Поколение next

Я тебе отдам, всё тебе отдам — Солнце и луну, ты идёшь ко дну, Ты уже на дне, жалкий человек, Неприятный сон, прошлогодний снег. В твоих словах — ложь и пустота, Дождь и пустота, пустая пустота, С чистого листа — в дикие места, Сосчитай до ста, доживи до ста! «Без шансов» Земфира. Первый удар был пробным и Змею почти удалось увернуться, но чужие костяшки всё равно прошлись по касательной торса, задевая болезненные следы оставленные Хэ Тянем. Ли вдохнул поглубже, делая шаг назад, всматриваясь в Тао. Тот на долю секунды замер, кивнул, словно только что прочёл своего оппонента, за одно движение изучив его физику в динамике и её возможности. Расправил плечи, с лёгкой ленью снял пиджак и бросил его на капот машины, припаркованной рядом. Шансов не было никаких. Без альтернатив. Пытаться увести ситуацию в иное русло — уже мимо. Раз изначально не пошло, то теперь бесполезно что-то менять, слишком унизительно. На Змея нахлынуло мрачное удовлетворение. Какая-то иррациональная часть по-тёмному радовалась расправе. Это давно должно было произойти, но всегда что-то мешало. Теперь же зыбкие края фортуны надломились, и чёрный упоительный фатум сомкнулся над отчаянной головой. Змей не вынул нож, хотя предельно чётко помнил, что забрал его из той квартиры; что он лежал в правом кармане джинс, в элементарной доступности одного движения. Но нет. Не станет. Это не признание поражения, не отчаяние, ничего из. Просто так сейчас правильно. И нужно. В конце концов, Ли не отказался от своего изначального плана, тот лишь претерпел изменения и вылился в вот это. Он не боялся, потому что боль в его понимании никогда не являлась останавливающим фактором, источником страха или поводом поступиться принципами. Ли умел её дарить. И умел получать. Только и всего. А остальное — лирика и суеверие. У боли много последователей, её боятся и возносят на пьедестал. Избегают, как самого страшного и открещиваются, как от чумы. У Змея была иная природа и свои убеждения по этому поводу. Тао в шаг оказался рядом и, сделав подсечку, легко пробил в грудь, улучив момент, когда Змей потерял равновесие. Где-то рядом послышался крик. Сильный, с хриплым отчаянием. Ли, жмуря глаза, пытался восстановить замершее в болевом шоке дыхание. Оно застряло в лёгких, которые словно деформировались под ударом, врезаясь в клетку рёбер. Перед глазами расползались кляксы, но ладони упрямо упирались в холодный асфальт, ища возможности подняться. Он собирался выстоять на ногах до последнего. Выбрал для себя такую «игру», отвлекаясь от внешнего мира. Проиграть Тао — не страшно. Похуй вообще. Своей слабости — никогда. Он встал, дыша понемногу, болезненно кривя губы. Пульс стучал в висках, во всем теле — так ещё никогда не было. Этот один единственный удар, казалось, встряхнул весь организм, который вроде бы ранее был не слишком невосприимчив к подобным механическим повреждениям. Видимо, до этого дня. До знакомства с Тао. — Я думал, ты умнее. Лежал бы уже, — посоветовал он. Змей мотнул головой. Нет, не умнее. Нет, не лягу. Понял? И посмотрел на Чэна. Вернее, в ту сторону, где тот предполагаемо находился, потому что фокус ослеплен, как от рождения сверхновой. Тао медлить не стал, они же с Чэном люди занятые, поэтому попусту тратить время на непослушных детей — вопиющая брешь в деловом расписании, которую после вряд ли восполнить сжатием сроков в основной работе, разве что снова жертвовать сном. Он схватил Ли за шкирку, удерживая, не давая отстраниться или упасть, решил покончить с его сознанием заученной комбинацией, которая в своё время укладывала на больничные койки его спарринг партнёров на тренировках. Удар в левое ребро и слышится характерный тихий треск, захват за руку, чтобы зафиксировать и нанести точечно: поддых, по печени, коленом по бедру, сбивая и так потерянное равновесие, а после с локтя в затылок. И можно отпускать. Итог закономерен, приём сработал идеально, как всегда. Но что-то было не правильно. Не так. С одной стороны, да, парень валяется на асфальте, примерно в таком же положении, что и десятки до него, но… И вдруг до Тао дошло. Не было крика. Воплей боли и стонов. Даже после сломанных рёбер, а он знал, что сломал два. Однако крик всё же случился, разодрал тишину в клочья, и кажется, агонизировал в каком-то припадке. Только вот, Тао перевёл взгляд, орал не белобрысый смертник, а его друг? Ронг осел на колени, хрипло дыша из-за сорванного горла, не замечая, как слезы застилают самое страшное видение в его жизни. Неподвижный Змей, бледный до едва заметной синевы, изо рта которого медленно тянется сгусток темно-бордовой крови. Ронг попытался подползти, хотел дрожащими руками проверить нить пульса, чтобы знать. Чтобы просто знать. Очередной выстрел предупредил, что так делать не следует. Опасно предупредил, потому что ямка от огнестрела была слишком близка к голове Змея. — Да чё вы делаете, суки! — заорал Ронг, захлебываясь эмоциями, — он же… он же умрёт сейчас! — Тшш… — остановил его шёпот ярко-алых губ. Ронг ошарашенно поймал мутный взгляд Шэ Ли. — Ты… Как? — глупо, невпопад спросил Ронг, едва ли веря своим глазам. — Чу… чудесно, — он зажмурился и с рваным выдохом перевернулся на правый набок. Тао удивлённо обернулся на Чэна. — Теряешь сноровку? — прокомментировал тот, устало опираясь на капот. — Не знаю даже, — усмехнулся он, — по-моему, с этим пацаном что-то не так. Откуда он такой свалился? — Закончил уже? — прохрипел позади Змей. Перед глазами двоилось, троилось. Очертания местности и силуэты людей изгибались, запутывались меж собой и дёргано подпрыгивали, сбивая без того кривой фокус, отчего тошнило ещё сильнее. Тело налилось неправильным жаром, его колотило как в лихорадке, а очаги боли вовсе смешались в один пульсирующий ком, который бился в груди, как второе сердце, резко выстреливая спазмами в рандомных местах, чаще всего слева. Изо рта вяло текла кровь — то ли язык прикусил, то ли десну разбили — непонятно и неважно. Ли медленно слизывал тёплую тягучую струйку, насколько хватало языка. — Ли, — тихо, умоляюще прошептал Ронг, — хватит, угомонись. Ляг и всё. — И всё, — заторможено согласился Змей, но не шелохнулся. — Чэн? — Тао вопросительно поднял брови. Вопрос в его глазах предельно ясен. — Заканчивай, видишь, человек ждёт, — Хэ-старший подкурил сигарету о сигарету и откинул окурок. — Как скажешь, — пожал плечами Тао. Дурацкая ситуация, если честно. Он привык иметь дело с иными оппонентами. Сильными, что ли. Равными. Да его возраста, в конце концов. А этот белобрысый пацан — малолетка с района, ему ни разу не соперник. К тому же он даже мало-мальски не сопротивлялся. И здесь не пахло страхом или неумением драться, скорее каким-то психическим загоном, или проще говоря — ебанутым характером. Тем самым, который позволил выстоять, не смотря ни на что. Ломать что-то настолько твёрдое всегда непросто. Не физически, морально. Но Тао жил в другой парадигме. Он не сомневался в приказах, он их исполнял. Пацан стоял ровно, сорвано дыша ртом. Смотрел в глаза, но словно бы мимо. Жёлтые? Они у него и правда, такого несуразного цвета. Тао нанёс решающий удар. На инстинкте ударяя вправо, не по сломанным ребрам, но едва ли это милосердие. Змей сдавленно выдохнул, с тихим хрипом, сгибаясь пополам. От агонии всего тела он уже забыл для чего всё это начал и к чему вёл. Всё стёрлось и размазалось в красный, бордовый и чёрный. В голове на одной частоте нарастал писк. Мутное безумие заперло сознание в клетку. Надо было что-то… Сделать? — Блять, — недовольно выдохнул Тао. Парень остался на ногах. Он надеялся, что хватит единственного удара и тот рухнет. И всё закончится. Избивать живую грушу сомнительное удовольствие. А если учитывать, что эта «груша» учится в школе и меньше его на голову, то совсем погано становилось. Тао намеревался после всего серьёзно поговорить с Чэном. — Чем дольше ты будешь его жалеть, тем сильнее он будет мучиться, — спокойно прокомментировал Чэн. — Мне его убить? — раздражённо спросил Тао. Хэ усмехнулся. — А я просил убить? — Прекратите! Пожалуйста! Хватит уже! — заорал хриплым голосом Ронг, не решаясь делать лишних движений, помня о пистолете и друге, — вы что не видите, что он… — Тихо, блять, заткнись. Не суйся сученыш, — грозно угомонил Тао. От всей этой херни он уже порядком заебался. На внутренние метания больше не осталось терпения. Если этот белобрысый идиот вознамерился что-то кому-то доказать своим дебильным поведением, то его время истекло, к тому же, большинству зрителей вообще плевать на весь этот перфоманс. Тао схватил его за чёлку, поднимая голову, напарываясь на безумную ухмылку и пустые глаза. И тут же почувствовал острую боль. В левый бок вошёл нож по самую рукоять. А после Змея настигла долгожданная тьма и забвение. — Вот же с-сука! — зашипел Тао, отшатываясь от неподвижного тела, откидывая нож и зажимая рану рукой, — мелкая, блять, тварь, — зло проговорил, примеряясь к новому удару, но уже с ноги. — Хватит, — оборвал его Чэн. — Эта блядь меня пырнула! — неверяще, почти смеясь, доложил он, не зная, куда деть зародившуюся от боли ярость. — Сам виноват. Что там у тебя? Серьёзное что-то? — приблизился Хэ и мельком кивнул Ронгу «можно». Тот бросился к другу, дрожащими руками проверяя пульс, не решаясь на более активные действия, боясь навредить ещё больше своим незнанием. — Хрен его знает, но, сука, колотая рана явно плохо в анамнезе. — Звони нашему доктору, и поехали. — Может мне ещё за руль сесть?! — вспылил Тао, чувствуя, как ладонь на ране заливает кровью. Чэн пожал плечами и направился к своей машине. — Живой, жив, сука, — нервозно шептал Ронг, вытирая рукавом слезы, — Хитен, помоги! Хитен тут же оказался рядом, припадая на одно колено, бегло осматривая друга. — Пиздец, — резюмировал он, наблюдая поверхностное дыхание Змея, бегло задерживая пальцы на срывающемся пульсе. Время играло не на их стороне. — Звони в скорую! Делай, блять, что-нибудь! — Какую скорую, дебил? — шикнул тот, — ты, что не понимаешь, что нас теперь везде найдут и везде достанут. — А ты что предлагаешь, смотреть, как он умирает?! — Ладно, — тяжело вздохнул Хитен, — попробую кое-что, но ты не вмешиваешься, — упреждающе выставил палец. — Если это поможет Ли, делай что угодно! Хитен кивнул и быстрым шагом нагнал Чэна. — У меня предложение! — громко сказал он. Хэ обернулся. — Я вас больше не задерживаю. Используйте возможность, пока она есть. — Вэймин эту возможность у нас отнял. Нам нужна ваша помощь, но не безвозмездно. Я могу кое-что предложить взамен. — Моя помощь? — почти улыбнулся Чэн. Почти. — Да. — Мы скоро, нет?! Я, блять, тут кровью истекаю, если ты забыл! — напомнил о себе Тао с пассажирского места соседней машины. Чэн понимающе кивнул, но не двинулся с места, глядя на Хитена. И тот воспользовался драгоценным вниманием: — Вся эта заваруха началась после того, как я взломал одну базу данных, очень нужную господину Вэймину. Я отдам её вам со всеми паролями, если вы поможете Змею и нам. Сгладите конфликт. Чэн не оценил монолог, смотря на Хитена, как на извивающегося дождевого червя. — Всё? — Это если коротко. — Хорошо. Тогда я тоже коротко: не интересно, — открыл дверь машины, намереваясь сесть за руль. — Вэймин нас убьёт! — выпалил Хитен. — И меня это как-то касается? — Нет, не касается. Но пользы от нас живых будет больше, чем от мёртвых. — Кому пользы? Ради какой-то мифической базы данных я должен пойти на конфликт со своим партнёром? Иди лучше другу помоги, мальчик. — База не мифическая. Дайте мне возможность показать это и доказать. Накопитель у меня с собой. Оцените и скажите потом равноценный ли будет обмен. Информация на защиту. Я прошу шанс. Один. Вы ничего не теряете. — Разве что время. — И Змей тоже его теряет. Один шанс, — повторил, — пожалуйста. Чэн закатил глаза. — Посадить этих в машину, — приказал своим подчинённым, и наконец-то сел в салон, захлопывая дверь. Шань в немом ступоре наблюдал, как волокут Змея в машину, как Ронг и Хитен пытаются максимально его придерживать, потому что подчинённый Хэ Чэна был мягко говоря не слишком аккуратным. — Вот видишь, куда тебя втянули твои друзья, — подал голос Тянь, пытаясь подкурить сигарету, — а на его месте, — кивком головы указал на Шэ Ли, — мог быть ты. Кортеж тронулся и колонна автомобилей стройным рядом двинулась вдоль дороги, цепочку замыкала их с Тянем иномарка. Мо выхватил у Хэ пачку и закурил сам, при этом убирая сигареты в свой карман. — Твой брат сделал это с ним, — зло проговорил Шань, стараясь не показывать, как дрожат пальцы, — твоя так называемая семья. — Мм, — согласился он, — верно. Только семью не выбирают, — забрал тлеющий окурок из пальцев брата и зажал между губ, — а друзей как раз-таки да. Теперь ты наконец понял, кто такой Шэ Ли? Мо раздражённо облизнул губы, цепляя языком оставшийся привкус табака. — Тебе что его совсем не жаль? — А должно? Из-за него я вынужден находиться непонятно сколько времени в обществе своего горячо любимого братца. Шань удивительно поднял брови. — Я имею в виду Чэна, — хмыкнув, пояснил Хэ. — Ну естественно, — согласился Мо, куда ему до «горячо любимого братца». — Башка трещит, — Тянь наклонился вперёд, упираясь головой в колени. — Пить надо меньше, — фыркнул рыжий, смотря сверху вниз. — Куда мы едем? — Понятия не имею, — отозвался Хэ из того же положения. Их водитель никаких пояснений не дал. *** Поездка завершилась через полтора часа пути. Мо всё это время вглядывался в непроглядную ночь через своё окно, пытаясь хотя бы примерно угадать, в каком направлении они ехали. Тянь же, привалившись к двери, отключился через пять минут после того, как машины выехали на трассу. В его состоянии это было не удивительно — алкоголь в крови до сих пор бил все позволительные нормы, и даже эмоциональная встряска не позволила ему окончательно протрезветь. Поредевший в дороге кортеж, из которого остались только четыре автомобиля, въехал на территорию огороженного высоким кирпичным забором участка. Они миновали хорошо охраняемые ворота и продолжили путь по каменной брусчатке, которая вела к двухэтажному особняку с высокой мансардой и сводчатой, ступенчатой крышей. Из-за тусклого освещения дом выглядел мрачным, холодным и громоздким, словно грубо обтесанный серый камень, сваленный на пустынное плато с редкими кустарными деревьями, которые, видимо, в изначальной задумке предполагались садом. Недалеко от дома зашелся диким, пенным лаем пёс. Благо, где-то в районе слышимости звякнула цепь, и её хозяин так и не добрался до нежданных гостей. Шань дёргано обернулся, ища беспокойным взглядом глухо рычащую угрозу, захлопнул за собой дверь, дожидаясь выхода брата из машины. Тянь медленно и неохотно покинул салон, навалившись на багажник, наблюдая за сопровождающими в виде Чэна и остальных. — Сигареты верни, — меланхолично сказал он Шаню и протянул здоровую руку в ожидании. — Тебя только они волнуют, — недовольно вздернул подбородок рыжий, стараясь доставить брату максимум неудобства, поэтому кинул неряшливо, невпопад. Не в руку. Пачка ударилась о грудь Хэ и упала на землю. — Я тебе сейчас ноги вырву, если не поднимешь и не подашь, как положено, — зло предупредил Тянь, слегка щурясь от не проходившей головной боли. — Ты пьяный инвалид, так что не... — Приехал врач? — перебил Тао начавшего свою отповедь Мо, пробираясь к двери дома, из которого вышел очередной мужчина в очередном строгом костюме. Прямо штаб людей в чёрном, — через нервный психоз, съязвил про себя рыжий, отвлекаясь от ругани с братом. — Нет, я с ним как раз сейчас разговариваю, — мужчина продемонстрировал телефон. Тао махнул рукой в знак того, чтобы тот передал ему смартфон. — Доброго вечера, господин Чжа. Ну, ночи, да-да. Когда будете? Срочно. У вас на сегодня два пациента: я и ещё один. Тао расстегивал рубаху, бегло глядя на свой бок, откуда уже перестала течь кровь. Либо Змею не удался удар, и он больше попал по косой, в мышцы и кожу, либо Тао был живучий, как дворовой пёс. — Ножевое у меня, и множественные телесные повреждения у второго. Сломаны два ребра, возможно трещины ещё в нескольких, сотряс по-любому и остальное так, по мелочи. Откуда знаю? — он усмехнулся и расположился рядом с Тянем, повторяя его позу, — бил я, а свои удары я знаю. Что? Реанимационный набор? Хрен пойми, но захватите на всякий случай, и да, ускорьтесь максимально, пацана переносили с места на место, как бы лёгкое костью не задели. Затруднено дыхание, — он сбросил вызов и сунул чужой телефон в карман, — ну, чё уставились, шпана? — Чэн персонал под стать себе подбирает, — многозначительно изрёк Тянь, — и кстати, про «подбирает», подними сигареты, не впадлу, у меня рука болит. — Ты щас допиздишься и третьим пациентом станешь, и я не посмотрю, что ты брат Чэна, — предупредил Тао и развернулся всей своей устрашающей массой. — Ну не посмотри. Со Змеем ты тоже не посмотрел, а теперь отсвечиваешь дырой в пузе. Каратист, блять. Шань мысленно уже собирался на похороны брата, потому что спасти его теперь точно не представляется возможным. За характер и язык, Тяня вполне заслуженно можно делать если не трупом, то пациентом определенно. Однако вместо ожиданий Мо, что Тао принется претворять свою угрозу в жизнь, тот весело заржал, но тут же болезненно схватился за бок. — Так и знал, что у Чэна не может быть нормальных родственников. Кровь не вода, поэтому ты такой же говнюк, — всё ещё посмеиваясь, он отходил от парней, ища взглядом своего начальника, — Чэн! Эй, где ты там? Твой ебанутый брат назвал меня каратистом! Охуеть, шутка года, у меня, по-моему, опять рана открылась. — Это какой-то дурдом, — рыжий рассеянно провел ладонью по лицу. Тянь согласно кивнул, а после напомнил: — Сигареты мои подними, бестолочь. *** Мо брёл по тёмному коридору особняка, глядя на белые задники кроссовок Хэ, которые яркими пятнами выделялись из общего сумрака. Свет не горел во всем доме, словно тот был не жилой: мёртвая, холодная постройка из стекла и бетона без намёка на уют и необходимый комфорт. Они шли вслед за мужчиной, который должен был сопроводить их до выделенных под ночлег комнат, и примерно объяснить планировку дома, чтобы те не шарашелись там, где не следует. — Ваши комнаты рядом, — он остановился, — эта для тебя, — имея в виду Хэ, мужчина указал на дверь. Тянь взялся за ручку, но замедлился на пороге. — Надеюсь, домашнего ареста не намечается? — Пределы огороженной территории без согласия господина Хэ покидать нельзя. — Да ну? А если решусь, что, отстреливать будете? Мо, тихо заматерившись, силком втолкнул Тяня в комнату и захлопнул за ним дверь. — Не виделись две недели, а достал, сука, так, что башку проломить хочется! — взбесился рыжий и не сдержав голоса, заорал, — где там моя комната?! Сопровождающий мужчина недоуменно поднял брови. — Да ору, и что?! Спит тут кто-то, что ли?! Из-за двери раздался шелестящий смех Тяня, который, естественно, слышал вопли младшего брата, доведенного до ручки прошедшим днем. — В конце коридора, — пояснили Шаню, не желая вступать в истерический конфликт с малолеткой. Рыжий раздражённо кивнул и устремился в указанном направлении. Захлопнул за собой дверь и остановился. Резко, словно ударился о стену и разбил об неё лоб. Какого чёрта он тут делает? И где вообще это «тут»? В чужом доме, под чужим контролем, и по сути, с чужими людьми. Что у него за талант такой влипать во все изуверские обстоятельства, которые каждый раз засасывали в воронку хаоса. Постороннего, не имевшего к нему никакого отношения. Доверял Тяню, доверял Змею. Ронгу, Хитену. Всем: тем, этим, пятым — десятым. Как умно с его стороны! Сколько же раз нужно обмануться, чтобы научиться жить своим умом? Потому что, что в итоге? Рыжий огляделся. Полупустая комната с кроватью, небольшой гардеробной, деревянным столиком и узкой тахтой возле окна. Никакой электроники, или хотя бы намёка на цивилизацию. По ощущениям, его словно закинули на век назад, где из развлечений было только собственное воображение. Шикарные перспективы, что сказать. Мо нашарил телефон в кармане и только со второй попытки включить дисплей наконец-то понял, что смартфон сдох. Разрядился в самый неподходящий момент, собственно, как ему и положено. Здесь без неожиданностей, всё по законам жанра. Естественно, зарядки с собой не было. Никаких личных вещей кроме тех, что на нем. Рыжий ведь не ожидал, что ему неопределенное время придётся жить вне дома. За это можно опять поблагодарить свою дурость и немного Змея. Шань сам виноват не меньше — жизнь его ничему не учила, а люди дураками пользуются. Аксиома с тупыми углами, где Шань в этой схеме вечно на сто восемьдесят градусов. Но на данный момент работающий телефон нужен не для коротания ночи или отвлечения от дурных мыслей. Телефон — это связь с мамой. Он ведь снова наговорил ей кучу глупостей, что идёт к Яозе, что игра у них, видите ли, очень важная — онлайн по сетки против другой команды, какие ж тут шутки! И Дэйю отпустила, она теперь ему многое позволяла, как будто разучилась кричать, потерялась в своих материнских столпах и не понимала разницы между искренними желаниями сына и его разгильдяйством. А Мо снова подводил, обманывал доверие, не по собственной воле, но факта это не меняло. Поэтому, хотя бы набрать ей, и сказать, что у него всё хорошо — это меньшее, что рыжий может сделать. А единственный источник связи находился у козла-Тяня. Мо устало выдохнул и поплелся в комнату к брату, заранее предвкушая все его издевки и намёки на тему ночных визитов и прочей херни. Однако, не привыкать, он от Хэ и не такое выслушивал, так что пофиг. На то иммунитет и существует, чтобы вырабатываться — когда против вирусов, а иногда и от долбоёбов. Неожиданно Шаня настигло дежавю: он снова стоит перед дверью в комнату брата, не решаясь постучать. И вроде бы, сколько произошло событий, чтобы этого больше никогда не повторилось, даже в задумке, но нет. Мо, видимо, проклят в петле времени и повторен именно в этом моменте. Поэтому, чтобы разорвать порочный круг — без стука. — Не спишь? — с этими словами Мо пересёк порог. Тянь не спал, больше того, его не было в комнате. — И какого чёрта? — разозлился Шань и вышел обратно в коридор, не имея ни малейшего понятия куда идти, и где искать долбанутого брата. Рыжий искренне надеялся, что тот не отправился выяснять, реально ли отстреливают беглецов и насколько меткая здесь охрана. Он по памяти повторил обратный путь по коридору к выходу из дома, при этом, не встретив ни души. Словно все уехали отсюда подальше, как из проклятого места, бросая его и Тяня на произвол судьбы. Однако и сам Хэ куда-то запропастился, а идей, где его искать не было ни одной. Крыльцо противно пустовало, но доказательством того, что их действительно не бросили, служило наличие припаркованных автомобилей в том же количестве, что и было ранее. Это должно радовать. Вроде бы. Шань покрутился на месте, тщетно пытаясь разглядеть пространство вокруг, или хотя бы примерно понять, куда Тянь мог пойти. Ночью. Из дома, где он меньше всего хотел находиться. Запоздало пришла догадка, что Хэ на сон грядущий решил отправиться в туалет, а Мо тут, как идиот, мечется в своих нелепых теориях. — Потерял что-то? Шань едва не подскочил от внезапно громкого вопроса почти на ухо. — Кого-то, — быстро взял себя в руки, и поправил некорректный вопрос. Рядом стоял поистине огромный мужчина, куривший в долгий затяг. — Ну? — выжидающе спросил он. — Тяня, — ответил рыжий и едва не усмехнулся, потому как, можно подумать, охранник знал их тут всех по именам. Но сказанного не вернуть, поэтому Шань невозмутимо ждал ответа. — Ясно. Не думал, что в своей профессиональной деятельности мне придётся следить за детьми. Меня не предупреждали, что я стану вожатым. — Соболезную вашему горю, — посочувствовал Мо. — Спасибо, — серьёзно ответил тот. — А брат твой в пристройке сидит за домом. По дыму сигарет найдёшь, он, по-видимому, из себя дым-машину изображает. — Очень похоже на него, — едва не рассмеялся Мо на верное замечание. По точной навигации найти «пропажу» не составило большого труда. Хэ сидел на корточках под сколоченным навесом из дсп, который был наспех накрыт редкими лентами брезента, укрывающими спрессованное дерево от возможного дождя. Он смотрел куда-то вниз, под ноги, не спеша, потягивая сигарету, выдыхая дым в землю. — Мог бы и в комнате покурить, думаю, тебе бы не сделали замечание. — Мог бы, — отозвался Хэ, не поворачивая головы. — Ну, и чего ты тогда тут сидишь? — Шань с секунду поколебался, но все же устроился рядом, облокачиваясь на холодную стену дома. — Хочу. — Ясно. Дай мне свой телефон, — сразу перешёл к сути дела, видя, что Тянь не настроен на диалог. — Зачем тебе? — Маме напишу, что со мной все в порядке. — А с тобой всё в порядке? — хмыкнул он. — Не похоже? Хэ наконец-то повернулся и оглядел его с ног до головы. — Думаешь, хорошая идея писать ей с моего телефона? — Эмм… ну ты же номер, вроде, поменял? Скажу маме, что мой телефон разрядился, и я написал ей с мобильника брата Яозы. — Какой продуманный. Научился-таки врать, правда, не тому, кому следовало бы. — Ты к чему? — нахмурился Мо. — Идей, как наебать мать у тебя предостаточно, мне тоже пиздишь безостановочно, но когда дело касается Змея, твоих мозгов ни на что не хватает. Ни соврать, ни отказать. — Ты ревнуешь, что ли? — усмехнулся рыжий и покосился на брата. — Нет. Просто по факту говорю. Из-за тебя мы оказались в этой ситуации. Из-за тебя Дэйю наверное уже ноет в подушку. Из-за тебя, — громче и злее, — я вынужден быть здесь и терпеть покровительство и снисхождение Чэна. Но что тебе до этого, м? Вырос мальчик, море по колено? Снова в омут с головой? Только это не сила твоего характера, не пресловутое бесстрашие, ты, ёбаный эгоист, знал, что я тебя не брошу. Знал, что приеду, и именно поэтому не побоялся опять связаться со Змеем. Нихера не меняется в твоей башке, только эго раздувается с тупостью в геометрической прогрессии. Мо уязвлённо поднялся, делая шаг назад. Такой злости и практически ненависти он от Тяня не ожидал. Буквально каких-то полчаса назад тот был если не спокоен, то хотя бы не источал столько яда. Или это похмелье говорило за него? Но даже если и так, обиды от его слов это не умоляло. — Я тебя ни о чём не просил! Ни приезжать, ни с Чэном договариваться! — Нет, блять, ты точно тупой. Ты вообще слышал, что я тебе только что сказал? — Хэ тоже поднялся, но попыток подойти не сделал, хотя по его взгляду можно было судить, что он едва сдерживается, чтобы не прибить брата на месте. — Слышал, но твои решения не моя проблема! Никто тебя не заставлял! Мо, в принципе, уже успел удивиться тому, что в этой истории он ещё ни разу не огрёб. Либо работала отмоленная матерью карма, либо ангел-хранитель, ветеран боевых действий с его рождения. Но, похоже, всему есть свои пределы, и это утверждение касалось и Тяня. Хэ налетел стремительно, схватил за грудки и развернув Шаня на сто восемьдесят градусов с силой приложил его спиной о стену дома. Больно сжал горло и для верности ещё раз врезал рыжую голову в холодный бетон. Шань не успел перевести дух, как в глазах потемнело от тупой боли в затылке. — Хоть ещё одно слово, и я похороню тебя в этом блядском палисаднике. Хоть одно, — тихо, зло предупредил. Мо бы сказал это слово. Это любое слово, но Тянь предусмотрительно сжимал его горло, сдавливая кадык, перекрывая не только речь, но и воздух. Шань выставил руки, хватаясь за кофту, пытаясь оттолкнуть от себя брата, но ничего не получалось, и когда он уже вознамерился пробить с колена в пах, Хэ, словно проинтуичил — отстранился, раздражённо кривя лицо. Мо глубоко с шумом втянул воздух, облизывая пересохшие губы, цепляясь пальцами за шероховатую стену, чтобы позорно не скатиться вниз, так как ослабевшие ноги подводили. — Ты псих, — как будто обозвал, но скорее обвинил. В голове пульсировало, как в часовом механизме, ток крови в висках словно резонировал с частыми вздохами, переходя в белый шум по всему организму. — Заткнись уже. Вот телефон, — вынул из кармана и бросил ему под ноги, — звони, или пиши, мне похрен, и вали отсюда. Сколько за сегодня раз он должен что-то поднимать с земли? Сигареты, теперь вот телефон. Но если сторговаться с совестью, то можно не считать это унижением. Вынужденной необходимостью. Да. Формулировка полное дерьмо, как, впрочем, и вся эта ситуация. — Козёл, — прошептал он и осторожно сел на корточки, цепляя пальцами из травы бликующий корпус смартфона. Хэ снова закурил, а Мо, отвлекаясь от дурноты и прыгающих букв печатного сообщения, отстраненно подумал: откуда у него сигареты, если ту пачку Шань ему не вернул? Дело было сделано, то, для чего он приходил — выполнил, теперь и правда следовало валить, но мутная пелена перед глазами не желала рассеиваться. Мо запоздало приложил пальцы к затылку и ощутил неприятную влажность. Спасибо, тебе, сволочь. — Что? — заметив, обидно усмехнулся Хэ, — я думал там вакуум. — Да пошёл ты, — скривился Мо, вытирая руку об штаны. — Пойду, не переживай, только потом, где будешь ты? — Ну, рядом, видимо, потому что сам от меня далеко не уйдёшь. Пытался ведь и не получилось. Так что, — рыжий пожал плечами, — не говори громких слов, а лучше делай выводы. Тянь нехорошо прищурился. Шагнул ближе и опустился рядом, цепляя пальцами подбородок. — Не зарывайся. — А то что? — вскинул брови, не уходя от прикосновения, — выебешь? Так, как давно хотел? — напомнил, и чужие слова ядом обожгли язык. — Да, обязательно. Без резинки на сухую, чтобы плакал. Кровь бросилась к щекам, и Мо оттолкнул его руку, наваливаясь на стену, отстраняясь максимально. — Мечтай! — огрызнулся следом. — С хера бы мечтать? Ты сам этого давно жаждешь. Взрослой жизни тебе хочется, я тебе её предоставлю, хоть сегодня. — Мне от тебя ничего не надо! — Ничего? Как так? Ты же любишь меня. Хочешь меня, — слова как гвозди в грудь, упрямые, такие что не оспорить, — и вдруг ничего? Себя-то хотя бы не обманывай. Шань разозлено уставился в его глаза. А там нет ничего. Там пусто, холодно и темно, как в склепе. Выжженная пустыня и взгляд покойника. Когда? Почему так? — У тебя ведь нет никого, только я остался, так почему ты так со мной? Хэ моргнул и непроизвольно отшатнулся, едва не теряя равновесие. — Чтобы… — замолчал и отвернулся, — чтобы… да отъебись! Вскочил и затянулся, выдыхая носом дым. — С кем ты подрался сегодня? И я не имею в виду Змея, — это интуиция, она кричала, что с Тянем всё очень херово. Что-то произошло до того, как он вломился в апартаменты Шэ Ли. — С Ханом. Простой ответ, но сложный в признании. Для Тяня очень. И Мо это знал. Пошло оно всё к чёрту. Всё равно братья, самые неправильные и самые не кровные, но близкие до тошноты. — И, — через паузу, — что он сделал? — Работал на Чэна, вернее, работает. Хотя, после этого фэйла, возможно, его уже уволили, не ебу в их трудовом контракте. — Охренеть, — пораженно выдохнул Мо, — по тебе уже можно фильмы снимать. Индийские, — с долей истеричной весёлости, выдал напоследок, душа в себе порывы откровенно заржать. Ну пиздец же, ну. Бывает так, нет? — Ты, кажется, путаешь сочувствие с сарказмом, — в его голосе та же дерганая эмоция, что и у Шаня. — Нет, ну я сочувствую, конечно, но если сейчас засмеюсь, то знай, что это не от злорадства, а от черепно-мозговой травмы. — Нечего там травмировать. — Да иди ты, — отмахнулся по накатанной Мо, улыбаясь непонятно чему, пока взгляд не напоролся на кисть Хэ. Улыбка сползла моментально. — Ты бы тоже врачу показался, может он ещё не уехал. — Зачем? — выпустил окурок и ввинтил его носком кеда в траву. — Рука у тебя выглядит очень дерьмово. Тянь, видимо, не ощущал или не осознавал, что распухшая в костяшках конечность мелко подрагивает, словно там пережат какой-то нерв, или выбито всё основательно. В темноте его пальцы казались багряно-чёрными. — Заживёт, — отмахнулся Тянь и устав ждать пока Мо уйдёт, сам зашагал прочь. *** У Ронга в жизни случались плохие дни. И их навряд ли можно пересчитать по пальцам — ни у кого нет такого количества. Работая на Змея нужно быть готовым ко всему. Обманывать, подставлять, развивать интуицию и тело. Культивировать свой КПД и приносить пользу. В теории ничего сложного, а по факту — ранняя седина. Ронг ею пока не обзавёлся, но что-то подсказывало, что та не за горами. Когда врач осматривал неподвижное тело друга, Ронг думал, что сойдёт с ума. Зрение обманывало, оно не улавливало движения грудной клетки, словно Ли давно перестал дышать, а сатрап над ним просто издевался, глумился над бездыханным телом. А когда Ронг начал орать его выставили вон, и продержали в коридоре не меньше получаса. Что за это время врач делал с Шэ Ли неизвестно, но вышел он из комнаты своего пациента таким же безразличным, как и зашёл. Сухое старческое лицо с длинным крючковатым носом делало его похожим на птицу, а сгорбленная под тяжестью лет осанка визуально подсказывала на какую именно — вылитый стервятник. На все вопросы он ответил гробовым молчанием, и не оставив никаких рекомендаций, захватил свой ридикюль и царственно отбыл. — Старое мурло, — прошипел вдогонку Ронг и сиганул обратно в комнату к Ли. Ничего не изменилось через час. И через два тоже. Змей не приходил в себя, но зато дышал исправно, без хрипов и надрыва. «Стервятник» наложил ему на грудь тугую фиксирующую повязку, чтобы та держала сломанные ребра как корсет, наверное, ещё и обколол препаратами, ведь так глубоко спать невозможно. Ронг попытался шуметь намеренно, но у Ли даже веки не дрогнули. И тогда он сдался, лёг рядом, чуть ниже подушки, уперев голову в чужое плечо. Змей обязательно очнётся, а ещё обязательно даст пизды за то, что улёгся вместе с ним. Ронг проснулся от тихого шороха шагов. — Ты где был? — тут же всполошился он, садясь на постели. — Жизни наши выторговывал, — устало ответил Хитен и повалился в кресло. — Удачно? — Похоже на то. Они заинтересовались сайтом, поэтому мы пока чалимся здесь. А вообще, гарантий никаких. Он-то как? — кивнул на Змея. — Да хуй победи… Спит. Врач был, но нихрена не сказал. — Значит, всё норм. Им здесь жмуры ни к чему. — Наверное, — слабо согласился Ронг, — как думаешь, именно этого хотел Змей? Чтобы мы здесь были? — Ну, — протянул Хитен, жалея, что с собой нет никакой «заначки», — возможно, как один из вариантов. Сложно сказать, насколько он всё просчитал. Но всё-таки проебался, раз валяется сейчас в бессознанке. — Больше, чем Змей, никто бы не сделал. — Ты ещё аминь скажи и свечку поставь, идиот, — хмыкнул Хитен. — Тебе ли сейчас пиздеть и сомневаться в нём? — в голосе прозвучала угроза, — если бы не ты со своим любознательным накуренным интересом, ничего бы этого не произошло. А лучше считай по-другому: из-за тебя Ли в таком состоянии, так что сам пиздуй и ставь свечку, понял? — Не заводись, — Хитен потёр лицо, смаргивая сонливость, — я не сомневаюсь в Змее и благодарен ему, иначе бы не унижался перед Чэном. Я просто тоже устал, как и ты. Как и он, — взглядом указал на Шэ Ли. — Ложись уже спать, хуйло наркоманское, — с улыбкой без тени былой обиды, — завтра проснётся Ли и мы всё узнаем. — Аминь, — не сдержался Хитен. И оба парня прыснули от смеха. *** Змей открыл глаза под вечер второго дня, и ненормально радостная рожа Ронга первое, что бросилось в глаза. Отсюда сразу вывод: ничего путного ждать не следует. Из-за скованности положения дыхание давалось с трудом, вынужденным, словно его вкачивали в лёгкие искусственным путём. Ожидаемой боли не приключилось, та как будто затаилась под толстым слоем ваты, дожидаясь своего часа, когда схлынут действия анестетиков. А то, что они гуляли в теле в огромной пропорции сомневаться не приходилось, Ли отлично помнил свои повреждения. — Наконец-то, ёб твою мать! Змей облизнул сухие губы и повернул голову, недовольно нахмурив брови, глядя на Ронга. — Воды дай и съеби с кровати. — Хитен, подай, вон бутылка на подоконнике! — эмоционально попросил Ронг, продолжая пялится на Ли, как на восьмое чудо света, так и не сдвинувшись с места, — ты капец как долго спал! И кстати, мы в доме Чэна. — Ммм... — неопределенно ответил Змей, чуть прикрывая глаза, когда в руку вставили бутыль с водой. Осторожно преподнёс его к губам, мелкими глотками утоляя жажду. В груди разгорался болезненный огонь, но пока вполне терпимый. — Я отдал ему пароли от сайта, чтобы нам позволили находиться здесь. Сроки со мной никто не обговаривал, как и нашу ситуацию с Вэймином. Я сделал всё, что мог, остальное за тобой, — с ходу предупредил Хитен, ни на секунду не сбитый с толку вялым видом Змея. Хоть глаза того всё ещё заволакивал медикаментозный туман, Хитен знал, что Ли уже во всю пользует голову. — Разберусь. А ты, — Змей разжал пальцы, и бутылка с глухим плюхом упала на пол, — с кровати, быстрее. — Я переживал вообще-то, — Ронг поднял бровь и намеренно устроился ещё основательнее. — Ты до сих пор жив, остальные твои «неудобства» не мои проблемы. А теперь живо. Это третий раз. На четвёртый лучше не нарывайся. — Я забыл, нож до сих пор у тебя? — хохотнул Ронг не скрывая хорошего настроения, и по злому взгляду Ли понял, что на сегодня исчерпал свои лимиты дозволенного, поэтому осторожно перелез через него, стараясь не потревожить перетянутый торс, и спрыгнул на пол. Змей закрыл глаза, не особо слушая, о чём переговаривались Ронг с Хитеном. Не интересно, правда. Больше его занимал собственный план, который всё-таки прошёл, как по маслу. Они втроём живы и под защитой Чэна. То, что Хитен сторгуется, Ли не сомневался, в этот раз он дал ему голос и возможность думать в критической ситуации, и тот не подвёл. Разумеется, риск был огромный и Змей бы никогда не поставил на карту их жизни взамен на проверку личных качеств Хитена, но с губ Змея предложение о сайте выглядело бы слишком надуманной провокацией, на которую Хэ мог не купиться. Это должно было прозвучать, как последняя надежда из уст утопающего, и Ли намеренно топил всех. Иногда «благо» достигается именно так. А тело заживет, не впервой. — Ты будешь отдыхать или что? Может, есть хочешь или чего-нибудь ещё? — не унимался Ронг. — У тебя тут связи появились на «что-нибудь ещё»? — спросил, не открывая глаз. — Ну не то чтобы… Так, по мелочи. Сигареты могу достать, один охранник норм мужик оказался, правда что-то про вожатого мне втирал и скорбно корчил ебало, — Ронг почесал подбородок, словно глубоко задумался, — а ещё могу еду принести, на кухне холодильник под завязку набит, и если бы Хитен после своей травы на него нарвался, то, наверное, обосрался от радости. Кстати, ты знал, что Тянь и Элли тоже здесь? Охуеть, компашка подобралась… а-а-а… вот почему тот мужик про вожатого так нудно пиздел, мы ж тут как… — Ронг, заткни уже свою пасть, — миролюбиво перебил нескончаемый трёп, вышеупомянутый Хитен. — Да больно надо, — цыкнул тот, — я может разведку боем произвёл, а вы не цените нихуя. — Пасть, — уже Змей. — Да всё, молчу! *** Небо затянулось серыми, плотными облаками, сгустившимися на горизонте в грязно-синие тяжёлые комья, изредка мигающие надвигающейся грозой. Воздух пах озоном, скорой бурей и дождём, но даже этот факт не удержал Шэ Ли в комнате. Пошёл уже шестой день его добровольного заточения, и он реально сходил с ума в тесной компании Ронга и Хитена, которые не оставляли его ни на секунду. Которые, сука, не затыкались ни на секунду. Уж лучше молнию в темя или боль от передвижения, чем их общество хотя бы ещё на пять грёбаных минут. Змей забрал у Ронга толстовку, так как своя превратилась в подранную грязную тряпку, которую теперь невозможно использовать как одежду, разве что полы мыть. А вещица была брендовая, хотя и местный паркет явно из какого-то элитного дуба, так что даже не обидно. Ли застегнул чужую кофту под подбородок и медленно вышел во двор, слегка щурясь от ветра. За все эти дни к ним ни разу не зашли. Не состоялся ни один диалог, и это затишье настораживало, но не настолько, чтобы Змей принялся добровольно искать встречи с Чэном. Наоборот, хотелось оттянуть неминуемый тет-а-тет и разбор полётов. Мысли по этому поводу были, не зря же он почти неделю валялся без дела, глядя в потолок и глотая обезболивающие. Таблетки таскал Ронг, постоянно уходя от ответа, кто снабдировал. Змей бы надавил на друга, но ему по большому счету было всё равно. Боль глушило, а остальное — хер с ним. Он вытянул из кармана пачку сигарет, которая также досталась по местной благотворительности. Змея это не смущало, он пользовался без оглядки, что за «дары» могут спросить. Совесть тихо спала. Поговорка: дают — бери, всегда шла где-то рядом с его жизненной позицией, как и, например, другая: не дают — отними. Горло обожгло горьким дымом, всё-таки несколько дней без вредной привычки внесли свои коррективы в отвыкшую от яда слизистую, но Ли упрямо тянул горечь, наблюдая за охраной впереди, возле въезда в ворота территории. Чужое присутствие ощутил не сразу, только когда в колено натолкнулось что-то громоздкое. Змей переступил с ноги на ногу и глянул на толкнувший его объект. — Чё за нахуй? На него настороженно и угрожающе смотрел огромный чистокровный доберман, в холке где-то по бедро, с мощной шеей и острыми клыками-лезвиями. Пёс пока не делал попыток напасть, лишь выжидающе подобрался, скаля пасть. — В шары долбишься, уёбок шерстяной? — Змей выпустил никотиновый дым в сторону собаки, — вали нахер. Тот повёл одним ухом, вытягивая узкую морду, пытаясь ощутить запах незваного гостя. Ли не боялся животных. Люди, как доказывала практика, гораздо опаснее. Снова поднялся ветер и белые волосы взметнулись на лицо, Змей слепо заправлял пряди за уши, шипя от раздражения. Но вскоре поняв бесполезность своих действий, отбросил окурок и свои попытки пригладить вьющиеся вихры, расслаблено опуская руки. В ладонь тут же ткнулось что-то упругое и мокрое. — Охуел? Доберман часто облизался и чуть прищурился, а после, словно садовая статуя, сел возле него и замер. — И что? — не веря, что разговаривает с собакой, спросил Змей. — Фанг не подходит абы к кому, видимо, ты ему очень понравился. Ли обернулся на голос. Ну да, беда не приходит одна: Тао не спеша направлялся к нему, подбрасывая в руке знакомый предмет — его нож. Змей молча следил за мужчиной, ощущая ногой горячий бок пристроившегося рядом пса. Хотелось отпихнуть обнаглевшее животное подальше, но пристальный взгляд Тао не позволял совершать суетливые движения. Тот мог решить, что Ли нервничает, поэтому Змей остался стоять как и раньше. Да он особо и не нервничал, просто напрягся. Было из-за чего. Помощник Чэна явно птица высокого полёта, иных Хэ-старший на службу бы не взял. — Ты уже на ногах, — удивился он, вставая рядом, пробегаясь широкой ладонью по голове добермана, — приятно видеть. — С чего бы? Совесть мучила? — Я почти не спал, — кивнул он, а глаза горели в издёвке. — Так зашёл бы, справился о моём здоровье, раз так страдал. Верни, — Змей взглядом указал на свою вещь. Любое движение плеч или рук, протяжной болью отзывалось в грудной клетке. Кажется, как будто стонали сами кости, глупо потревоженные неосторожной, ненужной суетой, оттягивающей срастание трещин и переломов. Но Змей научился терпеть, а вкупе с таблетками это давалось значительно проще. — Нет, не верну. Оставлю, как сувенир. Да будет тебе известно, что ты первый за лет… — он задумался, неосознанно трогая собачье ухо, — пять-семь, кто сумел меня достать, — провел подушечкой пальца по острию лезвия. Доберман разинул пасть, смачно зевнул, а после медленно лёг на газон, нагло уложив угловатый тяжёлый локоть Змею на кроссовок. Ли выдернул ногу из-под пса. Тот, рыча, завозился рядом, обратно поднялся и снова сел, буровя взглядом чёрных глаз. — Хули ему надо? — недовольно спросил Ли, оглядывая свою обувь. Та и так выглядела паршиво, без участия всяких животных в её короткой жизни. — Собаки тактильны, а с теми, кто им нравится и подавно. Змей закатил глаза, понимая, что и это общество из двоих бесит его основательно. Они тандемами с Ронгом и Хитеном могли вывести из себя даже кроткого самаритянина, коим Ли ни разу не являлся. — Я могу тебя проткнуть вон той палкой, возьмёшь её в качестве памятного подарка, а нож верни. Это не просьба. — Палкой? Неуважительно как-то. Со старшими нужно быть почтительнее, — наставлял Тао на путь истинный, улыбаясь при этом как-то неестественно. — Старшим бы лучше подумать о своём здоровье, чем ввязываться в уличные драки. У одного, знаю, лишняя дырка образовалась, а он всё о вежливости вещает. — Ты обо мне? — Потрясающая догадливость. Тао сложил нож и убрал его в карман. Медленно закурил, оглядывая чёткий профиль парня перед собой, который стоял ровно, без намёка на то, что у него очень «противные» по заживлению травмы. Тао импонировали несгибаемые люди, особенно с потенциалом. В этом белобрысом юнце совместились сразу оба качества. Забавно, что искоренять подобных ему необходимо, чтобы засорять генофонд дебилами. Потому что дебилы — травоядны, они не способны нести угрозу. Ни в настоящем, ни в будущем. А такие как Змей, неуправляемые анархисты, сеют хаос во всех сферах деятельности, «неудобно» резонируя с чужой властью. Глубокий затяг выдался дымным смешком с кашлем. — О, ну я же говорил, — улыбка едва коснулась губ Ли, — будь здоров. — Я не чихал, но ты очень любезен. — Да по мне хоть хуем подавился, но я вроде должен уважать «старших» и соблюдать светский этикет. Видишь, учусь. — Халтура, — ответил Тао и шагнул ближе, хватаясь пальцами за пострадавший левый бок, — никуда не годится. Змей зажмурил глаза от стрельнувшей боли, которая ошпарила, как варёный кипяток, достигнув даже затылка. Рефлекторные слезы скопились на ресницах, но не пролились на щёки. Ли судорожно облизал губы и открыл рот, часто дыша. — Ну? Что нужно сказать? — Что… что реакция у старших… — сглотнул, проглатывая стон, — полное говно. Тао ощутил, что в едва затянувшуюся рану уперлось стальное лезвие ножа. Змей каким-то чудом успел вынуть его из кармана чужих брюк. — Прелесть какая! Хвалю, — отпустил. Но не потому что за жизнь испугался, а из-за того, что действительно одобрил его молниеносный ответ. А ещё и упрямство — отвоевал-таки своё оружие. Доберман резко поднялся на лапы, нервно облизнул пасть. — Как думаешь, кого хочет защитить? Змей не слышал вопроса, пытаясь утихомирить вопль всего организма. Больно стоять, больно дышать, даже глаза открыть — больно. — Н-да, — протянул Тао, — сказал бы я тебе, что надо отдохнуть, но время вышло. Так некстати. Мужчина взял его за локоть, чуть сжимая пальцами плотную ткань кофты, и слегка притянув к себе, наклонился к уху: — Хозяин Фанга приехал. И хочет тебя видеть, я, собственно, за этим и пришёл. Пригласить тебя к нему.