Лютоволк

      — Блядский репортеришка, я хоть раз буду трахать здорового человека, а не инвалида? — возмущался Хованский, стоя перед кроватью, на которой лежал Дима с перебинтованной рукой.       — Нет. В ближайшие три месяца, — серьезно произнес Ларин. — Придется тебе найти шлюху на это время.       — Придется… — наигранно задумался Юра, после чего вскинул брови и крайне возмущенно спросил: — А ты не охуел? Я что, перебил кучу народа, чтобы потом тратить деньги на шлюх?       — На меня же тратишь, — чуть пожал плечами Дима, глядя снизу вверх на Хованского. Тот в ответ выдохнул, покачав головой.       — Прекрати, — он присел на край постели и, протянув руку, пригладил назад его отросшие волосы, что прядями спали на лоб. — Месяц — и ты будешь дрочить мне этой рукой.       — Месяц — и я бы этой рукой с удовольствием напечатал длинную статью про незаконные постройки в котловане, — усмехнулся Ларин.       — Конечно, — он улыбнулся ему, а затем отвел взгляд, моментально сделавшись серьезным. — Как только ребятки отмоют всю кровь и соберут трупы. А то народ хлынет, а там головешки, как грибы по лесу, разбросаны.       Телефон Димы зазвонил. Он взял трубку и, глядя на недовольное лицо Юры, произнес:       — Привет, Юлик. Конечно, вы с Русланом можете зайти. Нет. Этого кучерявого гангстера тут нет. Ага. Жду.       — Зачем так сложно? Можешь просто звать меня хозяином, — Хованский приблизился к нему и с удовольствием поцеловал, чувствуя, как парень отвечает ему, явно желая большего, как и он сам. Дабы не мучаться, ведь его рука совсем недавно начала отзываться на попытку пошевелить пальцами, Юра отстранился. Ларин улыбнулся, глядя, как Хованский поправляет ему одеяло. Дима не хотел его отпускать, но понимал, что есть дела, в которые Юра не даст ему залезть, а потому и не лез, если не звали. К тому же, он соскучился по друзьям, которых не видел почти месяц, пока его лечили дома, а Юлику обеспечил лучшие условия в больнице. Он бы и сам не прочь в больнице, но Хованский даже слушать об этом ничего не хотел, так как в одном из домов у него была и операционная, и самые новейшие инструменты, и аппараты для регенерации.       Поэтому он отпускал его, а Юра на время отодвигал мысли о своем драгоценном репортеришке, ведь у него на сегодня были еще дела.

***

      — Давай-давай, активнее, — подбадривал лысый парень с «Узи» на плече толстосума, который, запыхавшись, стоял по пояс в грязи, копая яму. Рядом с лысым стоял еще один парень, он набирал кому-то сообщение, но не успел отправить, так как вдалеке между деревьев сверкнули фары. Черная «Феррари» бесшумно остановилась у обочины. Из машины вышел Хованский. Он подошел к парочке, и те приветливо улыбнулись его серьезному виду.       — И долго он так? — Юра взглянул на замершего от страха толстяка на дне ямы.       — Уже… — парень взглянул на телефон. — Три часа и восемь минут. Проще было бы ноги в бетон закатать и пустить на корм рыбам.       — Но так ведь веселее, — с полуулыбкой произнес лысый и, сняв с плеча «Узи», все с той же улыбкой жестом приказал копать дальше.       — А с остальными что? Там в списке сорок девять человек. Только не говори, что все будут копать себе могилы, мы же тут жопы поотмораживаем, — пожаловался второй.       — Что поделать, удобряем деревья, им-то тут в котловане расти нелегко, — сказал Юра с видом, будто местные деревья его действительно волновали. Лысый проникся и согласно закивал, а второй, взглянув на товарища, закатил глаза.