daegu;

— А откуда этот шрам? — Юнги ведет подушечками пальцев по светлому следу на смуглой коже руки, чуть вытянув голову вперед и приглядываясь. — Зачем тебе знать?.. — Тэхен морщится, убирая руки от себя. Юнги смотрит уже в лицо. — Ты мой парень, я хочу знать. — Просто забудь. Но Юнги не забывает, он лишь фыркает тихо и не поднимает эту тему несколько дней. Вот только Киму неуютно — обычно тихий и спокойный, теперь Юнги относится к нему как-то по-особенному бережно. Не как с хрустальным носится, нет — он просто понимает, что с Тэхеном надо мягче и аккуратнее. Юнги, конечно, сложно, он сам-то весь угловатый и вообще о выпирающие ключицы порезаться можно, но он старается, когда обнимает Тэхена крепко-крепко. Просто дома. Просто на улице. Просто в постели, жадно прижимая горячее тело к своему. Юнги вечно холодно, а Тэхен его греет, улыбаясь в темноте и думая, что Юнги не видит ничего. Но Юнги слишком хорошо в темноте видит. Просто молчит, прижимаясь к горячей груди и поглаживая голую спину ладонями. Там, на нежном полотне кожи — шрамы, и их рельефность подушечками пальцев чувствует. Он исследует тело Тэхена сантиметр за сантиметром, и тот уже не просит забыть. Просто молча наблюдает, как Юнги целует трепетно каждый шрам, каждую неровность на его коже. Будь то старый шрам, новая ранка или же вообще бледные и омерзительные полосы растяжек на пояснице, которые сам Тэхен ненавидит. — Ой, прыщик выскочил, — тихо выдыхает Юнги куда-то в шею и целует горячую кожу. — Ну здорово, что, — так же тихо ему в ответ. И Тэхен уже даже не дергается, когда понимает, что Юнги целовал как раз там, где красное пятнышко. Он лишь смущается как-то, втягивая голову в плечи и растирая запястья, на которых старые рваные шрамы — нервничает. Юнги видит, знает, чувствует. И прижимается со спины к Тэхену вновь, целуя куда-то за ушком, обнимая крепче. Он защищает спину своего мальчика, точнее — показывает, что она под защитой и все хорошо, не нужно бояться. На спине — старые полосы шрамов, оставшиеся от отца. Тэхену легче, Тэхену спокойнее, когда Юнги так обнимает. Когда так целует, покрывая кожу влажными отпечатками губ. Для Юнги Тэхен — идеальный, совершенный со всеми несовершенствами на коже. И он его любит, любит до одури. Касается губами шрамов на спине, влажной от пота, трепетно оглаживает и дарует каждому такую дозу любви, что Тэхен чуть ли не скулит, прогибаясь под родными руками, и думает, за что же ему так повезло-то в этой жизни, что у него есть Юнги. Вот такой вот, со взъерошенными мятными волосами, чуть низкий, угловатый, чуточку грубый, но с Тэхеном — до безумия нежный. — Мой идеальный, — шепчет Юнги куда-то в шею, и Тэхен дрожит, сминая ткани простыни. — Мой маленький… Тэхен благодарно прижимается всем телом, ненавидя свои несовершенства на капельку меньше.