Лютоволк

      Утром он позвонил Руслану.       — Алло? — сонно произнес Юлик. На заднем плане послышалось недовольное бормотание и шебуршание. — А мой телефон и не звонил. Это твой телефон, тупица, — ответил Онешко парню, что, судя по всему, возмущался раннему шуму.       — Доброго. Мне бы Руслана, — сказал Дима, с улыбкой слушая препирания друзей. Снова шебуршание, приглушенный хохот Юлика — и телефон наконец попал в руки хозяина.       — Да? — произнес Руслан.       — Мне нужно пройти в клуб "Рай". У тебя там кажется, был знакомый? — сразу же перешел к делу Ларин.       — Был, а тебе туда зачем? В нашем баре есть отличные девчонки, — вдруг копошения резко прекратились и послышался тихий довольный стон Юлика.       — Я туда не развлекаться пойду, а работать. И боюсь, что после этого клуб могут закрыть, так что… — Дима замялся, так как понятия не имел, что там у него за знакомый и насколько хорошо он с ним общается. А друзьям лишиться работы точно не пожелаешь.       — Мне плевать на него. Он торчит мне кучу бабок. Скажешь, что от Руслана, и если поможет тебе устроиться, то я прощу долг.       — Как его найти?       — Понятия не имею, как его зовут на самом деле, но мне он представлялся Реем. Клуб открывается в девять, но работники приходят туда на час раньше. Ты легко узнаешь его по красным волосам. Он будет заходить через черный ход: такие у них правила для персонала.       — Спасибо, я у тебя в долгу, — ответил Ларин.       — Будь осторожен, — серьезно произнес Руслан.       — Как всегда, — улыбнулся Дима, завершив вызов.       Оставшуюся часть дня он потратил на быстрые взломы, чтобы заработать на новую камеру и билет. Ему нужна была портативная кроха, которая подключалась к телефону, куда и загружала снимки сразу после того, как делала их. Так что, даже если кто-то и поймает его за этим делом, доказать ничего не выйдет, по крайней мере, без телефона. После того, как билет был куплен, а камеру можно было забрать по пути на вокзал, Ларин занялся главным. Подготовившись, он взял нож, сел поудобнее, так, чтобы кожа на боку не была натянута, после чего задрал футболку и, закусив ее, принялся ощупывать шов. Нащупать не получалось, значит, засунули глубоко. Накалив лезвие огнем зажигалки, Дима поднес его к ране и, шумно вдохнув через сжатые зубы, принялся разрезать нити. Благо, хирург использовал узловой шов, потому, разрезав несколько нитей в середине, он не распустил весь ряд. Обмакнув палец в водке, Ларин протолкнул его в рану. Боль была неимоверная, но он быстро нащупал жучок — плоский кругляшек в мягкой силиконовой оболочке. Пинцета у него в квартире не водилось, так что пришлось прижать жучок к стенке раны и, подцепив его ногтем, тащить наружу. После извлечения он свел концы раскрывшейся раны и заклеил ее пластырем, что так любезно предоставил Юра. Затем Дима принялся собираться. Из-за отсутствия нормальной куртки пришлось доставать длинный пуховик. Руслан как-то раз назвал Ларина королевой тараканов, когда увидел его в этом модном черном глянцевом пуховике, и с тех пор Дима не мог избавиться от этой мысли. И вспоминал его слова каждый раз, когда в Питере становилось достаточно холодно, чтобы отчаяние приводило его к этой вещи гардероба. Причина, по которой он не избавился от «тараканьей» мантии, была в том, что, во-первых, она стоила как крыло самолета, во-вторых, она отрабатывала эти деньги: в ней действительно было тепло, а не жарко, даже если ему приходилось в ней побегать. И для его пешего марш-броска лучше быть не могло, ведь жучок мог оказаться и на трицикле. Раз уж всякие господа так легко могут зайти в его квартиру, чего бы им не посетить еще и гараж? Поэтому пришлось выйти из дома за три часа до поезда, чтобы везде успеть.       Уже в поезде ему несколько раз писал Юлик, беспокоясь, что Дима отправился в Москву один. Онешко с Тушенцовым были единственными людьми, кто знал, что Ларин — Лютоволк, не считая Хованского, конечно. Он и до этого уже много раз был в Москве, поэтому, в очередной раз заверив друга, что все будет хорошо, Дима осторожно ощупал потревоженную рану, убедившись, что пластырь закрывает все, словно вторая кожа.       Скоростной поезд преодолевал расстояние от Питера до Москвы всего за три часа. В Москве крупными хлопьями сыпал снег. Спустившись на перрон, Ларин неспешно двинулся к выходу вокзала. Он не собирался лишний раз отсвечивать, поэтому решил не снимать номер, а просидеть до открытия клуба в какой-нибудь забегаловке.       Просидев пять часов в кафе, Дима как следует разобрался с работой камеры, подключил ее к телефону и даже опробовал. Можно было не только фотографировать, но и записывать видео. Из вещей у него с собой был только рюкзак, где лежал ноутбук, зарядное устройство, коробочка с пластырями и обезболивающий спрей. Поразмыслив, он решил, что более правильным решением будет вести запись и записывать это не на телефон, а в ноутбук. Там было куда больше памяти, к тому же, он создавал резервную копию в облако, что было страховкой на тот случай, если компьютер украдут.       В нужное время Дима уже стоял возле клуба, осторожно из-за угла наблюдая за черным выходом. Несколько девушек и парней успели зайти, прежде чем появился красноволосый. Он припарковался во дворе и, выйдя из машины, громко ругался с кем-то по гарнитуре. Ларин спешно направился к нему.       — И что я должен сделать?! Сам лезть на пилон?! — раздраженно вещал красноволосый собеседнику. Заметив Диму, он окинул его взглядом и грубо спросил: — А тебе чего?       — Я от Руслана, — спокойно ответил Ларин, видя, как быстро Рей меняется в лице. Он выставил руки перед собой и попятился назад.       — Послушай, я все отдам. Даже с процентами! — красноволосый выглядел крайне напугано. Про себя Дима подумал, что обязательно найдет время, чтобы спросить у Тушенцова, чем он занимался до того, как познакомился с Юликом.       — Он сказал, что простит долг, если ты поможешь мне устроиться в клуб.       — Да? — с ноткой недоверия произнес мужчина, получив положительный кивок от Димы, вынул гарнитуру из уха и, широко улыбнувшись, пригласительным жестом указал на дверь.       И понеслось. Сначала Рей отдал ему документы парня, чье место он сегодня займет. Среди бумажек о неразглашении по типу: «Все, что случилось в клубе, остается в клубе», был и ключ-карта, который магнитом крепился к одежде и давал пропуск в ВИП-зону. На ней был номер, имя и штрих-код. Хозяин ключа сторчался «водопадом» и словил инфаркт. Его клубное имя звучало настолько забавно, что Дима прочел это слово несколько раз, прежде чем нацепил его на свою рубашку.       «Волчонок», — гласило напечатанное слово.       После быстрой инструкции Рей отвел Диму в гримерку. Там его переодели, вручили планшет с записанным выступлением настоящего Волчонка и принялись красить. Девушка, что умело орудовала косметикой, напевала веселую детскую песенку, пока за ее спиной переодевались две девушки. В отражении зеркала перед собой он нашел свой рюкзак, что бросили в угол длинного дивана, который стоял у стены слева.       — Знаешь, ты совсем не похож на Эрика, — вдруг прервала свою песенку визажист. Она встала позади Димы и, глядя на его отражение, задумчиво отвела прядь его челки сначала в одну, а затем в другую сторону.       — Эрик? — Ларин догадывался, что речь идет о погибшем, но решил, что беседа с работником заведения может принести немало полезной информации.       — Да. Теперь ты на его месте, — она взяла кисточку в зубы и обеими руками отвела его волосы назад, после чего кивнула сама себе и вернулась к макияжу.       — Я думал, работники клуба не употребляют… — Дима едва не сказал «товар», но вовремя прикусил язык.       — Такие, как я, бармены и официанты — нет. А вот ты и остальные танцовщики… а тебе что, не провели инструкцию? — она обернулась на только вошедших ребят, что уже были переодеты и накрашены. — Хватит бегать курить! Ты только посмотри, что наделала! — раздраженной гарпией завопила визажист и, схватив кисть, бросилась к троице. Два парня отшатнулись в разные стороны от девушки, к которой и было адресовано возмущение. Поправив ее макияж, довольная визажист вернулась к Ларину.       — Что там за инструкции? — напомнил Дима, глядя, как девушка подбирает помаду, делая мазок на своей руке и подставляя ее к его лицу.       — Вам нельзя принимать наркотики в одиночку, даже выпивать нельзя, только с клиентом. Если он хочет, чтобы ты первым попробовал дорожку «водопада» или какую-нибудь таблетку, то ты это делаешь, а заботливый официант вписывает это в его чек, — она остановилась на темно-фиолетовом. Волосы уложила назад и, закрыв лоб Димы ладонью, быстро нанесла черную временную краску из баллончика на его волосы.       Поначалу Ларин не понял, зачем так сильно малевать глаза черным, от бровей до самых щек, пока не увидел маску. С волчьими ушами из черной грубой кожи, она закрывала верхнюю часть лица до носа, но имела довольно большие вырезы для глаз. Прямо как у Бэтмена. Следующим элементом костюма были вставные клыки, которые крепились на специальный клей к родным зубам. Далее ему помогли застегнуть портупею. Она состояла из широкого ошейника, заостренного книзу, поверх которого была цепь, что крепилась к ремню на поясе латексных штанов. Сам пояс был достаточно широкий, чтобы скрыть рану на боку. Лишь едва заметный краешек пластыря торчал. Позади на нем была специальная петля, куда костюмер прицепил волчий хвост. Сверху надевалась черная приталенная рубашка, которая застегивалась на одну пуговицу посередине. Пока костюмер отвлекся на девушку, что уже начинала хныкать, потому как не могла затянуть корсет как следует, Дима протиснулся к своему рюкзаку, вытащил камеру и одним нажатием кнопки включил запись, после чего быстро закрепил ее внутри изогнутого уха на маске. Стоя за кулисами и ощущая холодную цепочку кожей живота, Дима думал о том, как дошел до этого. По ту сторону слышались довольные голоса, громкая музыка и цоканье шпилек по сцене. Конечно, видео с такого праздника жизни будет однозначно стоить проделанной работы, но вот сам способ его получения…       — Скоро твой выход, — Рей нарисовался перед ним и, быстро окинув взглядом, одернул рубашку на одну сторону, оголив плечо. — Не подведи меня. Будь вежлив и ни в чем не отказывай гостям.       Вскоре к Ларину присоединился остальной «зверинец». Лиса, заяц и олень. Собственно, олень был центром номера. Высокий накачанный мужчина с загаром был самым раздетым среди всех «лесных зверюшек»: на нем были только короткие шорты и портупея с одной лямкой на груди. Зато на голове были здоровенные черные рога, а на ногах — обувь в виде копыт. Собственно, единственный плюс роли Ларина заключался в том, что ему просто наклеили ногти на руках и ногах, тогда как бедная лисица стояла на огромных каблуках, как и зайка.       Заиграла их песня. Выходили по очереди, Дима был третьим. От них требовалось лишь красиво сделать несколько кругов по сцене, после чего лиса с зайкой начинали крутиться на пилонах, олень занимал центр сцены и начинал играть мышцами под довольно странный бит. Роль волка заключалась в том, чтобы, скинув рубашку, спуститься со сцены и привести именинника в их «лес», где им активно занималась оставшаяся троица. Волк же возвращался на место именинника за столом, чтобы развлечь сидящих за ним гостей, — эдакий волк в овечьей шкуре.       Ларину заранее показали, где будет столик, но он переживал, что не найдет его в темноте. Только вот в самом зале не было так темно, как это показалось со сцены под софитами. И Дима прекрасно видел в темном свете толстяка с залысиной. Подойдя к столику бизнесмена, он протянул ему свою когтистую лапу и улыбнулся, настолько, насколько мог сделать это, чтобы не показать свое отвращение. Мужчина ухватился за его руку потной ладонью и тяжело поднялся с дивана.       — Будем с нетерпением вас ждать, — вдруг донеслось до ушей Димы сквозь грохот музыки откуда-то слева. Метнув взгляд, он увидел Хованского. Улыбаясь своей жуткой улыбкой, он пробежался по Ларину взглядом, остановившись на уровне пояса. Дима буквально физически ощутил, как его взгляд больно давит на рану под пластырем, уголок которого он, видимо, и заметил. Ведя бизнесмена на сцену, Ларин пытался понять, что тут вообще происходит. Если Юра дружит с этим москвичом, то зачем ему нужно было, чтобы он публиковал явно отрицательную статью? Заведя мужчину на сцену и передав его оленю, он спустился назад к гостям, по пути соображая, о чем с ними вообще можно говорить. Сев за столик, Ларин тут же ощутил похотливые взгляды справа и недобрый слева. Двое неизвестных, один из которых был совсем стариком, уставились на него.       — Выпьешь с нами? — проворковал старик, что сидел почти напротив. Дима согласно кивнул. Тут же подозвали официанта. — Нам самое лучшее шампанское и конфет, — сказал он, облизывая Ларина взглядом.       Мысленно Дима потирал руки, так как под «конфетами», очевидно, подразумевали наркотики. Вскоре принесли бокалы, бутылку явно дорогого напитка и маленькую стеклянную коробочку, внутри которой лежало четыре вытянутых таблетки. Пока шампанское разливали, старик заглотил таблетку и сунул руку под стол. Ларин с неудовольствием ощутил его ладонь на своем колене. Мужчина дождался напитка и, положив таблетку в рот, сделал небольшой глоток из бокала. Дима потянулся к коробочке, но Юра опередил его. Он взял обе таблетки и, бросив одну в стакан Ларина, проглотил вторую, так же запив спиртным. Старик с мужчиной засмеялись с жеста Хованского. Очень давно Ларину доводилось пробовать «водопад», но он был в виде порошка и явно не в чистом виде. Дима не понял, в чем разница между тем, чтобы проглотить ее целиком или бросить в бокал, так как она почти сразу растворилась в напитке.       Пока не сделал первый глоток.       Все моментально поплыло перед глазами. Ларин вцепился руками в сиденье дивана, в ушах загрохотало; ему казалось, что он несется с крутой горы. По телу прошла дрожь. Сначала ему было невыносимо холодно, а затем резко стало жарко. Это произошло настолько быстро, что все тело покрылось мурашками, отчего он поежился, глухо зарычав, что вновь вызвало смех со стороны незнакомцев и усмешку Хованского, который внимательно наблюдал за ним, откинувшись на спинку кресла.       — Давай, сделай еще глоток, — мерзким елейным голоском произнес старик, продолжая щупать его колено. В голове все мысли застилал туман. Он потянулся к бокалу и перед тем, как сделать еще один глоток, поднял взгляд на сцену. Лисица, закусив продолговатую таблетку, пригнулась к бизнесмену и передала ее ему в рот.       «Есть! Кадры есть. Теперь нужно выбраться отсюда…» — мимолетно пронеслось в голове Димы прежде, чем он сделал еще один глоток.       — Хочешь, я приласкаю тебя, волч… — начал было старик, и в голове Ларина тут же зазвенел сигнал к действию. Но так как бежать было некуда, а понял он это уже, когда поднялся, пришлось импровизировать. Ларин залез на стол, пока не до конца понимая, что ему это даст, но по крайней мере, старческая ладонь больше не сжимала его колено. Следующим шагом было избавиться от шампанского с наркотиками и, не придумав ничего лучше, он поднял бокал и вылил его, якобы на лицо. В рот почти ничего не попало, большая часть вылилась на шею и грудь. Старик зашелся свинячим визгом от восторга. Пока Дима имитировал танец на столе, официант принес им новую стеклянную коробочку. В этот раз было что-то другое.       — Думаю, нам пора уединиться. Волка ведь я заказывал? — подал голос мужчина. Он взял одну таблетку из коробочки и, поднявшись, собирался взять Диму за руку. Юра опередил его: он слегка приподнялся и, схватив Ларина за цепь, что шла от ошейника к поясу, резко дернул на себя. Парень грохнулся на колени и, смахнув руками пару бокалов, клюнул носом в бедро Хованского. После чего Юра быстро схватил его за подбородок и, подняв лицо, протолкнул новую таблетку в рот. Ларин, едва соображая проглотил ее, чувствуя, как чужой палец прошелся по его языку и, покинув рот, чуть смазал помаду с нижней губы.       — Забирай себе зайчиху, — игнорируя недовольство, спокойно произнес Юра и потянул Диму на себя. Наркотик начинал действовать, перекрывая эффект «водопада». Кости словно выкручивали, пронзая тело тягучей болью, но длилось это недолго. Боль сменило возбуждение. Вся кожа воспалилась, и каждое прикосновение ощущалось в сто крат сильнее, заставляя тело дрожать в сладкой истоме. Ларин сполз со стола и с помощью Хованского встал на ноги. Юра поднялся следом и, взяв его за руку, повел куда-то межу столиков. Разум покидал бренное тело, и Дима пришел в себя, только оказавшись в длинном коридоре. Музыка приглушенно звучала где-то позади, кожей стоп он ощущал ворс ковровой дорожки, затем был холодный порог и каменный пол. Стук закрывшейся двери резко привел его в чувства. Ларин словно смахнул темную пелену с глаз, вдруг обнаружив себя в небольшой комнате без окон, с единственным источником света в виде бра у двери. Слабый свет настенной лампы освещал Юру. Его губы исказились в усмешке. Он медленно пошел на него, по пути ослабляя свой галстук. Дима попятился назад, но далеко идти не пришлось: за его спиной была кровать. Плюхнувшись на нее, он пополз назад, комкая холодное шелковое покрывало. Хованский, подойдя к кровати, схватил Ларина за лодыжки и притянул к себе. Новая волна пришла и накрыла Диму с головой.       — Глупый репортеришка, — прошипел Юра. Схватив его за маску, буквально вытряхнул из нее. — Что ты тут забыл? — он взял Диму за лицо и, пригнувшись, заглянул в расширившиеся зрачки. Сложно было понять, на какой орбите пребывал Ларин, так как следующее, что он сделал, это потянулся к Хованскому за поцелуем. Юра замер, ощущая, как маркие от помады губы касаются его губ и подбородка, оставляя кривой след. Усмехнувшись, он прижал Ларина к постели, надавив одной рукой на грудь.       — Славно было бы трахнуть тебя так, как ты трахал меня на протяжении последних лет своими статейками, — свободной рукой он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую таблетницу, которая отрывалась нажатием одного пальца на впалую кнопочку. — Но что-то джентельменское подсказывает мне, что если я воспользуюсь тобой сейчас, то это будет крайне некрасиво. Да и вдруг ты ничего не вспомнишь потом? Разве же это весело? А ты ведь любишь веселье, не так ли? — Юра поднес таблетницу к своему рту и, приоткрыв его, надавил на кнопочку. Одна-единственная таблетка легко выпала к нему в рот и тут же растаяла, снимая все видимые и невидимые симптомы принятия «водопада». — Но вот только антидот у меня один, а времени у нас в обрез, — он взглянул на свои наручные часы.       Ларин, пьяно улыбнувшись, обхватил его ногами, так как руками он доставал лишь до лацканов его пиджака, и попытался притянуть ближе к себе. Гарнитура в кармане у Юры издала тихий писк. Дабы достать ее, он позволил Диме завалить себя.       — Что у вас? — недовольно спросил Хованский, вставив ее в ухо. Он ощущал, как когтистые пальцы исследуют все, куда могут дотянуться.       — Полиция отправила дроны, — отчитался парень на том конце провода.       — План «Б», — ответил Юра. — Раз полицейские не хотят работать, то мы сделаем все сами, — завершив вызов нажатием на кнопку гарнитуры, он сжал ладонями худые бока парня под ним, услышав довольный стон. Хованский расстегнул его ошейник и, пройдясь рукой вниз, снял цепь с пояса. Отшвырнув ее в сторону, он положил ладонь на возбужденный член под латексом. Дима, до этого активно ерзающий в попытке потереться от парня, моментально затих. Юра сделал несколько коротких, но быстрых движений рукой, и Ларин под ним громко застонал, впиваясь наклеенными ногтями в его плечи. «Волчьи когти» ощущались и через пиджак с рубашкой. После чего Дима шумно вдохнул и медленно спустил свои ладони с его плеч вниз по спине, до самой поясницы, где нащупал холодный металлический предмет. При этом он вновь потянулся за поцелуем: одной разрядки ему было мало. Хованский не стал сопротивляться: слишком по-блядски хорошо выглядел его репортеришка в комбинации с косметикой и латексом. Языком он глубоко проникал в податливый рот, что принимал его с таким неподдельным, пусть и искусственным, но все же желанием. Юра уже был готов отказаться от своей затеи не трахать одурманенное наркотиками тело, как в коридоре раздался грохот. Затем были поспешные шаги, переходящие в бег. Это лишь раззадоривало, а скулящий от возбуждения Ларин под ним никак не давал разорвать поцелуй. Да не особо и хотелось.       Дима получал удовольствие от каждого касания, а когда его начали целовать, так и вовсе был готов заурчать. Внизу живота было невыносимо, насколько хорошо, что даже больно, а чужая рука, ласкающая его, сглаживала эту боль. Он лишь частично соображал, и его разум чуть прояснился, когда он обхватил пальцами холодную рукоять пистолета, что нащупал у Юры за спиной под пиджаком.       Грохот в коридоре повторился. Хованский отстранился от губ Ларина, ощутив, как тот вытащил огнестел.       — Ч… — слабо удивился Дима, не понимая, что делает в его руке пистолет и почему его перестали целовать. Дверь распахнулась, и, чисто интуитивно чуть приподнявшись, Ларин увидел вооруженного охранника клуба из-за плеча Юры.       — Стреляй, — прошептал он ему на ухо. Но Дима всего пару раз в жизни держал в руках огнестрельное оружие да и понятия не имел, как снять его с предохранителя.       Услышав позади щелчок, стало ясно, что их трехсекундной заминке пришел конец. Перекатившись вместе с Лариным на спину, по ходу снимая с предохранителя, Юра прижал его голову свободной рукой к своей груди, а второй, не мешкая, выстрелил несколько раз. Охранник едва не спустил курок, но, схватив одну пулю в грудь, дернулся назад, а затем еще две в живот заставили его покачнуться и вывалиться в коридор. Диму дергало от каждого выстрела. Он в панике зажмурился, прижавшись к парню. Все его чувства были обострены, и слух в том числе, так что для него такой выстрел грохотал в сто крат громче.       — Далеко мы так не уйдем, — вздохнул Хованский, успокаивающе поглаживая Ларина по голове. Слыша, как по коридору бежит кто-то еще, Юра сместил Диму и, поднявшись, заставил его сесть. Вынув беспроводные наушники из кармана пиджака, он вставил их ему в уши и, включив «Linkin Park — Given Up», взял его за руку и повел за собой. Выйдя в коридор, выставил пистолет перед собой и пустил пулю в голову второму охраннику, что был на подходе. Они спешно прошли мимо нескольких дверей и двигались явно не к выходу, а назад, к сцене. Юра остановился в конце коридора. В зале грохотала музыка. Взглянув из-за угла, он отдал короткую команду:       — Приступайте.       Спустя минуту ему перезвонили.       — Все пять уже на земле. Полиция прибудет через десять минут, — отчитался парень на том конце связи.       Юра убрал пистолет и, все так же сжимая горячее запястье Димы, прошел за сцену, где было оборудование, отвечающее за свет и музыку. За ним стояла низкорослая пухлая девушка. Завидев Хованского, она быстро сняла наушники с головы и, кивнув, поспешила убраться из клуба. Юра купил лишь одного человека, поэтому, когда он включил голосовую связь, выключил музыку и объявил, что сюда направляется полиция, весь оставшийся персонал с визгом разбежался. Они знали, где запасные выходы, а вот посетители — нет. Поэтому все, кто мог стоять на ногах, крайне возмущенные, но все же взволнованные заявлением, поспешили убраться через главный вход. Юра вышел из-за сцены и принялся отстреливать их. Методично, в головы, сначала тех, кто уже обдолаблся настолько, что не смог встать, а затем прочих. Конечно, на всех сразу патронов бы не хватило да и господа гости пришли не с голыми руками. Но, будучи под наркотиками, их реакция была куда медленнее, нежели у Хованского. Швырнув Ларина на стол, он сделал последний выстрел и, подавшись вперед, повалил этот же стол так, что Дима оказался в положении сидя, спиной упершись в металлическую поверхность. Стол стал их щитом. Пули били по металлу, словно град по крыше, но большая часть все же попала в пол. Юра сменил магазин. У него был всего один запасной, так как протащить незаметно больше просто бы не вышло.       Ларин, погруженный в крики вокалиста в своих ушах, краем сознания идентифицировал тучную мертвую тушу справа от себя с дырой вместо глаза как того самого бизнесмена, ради которого он приехал в Москву. Но затем все вновь стало таким отстраненным и неважным, а прямо перед ним был крайне симпатичный мужчина, которого лишь слегка портили брызги чьей-то крови на лице и одежде. Дима обхватил его руками за шею и, быстро притянув к себе, вновь поцеловал, ощущая металлический привкус на губах.       — Блять, — выдохнул Юра в его рот, тут же заполняя собой. В ухе вновь раздался голос.       — Они прибыли.       Больно укусив опьяненного Ларина за нижнюю губу, Хованский нехотя отстранился. И, стерев со своих губ темно-фиолетовые разводы, полюбовался на те, что были у Димы. Парень прикрыл глаза и тяжело дышал, сжимая края его пиджака, он хмурился, словно силился вспомнить собственное имя, но не мог, поэтому так отчаянно держался за человека рядом.       — Заканчиваем тут, — ответил Юра. Впереди прогремел взрыв, волной сшибая всех, кто стоял вблизи входной двери. Быстро поднявшись, Хованский потянул за собой Ларина. У развороченных дверей их уже ждали.       Ларина посадили в машину. Он достиг той точки невозврата, когда уже никакое событие не могло помешать ему потерять сознание. Что он и сделал, завалившись на сиденье, как только машина двинулась. Раздался еще один взрыв, такой же глухой, как и первый, словно динамит взорвали в бочке. Дима не помнил дороги или того, как вновь пытался приставать к Хованскому, который сам отнес его в номер собственного отеля в Питере. Лишь утром пришло горькое осознание сотворенного.       «Кто же эта таинственная избранница успешного бизнесмена Юрия Хованского?» — прочел Ларин заголовок новости. На фотографии, с которой и начиналась новостная статья, Юра присутствовал на каком-то благотворительном ужине. Он держал в руках бокал прозрачного напитка и с полуулыбкой беседовал с заграничным инвестором. Весь сыр-бор вызвал отпечаток темно-фиолетовой помады в форме губ на его воротнике. И, схватившись за голову, Дима пытался выдавить из своей памяти момент, когда Хованский, переодевшись в его номере, собирался уйти, но Ларин, словно зачарованный, поднялся и, мазнув губами по его подбородку, уткнулся в шею, оставив этот след. Люди в метро уже начинали косится на него. Захлопнув новенький ноутбук, Дима вышел на следующей, решив, что дальше пройдется пешком.