Ритуальная чаша

Я влетаю в камин и почти выпадаю из него. Черт, действительно совершенно забыла об этом званном вечере, а учитывая то, что моя семья предпочитала не светить мной, где попало, это было вообще странно. Нет, Вы неправильно подумали о том, что я сильная ведьма, которую все хотят взять замуж и принести в жертву родовому камню, просто мои последние балы заканчивались плохо. Когда я говорю плохо, я имею в виду конфликты с приглашающими меня потанцевать, порванные платья (изредка подожженные от свеч, ведь палочки брать на бал запрещено, неуважение к хозяину дома), проклятия, от которых потом приходилось избавляться. В общем, в 14 мне запретили появляться на балах. Именно этого я и добивалась. Сегодня у Крэббов был балл с политическими речами. Импровизированная сцена, столики, весь цвет аристократии, обсуждение последних новостей - я слышала в последнее время это становится все популярнее. Чистокровные против многих реформ Министерства в поддержку магглорожденных, постоянных ожесточений Статута и упрощения обучения, что и обуславливает мое обучение дома. Дед сказал, что я кровь из глаз должна успеть на выступление дяди, а когда дед говорит кровь из глаз, он выражается не фигурально. Глава Рода – это, к сожалению, не простой человек или маг, который максимум может тебя проклясть. Практически дойдя до столика с дедом, ни разу не запутавшись в своем длинном платье цвета пасмурного неба и моего настроения, я все же умудрилась натолкнуться на человека, совершенно незаинтересованно слушающего речь очередного революционера. Честно говоря, мне казалось забавным то, что именно чистокровные маги, аристократы, строят планы по свержению власти, революции и так упорно выступают с такими речами, я всегда думала, что такие вещи должны продвигаться из низов, в нашем случае от магглокровных, в крайнем случае от полукровок, но нет, революционерами были именно цветы этого общества. Видимо именно из-за своих мыслей, я и натолкнулась на человека, при этом отдавив ему ногу своим тонким каблуком. - Извините, - я присаживаюсь и опускаю глаза с выражением искренней скорби и слышу легкий смешок. - В вашем голосе ни капли раскаяния. Может быть, попробуете ещё раз? Я пытаюсь не удивляться тому, что со мной так разговаривают, но скорее всего мое лицо, как всегда, выдаёт меня с потрохами. - Лучше не смогу, сэр… - Лорд Воландеморт, — это звучит так величаво, что мне хочется усмехнуться. Если бы такие лорды бы и существовали в нашем обществе, то я бы их знала. Список Священных 28 у меня полностью в голове, благодаря гувернантке и её длинной линейке. Мои руки все ещё боятся её, хотя она уже и не появлялась в нашем доме около 5 лет. Видимо молчание раздражает достопочтенного мистера, и он решает выразить свое недовольство небрежным вопросом. – А вы мисс? - Моя мать говорила мне не представляться людям, которые не называют своего настоящего имени. Она говорила, что таких людей даже проклясть нормально нельзя, а это как говорится, чревато последствиями. Мистер Воландеморт (уж простите никак не Лорд) как-то странно усмехается. Я не знаю, чего больше в его усмешке доброго отношения ко мне или пренебрежения. - К тому же, – продолжаю я, - цели вашего желания со мной познакомиться мне совершенно не понятны. Я чувствую, что несу уже совершенный бред, но смело поднимаю глаза и сталкиваюсь со взглядом практически чёрных глаз, которые рассматривают меня с интересом. - Что, если это обычная вежливость? - Вы не представляетесь по своему имени, но утверждаете, что это вежливость? Или Вы требуете этой вежливости от меня? Кажется, теперь можно начать понимать, почему я уходила с балов со скандалами. Я часто говорила то, что думаю, прикрываясь витиеватыми предложениями. Но, к сожалению, в мире аристократии – это и есть обычный стиль общения. Они понимают это сразу же, чуть ли не на уровне подсознания. В итоге начинается словесный поединок, кто первый снимет маску напыщенного сноба, тот и победил. Как все поняли, обычно это бывала я. - Мисс, я могу спросить у любого ваше имя. - Да, а ещё можете, потом пожаловаться на мое ужасное воспитание семье, так и не представившись даме. Мужчина посмеивался надо мной и, как ни странно, не злился. Я смотрела на его наряд и понимала, что он скорее всего богат, всё было изысканно и со вкусом. У него были аристократические черты лица, тонкий нос, длинные ресницы, небольшие, но полные губы. А еще он выше меня на полголовы. Скорее всего он может быть чистокровным, особенно находясь в центре этого балагана. Мои рассуждения прервал толчок в моей сознание, я оглянулась и тут же встретилась взглядом с дедом. Он одним взглядом показал мне на место рядом с ним, и я, лишь поджав губы, кивнула. Сейчас я не в том положении, чтобы с ним спорить, мы, итак, только недавно помирились после очередного скандала. - Простите, - повернулась я к мужчине. – Мне было очень приятно с Вами пообщаться, пытаясь разгадать тайну вашего мистического лордства Воландемортства, но мне нужно идти. Я сделала книксен и уже думала удаляться, когда мне в руки протянули бокал, наполненный белым вином, который появился у моего спутника только благодаря магии. Мужчина наклонился ко мне на секунду и шепнул мне на ухо «Том Марволо Реддл», и тут же ушёл от меня в сторону. На моем лице невольно появилась улыбка. Со стороны стола на меня смотрели гневные очи Лорда Берка, и они обещали мне долгие мучения. Я быстро направилась к столу. - Прости, но я же не опоздала? – лучше сразу переместить разговор в нужное русло, не давать деду первому задавать вопросы, иначе я буду ещё больше наказана. Вообще-то опаздывать на бал – это тоже плохой тон. - Что за вид, Эрин? – я молча оглядела себя, вроде бы все хорошо, платье на месте, каблуки тоже, волосы в прическе, амулеты и украшения на мне, палочка дома. - Ты о чем, деда? - При людях нужно обращаться Лорд Берк, сколько можно повторять, - я снова услышала голос дедушки в голове, это был обычный способ общения. - Сколько можно этого официоза? Что изменит, если все, итак, знают, кем мы друг другу приходимся? – чтобы переходить на подобное общение мне приходилось сначала проговаривать медленно слова одними губами и настраиваться на деда. Удавалось это всегда, но не так просто, как всем остальным членам семьи. - Ты так и не научилась себя контролировать и управляться с этой способностью, - скорее припечатал фактом дед, чем спросил. - Не все так талантливы в нашей семье… -…или нужно больше работать. - Зачем я здесь? - Твой дядя будет выступать. - Зачем это Киану? - Господи, никакого уважения к старшим, - дед даже покачал головой, видимо я его уже чем-то довела, не вопросами же. - Политика, дорогая. - Я думала, что после того суда над Грин-Де-Вальдом мы большем не лезем в эту клоа… муть. Наша семья, итак, слишком сильно пострадала. - Нам нужно завоевать место под солнцем. - Тогда ты выбрал не то место, чтобы греться под солнцем. Сам же говорил, что магглолюбцы набирают популярность, а мы находимы в обители чистокровных снобов… - У них есть деньги и влияние. - И их едва ли насчитывается 50-80 человек, в то время как магглорожденные и полукровки это все остальные. - Поверь мне, что это неплохая тактика. - Но зачем ты используешь дядю для этой пропаганды? Если ты сам собираешься стать частью этого спектакля, в котором правит не эта сторона. Нам запретили заниматься нашим делом, давят возможности бороться с проклятиями. - Они борются именно за это. - Они борются за деньги, связи и влияние. За революцию и войну. За кровь тех, кто в их проблемах не виноват. - Дорогая, это всё юношеские максимализм. К тому же я хотел поговорить с тобой не о твоих взглядах на политику, а о том молодом человеке, с которым ты беседовала. - О лорде Воландеморте? – почему-то называть его настоящее имя, если он назвал его взаправду, а не соврал, мне не хотелось. Дед молча кивнул, поглаживая свои усы, он делал так, когда был обеспокоен или ему что-то сильно не нравилось. - Что он тебе сказал? - Спросил моё имя. - Чем это было обусловлено? - Я без понятия, я просто случайно его задела. Может он хотел искренних извинений. - Больше ничего? - Нет. - Я прощу тебя с ним не особо связываться. Я слышал, они находятся в близких отношениях с Дамблдором, то ли вражеских, то ли мирных, это не столь важно. Они оба полукровные с большими амбициями. Для нашего мира подобное хорошо никогда не заканчивалось. Я кивнула. Все, что связано с Дамблдором нужно избегать. Хотя вот Грин-Де-Вальд… - Не думай так громко и не лезь к взрослым волшебникам. Для таких, как Грин-Де-Вальд ты даже в закуски не сгодишься, - дед подшучивал, и я заметно расслабилась. Весь этот разговор был слишком напряженным. - Вы понимает, эти магглы отнимают у нас территорию! Они начинают войны! Они сжигали нас на кострах! А их подонки, - мужчина покраснел от злости и от смущения, поправив слово, - эти недоношенные волшебники, они приходят на нашу землю и пользуются тем, что мы строили и делали веками! Я как-то обреченно вздохнула. Ну, вообще история со сжиганием на кострах была странная. Если сжигали чистокровных, то, как это они вообще не могли остановить огонь, ну или их семьи. А что насчет стихийной магии, при таком стрессе могут открыться очаги, а почему Род не защищал или Мать Магия, как бы их не недооценивали, но они очень сильные силы в этом вопросе. Другой вопрос, если были ограничители или ведьм поили специальными зельями, а ещё почему сжигали только ведьм, почему мужчин почти не трогали. Это все казалось странным, как будто это все было сделано самими магами. Да и, если подумать из чистокровных страдали только самые сумасшедшие, у нас вон в семье сгорели только трое, которое приносили в жертву своих соседей-магов, покупали магглорожденных детей и проводили с ними ритуалы, закачивая в них свою магию. Сумасшедшие женщины – это по-нашему, да. От таких предков и самим Беркам хотелось избавиться. По крайней мере, так говорили картины в нашем особняке. - От магглов нужно избавиться! Нужно убрать этот Статут к чертовой матери и сделать их скотом, они не лучше животных, в них нет ни капли магии. Даже у гиппогрифов больше мозгов, чем у этих существ, решивших, что они, представьте себе! Смогут покорить космос! Я снова вздохнула, что не укрылось от взгляда деда, который попивал огневиски, явно думая о своих хлопотах. - Чем он тебя так раздражает? Он же просто развлекает народ? -Неся откровенную чепуху, - я оглянулась, почувствовав пристальный взгляд в мою сторону, но так и не поняла, кто это был. - Ты правильно поняла, что нас пытаются подслушать. Интересно, удастся ли это этому самодовольному мальчишке, — это было сказано тихо, черт, как деду удается так хорошо контролировать свой тон, даже в голове. Я перевела на деда заинтересованный взгляд, но он промолчал. На подиум взошел Киан. По сравнению с этим носящимся из стороны в сторону белобрысым мужчиной, совершенно не контролировавшим свои движения и слова, он выглядел грозно. Не очень высокий, но обладающий крупной фигурой, он смотрел из-под своих тучных бровей и тихо начал объяснять свою позицию, так что многие из обсуждающих замолчали. Дед улыбнулся одобрительно одними глазами. Я знала речь наизусть. С дядей мы не ладили. Он говорил практически такие же речи, как и этот белобрысый придурок, говорил правда более рационально, добавляя примеров из практики, которые так ярко демонстрировали в Соединенных Штатах, он не говорил о тупости магглов, но хотел отмены Статута. Предлагал убивать не согласных, предлагал избавляться от магглорожденных, порочащих чистую кровь, разрушающих саму суть магии, не желающий узнавать реалии этого мира. Я уткнулась взглядом в бокал с вином, раздумывая, стоит ли его пить. Потом отложила. Взглянула на деда, с вопросом в глазах, зачем мне все это. - Если так не можешь молчать, то говори, чем тебя не устраивает речь Киана, если хоть кто-нибудь заметит твой мученический взгляд, могут пойти слухи о разладе в семье. - Тут нет Мариетты, это не к разладу в семье? – обиженно проговорила я. - У нее встреча с женихом. Ты-то у нас слишком свободолюбивая, - после очередной фразы дяди я чуть не взвыла и буквально начала выкидывать всю информацию из своей больной головы на здоровую дедушкину: - Деда, я просто устала не понимать. Почему магглы додумались, как использовать магглов, а маги даже не пытаются. Да, что говорить, ты знаешь, что более 60 процентов магглорожденных предпочитают вернуться в маггловский мир? Уходит магия, а чистокровные маги даже не думают о том, как использовать их энергию. Все-таки жить среди обычных людей и никогда не выпускать свою силу – это сложно. А мы могли бы питать ими источники, делать их сквибами, в конце концов или делать магическую концентрацию, как можно меньше. Но нет, все чистокровные предпочитают навлекать на себя гнев Матери Магии, брать на свои великолепные и гениальные головы удары, а главное, навлекать проклятия на свой род, отнимая от мира магию, ведь убивать проще, чем думать. Я серьёзно слишком глупа для того, чтобы это понять, дедушка. Почему вместо того, чтобы использовать ресурсы, маги предпочитают от них отказываться? Это новая стадия мазохизма. Весь свой монолог мне казалось, что нас слушает кто-то третий. Когда дед обернулся, а потом кивнул чему-то своему, я начала чувствовать подвох. Но дядя закончил свою речь. Со столов послышались хлопки, и мне пришлось их поддержать. Дедушка упорно игнорировал мой гневный взгляд. Дяде пожимали руку и хлопали его по плечам. Я бурчала что-то в своей голове, скорее всего дедушка все слышал. Общение при помощи легилименции давно стало нашей семейной забавой. Особенно учитывая мою стойкую ненависть к этим балам, на которых ничего полезного не обсудишь, зато узнаешь тысячу и один факт о том, почему мантии у Малкин сейчас намного лучше, чем в прошлом году, и почему стоит пожертвовать вон в тот приют для гиппогрифов, а не отдать пожертвования в эту зажравшуюся больницу Святого Мунго, в которую все как раз-таки обратятся при возникновении проблем. - Я должна была присутствовать тут до самого конца речи дяди, пожалуй, я могу уже пойти? - вопрос видимо был пропитан такой мольбой, что деду стало стыдно, и он сжалился и отпустил меня, что было на него совершенно не похоже. Дядя тем временем освещал своей улыбкой зал, абсолютно веря в то, что завладел всеобщим вниманием. Конечно, эти одобрительные кивки на этих словно вылепленных из глины лицах обозначали глубочайший интерес, а не полное безразличие и уважение к нашей фамилии. Я встала и собралась уходить, из головы не уходили слова деда о перспективном, да я добавила это уже от себя, полукровке, с которым мне не стоит общаться, поскольку он совершенно не стоящая компания, которая вечно мешает Дамблдору, а где Дамблдор там всегда проблемы. Это наша семья запомнила с того самого памятного суда, после которого я надеялась, что у моей семьи пропадет желание вмешиваться в политику в скатывающейся ко дну Магической Британии. Наша семья была потомственными ритуалистами. Сказать, что изменения, которые были проведены Министерством нас задели – это не сказать ничего. Мы перестали зарабатывать. Деньги оставались, приходили к нам благодаря бизнесу деда за рубежом и небольшим магазинчиками на Косой и в Лютном, хотя дядя упорно проигрывал части нашего состояния в карты, а его дочь тратила их на вечную смену нарядов. Мариетта объясняла это тем, что появление в обществе в одном и тоже наряде – это моветон. Я объясняла поведение Мариетты использованием одних и тех же знаний, вбитых в её голову в детстве и не измененных ни на грамм. Я тоже любила тратить деньги, правда, таким образом пополнялась наша библиотека, та в которую мне уже месяца два как запретили заходить, потому что мои последние эксперименты дедушке не понравились. Я вообще периодически убеждала себя, в том, что не имею к этой семье никакого отношения. Я умоляла когда-то отправить меня в Дурмстанг, чтобы оказаться подальше от дяди с тётей и сестрой. Дедушку я любила, он не окидывал меня презрительным взглядом, позволил мне носить двойную фамилию и не попрекал меня действиями моих родителей. Благодаря ему я научилась всему тому, что знаю, благодаря его друзьям смогла развить в себе неплохое владение боевой магией и ритуалистикой, благодаря одному из ритуалов смогла безболезненно общаться при помощи легилименции с членами своей семьи. Но в этой-то семье меня не очень-то и любили. Возможно, все началось с того, что я не захотела выбирать себе жениха и сказала, что готова посвятить себя науке. По крайней мере, тогда полетели первые камни в мой огород. Я в очередной раз вываливаюсь из камина, радуясь, что ни с кем не столкнулась по дороге и его не закрыли. Я сразу направляюсь в свою комнату и заваливаюсь спать, мне совершенно не хочется ни с кем разговаривать и уж тем более рассказывать портретам о том, что их родственники в очередной раз готовы сойти с ума, чтобы добиться поста в министерстве.