Небесный принц: По ускользающим следам несмелыми шагами

Манами проснулся от шума голосов и чужой возни на соседних кроватях: кажется, его товарищи-первокурсники собирались на завтрак, и он должен был пойти вместе с ними. Воспоминания о вчерашнем дне были словно в тумане. Манами до сих пор не верилось, что он уснул не дома в своей комнате, а в совершенно другом месте — в волшебной школе для волшебных детей. Пытаясь приподняться, он внезапно почувствовал, как голову прострелила резкая боль, а потом все закружилось. В горле была раскаленная пустыня, да и само тело ощущалось как-то странно. Но Манами слишком хорошо был знаком с этими ощущениями: это начиналось каждый раз, когда он заболевал. Вот черт, — подумал Манами и рухнул обратно на подушку. Теперь стало понятно, почему мозги так плохо соображали и путали воспоминания о самом удивительном за всю жизнь дне. Каким же неуместным был сейчас этот выкрутас организма. Ему нужно было идти на свои первые магические уроки, а не валяться с температурой. Не зная, что и делать, Манами остался в постели, слушая, как одеваются и расходятся его товарищи. Когда в спальне совсем затихло, появился Тодо. С широкой улыбкой он отдернул тяжелый балдахин в сторону и важно упер один кулак в бок. — Доброе утро! Если не поторопишься, пропустишь завтрак, — бодро сказал он, но потом, когда внимательно посмотрел на Манами, затих, с тревогой опустился на край постели и потрогал лоб. Его пальцы показались холодными, словно лед. — Вот же. У тебя жар, прямо горишь весь. Ты замерз ночью? — Нет, — качнул головой Манами. Ночь была вполне терпимой. Он отключился и спокойно спал до самого утра. Холод его не беспокоил, а сейчас вообще было очень жарко, словно температура в спальне поднялась градусов на десять, хотя она, несомненно, оставалась той же. — Значит, вечерняя прогулка сделала свое дело, — вздохнул Тодо и спросил: — Ты вообще часто болеешь? — Ну… да, пожалуй, — неохотно признался Манами, отводя взгляд. О своем слабом здоровье говорить не было никакого желания. Манами практически стыдился этого и не хотел, чтобы другие переживали из-за него. — Не волнуйся, — вдруг улыбнулся Тодо, вопреки ожиданиям. — Мадам Бланд быстро поставит тебя на ноги. Оставайся в постели, я попрошу ее зайти к тебе, а старосте скажу, что ты пропустишь пару деньков. Насчет «пары деньков» Манами не был уверен, но решил ничего не говорить, а потом вдруг спохватился. Тодо сказал, что к нему кто-то зайдет? — Врач? — испуганно спросил Манами. — Не надо. — Врач? — удивленно переспросил Тодо, вскинув аккуратные брови. — Ты о магловских врачах?.. Ох, нет. Она не врач, а целитель, это совсем другое. Она понравится тебе, вот увидишь. Но Манами в этом сильно сомневался. Хоть он и не знал, в чем именно состоит различие между обычными врачами и врачами магического мира, проверять это совсем не хотелось. Все люди, которые пытались лечить его, всегда фальшиво улыбались, завладевая доверием, а потом пичкали мерзкими лекарствами и оставляли в белой палате, где со скуки можно было лезть на стены. Каждый раз, когда он слышал слово «врач» или «больница», это невольно вызывало самые неприятные ассоциации. — Может, я лучше пойду на уроки? — осторожно спросил Манами, пытаясь ухватиться за тонкую нить возможности избежать встречи с так называемым… целителем. — Нельзя. Ты что? — изумился Тодо. — Грохнешься где-нибудь в обморок, а Джуичи отчитают потом за то, что не объяснил первокурсникам, что делать в случае болезни. Я же говорю, не переживай так, все будет в порядке. Манами подавленно опустил взгляд, понимая, что выкрутиться не получится. Тодо встал с кровати и поправил свою идеально выглаженную мантию. — Мне стоит поторопиться, — сказал он, а потом со строгим видом наказал: — Лежи в кровати. — Ладно, — кивнул Манами, наблюдая, как Тодо быстро покидает спальню. После его ухода стало совсем не по себе и захотелось сбежать отсюда. Ну что за невезение? — спрашивал у себя Манами. Это надо же было заболеть в первый день учебы. Кажется, его новая жизнь как волшебника не задалась с самого начала и налаживаться не собиралась. Манами лежал и невольно вспоминал о том, что вчера он едва не опоздал на поезд, потом объелся сладостей так, что заболел живот, а потом отстал от остальных первокурсников, и пришлось до замка добрый час, а то и больше, идти пешком по холоду. Может быть, это судьба ему так ненавязчиво намекала, что он делает что-то не то? Может, ему стоило остаться в обычной школе для маглов и жить своей привычной жизнью? Стараясь отогнать от себя эти ужасные мысли, Манами помотал головой и откинул одеяло. Нет, в самом деле. Он приехал сюда, чтобы раз и навсегда уйти от той «привычной жизни», которая только удручала и порой заставляла чувствовать себя просто отвратительно. Он обещал себе не пасовать перед трудностями. Простуда была лишь еще одним препятствием, которое нужно одолеть. Однако с тем, что сказал Тодо, пришлось согласиться. Манами не мог идти на уроки в таком состоянии. Он понял это, когда с трудом доковылял до туалета и вернулся обратно в кровать. Голова кружилась, бросало в дрожь, и в ногах ощущалась жуткая слабость. Он действительно мог свалиться где-нибудь, если будет бродить из кабинета в кабинет. Мадам Бланд пришла спустя двадцать минут, и первое время Манами с подозрением поглядывал в ее сторону, хоть и понимал, что это было как минимум невежливо. Она, конечно, была приятной женщиной, и даже не носила белого халата, к которым привык Манами. Вместо этого на ней было темное платье и длинный фартук. Она принесла с собой поднос с завтраком и заставила немного поесть. Лекарств при ней не наблюдалось, а овсяная каша оказалась даже вкуснее, чем дома, хотя глотать ее было больно. — А вы не будете поить меня всякой гадостью, которая должна мне вроде как помочь? — осторожно поинтересовался Манами, когда доедал порцию, и мадам Бланд добро улыбнулась. — Лекарства не особо нравятся детям, поэтому я добавила кое-что в ваш завтрак, — ответила она, приложив указательный палец к своим губам. Манами удивленно посмотрел в тарелку, но ничего необычного не заметил. Да и на вкус каша была как нормальная каша, только немного вкуснее. Что за странный способ лечения? — Здесь не самые лучшие условия для того, чтобы поправляться, — сказала мадам Бланд, отвлекая от размышлений. — Лучше вам пока полежать в больничном крыле. Манами выронил ложку, и она, звякнув, ударилась о медный поднос. О нет, только не это. — Я не хочу, — сказал он, чувствуя, как на глаза накатываются слезы. — Можно, я останусь здесь? Пожалуйста. — Ох, миленький, — расстроенно произнесла мадам Бланд, — вы бывали в магловских больницах? — Да, — всхлипнув, ответил Манами. — Очень часто. Я болел пневмонией несколько раз и чем-то еще, — объяснил он, пытаясь вспомнить названия своих болезней, но от паники путались мысли. — Здесь все по-другому, — постаралась заверить мадам Бланд. — Не будет страшно или больно. Кроме меня в школе больше нет целителей, и в больничном крыле очень комфортно и тепло. Вы поправитесь быстрее и сможете пойти на занятия. Вам ведь хочется посетить свои первые уроки? Хоть она и разговаривала с ним так же, как делали это многие врачи, которые пытались успокоить его и внушить, что все будет в порядке, Манами невольно начинал поддаваться, даже если и разучился верить таким людям. Мадам Бланд казалась действительно хорошим человеком. Понимающим и добрым. Наверное, другого выхода не оставалось. Согласно кивнув, Манами подавленно опустил взгляд, и мадам Бланд попросила накинуть на себя мантию. Натянув форму поверх пижамы, Манами, опираясь на заботливо подставленную руку, неспешно побрел к выходу, и спустя несколько минут они оказались на первом этаже. По пути им никто не встречался, что было, наверное, к счастью, потому что Манами очень не хотел, чтобы кто-то из учеников видел его в таком расклеенном состоянии. Мадам Бланд провела его через большую арку, и они оказались в странном месте. Невероятно высокие стены всюду были увешены картинами, люди на которых двигались и, кажется, даже переговаривались друг с другом, а стоило только ступить на одну из многочисленных лестниц, ведущих в никуда, как она так же пришла в движение. Так они оказались на втором этаже, и Манами от шока даже не мог попросить объяснить все, что он увидел. — Лестницы в Хогвартсе заколдованы, — сказала мадам Бланд, ведя его по очередному пустому коридору. — Они постоянно меняют положение, и первокурсники часто не могут сладить с ними и путаются. Но вскоре все привыкают. Вы тоже привыкнете. Потом это не будет казаться чем-то из ряда вон выходящим. — А люди на картинах? — спросил Манами. — Оу, они такие же жители замка, как и ученики с учителями. За исключением того, что они не могут выходить за пределы картинных рам. К ним вы тоже привыкнете. — Хогвартс — такое странное место, — вынес свой вердикт Манами, и мадам Бланд тихо рассмеялась в ответ. Наконец они достигли пункта назначения, и Манами удивленно огляделся, даже не сразу поняв, что они уже пришли. Лазарет мало чем напоминал ему больницу или школьный медпункт. Здесь не было белых стен, а стиль почти не отличался от того, в котором был выполнен весь замок. Сквозь высокие окна в теплое помещение проникали лучи утреннего солнца, освещая ряды одинаковых кроватей. Кажется, он действительно не будет чувствовать себя здесь неуютно. Все было не так уж и плохо, на самом деле. Чуть позже Манами выбрал себе кровать подальше от входа, снял мантию и забрался под одеяло, радуясь, что здесь не нужны никакие согревающие чары. К тому же провести какое-то время вдали от своих товарищей-первокурсников казалось неплохой идеей: можно было избежать прослушивания занудных разговоров о чужих семьях и чистоте крови. Уходя в свой кабинет, мадам Бланд посоветовала ему отдыхать, и Манами, закрыв глаза и наслаждаясь теплом, заснул почти мгновенно.

* * *

Хоть время в лазарете и ползло медленно, здесь все-таки было не так уныло, как в обычной больнице. Манами приносили вкусную еду в постель, не заставляли (почти) пить ничего противного или странного, а еще мадам Бланд дала много пергамента и мелки, которые меняли цвета и порой рисовали по собственной воле. Использовать их было очень увлекательно: никогда не знаешь, что получится в результате, а в другое время Манами читал толстую книгу о самых удивительных растениях, которую одолжил ему Тодо, заходивший на полчаса каждый день. Конечно, Манами не ждал, что быстро пойдет на поправку, он привык подолгу болеть, но вот мадам Бланд, кажется, всерьез была озабочена этим вопросом. Она качала головой и задумчиво хмурила брови, говоря, что впервые встречает ребенка, который совершенно никак не реагирует на лечение. Пару раз даже пришлось выпить зелье от простуды в чистом виде, но оно тоже не помогло. Только к пятнице температура пришла в норму, и после обеда Манами было разрешено немного погулять по школе. Обрадовавшись, он спустился в спальню Слизерина, чтобы наконец снять пижаму и переодеться в приличную одежду. С двигающимися лестницами и живыми картинами он вроде начал понемногу свыкаться, но свыкнуться с тем, что мимо порой пролетал какой-нибудь призрак, здоровался или спрашивал, как дела, было поистине сложно. К тому же замок по-прежнему казался удивительным и поражающим воображение местом. В первую очередь он был просто огромным. Здесь можно было легко заблудиться, и Манами не знал, как относиться к этой мысли. С одной стороны, это было, конечно, весело и интересно, но с другой… разве его не будут ругать, если он, например, не сможет вернуться в гостиную или лазарет до отбоя, потому что потеряется? Раздумывая об этом нелегком вопросе, Манами шагал по лестнице, и вдруг какое-то внутреннее чувство заставило его остановиться. Непонимающе замерев, он взялся за перила, а в следующий момент прямо перед ним исчезла ступенька. — Оу, так здесь нужно быть еще и бессмертным? — спросил он, сам не зная у кого, и перепрыгнул через провал. Обещанная безопасность Хогвартса все больше ставилась под сомнение. Проходя по очередному этажу, Манами оказался возле библиотеки в тот момент, когда услышал знакомый голос. Кто-то окликнул его, заставив обернуться, а потом он увидел идущую к нему Мияхару. — Боже, где ты был? — обеспокоенно спросила она, подойдя ближе и оглядывая с ног до головы, словно хотела найти причину в его внешнем виде. — Я искала тебя в поезде перед прибытием, но так и не нашла. Ты как сквозь землю провалился. Встретившись с Мияхарой, Манами неожиданно для себя почувствовал облегчение и почти неконтролируемое желание расспросить ее обо всем, что случилось с ней за последние дни. Но она смотрела взволнованными глазами и выглядела по-настоящему напуганной. Нужно было успокоить ее. — Хех, я уснул в туалете, — объяснил Манами, неловко почесав щеку, и глаза Мияхары округлились еще больше. — Ты что, совсем придурок? — изумленно спросила она, повысив тон. — Как можно уснуть в туалете? — Ну, я не специально, — смеясь, попытался оправдаться Манами. — И тебя не было на церемонии распределения. Поверить не могу, — все продолжала сетовать Мияхара. — Кстати, — спохватился Манами, — куда тебя определили? — Рейвенкло, — гордо ответила Мияхара, ткнув пальцем на свою синюю нашивку, на которой был изображен грозный орел. — Ааа, — понимающе протянул Манами. — Это там, где одни ботаники? — Не обзывайся! — возмутилась Мияхара, вспыхнув ярким румянцем. Манами неловко усмехнулся. — Прости, само вырвалось, честное слово. Моя мама тоже училась на Рейвенкло. Это в любом случае хороший факультет. — Естественно. А сам-то куда попал? Или тебя до сих пор еще не распределили? Я не вижу твоей нашивки. — На Слизерин, — без удовольствия признался Манами и развел руками. Мияхара озадаченно нахмурилась. — Оу. Не завидую. Говорят, что это факультет с самой плохой репутацией. Ну вот, снова. Манами уже слышал это в свой первый день. От Макишимы, парня, который был с Тодо. — Честно, не понимаю этого, — закатив глаза, сказал Манами. — Первый слизеринец, которого я встретил, оказался очень хорошим человеком. Его зовут Джинпачи. Он проводил меня до школы, когда я остался один на станции, а потом отвел в Большой зал и даже уложил спать, согрев мое одеяло чарами. А когда наутро у меня поднялась температура, он позвал мадам Бланд, школьного целителя. — Так ты заболел? Вот почему тебя не видно на уроках, — притихла Мияхара, и ее лицо снова стало озабоченным. Манами прикусил язык, поняв, что проболтался. Теперь еще и Мияхара будет знать о том, что его организм такой жалкий и слабый. Да уж, не самый лучший расклад. Больше всего Манами не хотелось, чтобы на него смотрели так, как смотрела сейчас Мияхара. Смотрела с жалостью. — Да, — ответил Манами, опустив взгляд в пол. — Но мадам Бланд сказала, что со следующей недели я смогу приступить к занятиям, хотя теперь я, наверное, отстаю. Мияхара, кажется, мигом переключилась с мыслей о его здоровье, когда была затронута ее любимая тема. — Точно, — сказала она, важно сложив руки на груди. — Программа сложная, но очень интересная. Честно признаться, я совсем не ожидала многих вещей, хотя старшекурсники пытались ввести нас в курс дела. Учиться в Хогвартсе — это тебе не просто волшебной палочкой махать. — Чем вы занимались на уроках? — спросил Манами, все-таки заинтересовавшись. Мияхара довольно улыбнулась и принялась рассказывать о занятиях. Информация оказалась действительно объемной, даже если на многих предметах они пока просто писали лекции. Манами удивленно и внимательно слушал о том, как Мияхара вместе с остальными первокурсниками поднималась на Астрономическую башню во вторник в полночь, где учеников заставляли изучать движение планет и запоминать названия звезд. Уроки зельеварения казались вроде интересными, хотя Манами и сомневался в этом (он слышал, как Тодо ворчал, рассказывая о том, что их декан и по совместительству профессор зельеварения жутко строгая и вредная), а вот от трансфигурации он был почти загнан в тупик. Он и не думал, что детям придется делать такие странные вещи, как превращение спички в иголку. — К концу урока так ни у кого и не получилось. Но я позанималась еще немного — и моя стала металлической, хоть и форма спички осталась, — рассказывала Мияхара, кажется немного смущенная своим достижением. Судя по всему, уроки в Хогвартсе были гораздо сложнее, чем представлял себе Манами изначально. Если он так и продолжит заболевать, точно не сможет нагнать остальных первокурсников. — Я и в своей старой школе часто пропускал уроки, — неохотно признался он, а потом в его голове возникла внезапная идея: — Будешь помогать мне с домашкой и прочим? — Я? Эм… почему ты хочешь, чтобы это была я? — изумилась Мияхара, обескураженная вопросом. — Ну, ты ведь умная, — задумавшись, ответил Манами. — Если будешь помогать, приглашу тебя на свидание! — следом добавил он, и Мияхара снова раскраснелась. — Очень нужно мне свидание с безответственным и невоспитанным мальчишкой! — С чего это невоспитанным? — обиделся Манами. — Ты назвал меня ботанкой! — Не тебя, а ребят с твоего факультета! Я же сказал, что это случайно вырвалось! И вообще, ты первая назвала меня придурком. Но Мияхара только отвернулась, кажется совсем не желая его слушать, и Манами улыбнулся. — Ладно, — вздохнул он и направился к выходу с этажа. — Попрошу кого-нибудь другого. Пока. — Сангаку! — окрикнула его Мияхара почти сразу. Манами остановился и развернулся, чувствуя себя настоящим победителем. — М? — спросил он, теперь стараясь сдерживать улыбку. — Я тебе помогу, — согласилась Мияхара. Выглядела она одновременно смущенной и строгой. — Похоже, что без меня тебя исключат за успеваемость, а точнее, ее отсутствие. — Спасибо, — ответил Манами, позволив себе снова улыбнуться. Мияхара смешно нахохлилась, все еще краснея, а потом объявила о том, что ей нужно заниматься, и исчезла в библиотеке. Они разошлись, и Манами очень хотелось выйти на улицу и исследовать школьные окрестности, но он вспомнил, что мадам Бланд настаивала на постельном режиме. Не слушать эту женщину было невозможно, оставалось только гадать, что это: особый дар убеждения или нечто другое? Во всяком случае, выхода не оставалось, и Манами решил вернуться в спальню, пока действительно не заблудился где-нибудь. Однако когда он вошел в гостиную, то встретил там Тодо и других ребят с его курса. Кажется, их уроки на сегодня были уже закончены. — Тебе разрешили ходить на занятия? — после приветствия поинтересовался Тодо, и Манами с улыбкой подошел ближе. — Нет. С понедельника, — ответил он. — Пока разрешили только подниматься в Большой зал на завтраки и прочее, а между этим я должен лежать в постели. Скучно. — Ох, бедняжка, — озабоченно сказал Тодо. — Ну ничего, еще немного потерпеть — и будут тебе занятия. — Джинпачи, кончай разводить эти сопли! Смотреть противно! — фыркнул кто-то с кресла, и Манами удивленно выглянул из-за мантии Тодо. — Ты просто завидуешь, потому что от тебя все первокурсники шарахаются, — ответил Тодо, резко развернувшись, и в его голосе слышалась насмешка. — Кстати, — сказал он, обратившись снова к Манами, — забыл представить тебе этого ужасного и вечно чем-то недовольного человека. Его зовут Ясутомо Аракита. Каждый год он пытается завести кошку, но все сбегают от него. — Эй! — возмутился Аракита, кажется обидевшись, хотя выглядело это очень грозно. — Слушай, ты! — Не бойся, он клыки только демонстрирует, но кусать — не кусается, — с ухмылкой добавил Тодо. — Если потребуется — укушу, — сказал Аракита, демонстративно оскалившись, и Манами, не выдержав, засмеялся. — О, это первая реакция на Ясутомо от первокурсника, отличающаяся от ужаса или растерянности. Ты видел, чтобы ему улыбались? — удивленно спросил знакомый парень, который сидел на диване снова с маленьким совенком в руках. Птичка вроде бы мирно спала. — Это Хаято Шинкай, — представил Тодо и его. — Души не чает в своем птенчике и всегда ест больше всех в Большом зале. — Спасибо за столь лестную характеристику, — снисходительно улыбнувшись, ответил ему Шинкай. — К вашим услугам, — с грацией поклонился Тодо, чем вызвал новый приступ радости Манами. Эти ребята ему очень нравились. — Приятно познакомиться! Я Сангаку Манами, — представился в ответ он, и в гостиной на несколько секунд повисла тишина. — Мы знаем, пацан. И будь поосторожнее со своим именем, — первым заговорил Аракита. — Это хороший совет, — задумчиво добавил Тодо, прижав пальцы к подбородку, — но скрывать свою личность вечно ты не сможешь. Рано или поздно все будут знать, так что не беспокойся сильно об этом. Поджав губы, Манами виновато опустил голову, неохотно вспоминая о своей проблеме. — Хорошо, — ответил он, и Тодо снова оживился. — Ну-с, ребятушки, кто хочет размяться? — сказал он вдруг, обращаясь к остальным. — Может, не будем ждать Джуичи, а пойдем уже за метлами? — Он говорил, что у него какое-то важное объявление для нас. Лучше дождаться его, — ответил Шинкай, покачав головой. — Так на поле все выложит! — не сдавался Тодо. — Ну же! Квиддич сам в себя не сыграет! Манами вспомнил, что уже несколько раз слышал это загадочное слово, но, что это за игра и какая в ней суть, до сих пор оставалось загадкой. Загадкой, которая со временем становилась все более надоедливой. Неужели это действительно было таким важным, что Тодо готов был из кожи вон лезть? — А что такое квиддич? — не выдержав, спросил Манами. На него тут же уставились три пары ошеломленных глаз, и это медленно привело к пониманию, что, кажется, он ляпнул чего не следует. Первым отмер Тодо. — Нужно поговорить. Сейчас же, — резко сказал он и, схватив за запястье, торопливо повел за собой. В спальне первокурсников в этот момент никого не было: у ребят, видимо, шел еще один урок. Тодо отвел Манами к его кровати, как ребенка, усадил на заправленное одеяло, а сам опустился перед ним на колено. Манами удивленно посмотрел в его внимательные глаза, тщетно пытаясь понять, в чем дело. — В смысле «что такое квиддич»? Ты не можешь не знать, что такое квиддич, — возбужденно прошептал Тодо, будто это незнание Манами было чем-то поистине ужасным. Что он мог поделать, если действительно не знал и спросить ему было не у кого? — Но я правда не знаю, — чувствуя себя неловко, ответил Манами. — Это тоже что-то важное? — Мерлин! Это более чем важно! — воскликнул Тодо. — Ты должен мне все рассказать. Ты сразу показался мне странным. Словно… магловский ребенок. Но твои родители не маглы. Твоя мама ведьма, а твой отец из чистокровной семьи, я точно знаю. — Да, но я жил с мамой… среди маглов… — осторожно признался Манами, не зная, какой реакции ждать следующей. — Что? А как же твои бабушка и дедушка по линии отца? — изумленно спросил Тодо. — Они так и не признали тебя из-за того, что твоя мать маглорожденная волшебница? — Они… — смутился Манами, снова опуская взгляд. — Я их даже не знаю… — Бедный, бедный ребенок, — окончательно расстроился Тодо. — Но ты жил с мамой. Хочешь сказать, она ничего не рассказывала тебе о магическом мире? — Нет. — Совсем ничего? — До того, как пришло письмо из Хогвартса, ничего, — подавленно признался Манами, только теперь начиная осознавать масштаб всей его проблемы. — Это странно. Очень странно, — нахмурился Тодо. — Если в школе узнают об этом, будет еще хуже. — Хуже? — переспросил Манами. Могло быть еще хуже? — Видимо, твоя мама хотела оградить тебя от магии, а значит, она, скорее всего, боится раскрытия твоих способностей, — предположил Тодо. — Если кто-нибудь вроде гриффиндорцев узнает об этом, то решит, что в тебе есть склонность к Темной магии. В принципе… я и сам пока не вижу другого объяснения. Вот так новости. Это было действительно неожиданно. Манами и подумать не мог, что мама могла бояться, что он откроет свои магические способности. Так вот о чем она говорила после того, как отдала ему письмо. Она хотела уберечь его не от магии, а от его собственных сил. Неужели у нее была веская причина, чтобы опасаться этого? И что, это тоже было из-за отца? — Это правда? У меня на самом деле есть? — спросил Манами, не зная, как относиться к этому. — Без понятия, — покачал головой Тодо. — Здесь сложно что-то утверждать, пока ты не раскрыл свой потенциал. В Хогвартсе не преподают Темные искусства, но это не дает гарантии того, что ученики… некоторые ученики… сами не обратятся к ним по своей воле. — Темная магия — это очень плохо, да? — спросил Манами и сам удивился глупости своего вопроса. Очевидно, что это было очень плохо. — Это плохо, — подтвердил Тодо. — Темные искусства противозаконны. Какие-то в меньшей степени, какие-то в большей. Потому что они предназначены для того, чтобы причинить кому-то вред. Порой очень страшный вред. — Но я не хочу навредить кому-то, — уверенно и резко сказал Манами. Он действительно не сомневался в своих словах. Да у него никогда и причины не возникало злиться на кого-то так сильно, чтобы хотеть навредить ему. — Я уверен, что и не навредишь. Ты будешь хорошим волшебником, если захочешь, — постарался ободрить улыбкой Тодо, и Манами хотелось ему верить. Эти слова заставили немного успокоиться, почувствовать себя лучше. Манами постарался улыбнуться в ответ, а потом вспомнил, что так и не узнал ответ на интересующий его вопрос. — И все-таки, что такое квиддич? — Оу, — подскочил Тодо и сел рядом. — Квиддич — это самая лучшая волшебная спортивная игра. В нее играют, летая на метлах. — На метлах? — удивился Манами. — Да. И командами по семь человек. Джуичи — наш капитан и вратарь. Ясутомо — загонщик. Хаято и я — охотники. У каждого своя особенная роль в игре. Это начинало звучать интересно, даже если вначале и показалось чем-то нелепым. — А расскажи больше! — попросил Манами, разворачиваясь к Тодо и усаживаясь удобнее. — Ну хорошо, — улыбнулся тот. — Во-первых, чтобы сыграть в квиддич, нужно специальное поле. У нас есть такое недалеко от школы. На нем несколько раз в год проводятся матчи между факультетами. Собирается много болельщиков. Атмосфера просто невероятная! Обычно поле имеет овальную форму, по периметру устанавливаются трибуны для зрителей, а с двух дальних сторон внутри поля находятся высокие стойки ворот с тремя кольцами на концах. Манами завороженно слушал, пытаясь представить все то, что описывал Тодо. — Во-вторых, — с энтузиазмом продолжил рассказывать Тодо, — нужны особые мячи для игры, метлы и две команды, которые буду сражаться друг против друга… Соперничество… — сказал он особенным тоном, и его глаза заблестели. — Чувствуешь, как здорово звучит? — Да… Пожалуй, — на автомате кивнул Манами, хоть и не был окончательно уверен в том, что действительно понимает, о чем говорит Тодо. Конечно, Манами не пробовал соперничать с кем-то, тем более в спорте, потому что в первую очередь у него не было возможности для этого. Он был слишком слабым для любых спортивных игр. — Всего есть четыре позиции для участников команды, — сказал Тодо, подняв ладонь, и согнул большой палец. — У каждой позиции своя роль и особенности. Например, вратарь защищает стойки ворот, предупреждая попадание квоффла в одно из колец. — Квоффла? — непонимающе переспросил Манами, услышав новое слово. — Это основной мяч, который задействован в игре больше всего. Он всего один. Большой, красный, и охотники постоянно пытаются перехватить его друг у друга и забросить в ворота команды-соперницы. — Это как в американском футболе, что ли? — удивился Манами, но теперь Тодо посмотрел на него непонимающим взглядом. Кажется, он знал о мире маглов ровно столько же, сколько Манами знал о волшебном. — Прости, я не особо знаком с… магловскими спортивными играми, — сказал Тодо, и Манами неловко засмеялся. — Просто продолжай. — Ладно. Так о чем это я? Ах да, охотники, — кивнул Тодо сам себе. — Вратарь в команде только один, но на позиции охотника играют сразу три игрока. — И они перебрасывают мяч, летая на метлах… все время? — задумчиво спросил Манами, пытаясь вообразить себе подобные действия. Казалось, это было невероятно сложно. Игрок одновременно должен был управлять (конечно, как именно, пока тоже оставалось загадкой) летающей метлой и пытаться перехватить или забросить в ворота мяч? — Именно! В том и прелесть квиддича! — радостно воскликнул Тодо, разведя руками. Судя по его реакции, это было не сложно, а скорее весело и здорово. Манами начинал чувствовать себя все более запутанным. — А в чем заключаются остальные позиции? — поинтересовался он, надеясь, что, может быть, эта информации прольет больше света на суть странной игры. — Помимо вратаря и охотников есть загонщики, и на этой позиции играют два игрока, — продолжил Тодо. — Их задача отбивать бладжеры — тяжелые металлические мячи, летающие самостоятельно, которых в игре тоже всего два, — стараясь направить их в игроков другой команды и помешать их действиям. Отбивают бладжеры небольшой битой, ты видел такую у Ясутомо, он с ней не расстается, разве что не спит. Манами кивнул, припоминая эту вещь, которая так же показалась ему странной. Бита очень напоминала бейсбольную, только была короче. Собрать картинку воедино стало еще сложнее. Выходило так, будто квиддич сочетал в себе элементы американского футбола и бейсбола, а еще здесь нужно было летать на метлах. Звучало все это поистине дико. — И последняя, довольно необычная позиция — это ловец, — сказал Тодо. — Он в команде один, и его цель состоит в том, чтобы найти и поймать золотой снитч — маленький, юркий и самый незаметный шарик, летающий по полю с невероятной скоростью. На позицию ловца берут очень быстрых и внимательных игроков. И если при попадании квоффла в ворота команде присуждают лишь десять очков, то ловец, поймавший снитч, получает сто пятьдесят очков для своей команды и автоматически завершает игру. — О, так ловец — самая крутая позиция? — сразу понял Манами. Но Тодо, кажется, был не согласен с этим. — Ну, в каком-то смысле, может, и так. Хотя позиция охотника мне нравится куда больше. Так можно быть всегда на виду, на тебя будут смотреть фанаты и восхищаться твоей великолепной игрой, — самодовольно сказал он. — Отвлекать на себя все внимание — вот в чем, по моему мнению, самая важная задача по-настоящему хорошего охотника. Манами засмеялся, понимая, что Тодо еще более самовлюбленный человек, чем могло показаться раньше. — А что, на ловцов никто не смотрит? — спросил Манами. — Так в том и дело, — указал Тодо. — Ловцы — это самый опасный противник, самая главная цель загонщиков, да и вообще. Поэтому ловцы стараются действовать незаметно и не привлекая к себе внимания. Если ловец начинает преследовать снитч, любой из команды соперников будет считать своим долгом помешать ему. — Это не просто крутая позиция. Это еще и суперопасная и рискованная позиция, — понял Манами, улыбнувшись. — По-моему, крутого здесь мало, — отмахнулся Тодо. — Но все это звучит так интересно. Никогда не думал, что спортивные игры бывают интересными. — Ну еще бы. Это ведь волшебная спортивная игра. В мире маглов такого не увидишь. Зато в магическом мире квиддич — одна из самых популярных игр. Не любить квиддич просто невозможно. — Я бы хотел взглянуть на такую игру, — признал Манами. — Конечно ты бы хотел взглянуть на нее! — широко улыбнулся Тодо. — Как поправишься, возьмем тебя посмотреть тренировку или отборочные. Ты будешь в восторге, я уверен. — Спасибо, Джинпачи, — улыбнулся в ответ Манами. — Не за что. Еще вопросы есть? Кое-какой, пожалуй, действительно был. — Да, один, — кивнул Манами. — Почему Слизерин называют факультетом с плохой репутацией? — Ох… — озабоченно произнес Тодо, перестав улыбаться. — Дело в том, что многие волшебники, которые впоследствии стали злыми, учились именно на Слизерине, есть такое. Поэтому и пошло мнение, что наш факультет помогает своим ученикам развить в себе самые плохие качества. Наверное, ты заметил, что к нам поступают дети с запредельным честолюбием, самомнением и желанием выделиться в обществе? Порой эти амбиции заставляют волшебников выбирать… не самые приятные способы воплощения своих желаний в жизнь. — И мой отец… тоже относился к таким волшебникам? — тихо спросил Манами, опустив взгляд. Тодо вздохнул. — Мы не можем этого утверждать, потому что не знаем, что именно произошло, и тем более мы не знали его лично. Я бы советовал тебе не забивать этим голову. Правды теперь все равно не добиться. Манами кивнул, хоть и серьезно сомневался в том, что сможет просто не забивать голову. — Ладненько, — сказал Тодо, собираясь вставать. — Поправляйся, а мне уже пора на тренировку. — Удачи, — пожелал Манами, слабо улыбнувшись. Тодо ушел, и Манами, вспоминая настояния мадам Бланд, снял мантию и залез под одеяло. Но, несмотря на совет, который он получил, до самого ужина Манами думал о том, как можно узнать хоть что-то об отце, а уже потом, перед сном, слышал, как другие ребята восхищенно шептались, называя его имя. Чувствуя, как он постепенно становится не чем иным, как предметом для обсуждения, Манами начал подозревать, что сам он как человек вскоре просто затеряется на фоне этих сплетен и разных догадок. И радовать это, конечно, не могло.