***
Глоток обжигающего американо прошелся по всему горлу, смягчая болезненную сухость. Девушка глубоко вдохнула запах кофе и морского бриза, стоя на пристани ночью. Месяц освещал рыжие волосы Чуи, делая их больше бледно-золотистыми, почти белыми, чем ярко-медными, как при дневном свете. Девушка переслала сумму на другой счет и убрала в карман свой телефон, батарея которого показывала всего восемь процентов заряда. Приятная ночная прохлада бодрила, но Накахара не собиралась спать, в четыре часа у этой пристани она должна была принять поставку оружия контрабандой и следить за его транспортировкой. Мысленно повторив список своих поручений и планов, Чуя немного устало вздохнула, сев на край пристани. Еще один ничем не примечательный день в мафии. И никакого продвижения по службе. Как будто девушка застряла в мертвой точке. Нет, она не жаловалась своим положением, но в глубине души ей было обидно. Обидно, что кто-то, а не она, смог подняться. При том, что Накахара пахала на мафию, сколько себя помнила. Звук уведомления тихо отозвался в кармане девушки. Чуя достала телефон и бросила взгляд на загоревшийся экран. «Завтра в 17:00 в моем кабинете». Сообщение пришло от Босса. Он редко лично писал подчиненным, только если это не было чем-то особенно важным. Из-за чего Чуя напряглась, но до завтра у нее было еще полно времени.***
В тринадцать лет Чуя потеряла семью, дом, друзей. Мирилась с демоном, жившим внутри нее. Убивала не по своей воле, не могла себя контролировать, пока однажды ее не нашла Мафия. Помогли ли ей? Сложно сказать. Еще никогда в жизни она так не страдала. В пятнадцать она добилась больше, чем кто-либо в ее возрасте. Убивала по указам Исполнителей. Над ней смеялись. «Рыжие волосы с такой бледной кожей? Выглядишь, как призрак!» «Хах, что за бездарность, даже контролировать способность не может!» «Ты себя со стороны видела, мелочь? И как тебя только приняли?» И тогда Чуя стала носить шляпу, подаренную ей Боссом, скрывая свою внешность. Она начала упорнее тренироваться, доводя себя до истощения. Она никогда не смотрела людям в глаза. Её боялись. «Чудовище! Не прикасайся!» «Бездушная тварь!» Накахара более не смела касаться людей, чтобы ненароком не навредить тем, кому не желала зла, поэтому всегда носила перчатки. Она работала только в одиночку, быстро заполучив доверие Исполнительного комитета Портовой мафии. Но она ненавидела себя. Ненавидела свою жизнь. Ее отняли у нее. Каждую ночь просыпаясь от собственного крика, Чуя мечтала лишь о том, чтобы этот Ад закончился, но она знала, что для неё он будет вечен. Ведь ей не оставляли выбора. Она топила своё горе и одиночество в алкоголе, напиваясь до беспамятства, а затем утром вновь выполняла поручения мафии, пока с возрастом не пришло осознание того, что она только сильнее губит себя. В пятнадцать она была нелюдимой. Ходили слухи, что в таком юном возрасте она без сожаления убивала любого, даже ребёнка. И тогда её стали уважать. Но Чуя знала, что все это — ложь, ради спасения собственных жизней. Потому что гнев ее был беспощаден. Она не любила платья, а юбки носила по редкой необходимости, а косметики в ее квартире невозможно найти, даже синяки на лице, оставшиеся после драки или бессонницы, она не пыталась скрыть. Со временем в ней даже перестали замечать девушку. Небольшая, почти незаметная под одеждой грудь, узкие бедра, талия, скрытая мужскими футболками и рубашками. Все это меркло на фоне ее характера и поведения, а дурная слава говорила сама за себя. Ведь девушка не может быть настолько огрубевшей и жестокой, верно? Наконец насмешки за её спиной прекратились. Или же она просто перестала их замечать. Никто не смел перечить Чуе, теперь не Накахара боялась взглянуть в глаза другим, а люди в её. Ей ничего не оставалось, кроме как поддерживать свой авторитет. Вскоре люди вообще забыли, что когда-то она была зашуганной серой мышкой. В то время как Чуя выживала в мафии, какой-то парень за год стал одним из пяти Исполнителей, и Накахара уже ненавидела его за это, поддерживая и распуская слухи о том, что он слишком юн для такой должности. Ей было плевать, что его боялись так же сильно, как Мори-сана, она знала, что её все равно так просто не выгонят из мафии, поэтому и отзывалась о парне, как о бесполезной вещи. Чуя ненавидела его, даже ни разу не видев вживую. Но, видимо, удача никогда не была на её стороне. — Теперь Дазай — твой новый напарник, Чуя-чан, — спокойно сказал Мори Огай, прекрасно видя, как накаляется воздух между этой парочкой. Вот и наступил этот вечер. Время истекло слишком быстро. Перед Накахарой стояло высокое кудрявое нечто очень несуразного вида на первый взгляд. Чуя с трудом сдержалась от того, чтобы раздраженно фыркнуть. И это тот самый Осаму Дазай, мальчишка, который меньше, чем за год, смог стать Исполнителем? — С его способностью ты сможешь использовать «Порчу», — продолжил Огай, наблюдая за реакцией девушки. Сердце Чуи стало пропускать удары от осознания того, что ему она должна доверить свою жизнь. Этому кучерявому придурку, по блату занявшему место в исполнительном комитете? Он выглядит еще слабее нее, от одного вида Порчи чувств лишится! Да это же бред! Он ничего из себя не представляет! Он не достоин! И ради этого ее сюда позвали? Всучить бесполезного напарника и обречь на верную смерть под его «опекой»? — Для меня это будет честью, — покорно ответила Чуя, хотя в душе ей хотелось кричать. Она лгала в глаза своим боссам, и ни один мускул на ее лице не дрогнул. Накахара обернулась, чтобы уйти, но Дазай подошёл ближе к ней, протягивая руку. Девушка перевела неуверенный взгляд на мужскую ладонь, с удивлением отмечая, что его запястье перемотано бинтами, возможно даже, и всё предплечье. «Еще и суицидник. Жалкое ничтожество. Да какой из него Исполнитель?». Она не пожимала рук, но почему-то именно сегодня было сделано исключение. Кипя внутри от гнева, девушка рассчитывала убедиться в его слабости. Она хотела верить, что он хуже, чем кажется. Безнадежен. Жалок. Чуя сняла одну перчатку. С опаской коснувшись ладони Осаму, девушка почувствовала… облегчение? Или еще больший гнев? Хотя бы хватка у него крепкая, что, казалось, не соответствовало внешнему виду рук: они были холодные, израненные. Вот она — его слабость. Дазай слегка сжал пальцы, словно показывая, что готов с бережностью относиться к напарнице, и она могла положиться на него, а затем поднес её ладонь к лицу и еле заметно коснулся губами. Но это всего лишь догадки Чуи. В мыслях Осаму не было ничего подобного. Девушка удивленно смотрела прямо в глаза парня, желая уже выдернуть руку из его лёгкой, но такой цепкой хватки, чувствуя какой-то подвох во всем этом изяществе несуществующих манер. — Надеюсь на плодотворное сотрудничество, Накахара-сан, — тихо сказал Дазай, отпуская такую ладонь новой напарницы. На секунду она оторопела. Поклонившись, Накахара покинула кабинет, ощущая на себе пристальный взгляд Осаму и Босса. Они были словно два демона, жаждущие испытать на прочность волю и душу девушки. Чуя поежилась от собственных мыслей. Это сравнение выходило за все рамки разумного, но при этом было слишком точное. Два лицемерных тирана, и один из них вообще не известно на каких правах здесь. Она и не смела думать о первом задании, ведь одно упоминание о «Порче» заставляло её рассудок помутиться. Страх перед напарником, за все те слова, что она говорила за его спиной, нежелание подчиняться, злость, ей хотелось выкрикивать ему в лицо всевозможные ругательства, избить или сбежать самой, защититься от его взгляда… Столько противоречий. Она не знает его. Боится его. Ненавидит. Выбежав из здания, девушка вскочила на свой мотоцикл, более не сдерживая гнев. Скорость и адреналин вскружили голову Чуе. Она просто мчалась вперёд, до крови закусывая потрескавшиеся губы. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — только одна мысль не давала покоя девушке. В голове так и возникала эта надменная ухмылка, холодный взгляд и до боли безэмоциональные слова. И ему она должна доверить свою жизнь? Этому не бывать! Чуя еле избежала столкновения со встречной машиной, ругая себя за рассеянность. Ей срочно нужно выпить, а лучше просто напиться, заглушить мысли, отвлечься. Как же редко она прибегает к такому способу забыться. Выпить в тишине, это одно, а перебить рассудок алкоголем — совсем другое. Накахара буквально бросила мотоцикл рядом с первым попавшимся баром. Зайдя в полу-пустое заведение, она не стала снимать шляпы и перчаток, лишь угрюмо села за барную стойку, сухо заказав себе виски. — Плохой день выдался, да? — совершенно безучастно поинтересовался бармен, и эта настырность уже с самого начала стала раздражать Чую. Она могла бы здесь и сейчас стереть его в порошок, воспользовавшись «Смутной печалью», но вместо этого просто нервно скинула шляпу на барную стойку рядом с собой. Лишнее внимание привлекать ей сейчас было совсем ни к чему. И вскоре Накахара сидела в этом баре в полном одиночестве, не прекращая думать о Дазае. Спиртное больно обжигало горло и прокушенную губу, если она делала большие глотки, но это мало волновало девушку. Всеми силами она глушила свои эмоции, в которых сейчас не могла и не хотела разбираться. Ничего не чувствовать было для нее гораздо проще. «Зачем ему эти бинты? Какова его способность? Кто он вообще такой? Исполнитель, фаворит Босса, но что он скрывает под своей маской? Он не живой. Как кукла. Очередная его марионетка? Нет… взгляд не тот. Ледяной. И все же… осмысленный» Она взъерошила волосы, распуская тугой хвост, и устало прикрыла глаза, медленно допивая виски. Так прошел час, а затем ещё один. Бар закрывался. Чуя была вынуждена выйти на улицу, где уже давно бушевал ливень. Алкоголь перебил эмоции, расслабил ее против воли. Она наконец вздохнула полной грудью… Девушка застегнула пиджак и запрокинула голову, позволяя холодным каплям попадать на её лицо. — Удивительное совпадение, — донеслось до слуха Чуи, буквально в паре метров от неё самой. Накахара скривилась, понимая, кому принадлежит этот голос. — Да уж, удивительное, — сквозь зубы процедила она, даже не смотря в сторону говорящего. Показная вежливость тут же испарилась. Но тут дождь перестал попадать на девушку, вынуждая ту открыть глаза. Дазай стоял рядом с ней и держал зонтик над головами обоих. — Я не просила об этом, — раздражённо фыркнула Чуя, вздрогнув от холода. Мокрая одежда противно облепила ее тело, но Накахара старалась игнорировать дрожь. — А я не спрашивал, хочешь ты этого или нет, — в тон девушке ответил Осаму, более не собираясь разыгрывать шоу перед Боссом. Манеры больше ни к чему. — Мы не можем стоять тут вечно, я еду домой. Чуя вышла из-под зонта, направляясь к мотоциклу, но её остановила рука Дазая, схватившая Накахару за запястье. — Отпусти! — Ты пьяна, — констатировал факт Дазай, насильно притягивая к себе девушку. — И не можешь в таком состоянии вести мотоцикл. — А тебе какая разница? — огрызнулась Чуя, пытаясь вырваться из неизменно цепкой хватки парня. — Никакой, — безразлично ответил Осаму, и его слова, по непонятной причине, сильно задели девушку. — Не хочу получить выговор за то, что не усмотрел за напарницей в первый же день. Мафии ты пока нужна живая. — Я всегда буду нужна мафии, это ты — пустое место, — невнятно пробубнила под нос девушка, опустив голову. Осаму, без сомнения, услышал ее слова, пусть и не все, но смысл понял. На это у него не было никакого ответа, даже реакции. Она просто глупая, взбалмошная девчонка. Чуя перестала вырываться, и покорно стояла, решив, что сейчас вернее всего замолчать и прижаться к настырному Дазаю. Она уже не могла сдержать дрожи от холода, пробиравшего буквально до костей, а рядом с «напарником» было теплее. Парень повёл её в сторону машины и усадил на заднее сиденье, удивляясь тому, что Накахара не сопротивлялась, после чего сам опустился рядом, не выражая ровно никакого беспокойства. «Я даже не забочусь о тебе». «Я могу доехать до дома и без твоих издевок». Спустя десять минут машина прибыла к дому Чуи, закончив наконец эту короткую и уже ненавистную встречу. Дазай не собирался помогать Накахаре выйти, это было уже не в его компетенции. Девушка выбежала из салона, даже не сказав «спасибо». Она дошла до дверей, дрожащими руками отперев замок. Войдя внутрь, Чуя сбросила с себя мокрую верхнюю одежду и кинула шляпу на тумбочку. Оставшись в одной рубашке, девушка прошла в ванную, гневно хлопнув дверью. Она неуверенно подобралась к раковине, и, облокотившись на неё, издала сдавленный всхлип. По лицу, капля за каплей, скатывались горячие слёзы, обжигая холодные щёки девушки. Она вся дрожала, одними лишь губами продолжая повторять: «Ненавижу, ненавижу, ненавижу…». «Этот вечер наступил слишком быстро». — Почему его слова так задели меня?! — закричала на собственное отражение Чуя. У неё не осталось сил, чтобы стоять на ногах, поэтому Накахара опустилась на пол, уперевшись спиной в стену и обхватив колени руками. Алкоголь смог лишь временно заставить ее забыться, а сейчас сыграл с ее эмоциями злую шутку и спровоцировал нервный срыв. Она не могла контролировать себя, а именно это могло ей помочь. — Я не могу доверить ему свою жизнь… не хочу… — тихо бормотала себе под нос Чуя, раскачиваясь из стороны в сторону. — Надеюсь, ты не покончить с собой решила, — послышалось из-за двери. Накахара вздрогнула и тут же выкрикнула в ответ: — Что тебе от меня нужно?! Уйди из моей квартиры! Оставь меня в покое! Но тут Чуя поняла, что это всего лишь галлюцинация. Она одна, и Дазай сейчас не стоит под её дверью. — Оставь меня в покое…