***
Дазай сидел у постели Чуи с вечера. Всю ночь он не отходил от нее, готовый в любую секунду помочь, хотя старательно скрывал свои истинные намерения приказом Мори-сана докладывать о состоянии Накахары. Девочка, к счастью, была стабильна, но в себя не приходила. Врачи прогнозировали еще около нескольких дней без сознания: черепно-мозговая травма была серьезная, и крови она потеряла достаточно. Арматура повредила артерию в бедре. Чуя была почти такой же бледной как в те дни, когда лежала в коме. К ней также было подключено множество аппаратов, а размеренный писк кардиограммы сигнализировал о нормализованном сердцебиении. Помощь была оказана вовремя, поэтому жизни девочки больше ничего не угрожало. Тем не менее она не приходила в себя уже около четырёх дней. Сначала рядом с ней почти что дежурила Озаки-сан. Все-таки в наставнице в глубине души теплилась материнская забота, даже если и такая извращенная. Она всегда старалась быть рядом: требовала отчеты по каждой травме Чуи, да и ее решение приставить к ней Юко было главным проявлением опеки. Кое доверяла Асано больше, чем кому-либо. В эти дни Дазай не появлялся, пытаясь лично выяснить причину взрыва. Он уже догадывался, что скорее всего Накахара просто оказалась не в том месте не в то время, и вообще не была целью покушения, а в нем Осаму не сомневался. Именно поэтому его личные мотивы, выраженные в жажде мести, поутихли. Он посчитал, что лучше придет на все готовое и приложит свою руку к убийству того, кто устроил взрыв. С Анэ-сан он больше не хотел вступать в конфликт, его гонор поубавился, когда пришло осознание, что без сотрудничества между Исполнителями в Мафии ему делать нечего. Нельзя разом терять и без того шаткое доверие к себе. Но стоило первым лучам солнца попасть в палату Чуи, как туда вошла сонная Асано. Ее бледное лицо свидетельствовало о том, что Озаки-сан тоже не оставила недавние события без внимания и привлекла свой специальный отряд к расследованию. Тем не менее Юко все же нашла свободную минуту, чтобы навестить Чую. — Тебе стоит отдохнуть, — в словах девушки больше не было притворной формальности. Как бы то ни было, но Дазай тоже стал для нее чем-то близким из-за привязанности Накахары. Асано пришлось заставить себя доверять мальчишке. — Я побуду с ней. Дазай не подавал никаких признаков заинтересованности в присутствии девушки. Он закутался в свое пальто, оперевшись локтями на колени. Асано не видела его глаз, но Осаму наверняка не отводил взгляда от болезненного лица девочки. Мальчик ждал ее пробуждения, не хотел упустить момент, когда она откроет глаза. Юко обошла койку Чуи с противоположной от Дазая стороны и приложила руку ко лбу девочки. Он был обычным: не чересчур горячим или холодным, немного влажный. Девушка вздохнула, едва не начав зевать. Утро было совсем раннее, а она спала всего пару часов. — Я принесу чего-нибудь перекусить. Осаму бросил короткий взгляд на Асано, почувствовав, что его желудок сводило от голода уже давно. Он совсем не ел за эти сутки. Ощущение пустоты в животе отрезвляло его. Лучше быть в напряжении, чем сытым и от того расслабленным. Но все же отказываться от скромного бутерброда из буфета больницы было бы глупо, излишне морить себя голодом тоже не способствовало трезвому рассудку. Дазай кивнул Юко в знак одобрения. — А еще сюда скоро придет Озаки-сан, — через плечо бросила Асано, стоя на пороге палаты. Осаму в ответ поморщился. Шелест одеяла резко приковал к себе все внимание обоих посетителей. Дазай придвинулся ближе, всматриваясь в Чую. На ее лице начали подрагивать мускулы, а пальцы слабо сжимали белую простынь. Девочка приоткрыла рот, тяжело вздохнув, будто бы пытаясь наполнить легкие всем кислородом в помещении. Голова наклонилась немного вбок, а затем Чуя медленно приоткрыла глаза, начав жмуриться от неприятного больничного света. Дазай положил руку ей на щеку, словно пытаясь рассмотреть ее, будто бы не видел девочку в сознании уже очень давно, хотя прошло не так много времени после взрыва. Но Накахара тут же отпрянула, смотря на мальчика совсем чужими глазами. Она ослабленно попыталась сдвинуться ближе к краю постели, но тело еще плохо ее слушалось и болело после полученных травм. Осаму оторопел, нахмурившись. Он сжал ладонь в кулак, медленно убрав руку от испуганной девочки. — Юко, кто он? — почти шепотом спросила Чуя у той, кого сейчас посчитала единственной защитой, будучи еще совсем беспомощной. Скулы Дазая свело от напряжения, так что это было заметно даже со стороны. Осаму почти побледнел, отступив на шаг от Накахары. Он больше не видел ее ярких синих глаз. Теперь для Чуи он не больше, чем странный и пугающий незнакомец. Быстрым шагом Дазай практически сбежал из палаты, и Юко уже не застала его в коридоре, когда поспешила найти лечащего врача девочки или хотя бы медсестер. Асано только столкнулась с Озаки у самого лифта. Исполнительницу буквально распирало от удовлетворения и интереса одновременно. Она уже начинала понимать, что произошло, потому что, очевидно, пересеклась на выходе с Дазаем, а по нему было не сложно предположить о случившемся. Девушка положила руку на плечо Юко, выжидающе и с улыбкой сверля взглядом подчиненную. — Чуя очнулась. И у нее амнезия. Она забыла его. Краткого ответа было достаточно для ликования Исполнительницы. Озаки гордо шла к палате девочки, будто бы ее гениальный план свершился, и она победила. Но в чем? И с кем было ее сражение? Могло ли все это стоить памяти Чуи?***
— Мы должны использовать этот шанс! — впервые за долго время глаза Озаки-сан горели не от жажды мести мальчишке Дазаю, а от некого торжества. Асано молча стояла поодаль, почти касаясь плечом Яно, который выпрямился и почти не шевелился. Его гораздо реже вызывала к себе Коё, он еще не мог чувствовать себя рядом с ней также расслабленно, как Юко. Тем не менее, Накамура нервничал не так сильно, как Тору — парень уже измял себе весь край и без того поношенной неопрятной футболки. Кажется, у него на лбу даже выступила испарина. — Благодаря этому идиоту, решившему поднять такой жалкий бунт, мы смогли вновь взять полный контроль над ситуацией. Даже Юко сейчас почти не понимала, к чему клонит Исполнительница. Она больше переживала о том, что Чуя стала еще беспомощней, чем раньше. И чем она с Дазаем могла так взбесить Озаки-сан? Да и не только ее, даже Босса. Они ведь просто дети, еще и наоборот оказали всему специальному отряду услугу: теперь не придется так активно допрашивать каждого третьего сотрудника, предателей почти не осталось. Безусловно, это могло и оскорбить такую гордую личность, как Коё, но не до такой же степени… — Мори-сан уже позаботился о несносном Дазае. Теперь Чуя полностью под нашей опекой, и никто не будет мешать. Моя девочка сбилась с пути, доверилась не тому. Не останови их недавние события, кто знает, может и эта парочка стала бы мятежниками. Итак, — Озаки-сан наконец перестала расхаживать по своему кабинету и обернулась к своему отряду. Парни тут же напряглись, а Юко только сложила руки на груди и приняла выжидающую позу, поймав на себе подозрительный взгляд Исполнителя. — Покушение раскрыто, виновные наказаны. Пора перейти к последствиям. Чуя Накахара, член вашего отряда и моя ученица, потеряла память, но только частично. Она полностью забыла Дазая Осаму, и, возможно, многие травмирующие события в ее жизни. Теперь она никем не ведома и полностью в наших руках. И это всегда было ее предназначением в Мафии. Потому ни один из вас не должен ей напоминать о Дазае и всем, что может вызвать у нее самые болезненные воспоминания, пока не придет время. — А когда придет время? — не вытерпела Юко, сделав шаг вперед. — Если она узнает об этом, то никогда не простит. Озаки медленно оглядела свою подчиненную с ног до головы, цепляясь за каждую деталь, а затем приблизилась к ней скользящей походкой, продолжая изучать. — Ты изменилась, — задумчиво протянула девушка. — Чуя достаточно умна, чтобы понять. А прощать ей и не нужно, — она бросила короткий прищуренный взгляд в сторону Тору и Яно, до этого не проронивших ни слова. — Навестите ее в больнице, вам она будет рада. Сейчас у нее есть возможность немного отдохнуть. Выждав несколько секунд, Тору и Яно почти синхронно поклонились и направились к выходу из кабинета. Только Накамуро напоследок оглянулся, надеясь, что Асано пойдет следом за ними, но она не сдвинулась с места. — Юко, ближе тебя у Чуи никого нет. Дазай повлиял и на тебя, но мне по-прежнему хочется верить, что ты направишь девочку на истинный путь. «Только вот каков он?» Во всем виде девушки читалось сомнение. Она видела, какие чувства возникли между Накахарой и Осаму, и понимала, что они настоящие. Может, не такие, как у всех, запутанные, неправильные, болезненные, но они изменили обоих подростков. И очень сильно. Юко тоже видела угрозу в их дуэте, они действительно становились неуправляемыми, но она была уверена, что это все временно. Им обоим почти шестнадцать, еще год-два, и вся их ненависть поутихнет. Они вырастут и изменят мафию. — Я постараюсь не разочаровать Вас, — Асано поклонилась чересчур низко, словно под грузом ее прошлых ошибок в отношении Исполнителя. Она точно знала, что Озаки-сан слукавила на счет ее доверия, и никак иначе девушка не могла извиниться, хотя в глубине души ей не хотелось этого делать. И причины на то были веские. К моменту как Юко вышла на улицу, парни уже стояли там. Тору нервно курил, это было ясно по тому, как напряженно он покручивал сигарету. Яно же, кажется, стоял и ждал, когда Асано наконец выйдет. С недавнего времени он узнавал ее мнение на счет каждого приказа их Исполнителя. Что-то в мафии стремительно менялось, не чувствовать это могли только мелкие сошки. Чувство тревоги не покидало многих, дальше будет только хуже. Юко молча подошла к Тору и забрала у него несчастную помятую сигарету, которой хватило бы еще на пару затяжек. Асано посмотрела на нее пару секунд, а затем сделала глубокий медленный вдох. Она даже не закашлялась, хотя курила реже всех. Ей по душе был алкоголь, но сейчас-то его не было под рукой. Парень хотел было запротестовать, но вовремя остановил себя. Он махнул рукой и отвернулся. — Надо навестить Чую, — на удивление, первым заговорил Яно. Он пошел к машине, не дожидаясь, что напарники отреагируют на его предложение, мужчина и так знал их решение. Все сейчас хотели увидеться с Накахарой, их не покидало чувство, что только она способна расставить все на свои места и облегчить тяжесть в душе. Почему она? Потому что судьба связала всех уже давно. Асано села на передние сиденье рядом с Яно, а Тору завалился назад, заняв собой сразу два места. Тишина нервировала всех. Каждый то и дело выдавал свое состояние бессознательными жестами: постукивал пальцами по стеклу, теребил одежду, волосы. И переживали все только из-за Юко, которая не первый месяц вела себя странно. И Тору, и Яно часто слышали, как она в нетрезвом состоянии кричала в пустоту, посыпая ругательствами Озаки-сан и Босса. Она все больше начинала сомневаться в их методах, теряясь между вбитой в голову верностью и остатками чувства справедливости в глубине ее сердца. У ее напарников не было повода сомневаться в Юко, они знали, что без веской причины девушка бы не вышла из себя. — Что произошло тогда? — напористо спросил Яно. — Чего? — Нас с Тору не было в тот день рядом, мы знаем только формальную часть дела. Ты сама не своя после покушения, это не спроста. Юко поджала губы, в очередной раз удивляясь тому, как прозорлив Яно. Он читал людей, как раскрытую книгу, при том видя еще и сокрытое между строк. Был ли ей смысл скрывать свои мысли еще дольше? Уже никакого. — Нас было так много: и профессионалы, и новички. Практически все могли достойно пережить ситуацию, но никто не справился. Я потеряла концентрацию, стоило взрыву прогреметь. Чуя и Озаки-сан стояли ровно под эпицентром взрыва, а я отошла покурить. В тот момент я потерялась, не успела среагировать, хотела броситься на помощь им обеим, но в итоге что-то откинуло меня назад. Упала рядом с Озаки-сан далеко от обломков, только и увидев, как перепуганная до смерти Чуя, протянувшая руки в нашу сторону, была придавлена арматурой. Она единственная могла всех спасти, но даже ее застал взрыв врасплох. Юко сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Она — просто ребенок, но даже так была готова пожертвовать собой, чтобы спасти меня и Озаки-сан. Она думала в первую очередь не о себе, а о наших жизнях. И мне мерзко после такого слышать, как наш Исполнитель так легко готов назвать Чую предательницей из-за какого-то Дазая Осаму! — девушка ударила кулаком по стеклу, так что Тору на заднем сиденье вздрогнул. — Да Дазая она столько времени ненавидела! Человек, серьезно настроенный на месть и мятеж, никогда бы не пожертвовал собой. Ответ нашелся не сразу. Каждый думал о своем, вспоминая, какие чувства в них вызывала эта девочка. Никто из всего отряда никогда не считал ее марионеткой Дазая. Виновата в этом Юко или нет, но Яно и Тору видели в ней такого же простого напарника со своими плюсами и минусами. Их жизнь слишком сильно закрутилась около Чуи, и это тяготило. Отряд, созданный для воспитания оружия мафии, не справился со своей задачей. Каждый из его членов считал Накахару близким человеком, потому что упорно не хотели видеть в ней вещь. Тору влюбился в нее, пусть и ведомый личными проблемами. Яно прекрасно понимал ее силу и знал, как она важна, в первую очередь, для Юко, а потом уже для всей мафии. А Асано просто очень ей дорожила, слишком многое она пережила из-за Чуи и вместе с ней. — Ну и ладно, — встрепенувшись, ответил Тору. — Нам-то какое дело до верхушки мафии? Чуя-чан просто член нашего отряда, мы все друг за друга в ответе. Вот и будем держаться вместе. — Чаще бы твою светлую головушку посещали такие умные мысли, — с улыбкой вздохнула Юко.***
— Послушай, я… правда не знаю. Она так повлияла на меня, — Юко волнительно прикусила губу, услышав в ответ тяжелый вздох Котаро, приглушенный помехами из-за плохой связи. — А ведь у нее есть шанс повзрослеть без влияния Озаки-сан. Что? О, да, у нее грандиозные планы. Весь разговор Юко по телефону Яно курил на входе в больницу, а Тору внутри ругался на автомат с кофе, старательно выпытывая из него сдачу и застрявшую пластиковую ложку для перемешивания сахара. Мужчина стряхнул пепел со своих перчаток, мысленно отметив, что на этих уже появились небольшие прожженные серые участки, почти не заметные человеческим глазом со стороны. Он их видел только потому, что привык все видеть. — Я понимаю, у тебя не так много времени… — даже стоя позади Юко Яно заметил, как она протерла тыльной стороной ладони наверняка вспотевший, либо просто холодный от волнения лоб. Накамура редко видел свою напарницу такой, но удивлен не был: причины он также хорошо понимал. — Думаю… что хочу для нее всего лучшего. Хах… в мафии это, конечно, сложно, но у нее все шансы. Зачем я говорю о ней? Ты меня не понял, я… — Юко замолчала, словно выслушивая долгий ответ на все ее внутренние метания, которые раньше она озвучивала только Яно и Тору, но и тем не вполне откровенно. Яно сделал последнюю затяжку и потушил сигарету, бросив ее в пепельницу над урной. Он поморщился от остаточного привкуса горького табака на языке И поправил сползшие на пару миллиметров очки. Юко он продолжал с интересом рассматривать, зная, что она не видит его взгляда и, наверное, даже не подозревает, что Накамура давно вышел из больницы. — Ты прав… — и снова тяжелый вздох. — Я позвонила, потому что только ты знаешь. Я ведь… забавно, я ведь признала ее. Глупо прозвучит, но она такой наивный ребёнок… Не смеешься? Поэтому и позвонила тебе. Да, на нее многое обрушилось, но в ней такая сила воли… Знаешь, может капля справедливости еще живет в людях, — Асано обернулась, смотря куда-то вдаль, скорее всего рассеянным взглядом, не цепляясь за что-то конкретное. Яно мог поклясться, что заметил на лице своей непоколебимой напарницы пару прозрачных капель, блеснувших на солнце. Тем не менее Накамура сразу же отвел взгляд в сторону, переместив свой интерес на Тору, который в этот самый момент со всей силы пнул автомат, а потом победно вскинул руки. Очевидно, он смог добиться своей сдачи и ложки. Правда, на шум пришел сонный охранник, который не сразу смекнул, кто перед ним стоит. — Прости, — извинение прозвучало громко и отчетливо. Раньше Юко не извинялась не перед кем. У Яно вообще были сомнения способна ли она на такое простое слово? — Хотела бы я, чтобы наша жизнь сложилась иначе. Твоя особенно, Котаро. Краем глаза Яно увидел, что Юко закончила говорить по телефону и положила его в карман брюк. Она вытерла тыльной стороной ладони влажные щеки, а затем, потеряв в лице всю свою растерянность, вновь стала обычной Юко Асано — самоуверенной, жесткой и воодушевленной. В этот момент двери больницы открылись: Тору вышел под руку с хромающей Чуей, которой, судя по всему, против воли всучили кофе. У нее на переносице красовался пластырь, а на лбу, у самого начала роста волос, заклеенные три достаточно объемных шва. Девушка прикрыла их своей челкой, которая яркой копной торчала из-под шляпы. Тору тащил ее за локоть, а сам сиял, будто бы он держался за святой Грааль. Яно сдержанно улыбнулся, кивнув Чуе. Та, не свойственно для самой себя, как-то смущенно отвела взгляд, но ответила таким же вежливым приветствием. Юко почти что бегом подошла к девушке, оглядывая ее с ног до головы. Ей не верилось, что Накахара вообще может твердо стоять на земле. Асано не удивится, если девушка при врачах немного приврала, используя гравитацию для поддержания себя в равновесии. — Потрепала тебя жизнь, подруга, — Юко улыбнулась в своей насмешливой манере, но по-доброму. — Ну, я же сделала что-то невозможное. Вот и отдуваюсь. Вспомнить бы еще что. — Вспомнишь, — мгновенно соврал Яно с невозмутимым выражением лица, не дав никому другому ничего сказать. — Хороший бы из тебя вышел телохранитель. — Просто завидуете мне, — фыркнула Чуя, а затем вздрогнула, когда Тору неожиданно опустил руку ей на талию. Юко пристально смотрела на происходящее, готовясь посмеяться с очередного колкого укора от Накахары, но та только молча убрала руку парня и слабо покраснела. Что с ней…? — Воу, милая, да вы перестали быть такой гордой? — А у меня есть для этого причина? — не поняла девушка, вопросительно выгнув бровь. — Я же правильно помню… ты давно так делаешь. Честно говоря, Яно и Юко с трудом сдержали удивленный вздох, но вовремя вспомнили, что амнезия исказила восприятие Чуи. Неужели теперь она считает, что они с Тору вместе? — Смотри-ка, кое-что ты еще помнишь, — первый спохватился парень, без зазрения совести решивший повернуть ситуацию в пользу себе. И он снова положил руку на талию Накахары, вынудив ту раздраженно зыркнуть на парня, но больше ничего не делать. Его ладонь так и оставалась на месте, пока Юко, не выдержав такой картины, не потянула девушку за собой к машине. — Давай-ка отвезем тебя домой. Еще пару дней будешь приходить в себя точно. — Сбегу на задание в первую же ночь, — буркнула Чуя, нехотя последовав за Асано. — И расскажите мне все, что я забыла! Но все трое и понятия не имели, что могут говорить Чуе, а что нет. Им нужно было любым способом избежать вопросов и оставить Накахару в неведении. Озаки-сан сама ей наплетет нужной чепухи и подменит воспоминания о прошлом. Тем не менее смолчать в ответ Асано не смогла. — Расскажем, не переживай, — и она действительно не соврала. Может, не сегодня, но Юко обязательно расскажет ей правду. «Он один не пытался меня предать и использовать. Только он всегда был рядом, говорил правду, открывал глаза на мир. Пока всем была нужна моя сила, он цеплялся за всю меня целиком. Дазай причинял мне боль, но никогда не пытался скрыть своих намерений. Или же у него просто не получалось это сделать». — слова Чуи все никак не уходили из головы Юко, стоило ей только увидеть, как Тору вновь начал распускать руки, а Накахара почти что покорно все это вытерпела. Амнезия изменила ее до неузнаваемости, но у Юко совсем не было времени помочь Накахаре прямо сейчас. Озаки-сан уже отдала приказ: Асано, Накамура и Одзаво переводятся в резервный штаб Мафии в Токио. Планы Исполнителя изменились, и теперь им надо было находиться как можно дальше от Чуи.***
Год спустя. Конфликт «Голова дракона».
— Юко, — Яно сел напротив девушки. Движение поезда практически не ощущалось, они как будто находились в вип-зале небольшого кафе. Девушка понурила взгляд, сцепив руки в замок. Она о чем-то сильно задумалась, вид ее был мрачным. Вокруг нее даже, казалось, становилось тяжелее дышать. Тору, до этого лежавший сразу на всем диванчике, рассчитанном на двоих, поднялся и как-то растерянно посмотрел на своих напарников. Юко старательно игнорировала Яно, даже не пытаясь это скрыть. — Что происходит? — Накамура редко снимал перчатки, но сейчас он это сделал, чтобы протянуть руку Асано и попытаться привлечь ее внимание на себя. Тору начал прислушиваться, тоже решив присоединиться к диалогу. Он становился все более заинтригованным, будто бы ждал, когда Яно наконец разговорит Юко. Наверное, молчание девушки они сразу распознали как недобрый знак, а не усталость, которую так старательно изображала Асано. — Да, знаешь, ты нам что-то не договариваешь, — парень оперся руками на столик, за которым сидели его напарники. — И это очень заметно, — своей интонацией он будто пытался задеть девушку, чтобы уличить ее во лжи. — Парни… — Юко вздохнула, откинувшись на спинку сиденья. Она медленно провела руками по волосам, взъерошив их. — Просто у меня плохое предчувствие из-за этого приказа. Нас то отсылают подальше, то возвращают обратно. У нас там люди пачками дохнут. — По мне так все нормально, — возразил Тору и сел на край стола, повернувшись к Юко. — Нас отправили подальше от Чуи, потому что так было надо Озаки-сан, а вернули из-за ранга и репутации. Понадобились профессионалы. — Даже если в этом нет никакого тайного смысла, и мы просто снова стали нужны Озаки-сан, не кажется ли вам слишком рискованным приказ? Меня не отпускает тревога, как и вас, я даже не сомневаюсь в этом. Тору сразу же будто бы ссутулился и слез со стола, переместившись на диван рядом с Яно, не смотря в глаза Юко. — Озаки-сан сказала, что отправит нас в самое пекло, чтобы помочь Чуе и Дазаю Осаму из эпицентра. Она лишь ждет, когда обнаружат место, где засел главарь. — Мне тоже не по себе после увиденного числа потерь за весь конфликт, — Тору так сильно притих, что от его самоуверенности не осталось и следа. Он погас на глазах. — А теперь еще хуже. — От нас хотят избавиться, — подал голос Яно. До этого момента он молчал, вдумчиво вслушиваясь в каждое сказанное слово. Анализировал, как и всегда, что-то решал внутри, тщательно скрывая это от напарников. Поезд слегка тряхнуло, из-за чего Юко вздрогнула. Она держала руки сложенными на груди, не меняя позы уже не меньше полутора часа. — Это ведь так просто: теперь Чуя достаточно взрослая, как этого и хотела Озаки-сан. Изначальный план Босса в действии — опаснейшее дуо в Мафии теперь полноценно вместе. Чую повысят до лейтенанта, наберут молодняк, а наша цель уже выполнена. Тем более, что мы можем рассказать Накахаре лишнего. Нас используют на сто процентов, выжав всю возможную пользу, а потом либо снова отошлют в Токио, либо мы умрем. Сильнейшая фигура Озаки-сан теперь в строе и стоит всех нас вместе взятых. Все идет так, как планировалось еще задолго до формировки нашего отряда. — Мы — временная замена, удобная и сильная отсрочка, — Юко хмыкнула, разглядывая побледневшего Тору. Самый младший из них меньше всего был готов так просто принять возможность скорой смерти. — Но у всего есть конец. Поезд изредка покачивался, выходя из своего стремительного и ровного ритма, будто бы пытаясь сбить своих пассажиров с тяжких мыслей о ближайшем будущем. За окном только начинался рассвет, лучи которого врывались в окна, заставляя людей внутри вагона щуриться и закрывать глаза. Небо на восходе было непривычно багровым, переходя в насыщенный сиреневый, а затем синевато-фиолетовый оттенок. Редкие облака мелькали где-то совсем высоко, и от скорости поезда глаз даже не успевал за них зацепиться. Тишина была необычайно тяжелой, даже не вязкой, а просто удушающей. Но что говорить? В голове калейдоскопом проносилось множество мыслей о грядущем и прошлом, и ни одна из них не хотела выстраиваться в связное предложение. — Когда вы впервые увидели смерть? — Тору заговорил так тихо, так неуверенно. Он сам боялся своего вопроса и не понимал, почему вообще спрашивает о таком. — Я был психологом. Яно заговорил слишком внезапно, еще и напряженно. — Когда-нибудь вы должны были узнать, — он пожал плечами, словно оправдываясь этой фразой перед кем-то. — Когда учился, работал сначала в библиотеке. Постоянный посетитель — парень — часто советовался со мной на счет приключенческих книг, а я упорно давал ему почитать зарубежную классику и психологическую литература. Мы сблизились, а потом я нашел его болтающимся между книжными рядами на бельевой веревке, — руки Яно непроизвольно сжались. — После этого, когда я начал работать по профессии, многие мои клиенты также покончили с жизнью, хотя я был уверен, что смог им помочь. И моя семья, — Яно последовал примеру Юко и откинулся на спинку дивана, чтобы хоть немного расслабиться. — Они погибли в автокатастрофе. Мать забрала младших и бросила меня одного в Йокогаме. Я не мог с ними связаться и только недавно узнал об их смерти. Руки Яно, теперь не скрытые перчатками дрожали так сильно, что казалось, он замерз от жуткого холода. От услышанного Тору отвернулся, смутившись. Он думал, что полез не в свое дело. А Юко не стала глупо пялиться на Яно, притворно открыв рот от удивления, какой сложной была его жизнь. Она просто положила свои руки на его, слегка сжав пальцы. — Я не помог даже самым близким и остался один. Но только вы смогли мне позволить вздохнуть спокойно. Ты, Юко, — он сжал ладонь девушки в ответ, будто бы ища в них еще немного поддержки. Ее жажда к жизни была сильнее горя. — А я видела, как мою мать зверски убили, — сразу ж продолжила Асано. почувствовав острую нужду выговориться, ведь потом у них может уже и не остаться времени узнать друг друга ближе. — И потом мне поручили отравить целиком сиротский приют. После этого вся справедливость в мире просто испарилась. За окном все больше менялся ландшафт. Он преображался из Токийского в провинциальный, родной. Местность Йокогамы была узнаваема почти с первых секунд. Время вдалеке от своего города прошло слишком быстро, словно их новая жизнь даже и не начиналась. — Единственный друг сорвался с крыши, меня обвинили в убийстве, заметив, что я тащил тело. А потом в этот же день поджарил током полицейского, потому что испугался, — Тору грустно улыбался, смотря куда-то вперед, либо вообще просто зависнув в воспоминаниях. Очевидно, что каждый из присутствующих уже долгое время не затрагивал в своей памяти болезненное прошлое. Все научились жить настоящим, игнорируя то, что могло просто разрушить их изнутри. Правда, вряд ли кто-то из них действительно мог отпустить боль. Ни Яно, ни Тору никому и никогда не говорили о своем прошлом, только у Юко была возможность поделиться чем-то таким личным, но скорее в воспитательных целях, чем сбросив тяжесть с плеч. — Забавно, жизнь сломала нас еще до мафии, — Юко взяла второй рукой ладонь Тору, который куда-то старательно пялился, лишь бы не смотреть в глаза своим напарникам. — Вы — мои самые близкие люди. Что бы ни случилось на задании, мы останемся вместе. Яно и Тору почти синхронно сжали руки девушки, будто бы для рукопожатия. Поезд уже замедлял ход, а виды за окном преобразились в городские. Йокогама вновь приняла в свои родные объятия троицу напарников, ставших друг для друга последней и самой крепкой семьей. — До самого конца.***
Яркий свет резко ударил по закрытым глазам и тут же исчез. Девушка будто бы вынырнула из воды, еще не успев глотнуть воздуха. Она начинала слышать звуки, все еще не понимая, где находится. Все доносилось до нее будто бы издалека. Тело ее абсолютно не слушалось. Глаза болели и были влажными. Очень влажными. К горлу подступал ком, не то от тошноты, не то от накатывающей истерики. Она могла только беззвучно открывать рот, едва делая вдох. — Чуя, очнись… Голос звучал совсем рядом и так тихо. Накахара рефлекторно потянулась в его сторону, но, судя по всему, упала на руки тому, кто ее звал. Дазай? Она у него дома? Даже открыв глаза, Чуя не видела перед собой ничего, кроме мутной пелены, пока не заискрилась вспышка зеленого света. Зрение тут же стало приходить в норму, как и слух. Почувствовав, что снова может управлять телом, Накахара отдернулась в сторону, начав отползать как можно дальше от Дазая, которого теперь отчетливо видела. — Не приближайся! — выкрикнула Накахара хриплым голосом. Грудную клетку сдавливало тисками, каждый удар сердца раздавался болью по всему телу. Паника все усиливалась, и слезы уже хаотично скатывались по всему лицу, капая на ворот рубашки и оголенные ключицы. — Чуя, дыши глубже, — Осаму протянул вперед руки, смотря ровно в глаза девушки. Из одежды на нем было только шелковое черное хаори. Волосы парня торчали в разные стороны, спадая на оба глаза, которые сейчас выражали сильную обеспокоенность. — Ты в реальности. — Нет, не правда, — голос срывался на громкие всхлипы и дрожал, — это все ложь… — девушка не могла дышать от истерики, задыхаясь все сильнее. Она тряслась, будто бы от жуткого холода, озираясь по сторонам, как загнанный в угол зверь. — Правда, Чуя, — Дазай говорил размеренно, тихо, но отчетливо. Он проговаривал каждое слово, чтобы их смысл смогла понять Накахара. Осаму стал медленно приближаться, понемногу подползая к Чуе, которая уже совсем перестала его замечать. Перед ее глазами как в калейдоскопе мелькали обрывки чужих воспоминаний, отчего голова все тяжелела. Голоса громко звучали внутри девушки, практически оглушая ее. Она снова падала на дно прошлого, утопая в вязком страхе и боли. Они вновь парализовали ее, так что даже потемнело в глазах. Рваные вздохи, вскрики, бессвязное бормотание… Накахара вела себя, как сумасшедшая, больше не реагируя ни на что вокруг. Разочарование, горечь, бессилие… Но свет появился снова. Чуя почувствовала, как ее крепко прижал к себе Осаму, которого она так сильно испугалась. Он медленно поглаживал ее голову, давая ей такое нужное расслабление. Вся боль будто стала быстро утекать, вновь позволяя девушке дышать. Накахара сделала последний рваный глоток воздуха, прежде чем паника ее окончательно отпустила. Только плакать девушка совсем не переставала. Она обняла в ответ Дазая, уткнувшись носом в бинты на его груди. Он только гневно смотрел на раскрытый дневник, лежавший на полу у дивана, желая уничтожить его прямо сейчас. Его руки мелко подрагивали, выдавая то, как сильно Осаму испугался, увидев лежавшую на полу Чую и практически не подающую признаков жизни. Он поздно понял, что девушка была под действием способности, иначе помог бы ей куда раньше. — За что…? — Накахара подала совсем ослабевший голос, так что Дазай едва ее услышал. — Я не хочу… не хочу быть такой… Парень прекрасно понимал, о чем она говорила. Он сам когда-то чувствовал то же самое, и это он приложил руку ко всей боли девушки. И от этой мысли почему-то в груди начинало неприятно покалывать. — Я просто… неудачный эксперимент? Дазай не мог ей ответить, потому что боялся. Боялся, как и всегда. Что в детстве, что сейчас. Он не выносил того, что Чуя делала с ним, не хотел все усугублять, не хотел в этом участвовать. Только… Сейчас молчать было еще невыносимее. Простые объятия не могли ей помочь, этого слишком мало. — Нет. Первое слово далось парню с трудом. Он сам задыхался, испытывая не меньшую панику, чем Чуя. — Для меня — нет. Следующая фраза была увереннее, теплее. Покалывание в груди ушло, став приятным и совершенно новым чувством во всем теле. В животе, руках, кончиках пальцев. Оно словно пропитывало изнутри. — И никогда им не была. Пусть Дазай и не видел всего того, что пережила за одну ночь Чуя, он это прекрасно понял. И сейчас обнимал свою маленькую, испуганную лисичку, будто сам такой же загнанный в угол мальчишка. Будто она вновь становилась центром его жизни, чему не позволяли случиться Мори-сан и Анэ-сан. Он больше никому не позволит причинить Чуе боль. Она только его. И теперь он ее не потеряет. Какие бы чувства девушка в нем не вызывала, как бы он не старался их притуплять, игнорировать, бесконечно сдерживать их было невозможно. Эта девчонка влюбила его в себя безвозвратно, и поэтому он никогда ее не оставит. Ноющая боль в сердце рядом с ней наконец-то обрела смысл, у нее появилась причина. Всхлипы девушки постепенно становились реже. Она плакала без надрыва, словно отпуская последние капли боли. Чуя медленно отстранилась от Дазая, посмотрев на него с почти незаметной улыбкой. Теперь она точно понимала, где находится, и кто был рядом с ней. Все это время. В ком она никогда не ошибалась. Для Чуи сейчас прошли годы, за которые она вспомнила абсолютно все, пережила заново каждый день. Вновь почувствовала все то, чего ее лишила амнезия. А для Дазая прошло всего несколько часов. Только недавно они занимались сексом, совсем не вспоминая о том, что хранило в себе их прошлое. Они не думали ни о чем, что могло так ранить. Наоборот, пришли к решению, которое должно было все улучшить. Но Осаму понимал девушку. Одного взгляда на дневник хватило, чтобы те же воспоминания захлестнули его с головой, по живому разрывая почти стянувшиеся раны. — Надо… — Чуя перевела взгляд на дневник, от которого, казалось, исходила мрачная темная аура. — Сжечь… — Его, — почти одновременно договорили напарники.