***
Тсунаёши улыбнулась уголками губ, уткнувшись лбом в плечо ЕЁ Хранителя Тумана. На грани слышимости прошептала, чтобы услышал только он: — Скрой нас в иллюзии. Я должна тебе кое-что передать… — Сейчас, — по трезубцу в его руках прошла еле заметная дрожь, которую никто кроме Савады не заметил. За столько лет, проведённых бок о бок, она могла различить любую его иллюзию. В конце концов, он был прекрасным учителем. Как и остальные… Теперь все сторонние наблюдатели могли увидеть картину перевязки пострадавшей, тихой и постоянно просящей прощенья Хром. Кажется, все поняли, почему Тсунаёши отправилась именно к ней/нему. Она же женщина. Все тактично отвернулись. Как только их укрыло пламя Тумана, глазам Мукуро предстало зрелище поистине более ужасное, чем секунду назад. По лицу ЕГО Неба начали расползаться ужасные шрамы, очень знакомые такие, на коже стали проступать ожоги, явно от пламени. «Иллюзия», — понял он. — Как? — только и смог выдавить Рокудо. Никаких предметов, содержащих пламя Тумана, на Саваде не было. — У меня был прекрасный учитель, — усмехнулась шатенка. Её глаза смотрели на него так тепло, что иллюзионисту на очень краткий миг стало неуютно. На очень краткий миг, так как Тсуна резко стала серьёзной. Чуть дрожащей рукой она сняла с пояса небольшую сумку, которая раньше, судя по всему, тоже была скрыта иллюзией, и протянула её Мукуро. — Возьми, там оружие, которое в будущем используют все носители пламени, — сумка перекочевала в руки туманника. — В маленьком левом кармашке лежат два письма. Одно для тебя, другое отдашь мне, когда рядом никого не будет. Я не хочу, чтобы история повторилась. Кукуфукать совершенно не хотелось, как и язвить. Мукуро лишь молча слушал инструкцию и не пытался помочь, так как понимал, что это бесполезно. Ей сейчас даже пламя Солнца не поможет, слишком сильные повреждения. Поэтому он слушал и запоминал, что говорит его Небо, дабы сделать потом всё в точности, как Тсунаёши скажет. Иначе все её усилия пропадут, а Мукуро видел, как она в каждое своё движение вкладывала все свои последние силы. И Савада была ему за это благодарна. — Когда я из прошлого вернусь обратно, вырубай меня сразу, — увидев его тонкую бровь, выгнутую в немом вопросе, пояснила. — Вряд ли у меня прошлой получится адекватно среагировать на людей, буквально пару секунд назад пытавшихся тебя убить. Сама сейчас еле держалась. К первой брови присоединилась вторая, показывая крайнюю степень удивления собеседника. — Всё написано в письме, прочтёшь потом. К тому же, — она посмотрела в сторону замерших людей, и с непонятной горечью глядела на двух не примороженных к крыше: Базиля и Лар. — Я очень вовремя появилась. Иллюзионист никак не стал этого комментировать, справедливо полагая, что в письме он найдёт ответы на многие вопросы. Но внутри него полыхал безудержный гнев. Кто посмел покуситься на жизнь ЕГО Неба? Убьёт. Медленно и мучительно. Даже иллюзии использовать не будет. Но каких бы туманник ни строил планов, он прекрасно понимал, что это пока неосуществимо. Сейчас эти самоубийцы ещё ничего с ней не сделали, а «просто для профилактики» прибить не позволит его Небо. Она ещё слишком мягкая и незакалённая для мира мафии. Рокудо остаётся лишь надеяться, что это десятиминутное путешествие в будущее, заставит её снять розовые очки. Тсунаёши твёрдо посмотрела в его глаза и спросила: — Мне нужно увидеться с Хром, ты сможешь в это время поддерживать иллюзию? Рокудо подозрительно на неё покосился, но лишь кивнул. В следующую секунду перед ней стояла Докуре. Тсунаёши подошла к ней и сняла повязку с головы. Отверстие глазницы зияло пустотой. — Пожалуйста, ничего не делай и не останавливай меня, — обратилась она к девушке, та лишь неуверенно кивнула. Савада уверенно, не раздумывая, будто уже давно всё решила, вдавила два пальца в свою глазницу, вытаскивая глаз. Хром испуганно на неё посмотрела, ничего не понимая, но осталась стоять, как и просила её Босс. Савада же не проронила ни звука, не желая пугать девушку. Она быстро подошла к Докуре и вставила свой глаз в её пустующую глазницу. Затем закрыла веко и прижала к нему свою ладошку, объятую странным гибридом пламени Солнца, Облака, Неба и Урагана. Тсунаёши явно знает, что делает. Ведь мало кто из носителей пламени Неба знает, что в любом Небесном атрибуте есть все виды пламени, помимо него. У некоторых какой-то преобладает, как, например, у Занзаса. У того явный перекос в сторону пламени Урагана. Чистейшим Огнём Небесной Посмертной Воли называют в том случае, если все 7 его составляющих находятся в равновесии. Этим-то и прославилась Вонгола. На протяжении десяти поколений все, кто рождался с атрибутом Неба, имели чистейшее пламя. Но они использовали лишь его, не затрагивая другие. Она сама бы никогда до этого не додумалась. Наличие в её пламени остальных атрибутов выявил ЕЁ Хранитель Солнца вместе со своим другом. Сейчас ей еле удаётся сдерживать дрожь, находясь так близко к бывшим Хранителям, что когда-то предали её. Но Савада не винила их. Она просто НЕ ИХ Небо. И если бы они этого не сделали, вряд ли бы Тсунаёши нашла СВОИХ Хранителей. Так бы, наверное, и жила бы с искусственными связями, которые создал Реборн и Емицу. Но вернёмся к «операции в полевых условиях». Пламя Урагана разрушает старые, мешающие сейчас ткани в глазнице, Небо «дезинфицирует», удаляя не нужное, Облако увеличивает количество нужных волокон, например, для мелких сосудов и глазных нервов, а Солнце заживляет и нивелирует все негативные эффекты. Так что медиум ничего даже не почувствовала. Через минуту всё закончилось. Тсунаёши убрала руку и снова завязала на глаз повязку со словами: «Через пару дней снимешь». Теперь Саваде осталось, можно сказать, сделать невозможное. А у неё осталось не больше пяти минут. Чёрт. — Придётся потерпеть, — обратилась она к Хром. Девушке ничего не оставалось кроме как кивнуть. В следующий миг рука шатенки загорелась красным огнём, с небольшой примесью желтого. Тсуна поднесла её к оголённому животу иллюзионистки и при помощи пламени Урагана сделала аккуратный надрез. Солнцем старалась убрать лишнюю боль, но полностью не получалось, ибо если с ним переборщить, то придётся девушке потом ходить с небольшой дырой в животе. Теперь черёд пламени Облака, на него сейчас придётся больше половины работы. Тсунаёши придётся создать все органы девушки практически с нуля, используя лишь те жалкие остатки от разрушенных в той аварии. Хром лишь закусила губу, чтобы не закричать. По подбородку стекла струйка крови. Очень сильно облегчали задачу материальные иллюзии Мукуро, которые она брала за основу и, как ни странно, приближающаяся смерть. Ведь её инструментом является пламя Посмертной Воли. И да, это сейчас является приоритетным желанием. Она не хочет, что бы позже ситуация повторилась. Ведь Хром — слабое место Мукуро, он зависим от неё, пока находится в Вендиче, а она жива только благодаря его иллюзиям. Сил оставалось всё меньше, и Савада буквально выдавливала из себя по капле пламя. Сквозь кожу виднелось свечение пламени. Она практически чувствовала, как время утекает сквозь пальцы. Чёрт! Ещё чуть-чуть! Всё! Пресвятая Дева Мария! Она справилась! Она успела! Тсунаёши аккуратно вытащила руку из живота девушки. Залечила рану. И тут силы резко покинули её, она начала заваливаться на бок. Распластаться по крыше ей не дали сильные мужские руки мгновенно появившегося Мукуро, смотревшего на неё с какой-то горечью во взгляде. — Зачем? — Я не хочу, чтобы будущее повторилось, — тихо, на грани слышимости прошептала шатенка. С явным усилием подняла руку и коснулась его щеки. Она чувствовала, что это её последние мгновения. «Мне нужно тебе так много сказать… О том как я ненавижу себя за то, что не успела, опоздала, не спасла. О тех чувствах, о которых даже не подозревала, пока не потеряла, — Тсунаёши ласково провела большим пальцем по его щеке. — Но уже просто нет сил». Последний раз взглянув на своего Хранителя, она закрыла глаза. Она не могла ответить ему сейчас, так отчаянно зовущем её, просящем открыть глаза и не сметь умирать на его руках. «В этом есть какая-то насмешка Судьбы. Некая злая ирония. Буквально несколько месяцев назад, я так же держала тебя на руках и просила не оставлять меня. Кричала, срывая голос и захлёбывалась в рыданиях, говоря, что ты единственный кто у меня остался на всём свете. Потому что я никого из вас не защитила. Какая я слабая и никчёмная. А твоё тело лишь холодело на моих руках. Прости, что тебе приходится это пережить», — это была последняя мысль затухающего сознания. Лёд вокруг начал исчезать, что означало только одно: Тсуна мертва. Но никто пока этого не заметил, так как мало кто мог различить иллюзии самого сильного туманника этого времени. А Мукуро сейчас чувствовал себя конченным эгоистом, потому что проклинал время, которое тянулось резиной. Костерил на чём свет стоит своё Небо, что посмело с ним так поступить. Думал, что лучше бы базука сработала раньше и вместо умирающей двадцатипятилетней Савады, появилась вполне себе здоровая пятнадцатилетняя. Он знал, что теперь картина смерти Тсунаёши будет сниться ему в самых страшных кошмарах наравне с Адом. Вдруг его посетила мысль, что заставила его с ужасом вздрогнуть. В голове всплыли слова 25-летней Тсунаёши: «Вряд ли у меня прошлой получится адекватно среагировать на людей, буквально пару секунд назад пытавшихся тебя убить». «А что если, попав в будущее Савада будет там убита?» — от этой мысли ему всё никак не получалось избавиться. И тут, словно сжалившись над ним, тело окутал едко-розовый дым, и на его руках появилась Тсунаёши. Потрёпанная, с горящим ужасом на дне глаз. Но живая. Мукуро, как и просили, сразу же усыпил своё Небо. Для всех остальных, освобождённых из ледового плена, Савада сразу появилась в бессознательном состоянии. Лишь Лар Милч подозрительно сверлила взглядом странно притихнувшую Хром, будто подозревая её в мировом заговоре. К счастью или нет, этого никто не заметил из-за тёмно-красных защитных очков.***
Когда все, наконец, успокоились, Тсунаёши отнесли в больницу. На ней обнаружилось несколько ожогов, явно от пламени, и два пулевых ранения. Одно в бедро, а другое чудом прошло на пару сантиметров выше сердца. Можно сказать легко отделалась. Саваде предоставили отдельную палату. Хром в ультимативной форме заявила, что останется с Боссом. Никто не ожидал такого тона от обычно тихого медиума и возразить не решили. К тому же, она была идеальным вариантом. Собрание отложили на неопределённый срок, до выздоровления Тсунаёши. Но маленькую иллюзионистку это не заботило, её волновало лишь состояние Босса. А ещё она знала, что Мукуро-сама тоже беспокоился. Хром постоянно, где-то на периферии сознания, чувствовала его присутствие. А ещё она чувствовала тяжесть одетой на пояс сумки, которую Мукуро-сама просил хранить и никому не показывать. Когда палата опустела, на месте сидящей возле койки Хром возник Хранитель тумана собственной персоной. Он лишь тихо вздохнул и, упершись локтями в колени, положил голову на переплетённые пальцы. В голове до сих пор стояла та ужасная картина. Сейчас, когда никто не мешал, мозг начал стремительно анализировать полученную информацию. Письмо он пока открывать не спешил, чувствовал, что ещё не время. Знал, что пока не готов к явно шокирующим новостям из будущего. Лучше он дождётся, когда очнётся его Небо, и они вместе прочтут послания взрослой Савады. Мукуро хмыкнул. Его Небо… Он никогда не думал, что встретит его. Считал, что он навеки проклят, и очередная жизнь будет похожа на маленький филиал Ада. Полный боли и одиночества. Последняя жизнь стала для него самой тяжёлой. Мир людей буквально убивал его душу, выжигая в нём те крохи человечности, что ещё остались. Но сначала он познакомился с Кеном и Чикусой, которые его совершенно не боялись и следовали за ним, не смотря на его поступки и действия, поддерживая его желание уничтожить мафию. На самом деле, Мукуро это совершенно не нужно, просто ему была нужна какая-то цель в жизни, чтобы его существование не было бессмысленным. А потом появилась ОНА. Его небо. Та, что перевернула всю жизнь вверх дном и буквально выжгла своим чистейшим пламенем всю скверну из его души. И только благодаря этому он смог почувствовать своего медиума. Жаль, конечно, что так поздно, но тут уж ничего не поделаешь, пришлось заменять органы девчонки мощнейшими иллюзиями. Она дала ему новый смысл жизни. Желание защитить это неуклюжее недоразумение. Но гордость не позволяла показывать всё это в открытую, поэтому он придумал эту совершенно нелепую историю, про захват её тела для будущего уничтожения мафии, как отмазку, почему иллюзионист согласился быть ЕЁ Хранителем. Кто бы знал, как Мукуро был счастлив, когда Емицу пришёл к нему с этим предложением! Он и торговался тогда только для вида, хотя выгоду ему определённо удалось извлечь. Рокудо добился, чтобы Кена и Чикусу отпустили. Он знал, что они приглядят за его медиумом. Как же иллюзионист тогда благодарил небеса за прекрасную родословную! Ему посчастливилось быть потомком Деймона Спейда, первого Хранителя Тумана Вонголы. Остальных, судя по всему, выбирали так же, но Мукуро они не нравились совершенно. Почему-то казалось, что она НЕ ИХ Небо. Он с ними смирился, но не доверял. Судя по всему, не зря. А теперь Савада своим появлением опять выбивает почву у него из-под ног, крушит всё его мировоззрение. Но он обязательно с этим разберётся. А пока ему остаётся лишь ждать её пробуждения, восстанавливая свой хрупкий мир, в котором, оказывается, Его Неба может не быть. Тсунаёши очнулась следующим утром. И первым, что она увидела, было лицо её Хранителя Тумана. Он смотрел серьёзно и выжидающе. Как-то, даже непривычно видеть такое выражение на обычно ехидно или похабно улыбающейся физиономии. Савада тихо всхлипнула, из глаз покатились слёзы. Она как-то жалобно и затравленно на него осмотрела и с такой надеждой спросила: — Ты же меня никогда не предашь? Отшучиваться и язвить не хотелось. Поэтому Мукуро честно, твёрдо и внятно произнёс, прижимая к себе Своё Небо: — Никогда. Ни за что на свете… — он аккуратно стёр с её щёк слёзы. — Как можно предать своё Истинное Небо…? Тсунаёши облегчённо вздохнула, сильнее прижимаясь к своему Туману.