Живой мертвый дом

Пока ждали доставку, Игорь разыскал в шкафу свои старые джинсы, в которые уже не влезал, и отдал их Модричу. Конечно, они все равно были великоваты, но все же лучше, чем ехать в другой город в домашних штанах или в них же идти в магазин, чтобы купить новые. Пришлось опять закатывать штанины, однако Луку это совершенно не беспокоило. Гораздо хуже было то, что заниматься этим пришлось Игорю, так как сам хорват с трудом мог согнуться из-за царапин и укусов на торсе. Ему не хотелось, чтобы корки на ранах опять лопнули, и приходилось осторожничать, но в то же время было крайне неприятно, что с ним возятся как с ребенком или инвалидом. Причем, малознакомый человек. Модрич в который уже раз провел подушечками пальцев по бинтам на животе и поморщился. Заметные шрамы как таковые мало его беспокоили. Сам Лука не видел в грубых рубцах ничего страшного или омерзительного, проблема была лишь в том, что теперь так просто не разденешься ни на поле, ни в раздевалке, ни на пляже, ни где-либо еще по очень простой причине - всегда и везде взгляды людей будут направлены на эти отметины, и придется придумать какую-нибудь правдоподобную легенду, объясняющую их появление. Вот только какую? Не говорить же всем, что он действительно повстречался в лесу с рысью, как предположил Акинфеев. Это выглядело бы почти так же невероятно как и то, что произошло на самом деле. Попробовать приплести соседскую собаку? Но собаки не царапаются, не поверят. Как последний вариант, можно закрыть шрамы татуировками, но тогда их будет слишком много, а расписывать половину тела Модрич не хотел. Хотя вполне могло оказаться, что это наилучший выход... Задерживаться мужчины не стали, и как только проблема с одеждой была решена, отправились в путь. Во избежании очередных недоразумений статуэтку завернули в мягкий шарф Игоря и положили в сумку вместе с тремя свитерами, которые предусмотрительный вратарь захватил для себя своих гостей. Но, несмотря на такие предосторожности, Лука все равно время от времени дотрагивался до фигурки, осторожно просовывая пальцы в складки шерстяного полотна, словно желая убедиться, что она еще там. - Ты как Фродо из ''Властелина колец'', - не сдержавшись, хихикнул Вида, оглядываясь на Модрича, который расположился на заднем сидении рядом со спортивной сумкой. ''Моя прелесть'', - хотел огрызнуться Лука, но вовремя сообразил, что с такими вещами лучше не шутить и в итоге лишь злобно посмотрел на Домагоя, который, кажется, и сам уже понял, что некоторые мысли не стоит озвучивать. Дальнейшее путешествие проходило в тишине, главным образом потому, что Модрич и Вида заснули, измотанные свалившимися на них приключениями и недостатком сна в связи с беспокойным вечером накануне и перелетом. Полноценно отдохнуть, конечно же, не получилось, однако и этого хватило для того, чтобы мужчины почувствовали себя более-менее бодрыми и готовыми продолжить свои поиски. В маленький краеведческий музей они приехали почти к самому закрытию, но им повезло. Работавшая там молодая женщина, видимо, интересовалась футболом, ибо сразу узнала Акинфеева, но очевидно не настолько сильно, чтобы опознать еще и игроков хорватской сборной и, скорее всего, следила только за отечественными клубами. Впрочем, и этого хватило с лихвой, так как радостная Катя сама предложила посетителям экскурсию и заверила, что им не стоит беспокоиться из-за официального времени закрытия. И вот тут начался настоящий кошмар - медленно, подробно и нудно девушка начала рассказывать историю своего города с самого его основания. Отказываться от экскурсии было вроде как не особо вежливо, и Акинфеев, решив спасти ситуацию и сэкономить драгоценное при данных обстоятельствах время светового дня, заикнулся было о том, что его спутники не знают русского языка, и желательно вести рассказ более сжато и по существу, чтобы он успевал переводить, но уловка не возымела должного действия - Катя с легкостью перешла на английский, и спустя полчаса мужчины уже основательно занервничали. - Простите, это все очень познавательно, - наконец, перебил ее Игорь, - однако мы в большей степени интересуемся усадебной культурой, а мой товарищ, - вратарь ткнул пальцем в сторону своих спутников, но не указывая конкретно, - даже пишет диссертацию по данной теме, и поэтому нам не терпится разузнать про имение Зареченского, которое, по имеющейся у нас информации, находится недалеко от этого города. Врать насчет диссертации было крайне неприятно, но другого выхода Акинфеев просто не видел, так как обижать увлеченную историей своего города Катю не хотелось, и отказ от подробной экскурсии надо было как-то объяснить. Девушка на пару секунд замолчала, но тут же переключилась на новую тему, видимо, не заметив, что ей сказали неправду. - Тогда давайте пройдем в следующий зал, - улыбнулась она. - Там как раз собраны экспонаты интересующего вас времени. Нельзя сказать, что они узнали много нового. Все те же факты, все те же даты, что и в интернете. Хотя, здесь находились рисунки и фотографии, и наконец-то, стало известно, что на момент смерти помещику было восемьдесят два года. Однако наибольший интерес вызвал помещенный под стекло акварельный набросок, на котором был изображен фасад барского дома и часть окружающего его сада. Формат рисунка позволял хорошо рассмотреть фронтон - никаких фигур там не было и в помине, чего не скажешь о лежавшей рядом фотографии тридцатых годов. На черно-белой карточке дом был заснят с точно такого же ракурса, с какого сделан и рисунок и, несмотря на явно плачевное состояние постройки, было видно, что в треугольник фронтона грамотно вписан сильно выступающий барельеф: один пушистый кот сидел по центру, устремив свой взор вдаль, а два других, точно таких же, располагались по бокам от него, и изображались в профиль, однако их головы были чуть развернуты и наклонены вниз, и это создавало впечатление, что животные пристально следят за всеми, кто поднимается на крыльцо и входит в дом. Мужчины уже хотели задать несколько вопросов, но тут в соседнем зале зазвонил телефон, и Катя, извинившись, убежала, чтобы ответить на звонок. - Ничего не понимаю, - Акинфеев хмуро смотрел на рисунок и едва заметно барабанил пальцем по стеклу. - Ты о чем? - Модрич переводил взгляд с наброска на фотографию и обратно. - Фронтон. Посмотрите на него. На рисунок. - И что не так? - Лука склонился ниже и, наконец, понял, о чем говорит Игорь. - Барельефа нет, но мы вроде бы уже выяснили, что он появился не сразу. - А вот на снимке все в точности, как в моем сне, только там дом был почти новый. - На дату посмотри, когда был сделан рисунок. В правом нижнем углу, - пояснил вратарь. - Пятое октября 1810, дней за десять до бунта. - Ты намекаешь на то, что барельеф мог быть сделан уже после смерти Зареченского? - вставил Вида - Не исключено. - Но кем? И зачем? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Модрич. - Подождите! Если в моем сне фронтон уже был украшен, то его вылепили, ну, или приклеили, не знаю, именно за эти десять дней. - А какое это имеет для нас значение? - напряжено спросил Домагой. - И вообще, может художник не с натуры рисовал, а по памяти. Я думаю, не стоит с этим заморачиваться. Нужно побыстрее закопать статуэтку на руинах или на могиле, и не хотелось бы делать это в сумерках. Спорить никто не стал, но все же решили не торопиться и дождаться своего экскурсовода, которая уже спешила к ним с мягкой улыбкой, сжимая в руке салатовый телефон. Девушка начала было извиняться за продолжительное отсутствие, но Игорь вежливо ее прервал, возвращаясь к интересующей их информации. - Скажите, а когда на фронтоне появился барельеф с кошками, и к кому перешла усадьба после смерти помещика? - К сожалению, я не могу ответить на первый вопрос, - смутилась Катя. - А вот со вторым все гораздо проще. Усадьба была завещана Павлу Петровичу. Художнику, который и сделал этот рисунок, но он никогда не жил в том доме и приезжал лишь изредка, так как располагал собственным небольшим имением, хотя оно не шло ни в какое сравнение с усадьбой Зареченского. Просто маленький деревянный особняк в один этаж, окруженный сливовым садом. Многие удивлялись, что он остался в своем тесном и старом родовом гнезде, но лично я думаю, что Павел Петрович не мог жить там, где умер его близкий друг, это было бы слишком тяжело. Интересно то, что и дети его не пожелали перебраться роскошный барский дом Зареченского, хоть и отреставрировали спальню, в которой был пожар, и постепенно усадьба пришла в запустение. А сейчас-то и вовсе почти руины, - вздохнула экскурсовод. - Очень жаль, что у нас так относятся к культурному наследию. - А где похоронен Зареченский? - быстро спросил Вида, которого в данный момент устраивало наплевательское отношение властей к памятнику архитектуры, так как это несказанно облегчало их задачу. Ведь если бы усадьба являлась музеем и охранялась, все было бы в разы сложнее. - На деревенском кладбище недалеко от усадьбы, но оно не сохранилось. Во время войны его сравняли с землей, и теперь уже никто не знает его точное месторасположение. - Жаль, - искренне произнес Вида. - Спасибо вам за увлекательную экскурсию, - уже на русском поблагодарил Игорь. - Но нам пора уходить. Мы только с дороги, очень устали, а еще заселяться в отель. Да и вы уже почти час назад должны были уйти домой, а из-за нас вот задержались. - Ничего страшного! - тут же заверила Катя. - Я рада, что вам понравилось. Долго собираетесь гостить в нашем городе? - Не думаю. Скорее всего, завтра вечером уже поедем в Москву. - А я ведь не просто так спрашиваю! - просияла девушка. - У нас в запасниках где-то лежат письма Павла Петровича, которые он писал, но не отправлял. Наподобие дневника. Хотя, насколько я помню, он в каждом письме к кому-то обращается, вот только не по имени, а словами ''милый друг''. Их совсем немного, но если вам интересно, я могу завтра утром найти и показать. Там, как мне кажется, было что-то про дом Зареченского, который вас так интересует. - Мне бы не хотелось вас обременять... - неуверенно начал Игорь. - Что вы! Я же сама сейчас учусь в аспирантуре и знаю, как важны первоисточники, когда пишешь серьезную работу. - Тогда мы заедем завтра днем, - улыбнулся Акинфеев. - Подвезти вас до дома? - Было бы здорово! Забросив не перестающую щебетать Катю домой, мужчины сверились с маршрутом и поехали в заброшенную усадьбу. Путь оказался довольно извилистым и, съехав с асфальтовой дороги в лес, приходилось очень внимательно следить за поворотами и развилками, особенно там, где колеи почти полностью заросли травой. Несколько раз пришлось выходить из машины и чуть ли не на ощупь искать продолговатые углубления в земле, но в конце концов, им все-таки удалось добраться до нужного места. Хотя и пришлось бросить автомобиль метров за триста до цели. Деревья тут стояли не так часто, но было много бурелома, и проехать не представлялось возможным. Видимо не у них первых возникла подобная проблема, так как почти сразу мужчины увидели хорошо различимую тропинку, ведущую дальше в лес, впрочем, как и было написано в интернете. Долго идти не пришлось, и вскоре впереди показался просвет. Деревья расступились, и они оказались на небольшой поляне перед заброшенным обветшалым особняком, крыша которого давно обрушилась, а в стенах зияли дыры. Парадных дверей не было, и за проемом хорошо просматривались груды кирпича, мусор, прошлогодние листья и какая-то зелень выросшая на руинах некогда роскошного барского дома. Как и было написано на сайте, лучше всего сохранились широкие ступеньки, колонны и фронтон, на котором и сейчас хорошо просматривался необычный барельеф, каким-то чудом не пострадавший от времени, ветра и дождя. До ночи было еще далеко, вечернее солнце заливало поляну мягким теплым светом, но даже в этот момент мрачный исполин внушал непонятное чувство тревоги, несмотря на то, что уже давно потерял былое величие. - И что теперь? - тихо спросил Лука, сжимая в руке статуэтку. - Ты помнишь, хотя бы приблизительно, где находилась спальня? - так же негромко поинтересовался Вида. - Вроде бы, да. Сейчас проверим, - Модрич поднялся по ступенькам и взглянул вверх. На секунду ему показалось, что коты внимательно на него смотрят, но почти сразу наваждение исчезло. - Да, я вспомнил. Идите за мной. - Главное никуда не провалиться, - Игорь с опаской смотрел под ноги. - Если здесь есть подвал, пол может не выдержать и обрушиться. - Тогда лучше идти на некотором расстоянии друг от друга, - сразу же сориентировался Вида, который сам даже не подумал о такой банальщине. - Что-то мне тут не по себе, - опять заговорил Лука. - Вспоминаю свой сон, и еще страшней становится. Кажется, труп до сих пор где-то здесь. - Так мы с Игорем тоже здесь, - ободряюще улыбнулся Вида, хотя сам был напряжен не меньше. - Это тут, - не слишком уверено произнес Модрич, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. - Отлично. Тогда закапываем, а сверху накидаем камней, чтобы потревоженный грунт в глаза не бросался. Домагой сам опустился на колени и, подобрав обломок кирпича, вырыл небольшое углубление в земле, которую за долгие годы нанесло ветром через большой пролом в стене. Дождавшись, когда Модрич положит туда фигурку, Вида присыпал ее грунтом и мелкими камешками, а потом хаотично накидал обломки побольше. - И все? - Лука напряженно смотрел на мужчину. Ему не верилось, что все оказалось настолько просто. - Может нужно какое-нибудь заклинание прочитать? - Может быть и нужно, но я ни одного не знаю. Пойдем отсюда. Но не успел Домагой подняться с колен, как руины вокруг них задрожали, камни поднялись в воздух, и стены дома начали восстанавливаться на глазах, и уже через несколько секунд вместо голубого неба над ними возвышался белый потолок. Они оказались в просторной спальне и, несмотря на то, что она была полностью новой, и не осталось ни намека на бушевавший тут пожар, Модрич узнал эту комнату и с трудом подавил в себе желание позорно завизжать от страха. Именно здесь в его сне хозяин усадьбы потребовал вернуть свою статуэтку.