает, а когда это «постоянное» ещё и ругается, как портовая шлюха — веселит неимоверно. Тянь даже испытал некий укол вины из-за своей вчерашней несдержанности, и потому, в общем-то, старался сейчас меньше сучиться, правда наивный Мо об этом даже не догадывался… — Слушай, — Шань сел напротив, разделывая вилкой растекающийся по тарелке желток, — тебя же сегодня не будет, я заберу ноут? Хочу с Яозой по сетке в «контру» забиться. — Забирай. — Спа… — Только качни мне доклад о тепловой смерти вселенной, ок? — А ты не охуел? — Ну, тогда вместо «контры» дрочи на шторку, — пожал плечами Хэ и поднялся, — уберёшь посуду, я уже опаздываю. — А у меня, по-твоему, свободное посещение?! Я тоже опаздываю! Шань вслед за братом заскочил в коридор, глядя, как Хэ в позе орлана шнурует кеды, и не смог отказать себе в удовольствии исполнить небольшую месть за ещё одно паршивое утро. Слегка толкнул его бедром, и Тянь отчаянно заматерившись, въехал плечом в стену, а после осел на одно колено, причем звук приземления был такой, что в будущем сулил грандиозным синяком. Мо от удовольствия даже зажмурился. — Ты, блять! — Что? На пол коридора раскорячился, как мне пройти? Шань быстро обул кеды, без лишних наклонов поочередно задрал ноги, выковыривая пальцами смятые задники стареньких суперстаров и, выскочил за дверь, не став дожидаться старшего брата. У крыльца уже топтался Яоза, что-то усердно оттирая от плеча. — Здорово, мужик! Прикинь, какая-то гнида выкинула бычок из окна, сука, прям на мастерку! Ладно ещё он потушен был! — Бывает, — пожал плечами Мо, отказавшись разоблачать в себе ту самую гниду, — ты чё так рано? Шань поравнялся с другом, поправляя рюкзак за спиной. — Да с батей опять… Ладно, хрен с ним! Ты слышал, сегодня движ будет? — Яоза легко отпнул с дороги мятую пивную банку. — Вписка? — почесав висок, припомнил рыжий. — Ну! Вот бы нам туда попасть, — одноклассник мечтательно закинул руки за голову, жмурясь от утреннего солнца. — Тянь туда пойдёт. — Удивил, блять. Этот Тянь и на похороны королевы Англии наверно уже заранее приглашён. Слушай, может он протащит нас? Шань хмыкнул. — Ну, а чё? — допытывал Яоза. — А мы ему что? — В смысле? — В смысле: ты — мне, я — тебе. Это так работает. — А схема: «по-братски»? — Сомнительная хуйня. Позади послышался дружный смех и мат. — Йо, Тянь, ты чё так долго? Мо непроизвольно оглянулся на толпу возле подъезда ожидающую его брата. Каждый день одно и то же. И один и тот же маршрут. Эта их компания… Трудно описать одним словом, что Шань думал о них. Слишком разные и по статусу, и по внешнему виду. Безумно громкие, наглые, отчаянные. Смотрящие на школьные правила сквозь пальцы, а на правила приличия и вовсе забившие. Потому как в этой компании были два… Педика? Гомосека? Мо не мог подобрать точного слова, чтобы охарактеризовать своё отношение к ним и к этому вообще. Но самое парадоксальное было то, что именно эти два петуха? Пидора? Короче, эти двое были самыми отмороженными. В драках, в поступках, словах. Хотя нет. В словах бы их на «банане» прокатила Ян Лан. Единственная девушка в компании. Номинально девушка, а так прожжённая лесбо и крамольщица. Она с таким упоением рассказывала о своих «любовных» победах, что даже вышеупомянутая парочка как-то странно сглатывала. Остальные же парни едва не кончали от её эро-опусов, не смея перебивать и с жадным упоением выпрашивая новые подробности. Может поэтому вся их дружная компания так легко приняла Ян Лан в мужской коллектив? Они не были одноклассниками, скорее притянулись общим долбоебизмом ещё со средней школы, да так и не смогли оттолкнуться. — Короче, после школы ко мне, а потом на рейв к Ли. Его дружбан хвастался, что тот урвал травы качества, как, блять, у самого Мерлина! — послышался громкий голос. Яоза пихнул Шаня локтем. — Слышишь? Как у самого Мерлина! — проскулил он. — Пол-улицы слышит, — усмехнулся Мо. — Бля, Шань. Ну, давай подумаем, что может захотеть твой брат? — Я на поводу у этого кретина не пойду. Ни за какую траву. Лучше купим пива и зарубимся у меня дома по сетке. Яоза мрачно глянул на друга. — Я трахаться хочу. — Ну, тогда я знаю, что предложить Хэ, — заржал Мо, уворачиваясь от рюкзака. — Я серьёзно! На вписку обычно приходят на всё готовые телки. Нальёшь им пива, хуйни в уши и, вуа-ля, можно ебать. — Ты знаком с Ян Лан? Обычно она такие телеги задвигает. — Хм? — Яоза почесал затылок и обернулся назад, на идущую и активно разговаривающую компанию, — ну как. Я её знаю, но лично не общался. Боюсь, — достаточно серьёзно ответил он. Мо понимающе кивнул. — Не, ну правда? Ты сам-то не хочешь, что ли? — Чего? Трахаться или травы Мерлина? — Да всего! — Яоза просторно махнул руками. — Хочу. — И? — Но даже ради этого не стану ничего просить у Тяня. Может, у кого-нибудь другого? Их же пятеро. — Я с ними ни с кем особо не общался, чтобы подойти и такой: хэй, мужики, чё, когда тема? — развязно улыбнулся Яоза, как бы показывая ситуацию со стороны, — нихуя! — улыбка спала и он стал самим собой. Мо неопределённо пожал плечами, внутренне заражаясь от друга каким-то странным адреналином.***
Квартира в элитном доме трещала, расползалась по швам и стонала от вакханалии, творившейся вокруг. Воздух заполнен табачным дымом с примесями запрещённых веществ. Батареи с пивом и прочими напитками заполнили бар под завязку и потому, дорогое и не очень спиртное разместили связками везде, где придётся. Мигающий свет вторил музыке нового модного иностранного ди-джея. Пентхаус утопал в разврате, алкоголе и легких наркотиках, а его хозяин, забравшись на подоконник, с ленивым прищуром взирал на весь этот беспредел без малейшей эмоции на лице. Иногда подносил сигарету ко рту, меланхолично выпуская никотиновые кольца. — Я смотрю, ты ещё жив. — Привет, Хан. Как сам? — Сегодня лучше, чем вчера, — усмехнулся он, подкуривая, опираясь рядом на стену, — по какому поводу сход? Шэ Ли растянул тонкие губы в улыбке, поглядывая из-за челки. — А нужен повод? Скучно стало, только и всего. — Домашку-то успел сделать? — глумливо спросил Хан, вливая в себя очередной шот Б-52. — У тебя спишу, — тем же тоном фыркнул Ли. — Ну тогда пиздец. — Хэ с тобой? — Да, все наши пришли, — он указал куда-то в темень зала. — Пошли, поздороваемся, — Ли легко соскользнул с подоконника и направился в указанное направление. Квартира Мо/Хэ — Ты прикалываешься, что ли?! — с порога крикнул Яоза, оттесняя Мо в коридор, — ты бы ещё шорты с сандалиями надел! Выглядишь, как доставщик пиццы! Здравствуйте, я Мо Гуань Шань, вот ваша «Пепперони» и один глубокий минет! — Ты чё орешь, болезный?! — вскипел Мо, нервно одёргивая синюю толстовку. — Мать, что ли, дома?! — опомнился тот, беспорядочно шаря взглядом по квартире. — Не, она у сестры. Ещё не вернулась и похоже, — Шань развернулся на пятках, шагая в свою комнату, — вернётся хер знает, когда. — Оооо, тетушка Сию… Мой кумир. Снова швырнул муж? — Яоза направился за другом, мысленно высчитывая в уме, сколько времени законной пьянки они уже потеряли. — Тенденция, хуле, — пожал плечами Мо и уставился в свой шифоньер. Потом окинул взглядом друга. Тот напялил на себя лучшие шмотки. Косуха, чёрные джинсы и брендовая футболка. — Ты чё, по магазинам гонял? — Не, у брата дёрнул, — одноклассник подошёл ближе к Мо и критично уставился на развешанную одежду, — и тебе бы посоветовал сделать то же самое. Чёрт, мужик, у тебя же полная лажа со шмотом. Шань недовольно сдвинул брови, а после хлопнул дверцей так, что обоих окатил сквозняк. — Так пойду. — Тебе ж никто не даст! — Яоза в мнимой панике схватился за волосы, — дружище, с такой философией, тебе скоро собственная правая рука служить откажется! — Слышь, блять! — Мо пихнул ржущего друга, — не в чем мне идти. Да и, вообще, ты же сам сказал, что тёлки пьяные будут. — Но не настолько же! — вылупил глаза он и обвёл рукой незамысловатый образ Шаня. — Пошли у Хэ чего-нибудь подберём. — Отличный план, — мрачно улыбнулся Шань, — а если он меня увидит в своём? А он, твою мать, увидит, так как мы идём на одну вписку. — Чувак! Тут нужно выбирать. Либо возможный секс с отвязной сучкой и пиздюля от брата, либо точно никакой ебли, но невредимая рожа. Шань со скрипом развернулся и направился в святая святых брата. Насрать. Если сегодня есть хотя бы один шанс распрощаться с самой обидной из издёвок Хэ, Мо его не упустит. Пока Мо потрошил закрома брата, Яоза лениво расхаживал по периметру комнаты, иногда останавливаясь и рассматривая заинтересовавшие его вещи. Завис на старой коллекции журнала penthouse. — Ты, кстати, с кем договорился, чтобы нас пустили? — глухо спросил Шань, стягивая толстовку через голову. — С Ханом, — отвлекаясь от грудастой брюнетки, не сразу ответил он, — на перемене к нему подвалил, правда сначала едва не обосрался от страха, ты же видел его взгляд, да? — Яоза бросил глянец на место, — отморозок, блин, — недовольно почесал переносицу, — ну и отдал все карманные деньги. — Откуда у тебя, опездала, карманные деньги? — выглянул из-за дверцы шифоньера Мо, — ты же бомж в жопе ноги. — Верно, — кивнул он, — но я же не сказал, что отдал свои карманные деньги. У брата дёрнул, — повторился Яоза, — а он на факультатив по философии откладывал. Вот это я понимаю — бесполезная трата денег. Кто, блять, в своём уме будет копить на пиздеж Канта? — Тебе ж пиздец. — Чувак! Я сделал выбор, который сейчас сделал и ты. Мне моя целомудренность тоже осложняет жизнь. — А я думал, ты бережёшь себя для Джессики Альбы, — едко отметил Мо, выходя из-за шкафа. — О! Мужик, вот это я понимаю, прикид! Джессики? Это да, но, ёб твою мать, я же должен чем-то её удивить! — Тогда начни копить на факультативы по философии, она охуеет, будь уверен. Три часа спустя. Пентхаус Шэ Ли. — Я тебе говорю, что всё! С сегодняшнего дня я прекращаю есть мясо! — с пьяной настойчивостью вещает Джун, хлопнув для вескости своих слов Лан по ляжке. Девушка разлепила усталые шалые глаза и просипела: — Если ты не голубоглазая блондинка, я твои яйца на сувениры пущу для племени масаев. — Мои яйца не только моё достояние, да, Шио? — парень закинул руку на плечо друга, зарываясь пальцами в его волосы. — Когда ты несёшь подобную хуйню, твои яйца в свободном плавании, — хмыкнул он, присасываясь к бутылке с пивом. — Ты чё, меня не поддержишь? — Это ты нас завтра всех поддержишь, в Макдаке, — ввернул Хан, передавая косяк Хэ. — Как забухаешь, так вегетарианец, а на утро пиздишь про животный белок, который необходим растущему организму. — Ну, допустим, белком его Шио снабдит, — мстительно протянула Лан. — Тогда ты на вечной диете, м? — не остался в долгу Джун. — Берегу фигуру, — девушка выставила ему под нос средний палец. — Эй, девочки, — выдыхая белый дым, хрипнул Тянь, — вечер перестаёт быть томным. Где мой метр текилы, Ли? — глядя в сторону бара уточнил Хэ, прицениваясь к достаточно набравшейся девушке, что топталась возле шеренги шотов. Хэ совершенно ясно осознавал, что, в принципе, уже выпил дохрена и завтра каким-то образом нужно будет встать к первому уроку, но затуманенный травой и алкоголем разум шептал, что вся ночь ещё впереди. Да и к тому же текилу с живота полураздетой одноклассницы за него никто не выпьет. — Она тебя ждёт, — двояко протянул Шэ Ли, закидывая руку на спинку кожаного дивана, легко проведя ладонью по волосам Тяня. — Вижу… — улыбнулся Хэ и поднялся со своего места, намереваясь сделать свой вечер ещё более красочным, как вдруг его дёрнул за запястье Джун. — Дружииище, а это не твой младший брат там сосётся? — указательный палец в сторону арки прихожей. Тянь сфокусировал зрение и признал рыжую макушку, что сливалась в страстном поцелуе с какой-то обдолбанной брюнеткой. А ещё признал свои джинсы и худи. — Воу, пойду поздороваюсь…