***
Чуя выскочила из машины и побежала быстрее, чем когда-либо. Она была уверена, что сейчас Дазай, надрываясь, смеялся над ней. Как и всегда. Девушка поторопилась к небольшому парку, весной утопающем в цветущей сакуре, в котором любила отдыхать Коё-сан. У Озаки там была собственная беседка. Чуя не раз видела, как наставница в компании Босса могла мирно обсуждать погоду, даже не задумываясь о своих обязанностях и о том, с кем она говорит. Раньше Накахару часто сюда вызывали. В четырнадцать лет она порой здесь даже тренировалась. Вдали от людей, только она и Коё-сан. Такие тренировки были самыми продуктивными, но Чуя их ненавидела. Обычно в такие моменты Озаки не сдерживала Золотого демона, с которым Накахара не могла справиться, как бы не старалась. Чуя волновалась перед встречей с наставницей. Приблизившись к беседке, где уже был виден силуэт Исполнителя, девушка замедлила бег и перешла на шаг, делая глубокий вдох. «Коё-сан не должна узнать…» — Ты опоздала, Чуя, — тихо уведомила девушку Озаки, когда Накахара вошла в беседку. — Приношу извинения, — склонила голову приемница, поджав губы. — Ваш звонок был неожиданным, я не успела быстро собраться. — Понимаю, в конце-концов, у тебя законный отпуск, — вздохнула Озаки, указывая на стул напротив себя. Чуя села за стол, сложив руки домиком. Наставница придвинула ближе к девушке чашку с чаем, а затем потянулась за заварником, стоящем на небольшом подносе, и разбавила остывший напиток горячей водой. — Сегодня без шляпы? — Я… я торопилась, — неуверенно ответила Чуя, сделав глоток чая. — О чем вы хотели со мной поговорить? — поинтересовалась девушка. — Я хотела обсудить некоторые детали по поводу конфликта «Голова Дракона». Юко-чан, Яно-кун и Тору-кун были убиты Сибусавой Тацухико? — Покончили с собой в плену, — поправила девушка, опуская взгляд. — Их тела…? — Похоронили на общем кладбище. — Ясно, — Озаки сделала глоток чая. — Что с тобой, Чуя? Накахара посмотрела на напарницу, чувствуя, что боль утраты все еще сильна, и девушка едва сдерживала эмоции. — Все в порядке. Просто потерять таких людей… — Не лги мне, дорогая. Неужели я вижу в твоем сердце привязанность к ним? Ты скорбишь? — Да, — сдалась Чуя, не желая еще больше врать Коё-сан. — Они были твоими «друзьями», верно? Девушка кивнула. — А теперь напомни, что я тебе говорила на счет этого. — Ничто не должно мешать мне сосредотачиваться на работе, есть только реальность и то, что я обязана делать, чувства — это просто ложь, придуманная людьми, чтобы не ощущать себя одинокими. — Дальше. — Я — член Портовой Мафии, глупые предрассудки простых людей не должны отвлекать меня, для таких, как я, не существует чувств, они не могут возникнуть из тьмы, в которой была рождена Мафия. — Все верно. Так скажи, почему ты пренебрегла моими словами? — Это была ошибка, потребность, которую я не смогла перебороть, — тихо ответила Чуя, нервно разглаживая складки на джинсах. — И это ведь не единственная «потребность», которую ты с радостью спешишь исполнить? Девушка непонимающе посмотрела на наставницу, сделав глоток остывающего чая. — Дазай. Чуя подавилась, услышав имя напарника, и закашлялась, поставив на место чашку. — Значит я права. Я могу понять твои желания: возраст, гормоны, но мне кажется, что ты позволила себе нечто большее, чем удовлетворение собственных желаний. Скажи мне: ты влюбилась в него? Чуя не могла подобрать слов для ответа. Их просто не было. Она сама не знала точно, что чувствует к Дазаю. А еще точнее, она этого просто не помнила. Может быть, он ей и нравился. Но и сильную обиду по отношению к нему она ощущала. Он нанес ей не мало оскорблений. — Я… Я не знаю, правда, поэтому и отрицать не буду. Услышав слова Накахары, Коё резко поднялась с места, отчего в тишине послышался шелест ее кимоно. — Идем, — наставница поманила за собой Чую, выходя из беседки. Девушке было одновременно страшно и интересно. Что от нее хотела Озаки? Накахара наверняка разозлила ее, и весьма сильно. Коё-сан уверенно шла вперед, гордо выпрямив спину — походка, достойная Исполнителя. Чуя могла только гадать, куда и зачем ее вела наставница. Самые худшие мысли уже не казались безумными, особенно в тот момент, когда девушка увидела вход в небольшой розовый садик. Именно там Коё-сан тренировала ее. Озаки захотела избавиться от нерадивой и сентиментальной подчиненной? Казнить ее Золотым демоном? Даже допуская это, Чуя не могла сбежать. Если же ее ждала смерть, она была обязана ее принять. Но ничего не произошло. Наставница лишь подошла ближе к розовому кусту. Коё призвала Золотого демона, который срезал один красный цветок и отдал его хозяйке. — Чуя, подойди. Накахара неуверенно приблизилась, непонимающе смотря на розу в руках Исполнителя. — Возьми ее за стебель. Чуя приняла цветок. — А теперь сожми его. Девушка послушно сжала руку в кулак. Шипы розы больно вонзились ей в кожу, она прекрасно чувствовала это даже сквозь перчатки. — А теперь расслабь руку и посмотри на ладонь. Что ты видишь? Накахара сняла одну перчатку. — Мелкие царапины и розу, которая их нанесла, — ответила Чуя. — Теперь понимаешь? Милая, эта роза — ты. Прекрасна и невинна на вид, но стоит приблизиться, — Озаки указала на ладонь девушки, — и ты ранишь. Такой ты была, но что теперь? — Наставница забрала из рук Чуи цветок. Золотой демон, все это время парящий рядом, сорвался с места и за доли секунды обрубил у розы все шипы. — Теперь ты лишена защиты, потеряла свои шипы, позволив одурманить себя Дазаю. Ты доверилась не тому человеку, Чуя, никому нельзя доверять. Стоит ему найти себе новое увлечение, и ты потеряешь для него ценность, он просто бросит тебя, и вот, что произойдет следом. Золотой демон искромсал на мелкие кусочки бутон цветка. Багровые лепестки, словно капли крови, плавно опускались на траву. — Это осколки твоего сердца, Чуя. — Я… я понимаю, что это так, но я сама еще не знаю… как быть. Озаки-сан… Почему так получилось? Как я могла привязаться к человеку, которого всю жизнь ненавидела? — Моя милая, — наставница, неожиданно для Накахары, обняла ее, — ты просто ребенок, эти чувства не настоящие, их не может быть, слышишь? Я хочу уберечь тебя от боли и разочарования. Забудь Дазая, не ведись на его уловки, остановись. Чуя почувствовала от объятий Озаки одновременно облегчение и еще больше боли. Ее слова ранили даже сильнее, чем мог это сделать Дазай. Они резали по самому сердцу, потому что Накахара понимала, насколько они точны. Сомнения и страх удушали девушку. Она пыталась успокоиться, сжав руки в кулаки. Слишком сложно… Она не понимала, не знала, как это возможно? Их ночь вместе, парные задания… само положение — они напарники, были ими с самого начала. Случайные проявления ласки, нарочито милые обращения. Они всегда были рядом, но их все старались разделить… Вся ситуация похожа на какое-то бредовое пророчество из легенд: «Она может жить, пока рядом он». И это правда, ведь Порча убивала Чую, и Дазай — единственный человек в этом мире, кто мог спасти ее. И потому он ее напарник. — Ну же, успокойся, видишь, тебе уже больно. Любовь — это боль. Дальше ты будешь только страдать. Чуя не хотела в это верить, просто отказывалась. Она уже не могла забыть Осаму, не могла уйти, снова исчезнуть, проигнорировать его. Она хотела вспомнить свое прошлое, знала, что если сейчас ее так тянет к Дазаю, то на это есть веские причины. Ей слишком много лгали, и правду уже давно пора узнать. Накахара была готова хоть каждый день выслушивать издевки напарника, только бы… он был рядом. Он единственный человек, кто сейчас не покинул ее, не упрекнул в ее чувствах, ведь все его слова — фальшивы, он только пытался обидеть, но сам ожидал другого результата. Да, Дазай — псих, убийца и манипулятор, и Чуя попалась на его уловки, но разве в Мафии есть хоть кто-то лучше? Тору-кун, мальчик-сирота, нарцисс и изменщик? Тот, кто своей способностью медленно убивает своих жертв, задаривая их электричеством? Или Юко Асано — палач Мафии? Даже Яно — простой архивариус — страдал далеко не одним расстройством и убивал. Здесь все больные на голову, так с чего Дазаю быть хуже? Чуя просто хотела… увидеть его улыбку. Настоящую, не лживую и пустую. Его смех. Искренний, а не злобный, саркастичный и фальшивый. Увидеть его счастье, и этого было бы достаточно, чтобы и самой почувствовать спокойствие. Она знала, что Осаму совсем другой. Почему? Что такого произошло в прошлом, если Чуя все еще испытывала такие сильные и абсолютно не рациональные чувства? Какими они были? Неужели все это время она неосознанно помнила что-то очень важное? Дазай и сам вел себя странно, это легко можно было увидеть, он нападал на нее по той же причине: они оба боялись подавленных эмоций, которые при встречи яро желали вырваться наружу. Им было больно, а боль, порой, заставляла идти на крайние меры. Они оба умели добиваться безопасности только через жестокость. — Нужно лишь остановиться, — Коё-сан отстранилась. Девушка кивнула, при этом словно проглотив ком иголок. — Я поняла вас, теперь… теперь точно поняла. И больше не буду пренебрегать вашими советами, простите меня, — Накахара склонила голову, искренне желая, чтобы Озаки не распознала ложь в ее словах. Конечно, Чуя врала. Она слишком долго не разделяла взглядов Коё-сан, и девушка будет бороться за свои решения. Накахара сделает все, чтобы никто из глав больше никогда не слышал про ее чувства к Дазаю. Она не собирается терять свой авторитет, который зарабатывала годами. В любом случае, что ей сказал Мори-сан? Их отношения с Дазаем не должны никого касаться. — Правильное решение. А теперь, — Коё-сан раскрыла свой зонт, отворачиваясь от подчиненной. — Мы должны восполнить убыток. Потерять такое количество бойцов просто немыслимо. Раз Юко Асано мертва, больше некому возглавлять Специальный отряд. Будь живы и остальные, я бы передала эту обязанность Тору, теперь же не осталось никого, в чьих силах и верности я была бы уверена. Кроме тебя, — Озаки обернулась, поманив за собой девушку, а затем направилась обратно в сторону беседки. Исполнитель не продолжала разговор, пока девушки снова не сели за столик. — Я повышаю тебя до звания старшего лейтенанта Специального Отряда. О твоем новом статусе я уже распорядилась. За любой информацией обращайся к Котаро. А также я хотела бы, чтобы ты отвечала за набор новых рекрутов. Понаблюдай некоторое время за тренировками, бери в отряд только тех, кого считаешь нужным. — Покорнейше благодарю, для меня будет честью занять этот пост. — Слишком много лести. Это мне в тебе и нравится, — Коё-сан отпила немного чая и поставила чашку на место. — Холодный… Что ж, на этом все. Хочешь ли ты что-нибудь еще рассказать мне, Чуя? — Нет, спасибо, — Накахара кивнула, поднявшись из-за стола.***
Дазай уже около пятнадцати минут смотрел на одну и ту же строчку в книге. Он все никак не мог сосредоточься, ощущая запах Чуи от своей одежды. Стоило ему покинуть ее дом, как этот аромат не покидает его. И самое мерзкое — он ему нравился. Это злило Осаму просто до безумия. Спал он с ней, ну и что? Раньше приходилось только целовать, да ласкать руками, но сквозь одежду — не более. Были еще… «детьми». А теперь он наконец затащил ее в постель, но что в итоге? Его не перестало к ней тянуть, а наоборот — желание только усилилось. Другие девушки теперь вызывали пренебрежение к себе. Какое позорище. Это равносильно тому, что бы влюбиться в свою куклу. Он ведь просто хотел заглушить эмоции, желание. Подумаешь — встало на привлекательную девушку. Характер Чуи просто в его вкусе, ничего сверхъестественного. Ее непокорность будоражила кровь, вот и все. В конце концов они подростки. Но тем не менее запах Чуи теперь преследовал его по всюду. Пьянящий, терпкий, как и она сама. Он бы сравнил ее с пряным глинтвейном: горячит и ласкает своим вкусом. Может, стоило просто постирать одежду? Дазай отложил книгу в сторону, стянув с себя пиджак и рубашку. От брюк вряд ли мог исходить такой сильный запах. Скомкав одежду, парень пошел в ванную комнату, бросив свой костюм к грязному белью, а затем не упустил возможности немного освежиться и сменить бинты на шее и торсе. После ночи с Накахарой они порядочно ослабли. Но даже за тот час, что Осаму обрабатывал свои раны, казалось бы, насквозь пропитавшись запахом антисептика, нос все равно улавливал терпкие нотки. Дазай будто бы испытывал галлюцинации, но то было исключено: он не пил, давно не курил, а наркотики его никогда не интересовали. — Непокорная мелкая дрянь, — почти что прошептал парень, бросив взгляд на свой телефон. — Все никак не можешь оставить меня в покое. Он ведь все объяснял и не раз, что себе, что ей. Это просто привязанность, как к личной вещи. Мори-сан не имел права вмешиваться в его игру, вот Дазай и прицепился к Чуе. Ему просто не хватало ее. И не как родного человека, нет. Она стала для него обыденностью, чем-то привычным. А что теперь? Она не помнила его не так уж и долго, но измениться успела порядочно. И внешне, и эмоционально. Стала спокойнее, внимательнее. Повзрослела будто не на пару, а на десять лет. Меньше позерства, бунтарства, научилась сдерживать эмоции, пусть и далеко не идеально. Но почему? Из-за чего? Осаму это казалось еще более странным, чем его личная привязанность. Может, если он узнает о ней абсолютно все и будет некоторое время находиться рядом, то его интерес и зависимость наконец поутихнут? В любом случае, это ведь не больше, чем интерес, верно? Не в первый раз проговоренная мысль немного успокоила Осаму. Взяв из шкафа новую рубашку, парень накинул ее на себя и, не застёгивая, вернулся обратно в свое кресло, взяв томик сонетов Шекспира, один из которых он когда-то зачитывал маленькой Чуе, чтобы поддеть ее слабость. Жаль, что она так и не поняла смысл тех строк. Теперь она его вспомнила. Узнала практически обо всем, что забыла. Осталось лишь дело за малым. Может, если он поможет ей выяснить, зачем ее изолировали от него, то тогда все это… пройдет? То есть при любых обстоятельствах он вынужден получить удовлетворение — узнать все. Ведь сейчас… Он не мог ее понять. Казалось бы ее эмоции так легко прочитать, но каждый раз Чуя удивляла его. Снова и снова. Только все шло по его коварному замыслу, как она выбивалась из всех возможных исходов, предусмотренных им, и поступала слишком непредсказуемо. То равнодушие, то нежность. И все это так внезапно чередовалось, что даже уследить невозможно. Невозможная, непонятная девчонка.***
Настроение вновь сошло на ноль. То, что Чуя стремилась скрыть от Коё-сан, в конечном итоге обнаружилось. Само собой, Накахара легко отделалась: небольшой выговор и все. Еще и повышение ко всему прочему. Чуя не знала, радоваться ей этому или же нет. Новая должность — новые обязанности, и втройне больше ответственности. За целый день Дазай будто бы исчез. Девушка ничего о нем не слышала, не видела, он словно пропал или же, понимая сложившуюся ситуацию, специально избегал напарницу. В прочем, он — Исполнитель, в период такой разрухи ему точно есть чем заняться. Только ступив за порог своей квартиры, Чуя сорвала с себя рубашку и закинула ее на дальнюю полку шкафа, натянув на себя при этом домашнюю футболку. Тяжело вздохнув, она легла на диван, закрыв глаза. Что. Сейчас. Произошло? Коё-сан была более чем откровенна. Почему она так переживала о Чуе? Кто ее только не предупредил. Почему она так должна беспокоиться о себе рядом с Дазаем? Будто у нее не хватило бы сил поставить его на место. Девушка фыркнула, вспоминая свои жалкие попытки это сделать. Щеки тут же покраснели. Чуя тихо завыла, уткнувшись носом в подушку. Это невыносимо. С Дазаем одни только проблемы! А вместе с ними еще больше конфликтов с остальными. Чуя ожидала косых взглядов, зависти, но получать выговоры ей уже порядком надоело. Здесь вспылила, там заехала по наглой морде зазнавшейся дамочки или слишком самодовольного парня. И обязательно нужно за все отчитаться. А теперь что? Чуя так и видела, как вскоре о ее романе с Исполнителем узнают все, как будут шептаться за спиной, осуждать, смеяться. Действительно… Накахара и Дазай? Это просто смешно. Жалкая шавка Анэ-сан, а теперь еще и подстилка любимчика Босса. «Уже забываешь свою цель?» Чуя вздрогнула, услышав в своей голове голос. Девушка нахмурилась, приняв вертикальное положение. «Прочь из моей головы, Арахабаки» «Чуя, ты забыла? Я никогда не уйду», — девушка словно почувствовала каждой клеточкой тела смех божества. — «Ты мой дорогой и слабый сосуд, который я никогда не покину». «Не мели чушь. Ты только крупица от своей истинной сущности» «Может да, а может и нет… Я ведь внутри тебя. Не задумывалась, что сама стала мною?» Руки Чуи сжались в кулаки так сильно, что ногти девушки впились в кожу. «Не надо так злиться». «Замолкни и отвечай на вопрос: зачем ты явился ко мне спустя столько лет?» «Знаешь, в детстве ты любила со мной разговаривать». «Я ненавидела тебя всем своим сердцем». «А оно у тебя есть? Удивлен. Так прогадать с сосудом… Кто мог подумать, что твою защиту так легко пробьет какой-то жалкий смертный, отказавшийся от собственной жизни. Думаешь, такому человеку нужен кто-то вроде тебя? Ему нужна удавка, а не твоя помощь и распахнутые объятья» — ЗАТКНИСЬ! — закричала Чуя, зажимая уши руками. — И отвечай на поставленный вопрос! Я не собираюсь тебе подчиняться, как прежде! «Ты изменилась…» — задумчиво протянуло божество. — «Но все также боишься меня». — Тебе просто так кажется. «Врать ты так и не научилась. Но действительно, я слишком много болтаю». — Да неужели, — пробурчала Чуя. «Как я и сказал, ты стала терять свою цель. Разве мы не договаривались? Ты не отказываешься от своих убеждений, и пока твоя воля тверда, я буду подчиняться тебе». — В нашем договоре уже нет смысла. Если рядом есть Дазай, то ты становишься крайне ограничен, — Накахара усмехнулась. — Впрочем, быть может, мы поговорим лично? Девушка поднялась с дивана и подошла к зеркалу. Ее глаза буквально горели. Чуя приложила к стеклу ладонь. От пальцев Накахары побежали мелкие трещины, светящиеся красным. Когда паутина сколов обхватила всю фигуру девушки, ее сменило другое существо, точнее… Это Чуя, только парень. С такими же рыжими волосами, в той же одежде, но он больше напоминал тень. Вокруг него была алая аура, а глаза не блестели голубым, наоборот, они были черные с красными зрачками. Такие же темные губы изогнулись в усмешке, обнажая клыки. Арахабаки сложил руки на груди, внимательно смотря Чуе прямо в глаза. — Ну здравствуй. Давно не виделись, верно? Выпусти меня отсюда, — в словах божества слышалась злость. — Не выпущу, пока все мне не объяснишь. Пропадаешь на четыре года, перестаешь меня мучить, а теперь внезапно появляешься, чтобы просто поболтать? Не смеши меня. — Оу, я просто ждал удачного момента. Знаешь, терпеть твои подростковые перемены было слишком… ммм… низко для меня. — Если не будешь говорить по делу — оставлю в этом зеркале. — И я легко из него выйду, только стоит нам нарушить зрительный контакт, — недвусмысленно улыбнулся Арахабаки. На разъяренный взгляд своего сосуда божество посмеялось. — Ладно-ладно, я просто скучал по нашим беседам. — Хватит нагло врать. Тебе не идет это слащавое притворство. — Эх, а я надеялся, что ты оценишь. Все просто: хватит нарушать обещание. — Что? И в каком месте я его нарушила? — Дай угадаю, — притворно задумался Арахабаки. — Кажется, теперь тебе уже наплевать на собственное достоинство, разве нет? Одиночество и верность себе — вот в чем ты мне поклялась. Раньше так и было. А теперь я только и слышу: «Дазай, Дазай, боже, Дазай, Дазаюшка! Как мне его жаль, я так хочу пожалеть его!». Аж тошнит. — Я не нарушаю договор. Достаточно ясно сказано? А теперь прочь! — после слов Чуи, зеркало разлетелось вдребезги, осыпая пол и девушку осколками. Она тяжело дышала. Меньше всего Накахара ждала этого разговора. Стоило ей только научиться выживать без Арахабаки, как он явился, чтобы читать ей нотации. Еще и обвинять! Даже божество и то не упустило шанса поговорить с ней о Дазае. Как ее отношения с Осаму вообще могут повлиять на их договор? Они поклялись на крови, а не просто мило поторговались. Чуя бы не стала пренебрегать подобной сделкой, особенно когда от нее зависит ее собственная жизнь. Она всегда держала свое слово.