Живой мертвый дом

- Дай посмотреть, - попросил Игорь, когда они все вышли из магазина. Акинфеев уже потянулся к фигурке, но Лука опустил руку вниз и как-то затравлено посмотрел на него, словно не зная, что делать. Такое поведение хорвата обескураживало и наводило на еще большие подозрения относительно того, что дело нечисто. Единственное предположение, которое приходило в голову вратарю, было связано с финансовыми факторами. Например, огромная стоимость невзрачной на вид статуэтки и стремление как можно дороже ее перепродать. Это было бы вполне логичным объяснением не совсем адекватного поведения Модрича и его нежелания выпускать из рук драгоценного антикварного кота, но... что-то в его взгляде говорило о том, что дело вовсе не в запредельной алчности и не в жажде наживы. - Она что, миллион стоит? - все-таки озвучил свое предположение Игорь с изрядной долей иронии. - Нет, конечно. Около двух тысяч всего, - тут же припомнил хорват. - Просто... просто это странная вещь, и лучше не трогать ее лишний раз. - Да ладно тебе! У меня руки чистые, - рассмеялся Акинфеев. И снова потянулся к злосчастной статуэтке, скорее, в шутку, не собираясь ее забирать, но Модрич отреагировал еще более неадекватно, чем в прошлый раз: словно испугавшись, он резко отдернул руку и ударился локтем о край кованного перила небольшой лесенки у входа в магазин, перед которым они все еще стояли. Пальцы разжались, и фарфоровый кот взмыл в воздух, описал дугу и упал на асфальт. Не ожидавший такого поворота Вида, попытался поймать фигурку, но не успел. - Только не глаза, - на гране слышимости прошептал Лука, с неподдельным ужасом глядя на валявшийся в уличной пыли сувенир. Посмотрев туда же, Игорь хотел сказать, что все обошлось и не стоит волноваться ( хотя ему самому не верилось в происходящее, так как он уже приготовился лицезреть на асфальте лишь осколки ), но тут Лука согнулся чуть ли не пополам и обхватил ладонями правое бедро, сжимая его так, словно пытается отвлечься от какой-то другой боли. Однако еще более странно повел себя Домагой. Вместо того, что бы подойти к товарищу и спросить, что случилось, он бросился к фигурке кота и, подняв ее, начал тщательно обтирать краем своей футболки. ''Да сколько же на самом деле стоит эта вещица, если все за нее так переживают, или же дело в чем-то другом?'' - промелькнуло в голове, но Акинфеев отмахнулся от несвоевременных мыслей и, шагнув к Модричу, взял его за плечи. Он хотел помочь тому распрямиться, поддержать, если нужно, однако мужчина дернулся в его руках, пытаясь уйти от прикосновений, и тихо застонал. - Отпусти, я сам. - Ладно-ладно, - Игорь немного отстранился и только теперь понял, что под тонкой тканью длинных рукавов скрывалось что-то еще, скорее всего бинты. На обеих руках. Мужчина хотел было спросить, но тут его внимание опять привлек Вида. - Он не хотел, это случайность, - быстро тараторил Домагой, продолжая вытирать гладкую поверхность статуэтки. - Понимаешь, случайность... - Ребят, вы чего? Что за массовое помешательство? Лука? - вратарь посмотрел на бледного Модрича, который уже выпрямился, и аккуратно дотронулся до его кисти, привлекая внимание. - Ты как? - В порядке, - почти сразу откликнулся тот, но было понятно, что это совсем не так. - Поехали отсюда, пока народ не начал собираться. У меня тут машина недалеко. Хорошо еще, что утро, будний день. - Куда? - словно очнувшись, спросил Лука и уже осознанно посмотрел на Игоря. - Либо ко мне, либо к вам в отель. Где вы остановились? - Мы только с самолета. Еще не успели... - начал было Модрич. - Ты как умудрился пораниться? - перебил его Акинфеев, увидев, как на серой джинсовой ткани проступают четыре темных пятнышка. - Так, все, едем ко мне, и вы мне все рассказываете. Это даже не обсуждается. Хорваты переглянулись, но спорить не стали и с какой-то усталой покорностью побрели за Игорем. Уже в машине Лука забрал статуэтку из рук товарища по сборной и вцепился в нее как в спасательный круг. Стало понятно, что самим им не справится и, скорее всего, придется обо всем рассказать, так как дальнейший поиск информации без знания русского языка грозил затянуться очень надолго. Не факт, конечно, что Акинфеев поверит, но с другой стороны - а как еще можно объяснить всю эту ситуацию? За окном проносились дома, деревья, люди и другие машины, но Модрич ни на что не обращал внимание. Почти все тело болело, и он думал только о том, чтобы поскорее добраться до квартиры Игоря, передохнуть и продолжить поиски загадочной усадьбы. Кое-какая информация у них все-таки появилась, и мужчина искренне надеялся, что этого будет достаточно для того, чтобы узнать больше. Довольно скоро они подъехали к нужному дому, а спустя еще пару минут зашли в просторную квартиру. Лука скинул обувь и, уточнив, что они здесь одни, направился в комнату, куда их пригласил гостеприимный хозяин. Зал был довольно просторным с огромным окном, открывающим красивый панорамный вид, но сейчас никого из присутствующих это не волновало. - Нет, это ужас какой-то, - вздохнул Модрич и, осторожно поставив фигурку на столик, опять посмотрел на запачканную штанину. - Игорь, не хочу тебя напрягать, но мне бы аптечку и штаны какие-нибудь. На этот раз Акинфеев не стал задавать вопросы и молча принес то, о чем его просили. Когда он вернулся, мужчина уже разделся до белья и, стоя почти в центре комнаты, разглядывал свежие отметины на бедре, Вида между тем разматывал бинты на его плече. Повязка была сделана совсем недавно, но когда Игорь схватил его у магазина, пытаясь поддержать, подсохшая корка лопнула, края ранок опять разошлись и укус начал кровить, а это могло привести к тому, что в скором времени марля присохнет, и ее придется либо отмачивать, либо аккуратно отрывать по нитке. Взглянув на Луку, Игорь сжал губы в линию и с трудом поборол желание подойти и обнять мужчину, с которым происходило что-то непонятное и, определенно, не особо хорошее. Наверное, это было странно - хотеть прижать к себе малознакомого человека, но в случае Акинфеева все объяснялось достаточно просто. Невысокий хорват привлекал его внимание уже довольно давно и сильно. И интерес этот, к неудовольствию вратаря, был романтического характера. Определенно, Модрич не являлся красавцем: маленького для мужчины роста, худощавый, с близко посаженными глазами и длинным носом. Кто-то на стадионе после забитого гола даже крикнул ''гуманоид'', с чем Игорь на несколько мгновений согласился, правда, сугубо на эмоциях. Но, несмотря на все, он не мог отрицать, что этот человек ему действительно нравится. Как мужчина. Осознание собственных не совсем обычных желаний, направленных на представителя своего же пола, Акинфеева несильно напугало, ведь шансов реализовать свои ''нетрадиционные'' мечты, не было почти никаких. Конечно, по степени недоступности Лука и близко не стоял к президентам или голливудским актерам; не жил в далекой Австралии, не работал на полярной станции, и чисто теоретически у них была возможность поговорить и встретиться, вот только это ни к чему бы не привело. Будь хорват девушкой, Игорь, не задумываясь, пригласил бы его на свидание и попробовал завязать отношения, но реальная ситуация оставалась бесперспективной, не стоило даже пытаться. Нельзя сказать, что Игорь уж очень сильно страдал от неразделенной любви, просто когда он видел Луку, сердце начинало биться чаще, появлялись эротические фантазии, неуместные надежды, которым не суждено сбыться, и пресловутое ''а может стоит попробовать'', но потом волнения утихали, и жизнь текла своим чередом, до следующего напоминания о Модриче. Акинфеев знакомился с девушками, общался, пробовал встречаться. Иногда что-то получалось, иногда нет. А Лука постепенно стал для него кем-то вроде мифического демона-искусителя. Дразнящего, распаляющего желания, но далекого и недоступного... - Ты что, с рысью подрался? - изумленно спросил Игорь, беззастенчиво разглядывая характерные повреждения на теле хорвата. - Ты веришь во всякую чертовщину, Игорь? - вопросом на вопрос ответил Модрич и горько усмехнулся. В этот момент он был похож на древнее божество, уставшее от собственной жизни, во время проведения какого-то таинственного обряда. Возможно, перерождения, инициации нового тела путем нанесения определенных отметин, которые впоследствии навсегда останутся грубыми шрамами на временной оболочке. Подобные дикие сравнения казались наваждением, чем-то чужеродным, тихо нашептанным из вне, но Акинфеев все равно вздрогнул от мысли, что перед ним находится не человек, а его персональный злой гений, со своим жрецом. Однако иллюзия исчезла так же внезапно, как и появилась. И теперь перед ним опять стоял тот мужчина, к которому вратарь уже давно испытывал теплые и совсем неподобающие чувства. - Да скажите же уже, наконец, во что вы вляпались? - опять произнес Игорь, теряя терпение. Лука посмотрел на Виду и неуверенно кивнул. Опять пересказывать эту историю самому очень не хотелось, и мужчина предпочел переложить бремя на плечи товарища, а заодно послушать, как подобная, на первый взгляд ахинея, воспринимается со стороны. Воспринималась она плохо, и хорват прекрасно понимал, какими идиотами их сейчас представляет русский вратарь. - Только не проси демонстрировать, как появляются укусы и царапины, - произнес Модрич, когда рассказ закончился. - Да зачем просить, если я и так уже видел, - мрачно отозвался Игорь, глядя на то, как Лука натягивает его темно-зеленые домашние штаны, которые, естественно, оказались длинны, и их пришлось подворачивать. - Понятно теперь, почему статуэтка не разбилась, приземлившись с такой высоты на асфальт. Он и правда поверил в невероятную историю хотя бы потому, что уже многое видел сам, и теперь все сегодняшние странности получили логическое объяснение. И самым главным доказательством был по пояс обнаженный Лука, на теле которого виднелись уже многочисленные подтверждения словам Домагоя. Покосившись на статуэтку, Акинфеев тяжело вздохнул и пригласил всех на кухню. Чертовщина чертовщиной, но ребята уже давно не ели, и следовало чем-то накормить неожиданных гостей. Особых разносолов в холодильнике не оказалось, но и от кофе с бутербродами никто не отказался. Игорь сильно сомневался, что у Модрича будет аппетит, но к счастью ошибся. После легкого перекуса хорват даже предложил заказать пиццу. И пока ждали доставку, Акинфеев принес планшет и углубился в недра интернета. Культура русской усадьбы была его коньком, увлечением, которое не ослабевало уже несколько лет. - Нашел я ваш фронтон, спасибо старику, - заявил Игорь уже минут через пять. - Есть точное место расположения. - Вот только после пожара там, скорее всего, пустое место или новые постройки, - вставил Вида, взглянув на экран, на котором был только текст на русском языке и никаких фотографий. - Нет, пишут, что сохранились руины барского дома. Он был каменным. Есть даже часть фасада, в том числе крыльцо с фронтоном. - А что это вообще за сайт? Тематический по усадьбам? - Ну, как тебе сказать, - усмехнулся Игорь. - Тематический, но не по усадьбам. Тут публикуют информацию энтузиасты, которые находят и лазают по заброшенным объектам. Есть даже несколько исторических фактов. Только я сначала сам прочитаю, а потом переведу. Сложно сразу, у меня не слишком большой словарный запас, чтобы переводить в точности каждое слово. - Окей, ждем, - Домагой внаглую открыл холодильник и, обнаружив пакет с яблоками, вытащил его на стол. - Вы только не подумайте, что я смеюсь или издеваюсь, но может коту молока налить чтобы задобрить? - Откуда я знаю? - Модрич выудил из пакета пару яблок и подошел к раковине, собираясь их помыть. - Это ты у нас знаток оккультизма. Чего нас то спрашиваешь? - Был бы знатоком, все оказалось бы значительно проще, - откликнулся Вида, доставая с полки маленькое блюдце. - Пойду все-таки отнесу молока. Хуже не будет. - Ты уверен? - немного нервно переспросил Лука, резко поворачиваясь к столу. - А может тогда за Вискасом еще сбегать? - Успокойся, - не повышая голос, произнес Домагой, положив руку на плечо капитана. - Сиди, грызи яблоко. Модрич хотел сказать что-то еще, но тут в разговор вступил Игорь, промотав текст ближе к началу. Маленькая перепалка очень мешала сосредоточится, и Акинфееву потребовалось призвать все свое терпение, чтобы не наорать на своих гостей. - Построили усадьбу в 1780 году, по крайней мере, именно каменный дом при уже известном нам помещике Зареченском. Есть подробное описание: столько-то в длину, столько-то в ширину, так... это тоже неважно... Парадное крыльцо с четырьмя дорическими колоннами и классическим фронтоном. А вот про барельефы на нем вообще ничего нет в старом источнике. - Значит, они появились позже, - Домагой опять взглянул на экран, но там по-прежнему был только текст, - когда помещик помешался на своем коте. - Или начал поклоняться ему, - неожиданно вставил Лука. - Это одно и то же... - Возможно. Так, дальше опять какая-то фигня, сколько кирпичей ушло, сколько побелки... Да где они такую информацию откопали? Вот интересная вещь: в 1804 в приусадебном парке установили скульптуру кота в человеческий рост, позже она была разбита. - Я не совсем понял, - Модрич слегка поморщился, что-то обдумывая, - установили памятник после смерти кота? Можешь перевести другими словами? - Нет тут про памятник ничего. Просто поставили статую, типа для украшения сада. - Ладно, давай дальше. - В 1810 крестьяне обвинили барина в колдовстве и пособничестве нечистой силе. Это и привело к бунту. Толпа ворвалась в поместье ранним утром четырнадцатого октября. Обыскали весь дом и нашли Зареченского в спальне, но по словам очевидцев, барин был уже мертв, скорее всего пару дней. - А сколько ему было лет? - уточнил Лука. - Нет информации, - покачал головой Акинфеев, - но, думаю никак не меньше пятидесяти пяти. Не в двадцать же лет он занялся строительством дома. Скорее уж в двадцать пять - тридцать, а может и в более старшем возрасте. Тогда все семьдесят - восемьдесят. - Подождите, - Модрич что-то просчитывал в уме. - Между постройкой дома и установкой статуи кота прошло двадцать четыре года. Так может быть это действительно надгробие под которым похоронен реальный кот? - Да причем тут вообще кот? - не понял Вида, который так и стоял с пустым блюдцем в руке. - При том. Тебе не кажется, что обычные кошки столько не живут? - В новостях как-то показывали кота, который прожил вроде бы тридцать лет. А наш кот... то есть не наш, конечно, ну, ты понял... может каждый день питался лучше, чем мы с тобой, да еще и экология какая хорошая была, - опять привел контраргумент Домагой. - Так что мне кажется, что это просто домашний любимец. А вот его хозяин был колдуном, тут же написано. - Написать-то можно все что угодно, - с сомнением вставил Игорь. - Ну, хорошо, пусть статуя - реальный могильный камень. И что нам это дает? - Не знаю, - честно ответил Модрич, - просто в голову пришло. - Сон свой вспомни, - продолжил Вида, отмахнувшись от Акинфеева. - Именно сожженный труп требовал вернуть статуэтку. Все сходится, и нам нужно поехать на эти развалины и закопать там фигурку. А еще лучше закопать ее на могиле помещика. Есть информация о том, где он похоронен? - Здесь нет, - Игорь опять пробежал взглядом по тексту, хотя прекрасно помнил, что ничего подобного там не было. - Но можно зайти в местный краеведческий музей, они даже в совсем маленьких городках бывают. Вы когда хотите ехать? - Как можно быстрее, - ответил Домагой, прежде чем Лука успел хоть что-то сказать. - Только пиццу уж дождемся. - Я с вами, - твердо озвучил свое решение Акинфеев. - Ты уверен? - Уверен.