Дьявольски влюблён

— Ох, дьявол, какой же он всё-таки дебил, — потирая переносицу, раздражённо говорит искуситель. — Это нормально для человека стесняться подойти к тому, кто ему нравится. Нечего обзываться, — шикнув на искусителя, беззлобно говорит хранитель. Они стоят около переминающегося с ноги на ногу и нервно теребящего лямку своей сумки парня и наблюдают за ним: он прячется за бетонной высокой стеной здания университета и, не решаясь подойти, смотрит на девушку, неподалёку мило болтающую со своей подружкой. Искусителю уже откровенно надоело всё это. Ну сколько можно воздыхать по ней. Возьми да подойди. Только вот он прекрасно знает, что Чонгук не подойдёт: посмотрит из далека, подожмёт губы, развернётся и поспешит прочь. Искуситель даже согласен, что эта девушка правда невероятно красивая и бесконечно заботливая, такая точно подходит его подопечному, но как же раздражает это его нерешительность. Честное слово. И ещё этот рядом… Понимающий наш. Стоит и умиляется. Его сияющее лицо раздражает ещё больше. Однако деваться никому из них некуда. Вот уже двадцать один год их трое: как и положено, человек-подопечный, ангел-хранитель и демон-искуситель. Есть одна сторона — Чонгук. Человек, что всегда без трудностей находит себе друзей, но стесняется заговорить с одной единственной девушкой. Человек, который невероятно любит жёлтые футболки и красить свои волосы в розовый цвет. Тот, кто с нетерпением ждёт летних поездок в деревню. Тот, кто боится микроволновок и всё же готов преодолеть этот страх, если кто-нибудь из детей попросит разогреть еду. Чонгук красивый человек, лицом и душой. Парень он простой, но по-настоящему хороший. Есть и другая сторона — хранитель и искуситель. Один — пожалуй, единственный на свете сносный ангел. В белых одеждах, со светлыми волосами, без крыльев — людям пора бы избавиться от стереотипов, что ангелы носят крылья и нимб над головой — он вовсе не чопорный и не мученический, как большинство других хранителей, а искренний и понимающий. Делает свою работу и не мешает делать другим свою. Второй — скучающий демон. Конечно же, в тёмных одеждах, с тёмными волосами и уж точно без рогов — людям пора бы избавиться от стереотипов, что демоны носят рога и хвост — он, ужасно ленивый, не пытается нарушать правил на этот раз, потому что дьявольски влюблён в человека. Люди просто обожают создавать драму там, где её вовсе нет. Знали бы они только, что Бог или Дьявол никогда не запрещали своим созданиям любить друг друга. Просто ангелы для любви слишком целомудренны, демоны — не влюбчивы, а люди не знают о реальном существовании ни тех, ни других. Только вот искуситель Чонгука хотя и принимает свои чувства, вовсе не стремиться признаться в них. Не потому, что боится не получить взаимности — уж поверьте, демоны никогда об этом не задумываются, — не потому, что боится напугать — это им в голову тоже как-то не приходит, — но потому, что считает: человек должен быть с человеком, и никакого смешивания крови. И вовсе неважно, что Дьявол создал искусителя Чонгука в образе мужчины. Совсем неважно. — Ему бы хоть миллионную долю раскрепощённости Донасьена*, и глядишь, уже давно бы взял эту девчонку, — говорит он, закатывая глаза. — Ты хотел сказать извращённости, — уже тоже начиная раздражаться, но, конечно же, не теряя над собой контроля, говорит хранитель. — Донасьен был просто отвратительным человеком. Боже, надеюсь, ты заботишься о том, чтобы он хорошенько горел в Аду. — Ещё как! — искуситель смеётся. — Он ведь такой ценный экземпляр в моей коллекции. Хм? Коллекция? Искуситель думает, что на этот раз ему точно не пополнить её. Чонгук слишком невинный для того, чтобы попасть в Ад. Конечно, Вселенная и Судьба всяко любят вертеться, но представить, как этот парень может испортиться настолько, чтобы демон имел возможность засунуть его в вечные огни, просто невозможно. Но работа у искусителя такая: совращать людей. Так что этот вызов ему принять придётся. Ещё немного понаблюдав за той девушкой, Чонгук разворачивается и идёт ко входу в здание университета: скоро начнётся лекция, долгая и определённо скучная. Так что пусть любознательный хранитель и слушает её, а искуситель решает остаться во внутреннем дворе и насладиться сочной зелёной травой, чистым небом и лёгким ветром, тишиной. Может, в Раю подобные виды и обыкновенное дело, но вот в Аду на такое точно не посмотришь. А ведь даже демону нужно порой отдыхать от огня. Особенно когда он влюблён.

* * * * * *

Он влюбляется не в первый раз, и не в первый раз ему приходится останавливать себя, чтобы не натворить глупостей. Демоны по своей природе вовсе не влюбчивы: повеселиться — одно, но любовь — редкость. Только вот в искусителе Чонгука механизм отчего-то Дьявол устроил другой. Очень странный. Наделить демона способностью искренне полюбить и стойкими убеждениями насчёт запрета смешивания крови ещё-то извращение. Но ведь Дьявол в этом специалист. Хотя искусителю Чонгука до всего этого не было никакого дела от слова совсем. Менять он ничего не собирался. Ему было достаточно иметь право находиться рядом с Чонгуком двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, смотреть на него без всякого подозрения, но хранитель, конечно же, обо всём знает. Ну и ладно. Они никогда не заговорят об этом. То, что чувствует искуситель, вовсе не разрушительная всепоглощающая любовь, про которую хочется кричать на весь мир, а светлая и бескорыстная, насколько демону это позволяется. Такую кажется, платонической называют. Смотреть можно — руками не трогать. А искусителю и не хотелось. Только вот, думая об этом, он закрывает глаза и, совсем не желая, представляет именно чонгуковы губы. Мягкие, розоватые, а за ними кроличьи зубы и… язык. Ну уж нет. Искусителю предстоит прожить ещё целую вечность: связывать себя с человеком он не собирается. Людской век не долог, а вот ангельский и демонический ещё как. Так что пусть Чонгук проживёт свою жизнь, как ему и положено: закончит университет, устроится на работу, женится, заведёт детей, ну и тому подобное. Ему такая жизнь подходит, простая и счастливая. А его искуситель уверен, что ещё не один такой раз влюбиться. Собственные мысли начинают раздражать, и внезапная навязчивая идея никак не хочет покидать голову. Искуситель медленно открывает глаза и пристально всматривается в чистое полуденное небо, усмехаясь. Приподнимается на локтях и ищет взглядом окно, которое должно быть в аудитории, где проходит лекция Чонгука. Смеясь, резко подрывается с места и направляется в студенческое кафе. Кажется, занятия скоро должны закончиться. Убеждения — убеждениями, а всё же он демон и ему положено издеваться над всеми. Пусть даже и над собой.

* * * * * *

— Ну привет. — расплываясь в улыбке, невероятно красивый парень опирается локтями о стол и подпирает ладонями голову. — Я, — на секунду заминается, — Тэхён. Учусь здесь на историческом. Чонгук отрывается от еды и непонимающе смотрит на этого странно улыбающегося парня. Но почти сразу же выпрямляет спину, откладывает палочки и, вежливо кивнув, говорит: — Чонгук. Экономист. — Знаю-знаю. Ты парень популярный. — улыбается ещё шире. — Кстати, видел ты за Мин Хонг следил. Нравится, да? Чонгук слишком быстро краснеет и резко съёживается. Как этот парень может вот так просто говорить подобные вещи. А тот сидит и улыбается, явно довольный сделанным. Пододвигается ближе к Чонгуку, почти что ложась своим телом на стол, и пристально смотрит в его глаза, заставляя смущаться ещё больше. Но не обращая внимания на то, что готов уже провалиться сквозь землю, Чонгук своего взгляда не отводит, и что-то знакомое ему вдруг кажется в этих бездонно чёрных глазах. Тэхён, да? Тэхён… Тэхён! Парень с той наркоманской вечеринки! Это ведь он принёс порошок? Чонгука накрывает отвращение. Он собирается встать и уйти от этого Тэхёна как можно дальше, пока ещё может сдержаться и не врезать по его лицу, но отчего-то не делает этого, как только слышит: — Вы же, кажется, с ней знакомы. Так чего на свидание не пригласишь? Ты ведь классный парень — наверняка нравишься Хонг. — Тэхён немного склоняет голову, делая невинный вид. — Так сильно стесняешься? — Не думаешь, что это не твоё дело? — нахмурившись, резко отвечает Чонгук. — Совсем не думаю. — Тэхён отстраняется и усаживается обратно на стул, раскачивается, строит скучающую физиономию, выглядит так, словно ему нечем заняться, хотя Чонгук думает, что так оно, пожалуй, и есть. — Я ж с дарами пришёл. Так сказать, хочу помочь подкатить к Мин Хонг. — Отвали по-хорошему. — Чонгук начинает откровенно злиться. Ему никогда не нравились такие люди, как этот Тэхён. Не скажешь, что сам наркоман, но он дилер, а это ещё хуже. Вот так вот просто брать и, можно сказать, продавать людям смерть отвратительно. А ещё он жутко приставучий и совсем бестактный. Не помочь он хочет — поиграть и посмеяться. — Эээй, — тянет Тэхён. — Ведь благородное дело делаю. Скажем так, высшие силы сегодня захотели тебе помочь. Держи. — выуживает из кармана штанов серебряный кулон в виде полумесяца и протягивает его Чонгуку. — Девчонкам нравятся такие побрякушки. А эта вещь сработает наверняка. Мин Хонг астрологией увлекается, если ты не знал. Чонгук не протягивает руку, подозрительно смотрит то на кулон, то на Тэхёна и всем своим видом показывает, что ничего он брать не собирается. — Ну держи давай. — Тэхён вяло потряхивает вещицу в руке. — Иначе не отстану. Ну хорошо. Чонгук возьмёт кулон, а потом выбросит в ближайший мусорный бак. Теперь, конечно же, ему думается, что он наконец встанет и уйдёт, как и собирался с несколько минут назад, а ещё лучше, если уйдёт этот сомнительный парень, и Чонгук спокойно сможет доесть свой обед, но Тэхён уходить никуда не собирается. Он оценивающе смотрит на Чонгука и то надувает, то поджимает губы, словно пробуя того на вкус. — Чего ещё? — Ты… — Тэхён запинается, — Ты только отдай ей это и не забудь позвать на свидание. Думаю, вы мило бы смотрелись. И что-то не в словах, а во взгляде и голосе этого парня заставляет Чонгука пожалеть его. Такими смирёнными, страдающими они показались ему. Что это с ним? Сначала заставляет Чонгука чувствовать себя неловко, потом жутко злит, а теперь этот искренне добродетельный взгляд. Не понимаю. Тэхён вдруг поджимает губы, сводит брови и смотрит на Чонгука заворожённым взглядом. Поднимает руку, хочет протянуть вперёд, но слышит позади: «Что это ты тут делаешь?» — резко отдёргивает её и оборачивается. Видит перед собой мило улыбающееся, однако, явно раздражённое лицо и закатывает глаза. Парень приветственно машет Чонгуку рукой и говорит: — Прошу прощения, но мне правда очень нужно забрать этого демона с собой. Ты не против? Чонгук одобрительно кивает. Тэхён поднимается и, немного возмущаясь, вместе с тем парнем скрывается в толпе студентов, наполняющих кафе. Чонгук облегчённо вздыхает, смотрит на серебряный кулон в рука и отчего-то не думает больше выкидывать его. Мин Хонг и правда увлекается астрологией. Конечно же, он знает. Тогда почему бы и не попробовать начать с этого? Какой же Чонгук дурак. Вроде бы неглупый парень, а до такого сам и не додумался. Если всё получится, может и стоит сказать этому Тэхёну «спасибо».

* * * * * *

— Ты что, дал Чонгуку ангельский артефакт? — раздражённо, но сдержанно говорит хранитель, скрестив руки на груди и в нетерпении постукивая ногой по уже давно втоптанной траве. — С ума сошёл, что ли? И откуда взял вообще? — Да ладно тебе, — отмахивается искуситель, не отводя взгляда от мило беседующих Мин Хонг и Чон Чонгука. — Так дело быстрей пойдёт. Хранитель вздыхает. Он злится даже не от того, что искуситель форму человека принял и отдал ангельский артефакт, — это дело не такое уж и удивительное. Его злит то, как искуситель смотрит на Чонгука. Сам же себе рамки ставит, принципы какие-то придумывает, мучается. А ведь так просто стать счастливым. Даже целомудренные ангелы смеются над этим демоном. Но сам искуситель не думает, что его выбор неправилен. Так и должно быть. Должно. Он, может, и не ангел, но рад, что помог Чонгуку. Самому себе помог. Чонгук будет счастлив. А его искусителю ничего другого, как ни странно, и не надо.