Я рядом

      19:03. Дождь окончательно стих, но туман до сих пор держался. Андерсоны приехали домой. Коннор повесил куртку, снял башмачки и пошагал в свою комнату, что располагалась на мансарде.       Комнату Коннора нельзя было назвать детской. Обстановка напоминала комнату какого-нибудь 17-ти летнего подростка, хотя как таковой ее тоже не назовешь. Вообщем — не по детскому, но уютно.       Сегодня мальчику не хотелось больше спать. Он сидел на своей кровати в полной темноте. Взгляд был устремлен в никуда. Одна и та же мысль не покидала голову мальчишки те 20 минут, проведенные сидя одним в комнате, которую он иногда проговаривал шепотом себе самому.       — Что случилось с папой в больнице?.. Что его так встревожило?..       Коннор так бы и размышлял, если бы его не прервал Хэнк. Он стоял в проходе и старался не напугать сына своим неожиданным появлением.       — Ты голоден? Я могу состряпать что-нибудь.       — Нет, спасибо. Я не хочу есть. — естественно, Коннор не умеет врать, что подтвердил его желудок, который в этот самый момент предательски завыл.       — Все ясно. Давай, спускайся. — сказал улыбнувшись Хэнк и вышел.       Хэнк долго не заморачивался с ужином. Он сделал бутерброды с ветчиной и заварил чай сыну, а себе достал пиво (идеальный ужин, я бы тоже так сделала (кроме пива)). Коннор старался не смотреть отцу в глаза. Ему было немного стыдно перед Хэнком, сам не понимая за что. На кухне царила тишина, правда, недолго.       — Коннор, слушай. — Хэнк потер переносицу и глубоко вздохнул (не думаю, что от усталости). — Завтра я уезжаю. После школы тебя заберет мама, и до моего возвращения ты поживешь с ней, так что нужно собрать нужные тебе вещи.       После этих слов мальчик медленно повернулся к Хэнку. Он глядел на него, словно вопрошая «Почему?».       — И сколько ты будешь в отъезде?       Хэнк поджал губы, он сам толком и не знает ответа.       — Если честно, то я не знаю. Наверное, больше недели. В любом случае, тебе придется остаться у мамы.       — Ты же будешь звонить?       — Конечно, буду. Я же должен знать как ты.       Они доели свой ужин и отправились спать. Оказывается, пока эти двое сидели, время было уже 21:34. Удивительно, как быстро оно летит.       Хэнк уложил Коннора в кровать. Он уселся на край и стал аккуратно поглаживать кучерявую макушку сына.       Мальчик выглядел очень нелепо с ними, но в то же время, почему-то, очень мило. Еще большую нелепость придавал пластырь с ежиками на носу.       Пока Хэнк смотрел на сына, тот успел уже заснуть. Все таки, день его очень утомил, как и Андерсона (кто тут у нас спать не хотел?).       Хэнк потеплее укрыл Коннора и пошел к себе, приоткрыв немного дверь детской, на случай если что-то случится.       Несмотря на усталость, что так усердно мешала устоять остаток дня на ногах, Хэнк так и не смог заснуть. Его мысли были вперемешку, он не мог сосредоточиться. Где-то к 2 часам ночи Андерсон, наконец, закрыл глаза и погрузился в блаженное царство снов.

***

      Коннор никогда не любил вспоминать те времена до развода родителей. Уныние, грусть, отчаяние. Эти ссоры и конфликты, плюс еще ко всему это странное поведение мамы. Он всеми силами старался забыть. Но подсознание та еще стерва. Давит на больное.       Вечер. Снова плач. Она снова плачет и винит себя в чем-то. Но в чем? Что же ее так тревожит? Зачем извиняется и кому? В комнате кроме мамы и Коннора ведь никого нет. Она успокоилась. Пенни взяла на руки сына, но почему не смотрит на него. Она как будто избегает его взгляда. Но почему? Ее пугает его лицо? Внешность? Что не так то?       Коннор сидел на диване и наблюдал со стороны. Он смотрел на себя и своих родителей тогдашних. Они снова ругались. Но никто не был зол. Они были опечалены чем-то. Он все пытался успокоить ее. А она все так же плакала. Все помнилось смутно и слышно было как в воде.       — Ты не понимаешь! Я не могу…       — Успокойся, это не твоя вина. Ты ничего не сделала.       — Я виновата в этом! Я не могу!.. Я-Я старалась изо всех! Я...       –...Я вижу. Послушай, успокойся… Слезами ты уже ничего не изменишь. Все уже случилось, и мы не в силах исправить это.       — Я не хотела… правда. Если бы я только уследила.       Коннор все еще наблюдал. Он смотрел как медленно распадается эта семья.       — Я не могу с этим жить. Пожалуйста, оставь меня. Я не хочу, чтобы он винил меня всю жизнь.       — Пенни, прекрати. Ему нужна мать. Если он и будет винить тебя, то только из-за того, что ты оставила его!       — Хэнк, ты сам прекрасно знаешь, что без меня ему будет лучше.       Из неоткуда в комнате появился Ричард. Он тоже был наблюдателем. Взгляд был задумчивым, глаза медленно и застревая на одном месте пару секунд бегали по комнате, сразу можно понять, что он чем-то встревожен. Ричард остановил свой взгляд на Конноре.       В глазах мальчика читались страх и непонимание, но лицо не выдавало никаких эмоций.       Мужчина присел рядом. Мальчик все так же наблюдая, тихо спросил своего друга.       — Кто будет винить маму? Из-за чего она плачет?       — Она думала, что ты будешь считать ее виноватой.       — Я?.., но из-за чего? Я не могу понять…       — Знаешь, Коннор, у всех есть свои секреты. Они чего-то недоговаривают. Или ты сам не помнишь. Как ни как — это твои воспоминания, и я вижу ровно то же, что и ты.       Коннор повернулся к Ричарду. Глаза мальчика, что всегда излучали доброту и тепло покраснели. Они были наполнены обидой. Ему хотелось сейчас просто не видеть это. Но нас никто не спрашивает, хотим мы или нет, правда?       — Нет-нет-нет.. тише, успокойся. Я знаю, о чем ты думаешь. Но она тебя очень любит, любит больше всего на свете, поверь. Просто что-то сводило ее с ума. Ты не виноват в этом. Успокойся. Ричард крепко обнял мальчика, успокаивая его. Меньше всего ему хотелось видеть Коннора в таком состоянии.       Ссоры стихли, никого в комнате больше не было, кроме этих двоих. За окном светало. И кошмар закончился.

***

      Коннор проснулся от звона будильника. Но у него нет будильника. Мальчик открыл глаза. Это была не его комната. Как же он оказался в комнате отца? Часы показывали 7:02.       Он встал с кровати и направился в коридор. У двери уже стояла его сумка с вещами. С кухни доносились звуки. Коннор увидел там Хэнка, который пытался что-то приготовить и иногда сквозь зубы приговаривал те слова, которые нельзя говорить детям. Мальчик зашел и не издавая лишних звуков сел за стол.       Либо у Хэнка невероятный слух, либо глаза на лбу. Иначе как тот мог заметить Коннора.       — Доброе утро, соня. Я думал, уже готовый прибежишь сюда, а ты еще в пижаме и вялый. Что-то на тебя это не похоже.       Коннор не слышал Хэнка. Голова была забита совсем другим, взгляд был устремлен в никуда. Хэнк сел за стол. Подметив неважное состояние сына, он решил узнать в чем дело.       — Ты плакал во сне. Тебе приснился кошмар?       Коннор все так же прожигал взглядом стену. Был ли это кошмар, если плохие воспоминания можно так назвать?       — Я не помню, что мне снилось сегодня.       Естественно, он прекрасно помнил. Просто не хотел говорить об этом. Может для папы тоже будет больно вспоминать это. Хэнк прекрасно понял, что Коннор ему врет, но докапываться не стал, учитывая то, что мальчик и так не хотел отвечать на этот вопрос.       — Кхм, ладненько. Давай ешь и беги одеваться, нам через час выходить.