Поколение next

Тот, кто не раз спасал мир — вчера облажался, Он стал мишенью моего домашнего тира. Все остальные теперь перестали нас с ним бояться, но это не важно в контексте спасения мира. Всё для тебя — и неважно кто это сделал. Открывая Америку — незачем там оставаться. Отключив телевизор, понимаю, что он меня предал. Осталось придумать — от кого и зачем мне спасаться. «Всё для тебя» Смысловые галлюцинации. Два месяца спустя. Шань навалился вперёд, практически падая с кресла, эмоционально сжимая джойстик пальцами и вопя на всю квартиру, так как его машина не вписалась в поворот и сошла с трассы едва ли не на финише. — Да, сука! Вот же гадство! — опально бросил джойстик рядом, откидываясь обратно на спинку, чтобы не видеть мигающей на весь экран надписи: «you lose!», — Тянь! У тебя кнопки западают! — У меня что? — раздался голос с кухни. — Плойка, говорю, барахлит! Хэ вышел с кухни, держа в руке чашку с кофе, который он только что сварил, отчего по квартире расползался его терпкий утренний аромат. — Всё с ней нормально, это у тебя руки из жопы, — парировал он и поставил чашку на прикроватный столик. С голого торса стекали редкие капли воды, и Тянь перехватив полотенце, покоившееся на его плечах, неспешно ещё раз просушил волосы и прошёлся махровой тканью по плечам. — Ты в школу не собираешься, что ли? Мо лениво наблюдал за действиями брата, удобнее располагаясь в кресле, закидывая ногу на подлокотник. — Мне ко второму уроку. А ты? — У тебя первый — философия, кому ты гонишь? — влажное полотенце полетело прямиком в рыжего и непременно угодило бы в лицо, если бы тот не успел перехватить его в последний момент. — Следишь, значит? — хмыкнул Шань и в отместку бросил полотенце на пол. — Приглядываю, и как оказалось, не зря, — взгляд недовольно приковался к паскудному поступку младшего. Придётся закидывать стирку. И не ему, да. — Мне матери хватает, — закатил глаза Мо. — Не хватает. Собирайся. — Да чё ты пристал! Не пойду я на философию! Не хочу! Сам позанимаюсь, а потом со всеми сдам экзамены! — А тебя прям допустят? — Тянь сел на кровать и потянулся к оставленной чашке кофе. — Допустят, — пробурчал рыжий. — Шань. — Я сказал не пойду, значит не пойду! — закипал тот, — это старая мымра глаз-фанерой-заколочен, меня заебала уже! Ты бы видел, как она до меня доёбывается! — Ууу… сколько плохих слов ты знаешь. Иди сюда, — похлопал ладонью по покрывалу. — Не… хочу, — заподозрив неладное тут же отнекнулся Мо, — к тому же, мне нужно в школу собираться, я рюкзак дома оставил, — резко спохватился он, вскочив с кресла. — Появилась тяга к знаниям? — насмешливо уточнил Хэ. — Не появилась, — Шань застегнул мастерку под горло, — но мне матери с её нотациями хватает, чтобы помимо всего прочего терпеть ещё твои. — Значит, стоит задуматься, если два человека говорят тебе одно и то же. — Не стоит, ибо большинство людей — идиоты, — вовремя вспомнил великие слова Аллана По, которого недавно вскользь проходили по литературе. — Ну бестолочь, держись, — Хэ мгновенно подорвался с кровати, отчего Шань нервно хохотнул и стремглав кинулся в коридор. После короткой потасовки, Тянь буквально закинул Мо на плечо, и поволок его обратно в спальню, скинув свою ношу на постель. — Тянь! — предостерегающе вскинул ладони рыжий, отпихивая от себя брата. — Кто там тебя заебал? — схватил за запястья, забираясь сверху, впечатывая его руки в подушку за голову. — Фигурально, ёб твою мать! — до последнего извивался он, чувствуя на бёдрах немалый вес тела брата. — Опять ругаешься, — цыкнул тот, — но только я могу иметь тебя фигурально и эмоционально и физически. — Ты, блин, больной, — тяжело дыша от бесполезных брыканий, упрекнул он. — Хотя с физическим у нас до сих пор пробел, — качнул бёдрами, надавливая задницей на пах рыжего. Мо чуть зажмурился от сладкой волны, которая поднялась внизу живота и растеклась мелкой дрожью по всему телу. Он облизнул вмиг пересохшие губы, чувствуя, как крепнет желание между ног. — Мы об этом уже говорили, — промямлил невнятно Шань, сжимая пальцами хватку брата на запястьях. Хэ наклонился ниже, вдыхая аромат волос, ведя носом по растрепанным рыжим вискам. Мягко облизал скулу, перехватил руки Шаня в одну, не забывая при этом удерживать; второй ладонью проскользнул под мастерку и футболку, сминая жёсткий бок, ощущая, как судорожно сократился пресс. — Неа, не говорили. Ты бегаешь от меня. Так не пойдёт, — прошептал в губы. Потом облизнул верхнюю, скользя языком, горячо выдыхая, принимаясь посасывать нижнюю. Мо приоткрыл рот, позволяя себя целовать, практически вылизывать, чувствуя, что дыхание брата становится всё тяжелее, а ласки непозволительно наглее и смелее. Его рука уже забралась под резинку штанов, очерчивая сквозь ткань боксеров возбужденный член. Мягко надавливая на головку, вела ниже по стволу, обхватывая яички, приподнимая, чтобы добраться до промежности, сильнее притираясь пальцами, нажимая и вдавливая. — Ммм!.. — Шань попытался свести ноги, но Хэ не позволял, зафиксировав его намертво, возбужденный до крайней степени. Иногда Мо казалось, что брат его точно изнасилует, трахнет, не смотря ни на что, настолько он становился невменяемым, когда Шань оказывался под ним, и особенно если пытался сопротивляться. — Хватит, Шань, прекрати дёргаться, — Хэ чувствительно покусывал его губы, двигая рукой на члене сильнее и резче, принося не то наслаждение, не то боль. Мо хватал воздух губами и от невозможности вырваться, согнул ноги в коленях, чтобы сжать талию Тяня, который уже устроился на нём, пресекая любые возражения. Увернулся от очередного поцелуя, но Хэ снова впился в губы, и рыжий не придумал ничего лучше, чем укусить со всей силы. До крови. — Блять! — он резко отстранился, смотря мутными глазами, медленно вытирая запястьем проступившие красные капли. — Ты охуел, что ли? — А ты?! Слезь с меня! — Шань выпрямил ноги и сильно ударил пару раз пятками по матрасу. — Опять? — зло прошипел Хэ, не собираясь двигаться с места, — сколько можно ломаться? — Я не ломаюсь, просто не хочу! — А я хочу, и что будем делать? Ты уже два месяца мне мозг ебёшь вместе того, чтобы трахаться со мной нормально! — Как можно трахаться нормально с парнем?! — Я щас тебе покажу! — Тянь рывком перевернул его на живот, собираясь стягивать штаны, держа при этом за шею, чтобы рыжий не вздумал опять вырываться. — Нет!!! — Мо заорал так, что зазвенело в ушах. Его прошиб холодный пот, и судорога ужаса прошлась по позвоночнику и застряла где-то в горле иссушающем хрипом. Тянь медленно отстранился, отодвинулся подальше и схватил с тумбочки сигареты. Затянулся резко и глубоко, поглядывая на замершего брата из-под отросшей чёлки. Шань едва дыша, пошевелился, всё ещё дрожа телом. Не спеша сел, оправляя одежду, напряжённо наблюдая за Хэ. — Придурок больной, — прошептал еле слышно из-за того, что горло село от крика. Тянь согласно кивнул и выпустил дым. — Я так понимаю, это максимум на что ты способен. Дрочка и всё? Рыжий неопределенно повёл плечами, наверное, принимая эти слова. — Мне нужен секс, Шань. До тебя он у меня был, с тобой нет. Давай так: я больше не лезу к тебе с этим вопросом, и у нас всё остаётся как раньше — сосёмся, работаем правой, — показал интернациональный жест, — тебя это вроде устраивает. — Но? — Но ты не будешь иметь ко мне претензии, если я буду трахать девочек на стороне. А я буду. — В смысле? — опешил Мо. — Либо ты станешь моей девочкой, либо не лезешь в мою постель. Примерно, так. — Ты совсем охренел?! — голос-таки появился, — я для тебя кто вообще?! — Мне надо отвечать? — У тебя что всё чувства ниже пояса?! — Если бы это было так, я бы не терпел два месяца. И что ты имеешь в виду под чувствами? — Ты знаешь, — с нажимом процедил рыжий. — Я тебе ничего не обещал… Но мне хорошо с тобой, я хочу, чтобы ты был рядом, Шань, но это не единственные мои желания и тебе придётся с ними считаться. Я не прошу ответа сейчас, подумай, но не слишком долго. — Тебе не кажется, что это не справедливо? — Мо поднялся с кровати, нервно одергивая мастерку. — Да, есть такое. Но ты про справедливость вспомнил тогда, когда ущемили тебя, а то, что ты меня постоянно обламываешь, кажется тебе нормальным. Не честно, малыш Мо, — выделил он эту дурацкую кличку. — Если тебе так хочется секса, то может ляжешь ты под меня? — вскинул подбородок Шань, поражаясь тому, что вырвалось из его рта. Он даже примерно не представлял, как это вообще может быть. Тянь устремил на него удивлённый взгляд, а после его губы медленно растянулись в улыбке. Смех тоже не заставил себя долго ждать. — В жизни всегда есть место подвигу, да Шань? — Я в школу! — раздражённо прошипел он, пулей вылетая в коридор, — и не звони мне! — Ладно. Но если прогуляешь первый урок — выебу. Мо с силой захлопнул за собой дверь. Лицо не перестало гореть даже после спешного марш-броска до дома. Если идти быстро, то расстояние можно преодолеть минут за тридцать. Но Шань совершенно потерялся во времени, забивая голову иными мыслями, после которых хотелось ругаться, орать и возможно разбить одну черноволосую башку. Хэ предоставлял ему выбор, при этом выбора не давая. Озабоченный придурок, думал только членом, даже не пытаясь встать на место Шаня. Потому что, зачем? Это не он влюблённый идиот, и не ему жертвовать гордостью и… всем остальным. Но Шань не готов: ни морально, ни физически. И наверное, стоило сразу об этом сказать, чтобы Хэ даже не надеялся на что-то иное. А потом, что? Постоянно думать, где он и с кем? Целовать его губы, гадая, кто целовал их ранее? Да и вообще понимание, что Мо придётся с кем-то его делить, не умещалось в сознании. От этого было слишком больно. И Шань по-настоящему растерялся. Мама к этому времени уже ушла на работу, поэтому Мо не разуваясь, забрал рюкзак с коридора и вышел обратно в подъезд, закрывая замок на двери на два оборота. Впереди предстоял целый учебный день и увлекательный вечер с мамой, которая, видимо, окрепла, где-то набравшись сил, и стала гонять Мо сильнее прежнего. После того недельного отсутствия у него до сих пор перед глазами возникли вьетнамские флэшбэки, когда он пересёк порог, а Дэйю всекла ему. И ещё час гоняла по дому вся в слезах. Мама не била его лет с семи, лёгкие подзатыльники не считались, но после последнего раза, Мо два дня сесть на жопу не мог, и чертовски болела шея. Дури в Дэйю хватало на двоих, рыжий это узнал на собственном горьком опыте. — Братан, привет! — слева ударила рука Яозы, — готов к контрольной? — Привет, а по какому предмету? — Во даёшь! По философии, конечно! Шань недовольно скривился. — Ясно, — Яоза сориентировался по гримасе, — тогда садись со мной, я теперь в Канте разбираюсь, будь здоров! — Ты же эти деньги проебал, с чего тебе знать, что там нудил этот старый мозгоклюй? Яоза цыкнул и махнул рукой. — Не спрашивай лучше. Просто знаю, кстати, я же уволился и гляди, что сделал? — парень задрал отросшие пряди, оголяя уши и шею. — Мозг вставил? — Туннель, идиот! И правда, теперь ухо Яозы украшала сквозная дыра, обрамленная чёрным кругом серьги. — Ну и кто тут идиот? Нахрена тебе это? — Захотелось, — пожал плечами, — ты, вон, теперь весь в засосах ходишь, я же не спрашиваю, «нахрена тебе это»? Шань немедленно вспыхнул, поправляя ворот, и лишний раз дёрнул бегунок молнии, который и так был застегнут до конца. — Это не… — Скажи ещё комар укусил, — рассмеялся друг, — когда с ней познакомишь? — С ней? — глупо повторил Шань. — Ну? — А с ней… — рука бессознательно взлохматила волосы на затылке, — ну она старше и… — Хватит хвастаться, сволочь! — слишком громко крикнул Яоза, — или погоди… сильно старше? Бабка? — Сам ты бабка! — Тогда я требую знакомства, или хотя бы фотку, — быстро съехал на приемлемый компромисс. — Да, обязательно, — кивнул Шань и потащил Яозу за локоть, так как школьный звонок успел коснуться слуха, а ворота школы они так и не пересекли. Парни перешли на бег, уклоняясь от заоравших на них дежурных, огибая тех по широкой дуге, прямиком к центральным дверям школы. Вломились в пустой коридор, переходя на шаг. Оба рассудили, что раз уж опоздали, старая маразматичка один хрен будет орать, так чего теперь насиловать организм? — Кстати, видел недавно Змееву компанию, только без него самого. Ты всё ещё с ними общаешься-а, — Яоза не успел нормально закончить вопрос, как Мо дёрнул его с такой силой, что у того где-то хрустнул сустав, — эй, ебнулся, что ли? — Ронга и Хитена видел?! — Господи, — выдохнул Яоза, — успокойся. Я не знаю их имён. Один был весь в пирсинге, второй в синяках и с рожей безумной. — Они! Бля-я-ять, — Шань беспомощно сполз по стене, роняя рядом рюкзак. Он им звонил. Он пытался искать. Но банда Змея и он сам пропали со всех радаров. Звонки обрывал женский механический голос, вещавший, что абонент находится вне зоны действия сети; а их склад был обесточен и закрыт. Тянь на вопросы не отвечал или грубил. А Шань извелся настолько сильно, что уже представлял их трупы, захороненные где-то в канаве. — Ты чего? — не понял Яоза, сбитый с толку поведением друга. — Нормально. Ты где их видел? Парень почесал затылок, сильно задумавшись. — А! Так когда последнюю зарплату ездил в офис получать, тогда и видел! Прикинь, этот чёрт усатый, мол, из кассы не дам, недостача будет хуё-моё, типа, езжай в офис, там оформим, а сам, калоед старый, себе на запаску… — Яоза! Какой чёрт усатый? Ты о ком вообще? — закипал Мо от бреда друга. — Да начальник кондитерки, где я работал. — Блин, ты заманал уже, причём тут это? Я тебя спрашивал, где ты Ронга с Хитеном видел?! — Говорю же, недалеко от основного офиса нашей сети кондитерских, их, вернее, слава тебе господи, нахуй блять. Чтобы я ещё раз… — тут он осёкся, увидев страшное выражения лица рыжего, — это, где северные обитают, могу адрес скинуть, — быстро протараторил он. — Кидай! — уверенно кивнул Шань. — Это кто тут орёт?! — из проёма двери в класс показалась седая голова преподавательницы по философии. — Ну пиздец, — проныл Яоза, — теперь и Кант нам не помощник. — Ага, — улыбаясь, согласился Мо. *** Дверь полуподвального помещения скрипнула, а потом ударилась о стену. Тяжёлые шаги послышались по лестнице, пока их хозяин не ступил в мрачную комнату залитую светом монитора компьютера. Вторым источником освещения служила тусклая гирлянда под потолком, но дым, занавешивающий всё вокруг обнулял любой искусственный свет, приламывая пространство в серо-фиолетовый. — Фу, блять, дышать нечем, как ты тут ещё не сдох? — устало хрипнул Ронг и со стоном повалился на единственный предмет мебели — диван. Кожаный, подранный, маленький, и жутко неудобный. — Встречный вопрос. Не надоело? — Хитен поднялся, туша чадивший косяк о пепельницу и привычным движением открыл ящик стола, доставая оттуда аптечку. — М? — Ронг приоткрыл один глаз и улыбнулся краешком губ, — это не я начал. — Это всегда не ты, — ногой пихнул его в бедро, чтобы подвинулся. — Рожу свою давай. Ронг приподнялся, вытянул шею и закрыл глаза. Левую скулу тут же обожгла перекись и неприятно запенилась, стекая вниз вместе с кровью. — И что на этот раз? Кто на тебя не так посмотрел? — Хитен стал обрабатывать подбородок, задерживая вату на разбитой губе. — Пфе… горечь, блять, — отплевывался Ронг от попавшей жидкости в рот. — Они охуели. Эти… наши бывшие с района, те, крысы, что с Ханом теперь. Хитен кивнул. Они и правда все охуели, особенно Хан, не зря Ронг с самого начала его ненавидел. Видимо, чутье животное, не иначе. — Я домой шёл, а шакал один меня не увидел, про Ли языком принялся трепать, ну и я… Успокоил его. А тот выродок не один был, и понеслось. — Не мог пройти мимо? Каждому рот не заткнёшь, — уже розовой ватой прошёлся по оцарапанной брови. — А я попробую. — Так ты его не вернёшь. — Я его никак не верну! — Ронг резко откинул от себя руку Хитена и поднялся, морщась от боли во всем теле. — Ты, недоумок, чего добиваешься этим всем?! — Хитен указал на новые и старые побои, — подохнуть решил? Или так наказываешь себя?! Мы ничего не могли сделать! Успокойся уже и живи, хоть как-то живи, а не занимайся мазохизмом! — Я и живу, но не тебе меня судить, как именно я это делаю, сам-то что?! Закрылся в этой конуре, света белого не видишь! Я тебя «трезвого» за эти пару месяцев раз пять наблюдал, не больше! Так хули ты, такой рассудительный гасишься здесь, а?! Чего молчишь? — Я, если ты не заметил, работаю. Пишу проги, продаю. Не всех кормят родители, если ты понимаешь, о чем я. — Я теперь виноват, что у меня родители есть? — он зло сощурил больные, красные глаза. — Нет, но сейчас мы зарабатываем иначе, чем когда Змей был рядом. А жить на что-то нужно. И да, о родителях твоих, они тебя скоро запрут в больничку с мягкими стенами, если ты не прекратишь издеваться над собой. Ронг тяжело вздохнул и как-то весь сдулся, словно меньше стал, усаживаясь обратно на диван. — Отец в командировке уже четыре месяца как, может, вообще не вернётся. А у мамы есть другие заботы. Хитен больше не стал лезть в чужую душу, та и так в лоскуты. — Ты не собираешься уходить от северных? — С чего бы? Змей в свое время как знал, что меня туда сунуть нужно. Если ты в компах шаришь и можешь заработать на этом, то мне денег вообще негде взять, только членство в банде даёт «воздух». С него и кормлюсь, да и какая теперь разница, где? Главное не с крысой-Ханом. Увижу, гниду, горло перережу. — Странно, что они нам до сих пор не перерезали. Ронг скептично фыркнул, вытягивая ноги. — Я серьёзно. Такие люди, как мы им как кость в горле. Особенно ты, сука выёбистая. — Это комплимент? — оскалился Ронг, но тут же шикнул, когда губа снова начала кровить. — Это факт, — Хитен с садистским удовольствием надавил ватой на открывшуюся рану. — Да ёб твою! Хули делаешь, больно же! — Раньше надо было думать. — Кстати, ты орать не будешь? — Ронг с ногами забрался на диван, скрещивая их по-турецки, марая и без того убитый диван, пыльными кедами. — Буду, — на всякий случай ответил Хитен, отдавая вату, и парень тут же приложил её к губе. — Говори уже. — Короче, — Ронг продвинулся ближе, словно их могли подслушивать, а он собирался выдать какую-то грандиозную тайну, — ты же знаешь, что у северных дохрена людей в банде? — Ну. — Что если нам подключить их к поиску Змея? — Ты что уже паров надышался? — Хитен демонстративно помахал ладонью, отгоняя от парня почти выветрившийся дым. — А что? — Я могу привести тебе сотню причин «против», но скажу всего две. Первая — чем ты, моль чуланная, расплачиваться с ними потом будешь? Вторая — нам с тобой доподлинно известно, что Змей не в нашем городе сейчас. Чтобы узнать его координаты, сначала нужно на папашу выйти, а уже потом… так, стоп! Ты, чё меня развести захотел? — Быстро до тебя дошло, — выдохнул Ронг и повалился назад. — Найди его Хитен, кроме тебя никто не сможет! Ты со своим компом всесилен! Чего тебе стоит пробить, кто отец Змея и где он живёт! — Я не пойду на это, и ты не суйся! Ёбнулся совсем, да? Тебе мало было?! К тому же Шэ Ли сам тебя грохнет, если ты полезешь в этот гадюшник. Он нас защитил, вот такой ценой, да, но ты хотя бы не обнуляй её. Не делай напрасным поступок Змея. — Мы. Его. Бросили! — Так сложились обстоятельства. — Мне-то не рассказывай, — Ронг порылся по карманам, ища сигареты, — я там был, если ты не помнишь. Слушай, я же не прошу дом его предка приступом брать, — он зажал израненными губами фильтр и подкурил, — просто узнать, что с Ли всё хорошо. Если он живёт нормально, мы не станем вмешиваться, но если нет… — выпустил дым, — тебя устраивает неизвестность? — А если не нормально, что тогда будем делать? — Вернем ему должок. Змей сотню раз вытаскивал нас из хуйни, наш черёд помогать, даже если он того не хочет. — Что мы сможем сделать против человека на подобие Вэймина? — резонно спросил Хитен, забирая у друга сигарету, чтобы затянуться самому. — То есть ты, как и я, уверен, что Ли сейчас не сладко, да? И нихуя у него не в порядке. Такие эмоции к любимым родителям не испытывают. — Без плана нельзя, а наш стратег сейчас не с нами. — Для начала найди его. Хитен зажмурил глаза и застонал. Ебучий провокатор, он знал, что все равно купится на уговоры Ронга, который подтачивал его всё это время. Куда они лезут, господи… *** Серевшие сумерки за окном уныло разгонял уличный фонарь, смешиваясь с искусственным светом потолочных светильников из кабинета, даря саду через высокое окно ещё немного тусклого ненужного освещения. Фанг растянулся в ногах, изредка облизывая морду длинным языком, не отрывая голову от паласа. В доме привычная тишина, собранная, нужная, чтобы работать. Чэн оторвал взгляд от планшета, чувствуя, как от усталости слипаются глаза. Месяц выдался напряжённый по сделкам — сайт принёс свои плоды, правда Вэймин при этом значительно потерял в финансах, но никак не выказал своего недовольства, разве что не поздравил с очередным крупным делом. Недвижимость в центре провинции Чунцин продавалась с небывалой скоростью, а главным действующим лицом стал Шэ Скай. Что это было: обещанная благодарность или его прямой интерес — ответа ждать неоткуда, но факт оставался фактом: финансовая состоятельность Чэна росла на глазах изумленной публики. Последнее дело требовало его личного присутствия для оформления бумаг. Одних юристов для такого масштаба отправлять моветон, поэтому Чэн пытался выкроить время для поездки в расписании. — Как раз собирался тебе звонить, — Хэ поднял взгляд на бесшумно вошедшего Тао. — Так и знал, что я не вовремя, — вздохнул мужчина, и легко нагнувшись, потрепал пса по макушке, а после сел рядом с Чэном на диване. — Закажи билеты до Чунцина. — Ммм… намечается важная встреча? — Типа того, но больше формальные проволочки. — Покупатель Шэ Скай? — В том числе. — Не понял… — Это трёхсторонний договор: между мной, Скаем и его партнёром по бизнесу. Они решили приобрести недвижимость в равных долях. — Ясно. На какое время билеты заказывать? — На ближайшее, Скай дал понять, что у них намечается крупное строительство на приобретенной территории, поэтому время для сделки ограничено. — Расширяются, что ли? — Мне всё равно, — качнул головой Чэн, пытаясь совладать с желанием зевнуть. — Интересно, его сынок будет присутствовать? — Чей сынок? — переспросил Хэ с широким зевком, отчего челюсть едва не свело. Спать хотелось безумно. — Да брось, неужели не думал об этом? Я про Змея. — А почему я должен думать о Змее? К тому же, что делать пацану на подписании контракта? — Преемственность и всё такое, — пожал плечами Тао. — Навряд ли, — хмыкнул Чэн, припоминая паскудный характер мальчишки, чтобы связать картинку того, как тот сидит с отцом по правую руку в деловом костюме. — А ты бы хотел его увидеть? — развернулся к нему Тао с несвойственным любопытством в глазах. — Зачем? — Желание увидеть и смысл видеть разные вещи. Мне вот интересно, что с ним сейчас, а тебе? — У тебя работы что ли мало, раз ты думаешь о всякой херне? — А ты на вопрос не ответил, — заулыбался он, поднимаясь вслед за Чэном. — Я спать, предупреди, когда по билетам будет ясно. — Ладно. Хэ чуть замедлился, выходя из кабинета, и обернулся на помощника: — Не интересно, — и спокойно покинул помещение. — Ну-ну… *** Вилка с противным скрипом заскрежетала по фарфору тарелки, размазывая выложенную еду. — Что-то не так, сынок? Ли поднял взгляд, перевёл на лицо отца, потом снова на столовые приборы, и не смог ответить. Язык будто большой неповоротливый слизень во рту, не желал ворочаться, хотя… мысли всё равно не складывались в слова. Потому что их нет. В голове муторно и пусто, а внимание никак не могло сосредоточиться на чём-то одном. Вилка, тарелка, скатерть. Вилка, тарел… — Ли, ты меня слышишь? Змей кивнул. Слышит. Скай недовольно цыкнул. — Иинг. — Да господин Шэ? — отвлеклась сиделка, кормившая с ложки женщину, по левую руку от Ская. — Сколько таблеток дал ему Суон? — указал на Шэ Ли, — превысил дозу? — Я… я не знаю, господин, — склонила голову та, спешно набирая ещё порцию жидкой каши для своей хозяйки. — Чувствую себя, как в дурдоме, — непонятно кому посетовал Скай, — как сегодня себя чувствует Лихуа? — Госпожа проснулась очень рано и… я нашла её в коридоре, видимо, она хотела… — Она не может ничего хотеть, — процедил Скай, — прогрессирующий Альцгеймер забрал у неё эту возможность! Почему ты не заперла её на ночь?! — Простите! — виновато пробормотала Иинг, спешно вытирая рот женщине, из уголка которого потянулась струйка слюны. — Ещё раз повториться нечто подобное, можешь начинать искать новую работу. — Простите, — повторила она. Скай тяжело вздохнул, бросив салфетку поверх почти нетронутой еды. Аппетит пропал окончательно. — Как покормишь госпожу, займись сыном, он что-то тоже не ест. — Хорошо, — кивнула Иинг. Скай поднялся, с шумом отодвигая стул, и наклонился к Змею. Взял того за подбородок, привлекая к себе внимание. Но жёлтые глаза бессмысленны и пусты. Даже привычной ненависти и презрения в них нет. Мутные стекляшки, да и только. — Ты сам так захотел, — выдавил мужчина из себя, — я столько мог тебе дать, а ты… Сплошное разочарование, — резко отпустил голову. Ли слегка пошатнулся от грубого движения, в голове что-то ярко вспыхнуло, словно пробивалось сознание, а потом эмоция стремительно ушла. Перед глазами снова стол. Вилка. Тарелка. Скатерть… Скай сел в машину, глядя на своего помощника за рулём. — В офис? — спросил Суон. — Ты решил отравить моего сына? — Не понял? — тот мельком глянул на мужчину, отрывая взгляд от дороги. — Это я не понял, почему он сегодня так похож на мать! Два овоща! Я хотел, чтобы он стал послушным и не создавал проблем, а не был дополнением к интерьеру! — Господин Скай, Ли становится неуправляемым, когда таблетки перестают действовать, поэтому я дал новую дозу на опережение. Это не вредно, я проконсультировался у семейного врача, он подтвердил, что психика лучше реагирует, когда терапия не прерывается, без эмоциональных всплесков между приёмами. — Ты хочешь сказать, что таким он теперь будет всё время? — Ну врач… — Заткнись, — прошипел Скай, — мне одной дуры дома хватает, чтобы и сын дебилом слюни пускал. Никаких приёмов таблеток на «опережение»! Ясно?! — Как скажите, — кивнул Суон, недовольно поджимая губы. Подступиться к Ли, когда он более менее «в себе» практически невозможно. — Он просто должен быть спокоен и поддаваться контролю. Суон удержал смешок. Змей только в нынешнем состоянии может поддаваться контролю и быть спокойным, а в иных случаях… у Суона неприятно кольнуло место ушиба на ребре: вчерашний приём лекарств затянулся и вылился в общие травмы. — Чэн звонил. Завтра прибывает к нам. Подготовь всё к сделке и распорядись об отеле, думаю, он задержится на пару дней, — мужчина открыл ноутбук, задумчиво перечитывая проект договора. — Хорошо. Суон вывернул на основное шоссе и раздражённо цыкнул. Они встали в поистине огромную утреннюю пробку. — Задержимся, видимо, — прокомментировал он. В тишине никто не ответил. — Господин Скай? — Значит, задержимся, — отмахнулся он, с треском закрывая ноутбук. Мысли никак не хотели идти в нужное рабочее русло. Голову занимал только Ли. И Скай уже по-настоящему начал жалеть, что забрал сына. Вернул те проблемы, которые угнетали и выводили из себя три года назад. Злой, беспринципный и холодный наследник — вот что ему досталось от некогда любимой женщины. Сколько планов и надежд он возлагал на сына. Практически мечтал, как введёт его в свой бизнес и тот приумножит их дело, а после передаст и своему сыну. Продолжит династию. Но этому не суждено было исполниться. После того, как у Лихуа диагностировали болезнь, всё полетело к чёрту, и сын, никогда не отличавшийся спокойным нравом, пустился во все тяжкие. Круг его общения сузился до уголовников и мелкого сброда, а вытаскивать его из полицейского участка, стало едва ли не вечерним ритуалом перед сном. Скай как мог ограждал сына от дурных компаний, снова и снова, раз за разом, но только потом понял, что не Ли попадает под плохое влияние — это он сам создатель той грязи, что окружала его с превеликой радостью. Не помогало ничего: разговоры, психологи, скандалы, ограничение в передвижениях — как об стену горох, Ли становился всё более неуправляемым, и тогда, вмешалась Лихуа. На то время она ещё существовала как личность, как часть их семьи. Она убедила не просто сменить школу — город, и чтобы там, сын начал всё заново. Скай дураком не был, он прекрасно понимал, что с женой поработал их домашний манипулятор — Лихуа не смогла бы до того додуматься, но Скаю уже стало всё равно. Он устал, и посчитал, что пусть это неблагодарное отродье катится куда подальше. Может и правда перебесится и станет нормальным человеком. Не стал. Наоборот, вырос в ещё большего гада, чем был ранее. Скай его получил более озлобленным и своенравным. Но, видимо, это его крест. Теперь выбора нет, либо Ли станет удобным, либо… он избавится от него. Запрет в лечебнице или каком-нибудь пансионате, где от него больше не будет проблем. Последний случай с Хэ и Вэймином явное тому подтверждение. День прошёл как всегда. Сплошной круговорот из приказов, поручений, контроля за исполнением и прочие «радости» службы. Только одно теперь держало на ногах и подгоняло быстрее пережить рабочий день. К нему вернулся смысл. Красивый, злой, но такой необходимый. Суон вышел из машины, ставя ту в гараж. Скай решил засидеться над новым договором со своими юристами, поэтому отпустил его пораньше. Возможно, он даже заночует в своём офисе, если переусердствует с выпивкой после тяжёлого дня. Суону это, в принципе, на руку. — Иинг! — Да, привет, — показалась уставшая женщина из кухни. — Хозяйка спит? — Отдыхает. Теперь уже, наверное, до утра. Я поужинаю и тоже пойду к себе. Лихуа стала плохо спать и рано подниматься, как думаешь, она из-за сына? Поняла, что он дома? — Не неси херню, — поморщился Суон, подходя к хозяйскому бару, наливая себе стопку виски, — Лихуа зомби. Она ничего не чувствует. — Злой ты, — Иинг сложила руки на груди, поглядывая на себя в зеркало: не растрепалась ли её укладка? Но нет, все было идеально, чёрное каре лежало волосок к волоску. — Просто в чудеса не верю. Кстати, ты закрыла его, как я тебя просил? Иинг вытащила из передника формы ключ и протянула мужчине. — Держи, слушай… — окликнула Суона, который стал стремительно удаляться к лестнице на второй этаж. — Что? — Может, ты зайдёшь сегодня ночью ко мне? Я припасла бутылку… — Нет, — оборвал её мужчина, нетерпеливо хватаясь за перила и взлетая вверх по лестнице. В комнате царил полумрак, вечерний воздух втекал в помещение из приоткрытого окна, охваченного железным ограждением снаружи. Эхо прошлого, когда Скай пытался пленить сына в доме. Но никакие решётки не могли удержать ветер. Так он себе его представлял. Вечно холодный и сквозь пальцы. Кровать оказалась пуста, и Суон нервно дернулся, похолодев от страха, решая, куда нестись в поисках, но тут же заметил сидящего парня у стены, со сложенными локтями на коленях. Светлые волосы отливали серебром из-за уличного фонаря, свет которого попадал в комнату рваными кусками. — Не спишь? — спокойней выдыхая, спросил он и предусмотрительно закрыл за собой дверь, а после провернул ключ в замке несколько раз. Змей не ответил. Даже голову на вопрос не повернул. Суон сжал губы и через пару шагов оказался возле парня. Сел перед ним на корточки и протянул руку, убирая волнистые волосы с лица, чувствуя на коже прохладу его медленного дыхания. И только от этого по спине прошли мурашки. — Как думаешь, я могу надеется на большее? Рука огладила гладкую щеку, и Суон подвинулся ближе, устраиваясь коленями между разведенных ног. Пальцами приподнял подбородок Змея, выискивая в глазах понимание. Из-за потревоженной позы руки Ли скатились с колен и мягко легли на чужие ноги. Суон задержал дыхание, облизывая губы, пожирая глазами ледяную тень напротив. Даже в подобном беспомощном состоянии Змей источал угрозу. Его касаться было запредельно, словно тот мог резко вынуть свой любимый нож и перерезать горло. — Что бы ты ни думал, отец переживает за тебя, — сказал он, рассматривая приоткрытые глаза, — не знаю, может он себя винит, в том, что ты… такой, — подушечка большего пальца прошлась по нежной коже нижней губы, — но кто в этом виноват, если не ты сам? Помнишь… давно, я сказал, что ради тебя пойду на многое. Лишь бы ты, — Суон сглотнул вязкую слюну, выдирая из себя эти унизительные слова, — стал ближе ко мне. Но ты никогда не позволял. Дрался, дурак. А теперь смотри, что с тобой стало? Ты снова один и никому кроме меня не нужен. Никому. Я думаю, что это конец твоей войны. Она началась с меня, — он сжал бедро Змея, впиваясь пальцами, процарапывая ногтями джинсу, — и закончилась на мне. Разве не забавно? Ты так стремился убежать, стать сильнее, наверное, найти защиту… но, Ли, как ты не можешь понять главного? Твоя защита — это я. Больше никто тебя не обидит, не причинит вреда. Я сделаю, что угодно для этого, лишь бы ты был рядом. Целых три года прошло, а для меня ничего не изменилось. Я скучаю по тебе всё время. По твоему голосу, запаху, — он склонился ниже, утыкаясь носом в вихрастую макушку, — и особенно по губам, — прошептал тише. — Дерьмовые слова для взрослого мужчины перед мелким пацаном, но ты это другое. Всегда был. Суон заставил себя отстраниться, вплетая пальцы в белые волосы, поднимая чужую голову, чтобы взгляд Змея фокусировался на нём. Всегда на нём, и точка, и если для этого потребуется накачивать его двойной дозой таблеток, значит так и будет. — Мне кажется, тебе надо принять ванну. Хочешь, вместе пойдём? — он усмехнулся, покачав головой, — представляю, что бы ты на это ответил… Суон поднялся на ноги, нагнулся к Змею и потянул с него черную водолазку, оголяя торс. Синяки почти сошли, остались только едва заметные жёлтые разводы прошлых ушибов и один ярко-малиновый под правым ребром — после вчерашней потасовки. Мужчина зацепился за него взглядом и поморщился: — У меня почти такой же. Где ты научился так драться? Я почти удивлён. Но ничего, после ванны смажем, и он перестанет болеть. Суон легко поднял парня с пола и выровнял его положение, прижав к стене. — Ты сильно похудел. Так не пойдёт, теперь я сам буду тебя кормить. Пока не знаю, как выкрою для этого время в расписании, Скай очень занятой человек и мне приходится вечно таскаться с ним, но ничего, что-нибудь придумаю. Ты же знаешь, если мне чего-то хочется, то я найду способ утолить свои желания. Суон разговаривал так, словно Змей ему отвечал, как будто они вели непринужденную беседу, обмениваясь обыденными репликами. Мужчина наклонился ниже, чуть приподнимая Змея, чтобы дотянуться до его губ. Мягких, податливых. Языком прочертил влажную линию и хотел уже углубиться в рот, как тот напряжённо сомкнулся. Суон резко отпрянул, а после, увидев перемены в лице, улыбнулся. — Доброе утро, спящая красавица, жаль, оно будет не долгим. Он пихнул Ли на кровать и быстро зашарил по карманам в поисках таблеток. Змей кое-как перевернулся на живот, дыша ртом, втягивая в себя сухой, вонючий воздух, пропахший чужим человеком. Казалось, этот кошмар никогда не закончится, он словно вернулся в него заново, а те три года были ненастоящими, кома и обман. Он не выбрался из этого чёртового дома, из этих ненавистных рук. Сошёл с ума, и поверил в свободу, а теперь… Сознание приходило резкими вспышками, а тело дрожало от реакции отмены каких-то препаратов. Сил не было даже встать, только отодвинутся подальше на кровати и дышать. Дышать. Но лучше бы задохнуться. — Да стой, ты, — его дёрнули за ноги, переворачивая на спину, а после Суон уселся сверху, зажимая руки, чтобы не дергался, — рот открой, иначе хуже будет. — Я тебя убью, — хрипнул Ли, отворачивая голову от таблеток, — сдохнешь. — Люблю, когда ты ругаешься. А теперь давай, не упрямься, открой… — мужчина задохнулся от боли и повалился набок, сползая со Змея. Ли не понял, как ему удалось ударить коленом в пах, но на раздумывания о своей удаче времени не было. Он потянулся к краю постели и со всего маха упал на пол, вскользь ударяясь головой об угол прикроватной тумбочки. По виску тут же заструилась горячая ниточка крови, стекая к шее на голую грудь. Но Змей с животным упрямством поднялся на дрожащие ноги, держась за стену, поплёлся к двери. Дёрнул за ручку, но та не поддалась. Заперто. — Чёрт, и даже по этому я скучал, — раздался болезненный голос позади. Шэ Ли медленно развернулся, мутным взглядом ища что-нибудь, чем можно убить. Не важно, что это будет. Мог бы и голыми руками, только силы в них сейчас не было. Суон появился слишком внезапно для его заторможенных реакций, поэтому сильный удар по лицу он пропустил, хватаясь за стену, чтобы замедлить падение. Теперь кровь была не только на лице, но и во рту. — Я просил тебя по хорошему, но раз не хочешь… А потом наступила тьма.