Стоял удивительно солнечный и погожий день. Красивая карета, запряженная четверкой чистокровных лошадей, подъезжала к старинному особняку в Двугорском уезде. Аня ехала и поглядывала в окошко. Листья на деревьях переливались золотыми, коричневыми и бордовыми красками. Это первая осень без мамы.
Она мило посмотрела на взрослого мужчину, который теперь будет ее семьей, и грустно улыбнулась. Мама умерла пару месяцев назад, и она осталась совсем одна. Иван Иванович часто к ним приезжал, дарил много подарков и интересных ярких книг, рассказывал увлекательные истории. Вот и сейчас добрый дядюшка оформил документы и забрал ее из московского поместья. Теперь он ее опекун и будет заботится о ней.
Экипаж остановился возле огромного особняка, расположенного на холме. На крыльце стоял управляющий, похожий на большого лиса. Он покручивал свои длинные усы, ехидно улыбался и постоянно заглядывал в глаза. Анна шла медленно, позади опекуна, и вертела белокурой головкой по сторонам. Дом казался ей огромным. Холл был выдержан в серо-бежевых тонах. Обои из жемчужного шелка, бархатная драпировка в тон и серые ковры. На стенах висели массивные канделябры. На первом этаже располагалась столовая, гостиная и кабинет. На втором этаже находились господские покои, комнаты для гостей и большая просторная библиотека, где хранилось множество книг. На площадке второго этажа стояла дородная женщина, она искренне улыбалась и радовалась приезду хозяина.
- Анечка, познакомься. Это Варвара. Она была нянькой моего сына – Владимира. Теперь будет тебе помогать, покамест не приедет гувернантка.
- Какая ты хорошенькая, Аннушка. Пойдем, я тебе комнату покажу, – сказала она, и протянула свою пухлую руку.
Анна вошла в комнату, отведенную ей, и остановилась у самой двери, не решаясь зайти внутрь. Посреди комнаты стояла широкая кровать под светлым балдахином, застланная розовым шелковым покрывалом. Убранство этой комнаты, да и всего особняка, разительно отличалось от ее дома в Москве, где все свои тринадцать лет она прожила с матерью. Все в этой комнате было выдержано в розово-белых тонах. У окна стоял изысканный дамский столик с зеркалом, а у противоположной стены массивный, но такой же изящный, как и другая мебель в комнате шкаф. Варвара подошла к нему и открыла створки. Он был заполнен до отказа красивыми вещами: платья, шляпки, туфельки. Фиалковые глаза с густыми темными ресницами засияли неподдельной радостью.
У нее никогда не было такой красивой одежды. Они с матерью жили скромно и на всем экономили. Все, что у них было, это небольшой домик в Москве и мелкое хозяйство. Аня с самого детства знала, что её мать была примой императорского театра. Про отца она боялась спрашивать, потому что мама сразу становилась задумчивая. Девочка всегда пыталась радовать мать. Научилась читать и писать, сама выучила французский по книжке, что привез добрый дядюшка. Хотя, часто слышала, как женщины перешептывались, что зря себе голову морочит этой учебой. Все равно на такой, как она, богатые и благородные дворяне не женятся. И пусть просит Бога, чтобы на нее обратил внимание хоть какой-нибудь мещанин. Но ей было все равно, за кого выходить замуж, главное, чтобы этот человек ее любил.
- Как тебе комната, Аннушка? – Варвара внимательно следила за ней и улыбалась.
- Здесь чудесно! - воскликнула она.
- Тогда отдыхай, а в семь часов я позову тебя к ужину. Скоро должен вернуться Владимир. Иван Иванович вас познакомит.
- А какой он, Владимир?
- Он… он хороший, добрый, честный, красивы-ы-ы-й, только характер у него тяжелый.
- Я ему, наверное, не понравлюсь.
- Что ты! Что ты! – замахала руками Варвара. - Да как же ты можешь не понравиться? Ты ведь прелесть. А сейчас ложись, отдыхай с дороги. Тебе помочь?
- Я сама справлюсь. Спасибо, Варя, - Аня улыбнулась и подошла к кровати. Как только ее голова коснулась мягкой подушки, она погрузилась в спокойный сон.
Анна проснулась, когда за окнами начинало смеркаться. Она сидела на кровати и смотрела по сторонам, ей потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, где она находится. В комнате были зажжены свечи и растоплен камин. Часы на полке показывали без четверти шесть. Во дворе послышался топот копыт. Анна быстро соскочила с постели и подбежала к окну. На черном вороном жеребце сидел молодой мужчина. Он проворно спрыгнул с коня и передал поводья подбежавшему конюху. Она сразу поняла, что это сын ее опекуна – Владимир. Даже из окна было заметно, как он красив: высокий, темные волосы, военная выправка. Офицерский мундир из темно-зеленого сукна с высоким воротником, застегнутым под самый подбородок, и золотистые эполеты были ему к лицу. Он медленно поднимался по ступенькам.
Анна поспешно причесалась и переоделась в новое ярко-голубое платье с белыми оборками, которое подарил ей дядюшка. Ее волнистые волосы спадали на плечи, перехваченные на затылке такой же голубой ленточкой. Анна открыла дверь и вышла в длинный коридор. На лестнице были слышны голоса двух мужчин, доносившиеся из кабинета. Она знала, что подслушивать - дурной тон, но любопытство взяло вверх над приличными манерами.
- Зачем вы привезли эту девчонку в наше поместье? Почему именно вы вызвались ее опекать?
- Володя, ты ничего не знаешь. Анечка - сущий ангел! Она тебе понравится.
- Она ваша внебрачная дочь? – осторожно спросил он.
- Как тебе могло прийти такое в голову? Конечно, нет!
- Тогда я тем более не понимаю, зачем вы ее привезли! Отец, я прошу вас, расскажи мне все.
- Хорошо, Володя. Но запомни, об этом больше никто не знает. Её мать была примой императорского театра. Ирэн Аксёнова – её любили и восхищались. Она была красивой, утончённой, с выразительными глазами и белокурыми волосами. Анечка так похожа на нее… - старик мечтательно закатил глаза.
- Что было дальше, папа? - Владимир нетерпеливо стучал пальцами по подлокотнику кресла.
- Её расположения добивались многие, даже сам император. Но она любила только одного: красивый и статный дворянин, герой войны с Наполеоном. Они недолго были вместе, всего пару месяцев. Об их связи знали единицы. Потом Ирэн поняла, что находится в тягости. Как только ее подозрения подтвердились, она оставила сцену и покинула Петербург.
- Замечательно! Как я понял, этот герой войны отправил свою полюбовницу в Москву? – спросил Владимир.
- Да, Володя. Она уехала в Москву и вела затворнический образ жизни. Она так и не вышла замуж, - проговорил он низким голосом.
- Мало того, что это девчонка байстрючка, так еще ее мать какая-то актрисулька! На что вы рассчитываете, отец? На ней никто не женится, все будут обходить ее стороной.
- Прошло много времени, сейчас уже никто не вспомним об этом.
- Свет очень жесток и злопамятен. Вы напрасно думаете, что все в этом городе забыли актрису Аксёнову. Найдутся злые языки, которые все вспомнят, а что не вспомнят – придумают.
- Они бы обсуждали, если бы Анечка осталась на фамилии матери. А так, что можно сказать о княжне Мещерской?
- Нет… Отец, вы же не…
- Да! Я попросил своего друга, Сергея Николаевича Мещерского признать Анечку своей дочерью. Когда-то я ему помог, и он мне был обязан. Серж живет один. Жена умерла несколько лет назад, а детей Бог не дал. Вот он и согласился.
- Вы сошли с ума! Она не имеет права носить этот титул! Она не достойна зваться княжной Мещерской!
- Это буду решать я! Я обещал позаботиться о ней.
Анна не стала слушать продолжение разговора. Ноги отказывались ее держать. Она медленно прошла к кушетке, которая стояла в холле и присела на нее. В голове крутился только один вопрос: «За что Владимир так ее ненавидит?»
- Кому вы обещали? - Тем временем продолжал Владимир.
- Её отцу.
- Вы с ним знакомы? И кто же он?
- Володя…
- Вы не можете назвать имя этого человека? Даже родному сыну?
- Хорошо. Но дай мне слово, что никто об этом не узнает.
- Слово офицера.
- Её отец князь Пётр Долгорукий.
- Как? Пётр Михайлович? Всегда считал его подкаблучником и недотепой! Его же Марья Алексеевна рядом с собой всегда держала.
- Княгиня догадывалась о его связи. Поэтому он купил поместье в Москве и отправил туда Ирэн. После его смерти я помогал им, и сейчас не оставлю девочку одну.
- А вы уверены, что она дочь князя?
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ради Бога, отец, она ведь была актрисой. Вероятно, у нее был покровитель до князя. Вы ведь знаете жизнь за кулисами. Они ничем не брезгуют, чтобы стать примами и блистать на сцене!
- Да как ты смеешь! У Ирочки был талант! Она была не какая-нибудь продажная девка, а при-и-ма!
- Только перед Долгоруким не устояла? - усмехнулся Владимир.
- Замолчи! Я не желаю больше тебя слушать!
- Вы ставите под удар репутацию нашей семьи, беря на воспитание приблуду! Я не хочу, чтобы о нас судачили. Выбирайте, что для вас важнее: честь и гордое имя баронов Корфов или она? – кричал Владимир.
- Анечка будет жить в этом доме, и ты будешь относиться к ней как к сестре. Это мое решение!
- Никогда! Можете даже лишить меня наследства, но ноги моей больше не будет в этом доме, пока здесь эта девка. Я никогда не назову ее сестрой!
Владимир резко развернулся и направился к выходу. Он распахнул дверь и выскочил наружу. Анна сидела на кушетке и боялась пошевелиться. Из голубых глаз капали слезы. При виде беспомощной девочки у Владимира сжалось сердце. Но нет, он не должен поддаваться жалости, она обязательно бросит тень на их семью. Владимир быстро пересек холл, громко хлопнул дверью и вышел на улицу. Послышалось ржание коня и быстрый топот. Не успев приехать, Владимир вновь ускакал. И теперь неизвестно, когда он вернется в родовое поместье - и вернется ли.
Анна громко всхлипнула и зажала рот ладошкой. Она слышала разговор и не понимала, как этот красивый мужчина может говорить такие ужасные вещи? Какое он имеет право оскорблять ее мать? Анну в первый раз в жизни охватил гнев. Ей захотелось ударить этого напыщенного нахала по его красивому надменному лицу. Она никогда не забудет его грубых слов. Иван Иванович, выходя из своего кабинета, увидел ее и обнял за плечи.
- Ты слышала? Да? – ласково спросил он.
Она утвердительно кивнула головой, не отрывая ладошки от губ.
- Мы с Верочкой пять лет не могли стать родителями. И когда у нас появился Володя, он стал для нас самым главным в жизни. Мы нанимали ему лучших учителей, он ни в чем не знал отказа, особенно в деньгах. Много путешествовал. Когда он вырос, я дал ему полную свободу. После смерти Верочки мы остались одни. Володя просто ревнует, не хочет делить отцовскую любовь еще с кем-то. Ты не обижайся на него, девочка. Он вспыльчивый, но отходчивый. Даст бог, он поймет меня и вернется.
***
Прошло несколько лет, как Аня стала княжной Мещерской и переступила порог родового поместья баронов Корфов. Слуги вели себя почтительно, управляющий низко кланялся и так же заглядывал в глаза. И только Варя вела себя легко и просто. С ней она всем делилась, спрашивала совета и вместе на кухне пили чай. Почти сразу по приезду в Двугорское в доме появилась гувернантка французского происхождения мадемуазель Делаж. Позже барон выписал своей воспитаннице лучших заграничных учителей. Он не жалел денег и вкладывал огромные суммы в образование юной княжны.
Владимир свое слово держал и в поместье не появлялся. Иван Иванович каждый месяц получал письма, где подробно описывались приключения его сына. Еще чаще он получал счета, которые подтверждали веселую жизнь Владимира. Барон только хмурился и качал головой, но что поделаешь – молодость. Да еще единственный сын, приходится закрывать на многое глаза и оплачивать карточные долги. Но сегодняшнее письмо подтолкнуло барона принять меры. За такое разгильдяйское поведения и постоянные дуэли он мог вылететь из армии.
- Анечка, мне нужно уехать в столицу. Я постараюсь пробыть там недолго, но я буду очень по тебе скучать, - улыбнулся барон.
- Я тоже буду скучать, дядюшка. Вы не беспокойтесь обо мне. Со мной всегда рядом Варя и мадемуазель Делаж.
Иван Иванович крепко обнял Аннушку и поцеловал в розовую щечку.
- Какой подарок привезти тебе из столицы?
- Новые ноты, - смущаясь, ответила она.
- Будут тебе ноты, - рассмеялся барон. – А на Рождество поедем в Петербург вместе. Я покажу тебе этот замечательный город. Там в праздник повсюду гулянья, мы будем пить горячий чай с бубликами и кататься на каруселях.
Анна слушала опекуна и не могла поверить, что теперь ее жизнь изменилась. Иван Иванович пожелал воспитаннице доброй ночи и отправился собираться в дорогу. На рассвете он должен выехать в столицу.
***
Гувернантка забежала в комнату Анны, даже не постучав. Ее глаза были мокрыми от слез, она через всхлипывания пыталась что-то сказать.
- Что-то случилось, мадемуазель Делаж? — спросила взволнованно она.
- Там… там Владимир Иванович… Он приехал и сказал… о-о-о Аннет, такое несчастье! - плакала гувернантка.
Анна подошла к ней и помогла присесть в кресло.
- О чем вы говорите?
- Вас хочет видеть Владимир Иванович. Он расскажет вам сам, моя дорогая, — всхлипывая, произнесла француженка.
Анна быстро спускалась по лестнице. Мысль о том, что Владимир вернулся, ужаснула её, а расстроенный вид мадемуазель Делаж привел в замешательство. Что же такого могло произойти? Девушка постучалась в дверь кабинета, так и не дождавшись приглашения, открыла ее. Владимир сидел в кресле отца и перебирал какие-то бумаги. Анна стояла на пороге и боялась сделать шаг. Она ждала, когда он обратит на нее внимание и соизволит заговорить с ней.
Наконец молодой офицер поднял голову и посмотрел на девушку.
- Садитесь, - грубо сказал он.
Анна подошла к стулу и села напротив Владимира, расправляя оборки платья. Тревога все больше и больше охватывала ее.
- Анна, у вас есть какие-нибудь родственники еще?
- Мы с мамой жили одни, – ответила девочка. – Она всегда говорила мне, что у нас никого нет.
Анна внимательно посмотрела на мужчину. Сегодня он показался ей очень бледным. Растрёпанные волосы, покрасневшие глаза, небрежно повязанный шейный платок, а еще его тон… Он встревожил ее, и сердце бешено застучало в груди.
- У меня плохие новости. Отец… карета, в которой он ехал в Петербург, перевернулась и… – Владимир на мгновение замолчал, как будто набираясь сил. – Отец разбился.
Анна не сводила взгляда с Владимира. Она отказывалась принимать то, что услышала. Ее глаза застелила пелена слез. Этого не может быть. Сначала мама, потом дядюшка. Нет! Так не должно быть! Анна начала плакать в голос, не стесняясь своих слез и эмоций. Плевать, что барышня должна всегда контролировать себя. Сейчас все было не важно.
Чьи-то теплые руки обняли ее и притянули к себе, а пальцы нежно гладили по волосам. Аня начала потихоньку успокаиваться, когда услышала слова: «Ты поплачь, Анечка, поплачь. Мне нельзя. Меня учили держать все в себе, офицеру негоже сырость разводить. А ты поплачь за нас двоих». Она начала понимать, в чьих стоит объятиях и кто ее успокаивает. Тот, кто оскорблял и говорил гадости про маму. Это из-за него дядюшка разбился. Если бы Владимир вел себя нормально, Иван Иванович не поехал в Петербург и остался жив! Анна со всей силы оттолкнула мужчину и отбежала к двери.
- Это вы! Вы во всем виноваты! Если бы не вы, дядюшка остался жив! Это вы убили его! Вы! Вы! Вы!
Владимир понимал, что у Анны началась настоящая истерика. Он протянул к ней руки, но та выбежала за дверь. Она побежала к Варваре, которая ждала любимицу в холле, и уткнулась в пышную грудь. Владимир постоял возле кабинета, затем развернулся и закрыл за собой дверь. Его сердце разрывалось на части. Он не мог видеть слезы этой девочки, но надо было готовиться к похоронам.
После возвращения с кладбища Анна сразу поднялась к себе в комнату, легла на кровать и зарыдала. Она плакала постоянно. Казалось, что слезы никак не закончатся. За пару дней она превратилась в свою тень. Сил не хватало даже стоять на ногах, ее шатало из стороны в сторону. Если бы не Варя, которая поддерживала за плечи, то скорее всего, она просто бы упала. Красные глаза от слез и синяки под глазами -результат бессонных ночей. Как же она устала. Анна начала засыпать, когда мадемуазель Делаж сообщила, что ее ждет в кабинете Владимир.
Барон сидел за письменным столом, оперевшись локтями и обхватив голову руками. Вокруг лежало много каких-то документов, но Владимир думал об одном. Как же он сдерживал себя сегодня, чтобы не повыгонять местных кумушек, которые только и болтали об Анне. Их только заботило, что теперь будет с воспитанницей старого барона. Ни капли сожаления, только фальшивые соболезнования и поддельная скорбь. Он смотрел на портрет отца, а в его голове звучал голос Ани: «Это вы виноваты! Если бы не вы, дядюшка остался жив! Это вы убили его!» А ведь она права. Если бы я не вел такой образ жизни, отец бы не поехал в Петербург читать свои нотации. Как я виноват перед тобой. Прости, папа.
Анна зашла в кабинет, не постучавшись. Она видела, что Владимир очень страдает из-за потери отца, ей было жаль его. Наконец, молодой барон поднял голову и посмотрел уставшим тяжелым взглядом.
- Анна, мой отец оказался очень предусмотрительным человеком, - начал Владимир. – Он составил завещание. Я только что прочитал его. Вам оставили хорошее приданое, можете не переживать, без денег не останетесь.
- Мне не нужно никакого приданого. Разве сейчас уместно думать об этом? - решительно сказала Анна. - Я уеду обратно в Москву. Мне от вас ничего не надо!
Владимир сделал паузу, пережидая гневную вспышку.
- Вам пятнадцать лет, мадемуазель. Куда вы уедете? Даже не думайте об этом. Вы останетесь под моей опекой, пока не выйдете замуж, а я буду следить за вашим воспитанием.
- Простите… - Анна показалось, что она ослышалась. Но увидев подтверждающие кивки головой, она поняла, что услышала все верно.
- Да, княжна, я стал вашим законным опекуном. Так написано в завещании.
