Пепельные души

Заслышав шаги на лестнице, Рейнер, минут десять уже меривший шагами холл и прикидывавший, стоило ли вообще после всего случившегося вспоминать о запланированной еще утром прогулке, оглянулся. Иветта, одетая для разнообразия в черные обтягивающие штаны и свободную темно-зеленую тунику, доходившую ей до бедер, с почти неприличной поспешностью спускалась в холл, отмахиваясь от Роуз и еще нескольких слуг, несших ее плащ. Рейнер, привыкший видеть хозяйку Крайс-холла исключительно в платьях и при полном параде, был несколько озадачен таким ее совсем не светским видом, хотя и не мог не признавать, что одежда ей шла. Свои длинные волосы Иветта заколола в пучок, но строгий вид напрочь портили несколько прядей, спадавших ей на шею. – Не замерзнете? – поинтересовался Рейнер, когда Иветта туго затянула шнуровку высоких сапог и поднялась на ноги, явно намереваясь идти без верхней одежды. Иветта страдальчески вздохнула и закатила глаза. – И вы туда же! – капризно возмутилась она. – Ну, ладно. Роуз, боязливо переминавшаяся с ноги на ногу неподалеку, воспрянула духом и кинулась к хозяйке, накидывая на ее плечи теплый плащ. Иветта, терпеливо дожидаясь, пока она его закрепит, поинтересовалась: – Слышала, вы отправили нескольких своих людей в город? Рейнер, делая вид, что этот разговор совершенно нормален и что, разумеется, они никогда не обсуждали необходимость этого шага, уединяясь в комнате, невозмутимо кивнул. – Да, решил, что не стоит лишний раз волновать родителей, они явно уже успели всполошиться, – подтвердил он. – Будем надеяться, что они благополучно доберутся до города в такую непогоду, – вежливо отозвалась Иветта и, мотнув головой, отослала подальше и Роуз, и еще двоих слуг. Рейнер своего Джека успел отправить восвояси еще минут двадцать назад, не желая наблюдать возле себя лишних свидетелей чего бы то ни было. К тому же после более чем прозрачных предупреждений Иветты он не был уверен, что может кому-то из них доверять. В этом доме, по всей видимости, чуть-чуть расслабиться можно было только рядом с бывшими сослуживцами отца миссис Крайс, преданными лично ей, а не ее супругу. – Прошу, – Рейнер, верный обещанию, поднял повыше зонт и отставил локоть, позволяя Иветте схватиться за его руку. Иветта улыбнулась ему вполне искренне и тут же воспользовалась приглашением, выходя следом за ним на улицу. Уже почти стемнело, и на улице сновали слуги, зажигавшие повсюду фонари. Темно-серые тучи мрачно нависали над поместьем, наводя тоску. Примерно сориентировавшись и определившись с направлением, Рейнер повел Иветту по мощеной дороге в сторону горячего источника. По зонту мерно стучали капли дождя, а ветер, играясь ветвями деревьев, радостно швырял в лицо воду, делая зонт совершенно бесполезным. – А я вам говорила, – щурясь от брызг, хихикнула Иветта, набрасывая на голову капюшон. – А про плащ я вам говорил, – в тон ей отозвался Рейнер, встряхнув головой. Иветта остановилась, к чему-то прислушалась и, сунув в рот два пальца, вдруг оглушительно свистнула. Рейнер изумленно уставился на нее. Впервые в жизни он видел, чтобы женщина дворянского происхождения вела себя так неприлично – по крайней мере, по светским законам. – Я же выросла с солдатами, чего вы, – чуть смутилась Иветта, стараясь делать вид, что все происходящее – в порядке вещей. Это Рейнера почти не удивило. Скорее – наоборот. Даже та обида, глодавшая его, как собака кость, чуть отступила. В Иветте очень остро чувствовался человек, большую часть времени предоставленный самому себе – она абсолютно не задумывалась о том, что делает, словно не было рядом с ней свидетелей ее поступков. Это подтверждало ее слова о супружеском наказании – полной изоляции от внешнего мира, и сердиться на нее за утаивание информации было сложно. Скорее, поразительно было, что Иветта вообще была еще способна придумывать планы и просчитывать последствия своих и чужих действий. Хотя, возможно, в этом не последнюю роль сыграл мистер Эри... Иветта отпустила его и радостно принялась трепать по загривкам набежавших со всех сторон собак. Псы, заливаясь восторженным лаем, подпрыгивали на месте и мотали хвостами так, что, казалось, они у них сейчас отвалятся. На Рейнера псы внимания не обращали совершенно, будто его здесь и не было. Затискав каждую собаку, Иветта хлопнула в ладоши и строго рявкнула: – Брысь! Псы, жалобно заскулив, моментально разбежались, скрываясь в ближайших кустах и за ближайшими деревьями. – Поразительное послушание, – сделал комплимент Рейнер, до того молча наблюдавший за происходящим. Иветта, тщательно вытиравшая руки платочком, улыбнулась. – Одно из моих немногочисленных развлечений, мистер Хьюз, – отозвалась она почти бесстрастно и, мимолетно принюхавшись к своим пальцам, чуть поморщилась. – Ненавижу запах псины, но и собак жалко, – добавила она. Рейнер предложил ей руку, не заостряя внимания на ее словах, и они продолжили неспешную прогулку. С каждой минутой на улице холодало все сильнее, и Рейнер был рад, что оделся тепло. В отличие от Иветты, но та, кажется, не испытывала никаких неудобств. – Вы совсем не мерзнете? – поинтересовался Рейнер, сворачивая на узкую тропинку, которую уже столько раз видел в свое окно. Иветта, приподняв брови, окинула задумчивым взглядом дорожку, но не возразила, позволяя уводить себя вглубь парка. Слуги, успевшие зажечь везде лампы, поспешно разбежались, прячась от непогоды. Наверное, они вообще были единственными жителями Крайс-холла, которым не сиделось под крышей в теплом доме. – Мне вполне комфортно, – заверила Иветта уклончиво, явно не собираясь распространяться на этот счет. Рейнера это почти не удивило. Он вообще ощущал себя игроком в какую-нибудь азартную игру, где нужно делать небольшие ходы и открывать новые карточки с информацией. Пока, правда, по ощущениям он проигрывал... Но тем больше ему хотелось разгадать все тайны и в конце концов победить. Деревья становились все реже, пока в конце концов они не оказались на пустынном пятачке черной земли. Над ней стелился промозглый туман, и едва можно было разглядеть округу на пару шагов вперед. – Странное место для прогулки, – сдержанно заметила Иветта, но не стала противиться, когда Рейнер, игнорируя ее слова, двинулся дальше. Еще не слишком стемнело, да и горевшие поблизости фонари давали достаточно света, так что бурлящая вода была видна очень хорошо. Осторожно вглядываясь в землю перед собой, чтобы ненароком не свалиться в источник, Рейнер двинулся к воде. Безошибочно отыскав тот уступ, с которого спрыгивала тогда Иветта, он присел рядом с ним на корточки. – Что вы делаете? – занервничала Иветта, оставшаяся на несколько шагов позади. Рейнер, скинув мешавшийся капюшон и отложивший в сторону зонт, закатал рукав плаща. – Да вот, хочу посмотреть, насколько горячая здесь вода, – в конце концов, мысль о том, что источник мог быть и не таким опасным, как он думал, все еще нервно билась в висках. Принимать на веру фантастическую мысль о том, что человек может воскреснуть из мертвых, Рейнер не хотел. За последние дни он и без того часто ощущал себя идиотом. Протянув руку к воде, Рейнер ощутил упругое, горячее тепло, опалившее ему пальцы. Но не успел он коснуться поверхности воды, как на него буквально налетела Иветта, упавшая рядом с ним на колени. – Не надо! – перехватив его руку, вскрикнула она, испуганно глядя на него. – Если уж вы настолько жаждете узнать... Отпустив его, Иветта резко дернула завязки плаща, скидывая его с плеч и оставаясь в одной тунике. Рукава доходили ей до локтей, так что задирать их и не потребовалось. Не колеблясь ни секунды, она резко наклонилась, опуская левую руку в воду. Вода в источнике заволновалась, пузырьки, оглаживая свою добычу, поднимались на поверхность. Рейнер же с обреченным ужасом смотрел на то, как краснеет, покрывается волдырями и лопается нежная кожа. Вода окрашивалась кровью. Иветта, закусив губу, молча смотрела на него. – Вам совсем не больно? – глухо спросил Рейнер, с трудом отводя взгляд от воды. Иветта криво ухмыльнулась. – Мне дико больно, – отозвалась она, и только теперь Рейнер заметил, с какой силой она сжимала в кулак правую руку. В глазах у нее плескалась такая мука, что становилось жутко. И тем более жутко было от осознания того, насколько привычна боль для этой женщины. – Вытащите руку, – тихо попросил Рейнер. Иветта моментально подчинилась, будто только и ждала, когда он попросит, и Рейнер ощутил себя чертовым садистом, который заставил ее испытывать такие муки. В клубившемся у поверхности земли тумане было отчетливо видно, как израненная, ошпаренная кожа начинает медленно исцеляться. Срастались трещины, затягивались волдыри... Будто кто-то поспешно отматывал вперед время, проматывая долгие дни лечения. Спустя несколько минут ничто не напоминало о недавно перенесенной ране. Иветта, наконец, с облегчением выдохнула и чуть расслабилась. Дождь продолжал надсадно капать на голову, но ни Рейнер, ни Иветта так и не шевелились. Они сидели молча, глядя друг другу в глаза, и, казалось, не знали, что делать дальше. – Почему? – нарушил тишину Рейнер, взглядом указывая на руку Иветты. Теперь, когда он воочию убедился в том, что вода в источнике и в самом деле кипит, вопросов стало еще больше. Начиная от бессмертности его собеседницы и заканчивая ее добровольным затворничеством. Сомнительно было, чтобы человек, которого нельзя было убить, подчинялся нелепому приказу не покидать пределов поместья. Очередной раунд игры был проигран – новая информация сделала только хуже. Иветта с любопытством оглядела собственную руку, будто и сама ее впервые в жизни видела, и пожала плечами. – Это очень сложный вопрос, мистер Хьюз, – отозвалась она, наконец. – И я думаю, что чем меньше вы знаете, тем безопаснее для вас же, – она виновато улыбнулась и нервно потерла недавно обожженную руку. – А как же: «все, что происходит в этом доме, в нем и остается»? – поинтересовался Рейнер почти бесстрастно – он и без того догадывался, что ничего ему объяснять не будут, хотя наглядная демонстрация неуязвимости и без того подставляла его, невольного свидетеля всех этих чудес. Иветта хмыкнула, пристально вглядываясь в затянутую туманом мглу. За шумом дождя послышалось чье-то негромкое бормотание и скрип – запоздалый слуга решил зажечь оставшиеся фонари. – Не стоит вам тонуть в этом еще сильнее, Рейнер, – мягко проговорила Иветта, когда молчание совсем уж затянулось. А Рейнеру вспомнилась та полная неловкости ночь, когда он наткнулся на хозяйку дома и ее любовника в коридоре среди ночи – Иветта тогда точно так же мучилась из-за Кристофера, который, очевидно, опекал ее уже очень много лет, наплевав на создание собственной семьи. Впрочем, как и Кристофер, Рейнер считал, что каждый имеет право строить свою жизнь так, как ему вздумается. – Так ведь... не должно быть, – нахмурившись, выпалил Рейнер, сам не понимая, зачем. Иветта удивленно наклонила голову в сторону, разглядывая его так, будто у него выросла вторая голова. – Ваш отец ведь градоправитель! Он на короткой ноге с королем! Как так вышло, что вы... – не найдя слов, Рейнер угрюмо замолчал. Учитывая, что Иветта очевидно была очень привязана к отцу, можно было сделать вывод, что и отец ее любил. Так почему тогда любящий отец – облеченный властью! – до сих пор не раздавил обидчика дочери, как клопа, даром что у Крайса помимо денег и имени ничего и не было? Иветта улыбнулась, рассеянно поболтала пальцами в воде источника и подула на них, будто на свечу. – У каждого из нас свои скелеты в шкафу. И пусть они там и остаются, – Иветта стряхнула с бедер невидимые глазу пылинки и собралась подниматься на ноги. Рейнер успел перехватить ее за запястье. – Я вас почти не знаю, но... Я хотел бы вам помочь. Иветта аккуратно разжала его пальцы и, наклонившись, коротко поцеловала его в самый уголок губ. – Если вы выберетесь из этой истории без последствий – очень мне поможете, – доверительно сообщила она шепотом и, выпрямившись, отошла от источника. Рейнер последовал за ней, случайно наступив в сгущавшемся мраке на сброшенный ею плащ, валявшийся небрежно, будто грязная тряпка. Впрочем, колени у Иветты тоже были перепачканы землей. – Извините, – повинился Рейнер, поднимая плащ. Иветта, обернувшись, махнула рукой, явно не слишком переживая о сохранности своей одежды. Впрочем, у ее супруга проблем с финансами, очевидно, не было, так что покупка новых вещей явно не стояла на повестке дня. Они прошли остаток выжженной пустыни, доходя до следующей тропинки, углублявшейся дальше в парк. – Так... Если вы чувствуете боль, то и холод тоже должны? – не выдержал Рейнер, несколько минут наблюдавший за безмятежно шагавшей Иветтой, не выказывавшей никакого беспокойства. Иветта чуть замедлила шаг и оценивающе взглянула на него, будто прикидывая, стоит ли вообще что-либо отвечать. – Это сложно объяснить. Я чувствую сильные... раздражители? То, что сейчас на улице довольно холодно, я, конечно же, ощущаю, но совсем неярко. Иногда мне кажется, что я сделана из камня, и тогда происходит то, что вы, полагаю, имели удовольствие наблюдать из своего окна, – Иветта хитро приподняла бровь, пытаясь уловить малейшие изменения в его мимике. – И с алкоголем то же самое? – не поддался на провокацию Рейнер, отвечая ей не менее хитрым взглядом. Иветта оторопело моргнула и расхохоталась, несильно толкая его в плечо. – Вы невыносимы. А из меня, кажется, шпион был бы просто отвратительный, – отсмеявшись, посетовала Иветта, мысленно ужасаясь тому, насколько она была неосторожной и сколько тайн выдала в первый же день знакомства. С другой стороны, не то, чтобы благополучие Крайса ее хоть сколько-нибудь волновало. – А про алкоголь-то откуда вы узнали? Рейнер пожал плечами. – Я, оказывается, по ошибке забрал ваш бокал. И когда вместо слабенького вина неосторожно хлебнул... что это, кстати, было? – ответил он. Иветта чуть сильнее сжала пальцы на его предплечье, сама того не заметив. – Аустеррская наливка. Излюбленный напиток моего дорогого супруга... Да и мой тоже, благо, от алкоголизма я не умру, – едко отозвалась она, привычно раздражаясь от одного воспоминания обо всем, связанном с Крайсом. – Память о родине? – нейтрально спросил Рейнер, мысленно откладывая в копилку новых знаний еще один факт – о том, что болезни, по всей видимости, к Иветте тоже не клеились. Хотя почему бы простенькой не смертельной простуде не наброситься на такую легкую мишень – гуляющую на холоде в тоненькой одежде женщину? Иветта взглянула на него насмешливо. – Понятия не имею. Судя по внешнему виду моего супруга – такой вариант вполне вероятен, но я не знаю его генеалогического древа. Я вообще осведомлена не больше вас – знаю только, что его признал наследником по крови Герард Крайс. Рейнер вздохнул, поправляя сбитый ветром в сторону зонт, который он продолжал нести над ними, хотя в нем не было особой необходимости – те несколько минут у источника позволили всласть насладиться дождем. – Ваши ответы порождают еще больше вопросов, – проворчал он. Иветта слабо улыбнулась и пожала плечами, не считая нужным оправдываться или объясняться. Достаточно было и того, что она уже успела наворотить, ни к чему подтачивать и без того хрупкий мост безопасности, по которому ее новый знакомый еще может пройти и остаться в целости и сохранности. Рейнер, заметив, что она помрачнела, явно задумавшись о чем-то не слишком для нее приятном, остановился и огляделся вокруг. Они забрели уже очень далеко в этом казавшемся бесконечным парке, и рядом не было ни души. Небо постепенно темнело, но все еще было достаточно светло, чтобы не бояться убиться без фонаря. – Так, значит, вы собирались носиться по лужам?.. – припомнив утренний разговор, поинтересовался Рейнер, аккуратно закрепляя ненужный зонт на нижней ветке ближайшего дерева. Иветта подозрительно сощурилась, следя за ним взглядом. – Вы меня пугаете, мистер Хьюз, – ухмыльнулась она, начиная догадываться, к чему все эти неторопливые приготовления. Рейнер снял мешающийся плащ, решив, что на некоторое время прекрасно хватит толстого дублета, и тоже умостил его на многострадальном дереве. – У вас две минуты. Но у меня нет часов, поэтому... – не оборачиваясь, протянул Рейнер. Иветта хихикнула, как девчонка, и моментально растворилась в ближайших зарослях. Под ее ногами ворчливо заскрипели мокрые опавшие ветки и пожухлая листва, и Рейнер порадовался хотя бы этому ориентиру. В конце концов, этот парк Иветта явно знала, как свои пять пальцев, так что у нее было преимущество с самого начала. Выждав справедливости ради еще с полминуты, Рейнер бросился в погоню, не слишком стараясь приглушать шаги. Все еще льющийся с неба дождь прекрасно справлялся с этим и сам. Иветта, казалось, растворилась в воздухе. Если поначалу Рейнер еще различал ее следы – то поломанную ветку, то четкий след от обуви в грязи, то затем эти ориентиры пропали. В шуме дождя не слышался ни единый посторонний звук, и Рейнер ощутил себя будто в глухом лесу, где на многие мили вокруг не было никого. Он продирался через густые заросли кустарников, когда ему показалось, что за спиной что-то щелкнуло. Обернулся он как раз вовремя, чтобы подхватить под ягодицы напрыгнувшую на него, как кошка, Иветту. – Попались! – объявила она довольно, слегка запыхаясь от бега. – Вообще-то, по плану я должна была запрыгнуть вам на спину... Но и так тоже неплохо, – держась за его шею, заметила Иветта, чуть отклоняя корпус назад. Щеки у нее покраснели, а волосы растрепались, и Рейнер в очередной раз поразился тому, что эта на вид совершенно обычная, красивая и живая женщина на самом деле таит в себе такую жутковатую, мистическую загадку. Загадку, которую хотелось разгадать, раскрыть, чтобы секретов больше не было... Чтобы можно было заполучить ее полностью, всю. – Простите, – выдохнул Рейнер, крепче сжимая пальцы, будто боялся, что Иветта сейчас растворится в воздухе. Ее близость окатывала его, будто кипятком, и в вены горячей лавой плеснулось возбуждение. – За что? – удивилась Иветта и только и успела, что охнуть, когда ее бесцеремонно прижали к ближайшему дереву. Выдержки Рейнера хватило лишь на то, чтобы подставить под ее затылок ладонь, не давая ей удариться, а дальше накрывшая его волна смыла все возможные мысли. Кажется, никогда и никого он не целовал так исступленно, так жадно, никого еще ему не хотелось сжимать в объятиях с такой силой, до боли, будто только так можно было убедить себя, что все происходит наяву. Озадаченно застывшая в первое мгновение Иветта ответила на его поцелуй с не меньшим пылом, плотно обхватывая его бедрами и скрестив лодыжки за его спиной. И это ощущение горячего жаркого тела сводило с ума, заставляя забыть и о холоде, и о дожде, и о том, что они стояли в глубине парка в темноте. Упиваясь запахом, вкусом Иветты, наслаждаясь видом ее шального, расслабленного взгляда и теряя голову от звука ее тяжелого, хриплого дыхания, Рейнер никак не мог взять в толк, кем нужно было быть, чтобы превращать в ад жизнь этой женщины. Сам он ощущал себя так, будто при первой же встрече отдал ей душу, хотя рациональная часть его разума и твердила ему, что несколько дней знакомства с замужней женщиной не могли так кардинально повлиять на его жизнь. Потому что – могли. С трудом заставив себя остановиться, Рейнер оторвался от нежной гладкой шеи, которую с таким упоением целовал, пока Иветта, выгибаясь, как кошка, подставлялась под его касания. Говорить ничего не хотелось, и Рейнер просто прижался своим лбом ко лбу оперевшейся затылком на ствол дерева Иветты. Она улыбнулась, пропуская между пальцами его волосы. Глаза у нее горели знакомым лукавым огоньком, но она тоже помалкивала. С ее мокрых волос стекала вода, и Рейнер подозревал, что и сам выглядит так же. – Спасибо, – вдруг сказала Иветта, легко опираясь на его плечи и опуская ноги на землю. Придержавший ее за талию Рейнер удивленно поднял брови. – За что? – удивился он. Иветта, сориентировавшись на месте, выбрала нужное направление и двинулась вперед, с оставленным вещам и зонту. Ей самой они были не слишком-то нужны, но Рейнеру, губы которого уже посинели от холода, плащ бы явно пригодился. – За то, что поддержали мое желание побегать по лесу под дождем, разумеется, – откликнулась она моментально, будто только и ждала этого вопроса. Рейнер смотрел на ее ласковую теплую улыбку, и с обреченной радостью осознавал, что его стремление скрыться от непогоды разделило его жизнь на «до» и «после». И он не собирался с этим бороться.