Лютоволк

      Поднявшись, Дима прошел в зал. Хованский сидел на диване, а на столе перед ним лежал шприц с прозрачным содержимым. Он похлопал по месту рядом с собой, сам при этом набирая кому-то очередное сообщение. Ларин сел рядом и попытался заглянуть в телефон, но ничего толком не увидел.       — Как спалось? — спросил Юра, и на лице у него появилась та самая жутковатая улыбочка. Его глаза блуждали по лицу Димы, затем спустились на шею и зацепились за налившийся лиловым укус. Он протянул руку и надавил на него пальцем.       — Ай, — не выдержал Дима и, чуть отстранившись, закрыл шею рукой. — Мне все еще больно, я не смогу… — Ларин поспешил застегнуть две верхних пуговицы на рубашке. На самом деле болели только синяки, и в основном те, что достались ему от выстрелов. Видимо, они забирали на себя всю боль, так как все остальное тело, кажется, было готово к еще одной безумной ночи, а от одних только мыслей о том, что было вчера, по всему телу пробегала стая мурашек. Ларина лишь пугала перспектива опять потерять голову, и дело было не только в наркотиках.       Юра недовольно цокнул, поднявшись, взял Диму за руку и утянул вместе с собой в кресло напротив. Усадив лицом к себе, он огладил его бока, сунув руку под рубашку, осторожно ощупал шов под пластырем и, удостоверившись что все в порядке, потянулся выше, к соску. Задев его ногтем, провел подушечкой пальца, внимательно смотря прямо в глаза. Ларин не отводил взгляд до тех пор, пока Хованский не запустил руку в его брюки. Опустив веки, он попытался сдержать стон, закусив нижнюю губу.       — Трахаться куда веселее, чем ходить на свидания, — Юра перешел на шепот и свободной рукой прижал Диму ближе к себе, чтобы губами касаться шеи и плеч. Хованский вновь нажал на синяк от укуса, и Ларин, болезненно зашипев, уперся ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться. Парень удержал его на месте, глядя, как лицо Ларина меняется от осознания услышанного.       — Свидание? — непонимающе переспросил Дима.       — А ты бы пришел, если бы я позвал? — Юра приобнял его одной рукой за талию, а второй потянулся к шприцу.       — Нет, конечно, — Дима, не оборачиваясь понял, что тихий щелчок за спиной — это защитный колпачок сняли с иглы. С наркотиками Ларину было куда хуже, он словно отупевал, а вместе с тем и все его рецепторы, не только боль, но и удовольствие доходило до него словно сквозь пелену. К тому же, использование препарата никак не улучшало их отношения, а скорее, наоборот. Дима ягодицами придвинулся вплотную и, прижавшись к парню, шепнул:       — Я согласен на все, — он зажмурился, испугавшись, что слова прозвучали слишком поздно, но боли от иглы не последовало, Хованский замер. — Только без укола, — тихо закончил Ларин, комкая пальцами рубашку на его спине.       — Хорошо, — Юра отложил шприц. — Тогда поцелуй меня, — в голосе не было привычной усмешки, парень говорил спокойно, но за этим спокойствием скрывалось что-то опасное, что-то, что не примет отказа. Дима отпустил его рубашку и, выпрямив спину, замешкал. Юра смотрел на него, чуть приподняв подбородок, словно сверху вниз, хотя этого и не требовалось: Ларин и без того ощущал себя словно добровольно связанным. Дима положил ладони на его плечи, медленно приблизился и коснулся губами его губ. Он прикрыл глаза, тут же ощутив, как его руки сжимаются на талии. Инициатива быстро перешла к Юре. Поцелуй сложно было назвать нежным, но ему понравилось. И это пугало. Ларина словно целовал сам дьявол, отчего все его нутро трепетало. Он безжалостно кусал его губы, тут же зализывал укус и делал новый поверх старого, срывая болезненный стон, подавлял его, проникая языком в податливый рот. Руки с талии переместились ниже и, сжав ягодицы, исчезли. Дима заерзал, понимая, что еще чуть-чуть — и ему совсем снесет крышу. Тут было два пути: поддаться или же попытаться прекратить все это. Но ему не пришлось ничего выбирать: пальцы, ловко расстегнувшие его брюки, выпустили стоящий член. Горячая ладонь Юры прошлась по стволу вниз и спустилась ниже. Он прекратил поцелуй и, свободной рукой взяв его за предплечье, потянул вверх.       — Приподнимись, — сказал он и, Ларин послушно, упершись коленями в сидение кресла, приподнялся. Хованский спереди просунул под него руку и, поводив пальцем вокруг припухшего от прошлого соития колечка мышц, надавил. Дима, болезненно зашипев, опустил голову вниз. Рука прижимала член к животу и елозила по нему, пока палец толкался в его нутро.       — В кармане, — шепнул Юра, и Дима потянулся к карманам его брюк. В одном наощупь был телефон, а вот во втором — презерватив. Вытащив его, Ларин тут же почувствовал, что давление снизу прекратилось. Юра продемонстрировал Диме два пальца, сложенных вместе. Объяснять не пришлось. Ларин распечатал презерватив и надел его на пальцы, вновь послушно приподнимаясь. Теперь было куда легче, смазки на резинке оказалось достаточно, чтобы дискомфорт наконец сменился удовольствием. К моменту, когда Юре показалось, что он готов принять его, вся шея и плечи Димы были покрыты багровыми засосами, а сам парень едва держался, чтобы не лишиться рассудка.       Пальцы с презервативом исчезли, а непослушное тело накренилось вперед, завалившись на Хованского. Юра взял Ларина на руки, уложив на диван, широко развел его ноги и, расстегнув свои брюки, приставил головку члена к разработанному входу. Дима видел его перед собой в дымке, словно вокруг не было ничего, кроме Юры с невероятно довольным выражением лица. Его глаза блуждали по телу, что раскинулось перед ним в одной наполовину расстегнутой рубашке. Когда глаза насытились зрелищем, а тело потребовало продолжения, он поднял взгляд на его лицо и резко толкнулся внутрь, наваливаясь, входя до упора, выбивая из легких воздух. Ларин хрипло вскрикнул, он заерзал под ним, начал вертеть головой, словно пытался развеять ночной кошмар. Только это был не сон, а он кончил, стоило Хованскому войти в него. Юра схватил его за лицо и пальцами сжал щеки, вынуждая смотреть вперед, на него.       — Как я могу быть с тобой нежным и аккуратным, если ты так крепко сжимаешь меня в себе? — произнес Хованский. Свободной рукой он провел по его бедру к ягодице и, взявшись за нее, повел в сторону, тут же скользнув пальцем к мышцам, сжавшимся вокруг его члена. Он попытался протолкнуть его внутрь, вырвав из груди Димы болезненное мычание. — А я, кажется, и не обещал быть таким, да? — прошептал Юра. Он убрал палец и, поудобнее взявшись за талию, начал резко и сильно толкаться в него. Блаженно опустив веки, он слушал глухие стоны, чувствуя, как Дима цепляется за него пальцами, сжимает рубашку на груди, хватается за плечи, дрожит. Но длилось это недолго. На Ларина хотелось смотреть, а не только чувствовать, и Юра смотрел. Видел, как бледная кожа покрывалась красными пятнами, как он изгибался, подставляясь, и тут же, словно сожалея об этом, сжимался, втягивал живот, хватал ртом воздух, который покидал его вместе с очередным стоном. Хованский запустил одну руку в его волосы, потянув назад, пригвоздил к дивану, вошел до упора, вновь навалившись, и поцеловал послушно приоткрытый рот. Дима кончил, снова пачкая свой живот и его рубашки; следом за ним излился и Хованский. Жар, что разлился от живота, утопил Ларина, и он отключился, чувствуя, как крепко сжимаются объятия Юры.

***

      — Отлично, я скоро буду, — донесло до Димы сквозь сон. Он приоткрыл глаза, но увидел лишь очертания знакомой фигуры. В комнате было темно. Ларин лежал на боку, он услышал тихий шорох, на его плечо опустился пиджак, а затем бедра коснулись теплые губы. После чего Юра ушел.       В очередной раз Диму разбудила вибрация. Дернувшись, он тут же застонал от боли. Всем мышцам досталось, но особенно пострадали ноги и поясница. На столе перед диваном лежал его телефон и обезболивающее. Хованский даже не поленился принести ему стакан воды, перед тем как ушел, а ушел он, судя по тому, что уже был день, достаточно давно. Взяв свой телефон, он снял трубку, тут же отправив в рот пару таблеток.       — Где тебя носит? — голос был раздраженный, и принадлежал он Руслану. Дима быстро запил таблетки и поспешил спросить, в чем дело.       — Юлик пропал. Он сказал, что пойдет к тебе, но я уже был у тебя. Дверь взломана, вся квартира перевернута. Его телефон выключен, а я не умею пользоваться вашими ебанными программами, чтобы найти его! — Тушенцова было не узнать. Обычно хладнокровный и эмоциональный лишь в позитивном ключе, он вдруг так паниковал. Его беспокойство быстро передалось и Диме. Онешко пропадал лишь тогда, когда пил, а в запои он не уходил уже два года, собственно, как встретил Руслана. Они никогда не теряли связь, всегда были рядом, и, если Тушенцов говорил, что не знает, где его парень, значит, с ним случилась какая-та серьезная жопа. Ларин, забыв про боль, быстро поднялся и, подойдя к окну, определил свой адрес, затем метнулся к двери. Такой замок нельзя просто взломать, так как он тут же отправит хозяину оповещение и с большей вероятностью заблокируется так, что открыть его можно будет только с помощью специального кода, что придет на телефон владельца.       — Боюсь, у нас проблемы. Возьми с собой ноутбук Юлика, не светись на светофорах, только в объезд, припаркуешься с черного хода, — отдал указания Дима, вернувшись к окну. С окном дела обстояли куда проще. Сигнализация была только на стекле, но она не сработает, если просто открыть окно. Балкона не было, но, обойдя всю квартиру, Ларин нашел нужное ванной — прямоугольное окно, которое открывалось вверх и было прямо под балконом квартиры на этаж ниже. Оставалось только переодеться. Наскоро нашлись черные штаны из плотной ткани, ботинки на дне шкафа, к счастью, оказались по размеру, лонгслив и пальто. Вещи были совсем новыми, а на пальто даже осталась бирка. Усмехнувшись, Дима поспешил к окну в ванной. На секунду возникла мысль, что, возможно, если поискать хорошенько, тут наверняка можно найти и огнестрельное, но времени на это не было. С высоты многоэтажки Ларин уже видел крышу знакомой красной «Камаро», что лихо вышла из-за поворота, тут же входя в быстрый поток машин.       Его план был так же прост, как и опасен: спуститься вниз на балкон и от него пройти по каменному выступу за стену здания, туда, где была сливная труба. Ее крепили только сверху и снизу, так что, сунув под нее пальто и ухватившись за него покрепче, он сможет быстро спуститься вниз, упираясь ногами в стену.       На улице было холодно, а серые облака грозились вот-вот в очередной раз разразиться снегом. Ларин, как и планировал, спустился сначала на балкон, а затем — к трубе и вниз. Это заняло какое-то время, так что, когда он сел в машину, Руслан уже весь извелся.       — Что ты там делал? Где ты был последние пару дней? Почему Юлик не дозвонился до тебя? — вопросы были резонными, и по-хорошему Дима должен был рассказать о своей связи с Хованским еще в самом начале. Тушенцов, перечисляя вопросы, достал ноутбук и протянул его Диме.       — Я сплю с Хованским. Думаю, искали меня, а нашли Юлика, — честно ответил Ларин, введя пароль.       — Стоило догадаться, — тяжело вздохнул Руслан.       — Что? — удивился Ларин, на секунду отвлекшись от компьютера.       — Думал, что просто сплетни. Ну, знаешь… есть люди с прошлой работы, которые считают, что я когда-нибудь вернусь, и держат меня в курсе всего, — Тушенцов потер лицо. Он выглядел уставшим: видимо, сон его покинул вместе с Юликом. — Кто ж знал…       — Расскажи мне эти сплетни, все равно твое волнение найти его нам не поможет, — быстро произнес Ларин, запуская программу, дабы та обнаружила телефон Онешко.       — В определенных кругах стали говорить, что у Лютоволка есть стая, которая глотки рвет за него. Кажется, я теперь даже по именам могу назвать всю твою «стаю», — рассказал Руслан, глядя на монитор ноутбука в надежде увидеть точку на карте.       — По именам? Ты знаешь кого-то из парней Хованского? — Дима взглянул на друга, будто тот мог шутить в такой ситуации, но он и не шутил.       — Как-то пару раз работал с ним, — нехотя ответил он.       — И кем ты работал до того, как встретил нас? — Ларин точно знал, что Тушенцов не был барменом, когда Онешко познакомил их, он даже жил не в Питере, а был тут проездом. Руслан не хотел рассказывать, но ситуация обязывала раскрыть все карты.       — Я убивал людей за деньги. Не продавцом же я заработал на это, — Тушенцов положил ладонь на приборную панель «Камаро». И перед тем как Дима, возмущенно набрав воздуха, обвинил парня в том, что он подвергал Юлика опасности, ведь киллеры бывшими не бывают, Руслан сам все объяснил:       — Киллер, но не один из тех отморозков, которых можно нанять через Даркнет. Я работал с кланом через связного, мое оружие не оставляет следов, и в девяноста пяти процентах все выглядело как инфаркт.       — Что же с остальными пятью?       — Пришлось ломать лица руками, — пожал плечами Руслан.       — И Юра нанимал тебя?       — Да, но это было до встречи с Юликом.       — Кто были эти люди?       — Депутат и, кажется, какой-то инженер.       Повисло молчание: Ларин обдумывал сказанное, а Руслан безотрывно пялился в экран, на котором была карта города и внизу крутящееся кольцо с надписью «поиск».       — Почему так долго? — не выдержал Тушенцов. Он уже весь извелся и начинал дергаться, часто сжимая и разжимая пальцы, потирал глаза и моргал.       Не успел Дима ответить, как внизу экрана выскочило оповещение. И Ларин бы не обратил на него внимания, если бы не знал наизусть айди, с которого запустили трансляцию. Быстро развернув оповещение, он подключился к трансляции, ощущая, как в животе все сжимается от предчувствия чего-то очень нехорошего.       Трансляция велась сразу на нескольких платформах с аккаунтов, которые принадлежали Онешко. Она была закрытой, сюда пригласили больше пятидесяти пользователей, видимо, всех тех, кто ставил на смерть. На экране была темнота и неразборчивые голоса, словно на телефоне закрыли камеру и динамик пальцами. Спустя несколько секунд шум усилился и раздался четкий звук удара по чему-то явно живому. Кадр задрожал, и наконец стало видно. Телефон поставили на стол, так что Юлика, привязанного к стулу, было видно целиком, а людей вокруг — только по грудь. Онешко болезненно морщился, из разбитой брови сочилась кровь, рот был замотан скотчем, а в бедре торчал тонкий короткий прут, вокруг которого на джинсах было кровавое пятно.       — Лютоволк! — начал незнакомый Ларину мужской голос, что принадлежал одному из пяти стоявших за спиной Юлика мужчин. — Это послание для тебя. Ловим на живца. Как тебе такое? — один из них приблизился к Онешко и, поднеся к пруту в его ноге шокер, надавил на кнопку. Юлик задергался, а стоило шокеру выключится, как он тут же потерял сознание, свесив голову. Незнакомец взял его за подбородок и, подняв, продемонстрировал на камеру лицо. Из носа текла кровь, а кожа моментально побледнела. — Сколько ударов выдержит сердце твоего дружка? М? Но мы же не звери какие, да? — он обернулся к остальным, и те заржали, словно гиены. — Лютоволк, найди нас. Вынюхай след, как псина, и может, тогда твой дружок не лишится жизни. Ты займешь его место, и мы повеселимся.       Стоило ему замолчать, как вылезло второе оповещение: «Объект обнаружен».       Нужен план, но на него не было времени. Более чем вероятно, что это была ловушка и, начав трансляцию с телефона Юлика, они прекрасно понимали, что тут же дадут себя обнаружить. Место, где держали Онешко, называлось Запретной зоной. Это был лес под Москвой. Сто лет назад там было водохранилище, но его осушили, а пустырь засадили деревьями, создав «легкое» для задыхающегося от смога города. Только вот лесной котлован стал настоящей ловушкой. Из-за крутых берегов бывшего водохранилища выбраться из него, не зная дороги, было почти невозможно. Поэтому зону официально признали заповедником, обнесли забором и забыли. Тем не менее, территориально она принадлежала Москве, и попасть туда можно было, лишь миновав часть города. И это было их главной проблемой. На въезде был КПП с искусственным интеллектом, который, сканируя проезжающие машины, мог легко вычислить ту, в которой провозили оружие. А это означало, что взять свое Руслан не сможет. Надеяться на ошибку ИИ было слишком рискованно, а на взлом у Димы могло уйти слишком много времени. Поэтому им нужно было найти оружие в городе.       И Тушенцов нашел его.       Позвонил кому-то и сказал всего три слова: «Хлеба и зрелищ», после чего вынул симку и, разломав ее, выбросил в окно.       Он был зол, раздражен и явно боролся с припадком, схожим с эпилепсией, поэтому, как только они покинули Питер, за руль сел Дима.       — Люди, которые передадут нам оружие, скорее всего, узнают тебя, и я понятия не имею, сколько им предложили за твою голову, — парень повел плечами, пытаясь заставить руки не дергаться. — Точнее, я не знаю, достаточно ли им предложили, но при мне они тебя не тронут. Тем не менее… — Тушенцов тихо зарычал, комкая рукава черной худи. — Ты можешь остаться в Москве, я сам встречусь с ними и разберусь с теми уродами… — он вцепился зубами в собственную руку, чтобы не прикусить язык. Дима однажды видел его припадок, но он не продлился и минуты. Сейчас же парня трясло уже больше часа, он искусал собственные руки и ему явно нужны были какие-то таблетки, но в машине их не было. В ней вообще почти ничего не было, ведь они сорвались в Москву сразу после трансляции.       — Нет. Им нужен я. Если что-то пойдет не так, я стану запасным планом, — уверенно произнес Ларин. Ему было совсем не страшно за себя, но вот бледное лицо Юлика все еще стояло перед глазами. — Чем обычно купировался припадок?       — Обычно? — болезненно усмехнулся Руслан. — Меня так с детства не трясло. Мне просто нужно оружие в руки, холодное и тяжелое, — он закрыл глаза и, вцепившись пальцами в сиденье, почти прекратил трястись. Видимо, визуализировал, как будет отрывать головы и наматывать кишки на кулак.       Ночью они пересекли границу города. Проехав мимо центра, Дима заметил, что за ними увязались две черные «Субару», затонированные в хлам. Ларин нервно взглянул на Тушенцова. Парень мельком глянул в зеркало заднего вида и, поймав взглядом одну из машин, спокойно произнес:       — Свои.       Диме не приходилось самостоятельно ездить по Москве: обычно, приезжая сюда, он перемещался на общественном транспорте, поэтому его навигатором стал сам Руслан. Они неслись по скоростной трассе, но ни одна «Субару» не отстала, а, скорее наоборот, они там словно между собой начали играть в салочки, лавируя между многотонными грузовиками и прочими машинами.       — Сейчас направо, в тоннель, — сказал Тушенцов, указав на знак. Ларин перестроился и свернул с трассы, но движение тут было несколько медленнее. Обе «Субару» вырулили следом и слегка отстали, пропуская несколько легковых машин вперед. Впереди них ехал грузовик на автопилоте, он был ниже тех, что курсировали по трассе, но куда длиннее и, судя по логотипу, развозил «натуральные» продукты по торговым точкам.       — Как только въедем в туннель, обгони его, — проинформировал его почти успокоившийся Руслан. Дима сделал, как просили. Стоило дневному свету смениться тусклым освещением, он обогнал грузовик и тут же услышал скрип колес. «Субару» резко сорвались вперед, и одна из машин, опасно мотнув в сторону, подрезала грузовик. Тяжеловес моментально среагировал на помеху и свернул, да так, что врезался в стену и перекрыл собой тоннель. Водитель, подрезавший его, вдал по газам и улетел вперед. Тоннель опустел, ведь грузовик с автопилотом сам выехать не сможет и, скорее всего, уже послал сигнал в компанию, а впереди ехала лишь одна машина, которая свернула и скрылась из виду. Вторая «Субару» быстро поравнялась с ними. Руслан опустил свое стекло, и то же самое сделал водитель напротив. За рулем сидел рыжий, а рядом с ним — парень с длинной черной челкой в капюшоне, которая не давала разглядеть его с этой стороны.       — С возвращением, братишка, — рыжий с улыбкой передал ему футляр для гитары.       — Я не вернулся, это личное, — спокойно ответил Тушенцов, расположив футляр в ногах, зажав тонкую его часть между колен.       — Променял клан на стаю? — вдруг спросил он, чуть подавшись вперед, чтобы увидеть прижавшегося к сидению Диму.       — Если придется, перестреляю всех, кто остался, — без тени улыбки ответил Руслан, и на секунду Ларину показалось, что напряжение между ними можно резать ножом, но рыжий вдруг весело засмеялся и, хлопнув себя по колену, пихнул в плечо своего спутника.       — Раз ты выбрал эту сторону, то и я последую за тобой, — рыжий вновь чуть подался вперед, чтобы обратиться к Диме: — Клан больше не играет в казино, — после чего отсалютовал на прощанье и, подняв стекло, свернул направо, а Ларин свернул налево с молчаливого указания Руслана.       Они молча ехали по пустой дороге вдоль старых железных путей. На горизонте уже виднелся знак, что указывал направление к лесному котловану. Тушенцова перестало трясти, но дело было явно не в оружии, что лежало в футляре.       — Здесь сворачивай, — Руслан указал налево, хотя до знака было еще несколько метров. На старых путях лежал деревянный помост. Если бы Тушенцов не сказал, Дима бы и не заметил его под снегом. Дальше начинался лес и грунтовая дорога, но «Камаро» была послушной и не нуждалась в профессиональном водителе, чтобы войти в поворот по заснеженной скользкой дороге. Ехали они явно малоизвестной тропой, и это был их шанс появиться незамеченными.       — Тебе лучше? — как бы между прочим заметил Ларин, крепко сжимая руль и внимательно следя за дорогой: все-таки темнота немного усложняла путь.       — Да, — коротко ответил Тушенцов, положив футляр себе на колени, открыл его и принялся собирать снайперскую винтовку.       — Из-за того, что сказал тот парень?       — И поэтому тоже, — Руслан проверил магазин. Там было три полных, в каждом по десять бронебойных патронов. — Мы говорили с новым лидером клана, и если это действительно так, то у нас больше нет проблем, которые я не смог бы решить, — в футляре был еще и пистолет. Проверив заряды, он отдал его Ларину.       Приблизившись к котловану, Дима остановился и, выключив фары, заглушил двигатель. Спускаться вниз даже по дороге бессмысленно. Слишком скользко, и если человек может взобраться, втыкая палку или цепляясь руками, то вот машина точно нет. Ларин перенес координаты в свой мобильный, они вышли из машины и направились к точке на карте. Идти пришлось достаточно долго. Внизу было куда холоднее, чем на поверхности, лес был высоким, по большей части хвойным, так что лунный свет сюда почти не добирался. Но глаза быстро привыкли к темноте.       Тихо ступая по снегу, Руслан периодически жестом останавливал Диму и всматривался в прицел винтовки, после чего давал знак, и они двигались дальше. Вскоре они выбрались на пригорок, откуда было видно дом лесника. Оттуда и велась трансляция. Парни были настолько уверены в себе, что даже не пытались прятаться.       — Да, он будет там. Но я надеюсь, что Лютоволк придет к нам за своим дружком, — сказал один второму, что, усмехнувшись, сел в «Джип» и поехал куда-то вглубь котлована.       Ларин проверил телефон: точка, а значит, и телефон Юлика, двигалась вместе с машиной.       — Это ловушка, — шепотом сказал Руслан, выглянув на секунду из-за дерева, чтобы убедиться, что человек зашел обратно в дом.       — Да, и я думаю, что он на это и рассчитывает, что я не пойду за телефоном, пойму, что ловушка, — тихо ответил Дима.       — А что, если как раз наоборот? — стоило Тушенцову закончить предложение, как со стороны дома послышался болезненный крик. Парень дернулся, и лицо его приняло вид каменной стены. Он был готов убивать, даже если придется душить их собственными кишками. Руслан дернулся вперед, но Дима схватил его за руку.       — Стой! Ты же не можешь вот так… — Ларин не закончил, так как раздался второй крик, и кричал он так, словно ему кожу заживо снимали.       — Могу, — леденящим тоном ответил киллер и указал в сторону машины.       — Хорошо, тогда возьми мой телефон. Так ты сможешь найти меня, — Дима сунул ему в карман штанов свой мобильный. Руслан кивнул в ответ, быстро съехал вниз на полусогнутых и исчез в темноте.       Диме ничего не оставалось, кроме как отправиться за машиной. Уходя, он не слышал выстрелов, и это давало надежду. Бежать по темному лесу было той еще забавой, и когда он начинал сдавать, то вдруг заметил строительные леса на горизонте. Как оказалось, в котловане был не только домик лесника, но и недостроенный коттедж. На картах его не было, значит, кто-то пытался занять территорию незаконно, но, судя по тому, что был достроен только первый этаж, ничего хорошего из этого не вышло.       Машина остановилась у входа, внутри горел тусклый свет. Водитель задержался в машине, так что Диме удалось быстро приблизиться. Неподалеку лежала куча рубленных дров, припорошенных снегом. Взяв дрын, Ларин вернулся за машину, дождавшись, когда водитель выйдет из машины, резко выпрямился и, бесшумно приблизившись, вырубил его одним ударом. Опустившись, чтобы его не увидели через зашторенные окна, он быстро обыскал бессознательное тело. Обнаружился электрошокер, рация и пистолет. Сунув электрошокер и рацию по карманам, он спрятал второй пистолет за поясом под пальто, вооружившись первым; пригнувшись, прижался к стене под окном. Мурашки побежали по коже, когда он услышал голос друга. Не понимая, как такое может быть, Ларин, осторожно пригнувшись, прошелся под окнами и нашел то, где шторы были закрыты не так плотно. Юлик был здесь, а туда его крики доносились с помощью рации, что была примотана к напольной лампе, которая была направлена прямо ему на лицо. Мучители вогнали ему второй прут прямо в ладонь, так что он торчал с обеих сторон. На шее виднелись порезы. Такие же были и на руках, словно кто-то пытался вскрыть ему вены. Вдруг в рации перед Юликом прозвучал выстрел, затем еще два, встревоженные голоса. Напряглись и двое парней, что были в комнате с Юликом.       — Нет! Прошу, нет! — закричал в рации один из них. — Умоляю! — захлебываясь, продолжал он. Раздался звук, будто кто-то лопнул пакет с водой. — Пощади! — голос изменился, его словно раздирали на части черти, не давая ему умереть.       — Где Юлик? — послышался голос Руслана, а после — еще один выстрел и вопль, совсем нечеловеческий. — Тогда ты будешь жрать их кишки, пока не скажешь.       Оба мужика в комнате с Юликом замешкали, похватали оружие, стали звонить кому-то, но телефонная связь здесь не ловила, только спутниковый интернет. Но и с него у них дозвониться почему-то не вышло.       — Где. Он? — отчеканил Тушенцов в рации.       — Я-а-а-а-а-а! А-ха-ха! — голос был совсем одуревший. Человек, которому не повезло словить пулю, явно свихнулся: хлебая что-то вязкое, хихикал и продолжал бормотать, что не знает. Тогда раздался еще один выстрел, и все затихло. Затем был шорох: видимо, Тушенцов заметил рацию. Он взял ее, произнес:       — Я уже иду за вами, — и отключился.       Мужики запаниковали, и один из них навел пистолет на пребывающего в бессознательном состоянии Онешко.       Стало ясно, что пора действовать. Дима выстрелил, убив одного, а затем быстро переместился к двери и начал стрелять по второму. Он не пытался попасть, только хотел отогнать от друга, и у него это вышло.       — Брось оружие и выходи! Иначе я пристрелю его! — все же завопил он, и Ларин понимал, что друг действительно был на простреле. Так же он знал, что без шоу его не убьют, а значит, у Руслана будет время добраться сюда.       — Хорошо! — Дима вытянул руку с оружием и отбросил его вперед, затем показал вторую и вышел из-за двери с поднятыми руками. — Я Лютоволк.       — Я знаю! — довольный мужик выпрямился и, не сводя с него прицела, приблизился к камере, что стояла на треноге у стены. — Закрой дверь! — приказал он, и Дима послушно закрыл, понимая, что тут еще как минимум три окна. Он включил камеру: видимо, возобновил трансляцию для особых персон. Ларину вдруг показалось, что он услышал гул вертолета, но он быстро отбросил эту мысль, так как к коттеджу вдруг подъехала машина и, судя по голосам с улицы, это был не Руслан. Но вот выстрел принадлежал точно ему. На улице началась перестрелка, а мужик, словно не замечая его, выровнял камеру так, чтобы Дима полностью вошел в кадр. На столике рядом был планшет. Взяв его, он протянул Ларину и приказал читать. Сам мужик обошел Диму и прижал дуло к его затылку. Опустив глаза, Ларин с ужасом осознал, что в чате в прямом эфире донатили на то, как именно Лютоволк умрет. И больше миллиарда было за то, чтобы просто прострелить ему голову, как бешеному псу.       — Читай! — он ткнул его дулом сильнее, и Дима начал читать, вслух произнося цену своей смерти.       — Итак, на часах полночь и конечным выбором смерти становится… — с улыбкой, словно он сейчас назовет счастливый лотерейный билет, заголосил мужик, вновь надавливая пистолетом на голову Ларина.       — Выстрел в голову, — произнес он.       На улице все еще грохотали выстрелы, а позади раздался щелчок. Дима понимал: шанс один на миллион, но лучше хоть так, чем пулю в череп. Он резко рванул в сторону, съездив планшетом по лицу нападавшего. Пока тот замешкал, Ларин бросился на него, выбил пистолет, и они вместе завалились на пол. Мужик был куда мощнее его, так что очень скоро Дима оказался снизу, но он этого и ждал. Тут же извернувшись, он вытащил второй пистолет и выстрелил. Пуля прочеркнула его плечо. Мужчина болезненно вскрикнул и тут же схватился за руку с оружием, второй надавив ему сгибом локтя на горло. Воздуха начинало не хватать; из последних сил дернувшись с сторону, он вновь выстрелил и снова попал. Пуля угодила прямо в щеку, но не убила. Наемник заливал его собственной кровью, продолжая бороться. Только вот это его ослабило, и у Ларина появился шанс. Он двинул мужику промеж ног и вновь выстрелил, но на этот раз рука, сжимающая его запястье и не дающая ему направить пистолет, не разжалась. Пуля угодила точно в лампу, и в комнате воцарилась темнота. Только красная лампочка камеры тускло светилась у стены. В ярости наемник отшвырнул его в сторону. Дима в темноте врезался в кресло и выпустил пистолет из руки. Был щелчок — очевидно, складной нож. Ларин затих, потихоньку вынув из кармана шокер. Дима ударил первым. Сильный разряд заставил его выронить нож и, скорчившись, отшатнуться назад. Но это выдало местоположение Ларина, и наемник бросился на него. Второй раз так не вышло, он скрутил его, завалил на пол. Сначала был хруст, а затем — и обжигающая боль: наемник сломал ему руку. Дима чувствовал, как вышедшая из локтевого сустава кость прорвала кожу и ткнулась прямо в ткань рукава внутри. Он завыл от боли.       — Шавка! — торжествовал наемник, скручивая его сильнее. Ларин ощутил под собой разломанный планшет. Прекратив дергаться, он притворился, словно сдался. Наемник перехватил его запястья одной рукой, а второй вытащил телефон из кармана, чтобы, светя экраном, найти пистолет. Дима не узнал свой голос, когда с рыком высвободил здоровую руку и, схватив кусок пластмассы, перевернулся, тут же подставляя сломанную конечность. Мужик схватился за нее, окончательно доламывая. Ларин, моментально покрывшись холодным потом, достигнув предела своего болевого порога, вонзил острый кусок в грудь нападавшему. Он навалился сверху на массивную тушу и в секунды понял, что протолкнуть пластмассу дальше не выйдет, а то, что уже вошло, не убьет его. И Дима решается на отчаянный шаг. Рыча от боли, так как наемник вновь вцепился в его руки, он подается вперед и вонзает зубы ему в горло. В нем от рождения не было столько злости и желания убивать. Рядом на стуле сидел истекающий кровью друг, который заменил семью, а на улице отстреливался второй товарищ, что готов был пожертвовать собой ради их дружбы, но хуже всего было то, что оба рисковали собой из-за него. И он просто не имел права сейчас потерять сознание, сдаться, не сжать зубы сильнее, чувствуя, как рот заполняется горячей кровью, как слабеет хватка, как захлебывается его противник.       Тело под ним затихло. Дима, дрожа, взял телефон и, поднявшись, осветил свое лицо, повернувшись к камере.       — Дамы и господа, — начал он, ощущая, как непроглоченная кровь льется изо рта. — Ставки сделаны. Ставок больше нет, — после чего приблизился к камере и, свалив ее, раздавил ногой. Адреналин спал. Он сам потерял много крови, правая рука от локтя мотылялась, словно у тряпичной куклы. Дима на гнущихся ногах приблизился к Юлику и, упав перед ним на колени, положил свою голову ему на ноги, не в силах больше что-либо сделать. До него донесся его тяжелый вздох и тишина. Выстрелы на улицах прекратились, но за ними последовал гул. Это был вертолет. Ему не послышалось.