Dark Paradise

      Сотни взглядов, ослепительный блеск, свежесть шампанского в воздухе. Умеренно громкая, чувственная музыка. Сотни взглядов опьяняли, так что голова шла кругом. Несомненно, они этой ночью были в центре внимания. Разве мог кто-то не знать их? Огонь и холод — самое опасное сочетание на этом вечере. Роскошная шелковая юбка переливалась от яркого света огромного зала, заполненного сияющими хрустальными люстрами. Каждый блик попадал на платье, отражаясь от множества бокалов, подносов, громоздких украшений и даже начищенных до блеска лакированных инструментов, на которых виртуозно играли музыканты, полностью отданные своему делу. Рыжие локоны горели огнем в простейшей укладке, цвет волос был сам себе украшением, так что серебряная заколка с темно-синими камнями выглядела невзрачной на их фоне. Легкий румянец на щеках, совсем незаметная чужому глазу дрожь в руках. Губы едва приоткрыты на восхищенном вздохе. Она и представить не могла, как идеально дополняла собой этот зал.       Да, так считал Дазай. Он вел ее под руку, гордо выпрямившись. Его взгляд был прикован только к ней, с каждым шагом он ловил ее будто бы испуганные вздохи, не смея отпускать ни на секунду. Он рядом, и она прекрасна. С ним или без него — уже не важно. Темные, почти черные глаза изредка скользили по остальным приглашенным, выискивая любое недовольство, но видели одну лишь зависть.       Их знал здесь каждый, это верно. Если Чую — только по слухам, то Дазая — лично. Они были нежданными гостями, пусть и приглашения были получены честным путем. Колкие ревнивые взгляды девушек старательно пытались задеть Осаму, словно в немом вопросе, как он мог явиться сюда не один? Пальто на его плечах на входе было все тем же, а под ним — черный, как его глаза, костюм, и такого же цвета рубашка, туго стянутая на горле галстуком. Только серебряные запонки и булавка выделялись в его образе. Дазай был все тем же — загадочным, пугающим и неповторимым, а его спутница, внушающая не меньший страх остальным, только доказывала, сколь могущественным был их дуэт в мафии.       Находились среди гостей даже те, кто торопливо отходил в сторону, не слишком культурно утаскивая за предплечье своих дам, что те спотыкались об юбки, чуть не разливая на дорогие платья алкоголь. Следуя везде за Чуей, Дазай вскоре стоял в стороне, придерживая свою напарницу за талию. Накахара за все время не могла вымолвить и слова, восхищенная изяществом зала, в котором они находились. Она учтиво кивала в знак приветствия всем, с кем встречалась взглядом, а затем тактично отворачивалась, показывая, что не стремится начать беседу. Она не испытывала страха, который не давал ей спать каждый день до этого званного ужина: вместо оценки в глазах она встречала вполне привычное напряжение или равнодушие.       Гости еще только собирались, и Соукоку пришли далеко не одни из последних, поэтому сейчас кроме музыки и легкого алкоголя ничто не могло занять приглашенных, разве что скромная светская беседа увлекала некоторые парочки, явно знакомые ранее. Дазай незаметно повел Чую на противоположный конец зала, идя плавно, будто вот-вот увлечет девушку в танец. Музыканты играли в пол силы, готовясь к пышному торжеству в полночь, когда Новый год войдет в свои полные права. Еще никогда Накахара не испытывала такого нетерпения перед грядущим праздником. Она вообще его раньше никогда не отмечала, ни в Мафии, ни в трущобах до этого.       Ей не хотелось признавать, но приглашение на этот званный ужин уже стало если не лучшим подарком в ее жизни, то определенно самым неожиданным.       Даже неискренние улыбки и скромные кивки при встрече взглядом с гостями не создавали внутри волнения. Все вокруг, как и говорил Дазай, ничем не мешали, они будто служили красивым фоном и были чем-то далеким, совсем нереальным. На ходу напарник ловко ухватил с подноса проходящего мимо официанта два бокала шампанского и одним движением закрутил свободной рукой увлеченную созерцанием девушку. Чуя удивленно вздохнула, даже не заметив, как оказалась по другую сторону от Дазая, а тот и бровью не повел: смотрел куда-то вперед, загадочно улыбаясь и маневрируя между людьми, которых становилось все больше. Девушка пока не решалась начать разговор, она хорошо запомнила — в этот вечер лучше приберечь все слова на редкие моменты уединения, ведь у людей здесь — уши везде, никогда не знаешь, что могут использовать против тебя. Предосторожность или ограничение? Это не важно, ведь званный ужин не вечен.       — Как ощущения? — Первым заговорил Осаму, остановившись у стены поодаль от стены. Гостей здесь было меньше всего. Дазай спросил тихо, сразу же сделав глоток шампанского.       — Не знаю, это все очень… захватывающе. Совсем не так, как я ожидала, — Чуя не смотрела на своего напарника, следя взглядом за случайными гостями, которые, в свою очередь, почти потеряли интерес к Соукоку. Она приняла второй бокал из рук парня, сразу же отпив пару глотков. После этого стало еще легче, а любые неприятности казались уже не такими значимыми.       — Все еще боишься? — теперь вопрос прозвучал даже в некотором роде неуместным.       — Честно, не то что бы… Мне даже… нравится? Я ожидала гораздо больше взглядов, и совсем других.       — Почти каждый здесь смотрел на тебя, ты покорила всех присутствующих, — Осаму самодовольно хмыкнул, лукаво взглянув на Накахару.       — Очень мило, конечно, но мне казалось, все взгляды были на тебе. Сложно не заметить ревность в глазах многих девушек, со сколькими из них ты спал?       Дазай кашлянул в сторону, чтобы скрыть смех, который было сложно сдержать после вопроса напарницы.       — Наверное, ты удивишься, но у меня не было постоянных партнёров до тебя.       — Врешь, иначе смысл всем этим девушкам так смотреть? Никогда не поверю, что у тебя в жизни было мало опыта, по тебе не скажешь.       — Порой, чтобы доставлять удовольствие, не обязательно каждый день менять партнеров и заниматься сексом по несколько раз в сутки.       Чуя сделала крупный глоток шампанского, чуть не подавившись им. Алкоголь неприятно царапал горло, но недолго, всего пару секунд, за которые глаза успели повлажнеть. Девушка аккуратно протёрла их тыльной стороной руки.       — Для этого просто нужно хорошо знать и понимать человека, которому это удовольствие доставляешь, — продолжил парень после короткой паузы, за которую вдоволь насмотрелся на бурную реакцию напарницы. — А тебя, милая, я знаю очень хорошо.       — И все же знают здесь тебя многие, — Чуя перебила Дазая, но косвенно менять тему не стала. — В каких обстоятельствах прошло ваше знакомство? Очевидно, не все здесь знают, что на этом вечере решается судьба крупной компании.       — Да, верно, большая часть приглашенных — массовка, чтобы отвести глаза и просто… не делать из мероприятия унылый аукцион, — Дазай продолжил с разочарованным вздохом: он слишком любил смущать Накахару, так что сейчас диалог по их заданию ему был совсем не интересен. — Около… двадцати людей здесь заинтересованы в покупке или сотрудничестве с компанией Штольца, и еще несколько человек не настроены на честную сделку. А что на счет девушек: ты наверняка заметила, что многие в сопровождении древних стариков или мужчин за пятьдесят. С некоторыми их пассиями я встречался на подобных мероприятия и позволял себя флиртовать, с парочкой спал, но исчезал на утро, не оставив номера. Так что… кто-то просто рассчитывает найти себе партию выгоднее старика в моем лице, а кто-то желает отомстить. Тем более, ревность — чувство сильное.       — Удивительно, и что ты мог делать на подобных вечерах. Это не похоже на досуг суицидника, — язвительно ответила девушка.       — Остроумно, Чу. Ждать смерти и бездействовать — скучно, я просто пытался приукрасить свои будни, и не забывай о моем ранге: Исполнитель Портовой мафии — известное лицо в узких кругах.       — То есть в высшем свете?       Сложно было скрыть то, как раздраженно девушка закатила глаза после слов своего напарника. Она не выносила его заносчивость и высокомерие, особенно по отношению к ней. Своим статусом Дазай нисколько ее не пугал, поэтому периодически слышать напоминания о нем было смешно.       — Верно, — Осаму кивнул, одновременно соглашаясь с напарницей и приветствуя проходящего мимо мужчину в винтажном фраке, сшитом, будто бы, не меньше века назад. — В их руках сосредоточено многое, а Мафия контролирует этот город, поэтому сотрудничество неизбежно.       — Но они нас боятся, я это вижу.       — Разумеется, мы же выполняем всю грязную работу за них, и результат всегда виден. Никто не хочет однажды не проснуться. Уверен, те, кто знают меня, сегодня не выпью ни капли алкоголя и вряд ли притронутся к еде.       — А у тебя есть повод их травить? — Чуя постаралась поймать взгляд напарника.       — Найдется, — Дазай натянуто улыбнулся, незаметно сжав локоть девушки, вынуждая ту закончить их приватный диалог.       К Соукоку неторопливой походкой, но совсем не такой плавной, как у Осаму, шла пара примерно одного возраста, что даже удивило Накахару. Женщина была немного выше мужчины и гораздо стройнее, хищный взгляд девушка заметила сразу, почувствовав, что, возможно, вокруг этой высоко почтенной дамы сосредоточена власть. Но, конечно, в сравнении с Озаки-сан, силы и уверенности ей явно не доставало, она выглядела скорее как ее жалкая копия.       «Подражательница?» — ненароком подумала Чуя, взяв пример с напарника и немного запоздало улыбнувшись.       Паре на вид было за сорок, оба азиаты, так что у Накахары даже отлегло от сердца: ей не придется переживать о том, что она не понимает чужой язык, а слушать ломаный японский из уст иностранцев для нее было сущей пыткой.       — Дазай-кун, рада тебя видеть, — притворно поприветствовала парня женщина, когда она со своим спутником подошла достаточно близко к Соукоку.       Чую чуть ли не передернуло от обращения к напарнику. Да, он младше, но статусом без сомнения выше. Осаму это тоже не слишком обрадовало. До этого почти идеальная улыбка теперь была больше похожа на кривую усмешку. Он начал раздражительно похлопывать пальцами по своему плечу, сложив обе руки на груди.       — А эта очаровашка — твоя новая пассия? — голос был полон презрения, отчего Накахара начинала закипать. Ей до одури хотелось применить Смутную печаль и стереть в порошок эту выскочку.       — Статус моей напарницы выше, чем твой, дорогая, — спокойно ответил парень, чем вызвал у женщины возмущенный вздох.       — Все такой же хам!       — Таким когда-то я понравился вашей дочери.       Женщина издала странный звук, похожий на сдавленное восклицание и визг одновременно, после чего буквально за шиворот уволокла своего спутника как можно дальше от Соукоку, выглядя оскорбленной до глубины души.       — Если я не выйду отсюда, то рано или поздно кого-нибудь прикончу, — прошипела Чуя, — и как вы это пьете? — хрипло сказала девушка, сделав последний глоток алкоголя, словно по щелчку ставшего ей омерзительным под впечатлением от мимолетного знакомства с этой откровенной стервой.       — Ты бы предпочла сакэ? — саркастично спросил Дазай, вновь подхватив напарницу под руку. Он повел ее куда-то в противоположный конец зала, вновь маневрируя, можно сказать, вальсируя, между гостями.       — Вино. Красное сладкое. И, желательно, пачку сигарет.       — Ты никогда не изменяешь себе.       Говорить приходилось буквально взглядами и полушепотом, пусть и необходимости в этом не было. Привлекать к себе излишнее внимание по-прежнему не хотелось.       Все изящество постепенно меркло в глазах Чуи. Золото со всех сторон ослепляло своим блеском, дорогие парфюмы смешались в одно единое едкое месиво, а музыка оглушала, став однообразной, будто зацикленной. Первое впечатление теперь казалось обманчивым, и ожидания девушки подтвердились. У нее не осталось сомнений, что роскошь— не более, чем яркая шелуха, которая быстро спадает. Жизнь в богатстве уныла по своей сути.       И, как ни странно, по-прежнему противна девушке.       — Боже, наконец-то свежий воздух, — на выдохе почти простонала Чуя, быстрым и шатким шагом подбежав к заснеженным перилам балкона, которые приковали к себе ее взгляд еще до того, как она вышла из помещения под руку с напарником.       Тот даже не успел открыть перед ней дверь, как девушка сама сорвалась вперед, чуть не наступив на громоздкую юбку.       Ночь выдалась морозной. Холод покалывал кожу, пробираясь под одежду, но от этого ощущения девушка только блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь свежестью и почти что тишиной. Шум города казался ей гораздо приятнее шепота за спиной, пусть и перебиваемого музыкой.       — Я смотрю, ты все же не в восторге от вечера, — по голосу Осаму было сложно понять, разочарован ли он реакцией напарницы, которая всего полчаса назад была полна искреннего восхищения.       — Не пойми меня неправильно: я в восторге, но… черт, это платье так неестественно, как и все вокруг. Атмосфера… Я не знаю, Дазай, мне просто не хватало воздуха.       — Не могу не согласиться. Среди всех этих людей действительно очень душно.       Парень подошел к Накахаре, накинув ей на плечи свое пальто, на что та поежилась, недовольно нахмурившись. Тем не менее, от проявленной заботы она не отказалась. Румянец от жара на ее щеках почти пропал, да и внешне девушка стала выглядеть гораздо свежее. Она дышала полной грудью, с не меньшим восхищением глядя на самое обычное ночное небо.       — Отсюда открывается хороший вид, — сдержанно, но полушепотом сказала Чуя, почувствовав на талии руку напарника.       Корсет почти до боли сдавливал ребра. Накахара сама не понимала, как успела привыкнуть к этому ощущению за все многочисленные примерки. Платье было роскошным, с этим не поспоришь, но при этом абсолютно чужим. Как бы Озаки-сан не верила в гениальность своего замысла, она очень сильно ошиблась: Чуе в нем не было комфортно. Разрез раздражал, юбка мешалась, а открытые плечи и руки создавали впечатление, будто девушка ходила полуобнаженная перед всеми.       Пока что заветной мечтой Накахары в новом году было сорвать с себя это платье, накинуть шелковый халат, закурить и упасть на мягкий диван, попивая бутылочку Сантори, а на столе горячая лапша в простецкой картонной коробке, от которой все еще идет пар с насыщенным ароматом специй.       Возможно, Дазай рядом, в своем черном хаори, с распустившимися бинтами и растрепанными волосами после бурного секса на этом же диване, был бы как нельзя к стати в этот вечер.       Не исключено, что ночь могла закончиться именно так. Если не эта, то следующая — однозначно.       Осаму медленно поглаживал талию девушки, прижав ее ближе к себе. Его горячее дыхание обожгло скулу. Оно оставил влажный, короткий поцелуй на нежной коже, чуть ниже уха, опустившись к шее.       — Нас увидят! — возмущенно выдохнула Чуя, но сопротивляться никак не стала: соблазн до боли велик.       Увлекшись прохладной и почти что приторно сладкой кожей девушки, Осаму слегка перестарался, оставив на ней заметный, пусть и небольшой засос. Он отстранился, и на его лице сияла удовлетворенная улыбка при виде возмущенной напарницы.       — Оставишь еще один, и я придушу тебя твоим же галстуком, — девушка пощупала влажный и горячий след на шее, точно зная, что Дазай без сомнения оставил ей засос.       Парень усмехнулся, потянувшись за заколкой на волосах Чуи. Щелкнув, она отпустила тяжелые локоны, которые тут же упали вниз, на половину прикрыв шею.       — Собранные волосы тебе абсолютно не идут. И это украшение — полная дешевка. У стилиста Анэ-сан совсем нет вкуса.       — А ты бы подобрал образ лучше? У меня слишком короткие волосы: все видно!       — Я и подобрал, — а в голосе слышна ухмылка.       Чуя обернулась, встретившись с лукавым взглядом. Осаму аккуратно держал в одной руке тонкую серебристую цепочку, которую оттягивал средних размеров овальный кулон с синим камнем в центре. Украшение слегка покачивалось от легкого морозного ветерка и казалось абсолютно невесомым. Девушка ошарашено смотрела на своего напарника, испытывая лишь сильное желание ударить его, либо же просто уйти, только бы не видеть и дальше, как он раскидывается подарками и нежностью.       Хотя перемены в нем были соблазнительно приятны… Накахара никогда не променяет чувство спокойствия в сердце на вечную тревогу и напряжение, в которой ее держал непредсказуемый и загадочный напарник.       Парень обошел Чую кругом, будто бы не нарочно скользнув проходными пальцами по ее чувствительной шее, пока надевал на нее украшение. Девушка зажмурилась, старательно представляя, что это сон, но сдалась, когда почувствовала горячие губы на своем плече, с которого Осаму спустил край пальто.       Накахара схватила его за галстук, услышав в ответ тихий смех. Напарник отстранился, после чего был свободен.       — Что ты творишь? Сегодня сам не свой.       — Просто делаю тебя идеальной.       Осаму размеренно шагнул вперед, покручивая в руке заколку, до этого украшавшую прическу девушки.       — Серебро — слишком дешево для такого бриллианта Портовой Мафии, — с этими словами Дазай размахнулся и бросил заколку с балкона. Та жалко блеснула в свете луны и исчезла в темноте ночного города. — Белое золото и сапфир — вот, что тебя красит. Не возмущена?       — Если бы не тесный корсет и обязательства, я бы давно врезала тебе и опрокинула на лопатки. Продолжение знаешь и сам, — девушка подошла к напарнику, облокотивших на заснеженные перила. Она тяжело вздохнула, мысленно говоря себе быть спокойнее.       — Разумеется, — усмешка. Очередная и раздражающая. — Единственный драгоценный камень, способный передать цвет твоих глаз, — он кивнул в сторону кулона.       Чуя не ответила. Она не могла подобрать слов и просто не хотела говорить. Сердце слишком сильно билось в груди, а украшение быстро нагрелост от разгоряченной кожи после душного зала и теплого пальто напарника. Накахара только улыбнулась, смотря вдаль, на горящий сотнями огоньков и фонарей город, пока Осаму видел перед собой только одну лишь Чую.       Послышался выстрел.       Реакции на него почти не было, в силу привычки. Скорее удивление в глазах Чуи. Она вопросительно посмотрела на Дазая, сняв с себя его пальто. Была вероятность, что им придется обороняться, и лишняя верхняя одежда только мешала. Напарник не уступал ей по силе, но с гравитацией простой человек не сравнится, поэтому все проблемы всегда в первую очередь сваливались на девушку.       — Банально, но у многих преступников действительно проблемы с контролем гнева.       — То есть это — обычное дело?       — Более чем, — тем не менее Осаму все же положил руку на нагрудный карман пиджака, под которым была туго затянута портупея.       — Блокировкой не пользуешься? — хмыкнула девушка, смотря за тем, как парень беглым взглядом окидывает ее юбку.       — Как и ты. Я угадал? На счет твоего платья.       Девушка задрала одной рукой подол, показывая, что под юбкой на ней были ее самые обычные шорты, а к бедру прикреплено два пистолета на гартерах, сделанных специально по заказу перед званным ужином.       Кивнув друг другу, напарники быстрым шагом покинули балкон, оставив за собой настежь открытые стеклянные двери. Холод от зимнего ветра уже обратил на себя внимание некоторых посетителей, спешно отошедших в сторону перед Соукоку. Хотя кто-то был и менее расторопен, нехотя отступая вбок, будто бы делая одолжение высокопоставленным членам Мафии.       Все в зале затихли, кроме мужчины, багровое лицо которого выдавало всю его поганую личность. Соукоку вошли в толпу медленно, ни капли не торопясь. Осаму прошелся внимательным взглядом по каждому гостю, оценивая ситуацию, в то время как его спутница чуть ускорила шаг. Постепенно ее силуэт становился красным, будто тело объяла алая дымка или же проекция. Те, кто стояли близко к пьяному мужчине, сделали по несколько шагов назад, испугавшись куда больше улыбки девушки, в предвкушении приближающейся к своей жертве.       Она не сказала ни слова. Не хотела или опасалась — не важно. По ее взгляду было прекрасно видно каждую ее мысль, а давящая аура гравитации влияла даже на тех, кого не касалась. Находясь рядом с тем, кому понадобится меньше секунды, чтобы буквально стереть тебя в порошок, в мгновение ока забываешь о своем статусе.       — А ты что, самая смелая? Я тебя здесь не видел раньше, — ужасное произношение. Удивительно, что некоторые гости вообще знали японский. Особенно в таком состоянии. Мужчина наставил свой пистолет на девушку, но та легонько взмахнула рукой, в то время как Смутная печаль с силой выбила оружие из дрожащей от опьянения ладони.       Взбесившийся гость, казалось, не замечал и не чувствовал, как гравитация уже подползала и к нему. Чуя остановилась буквально на расстоянии вытянутой руки. Она будто не моргала, даже не дышала, а мерцание ее способности становилось все ярче, пока мужчина не рухнул на колени, беззвучно задыхаясь. Он отчаянно пытался подняться, дотянуться до своего горла, но давление становилось только сильнее.       Из зала послышались испуганные вздохи, тут же приковавшие к себе взгляд Дазая. Тот, с нескрываемой гордостью за напарницу, ухмыльнулся, но вмешиваться так и не собирался.       Чуя улыбнулась, почти идентично повторяя выражение Осаму, отчего ближайшие гости ощутили касание холодка на шее. Девушка слегка наклонилась вперед, пытаясь встретиться взглядом с задыхающимся пьяницей, но тот валялся на полу, корчась от боли. Его губы уже были в крови, лицо покраснело, глаза омерзительно вытаращились, покрывшись сеткой сосудов.       — Смелая, — только сейчас ответила на провокацию мужчины Чуя, и в этот же момент ее способность испарилась.       Гость захрипел, будто забыв, как дышать, и подняться с колен не смог. На что девушка довольно хмыкнула и хотела было вернуться к Дазаю, чувствуя на себе испуганные, восхищенные и опасливые взгляды. Она помнила — никакого насилия, но ведь Накахара усмирила пьяного гостя, а не угрожала их цели.       Отдаленные хлопки эхом прошлись по всему залу, приковав к себе внимание абсолютно всех, кто находился в помещении. Но, казалось, Осаму смотрел в ту точку, откуда исходил звук, уже давно. Он поймал с подноса официанта бокал шампанского и с нескрываемым ожиданием слушал, что будет дальше.       Чуя плохо помнила внешность Штольца, она не долго и не слишком внимательно разглядывала его фотографии, точно зная, что ведущим в их задании будет Дазай. Может быть, это можно было принять за оскорбление, ведь на девушку всегда делали ставки в качестве телохранителя. Но какой смысл обижаться на правду? Она — сильнейший эспер Портовой Мафии. В ее случае такая задача — честь, ведь ее ценят наравне с Исполнителями, а не с их цепными псинами.       Тем не менее, даже с учетом всех этих деталей, девушка без единой капли сомнения была уверена, что на лестнице в конце зала стоял сам Штольц, галантно аплодируя. Он улыбался будто бы искренне, и Чуя была готова поверить ему, если бы не знала, что на этом вечере искренность — не больше, чем глупая наивность.       Он стоял в черно-золотом кимоно, без сомнения ручной работы. Накахара прямо видела, как несколько мастеров корпели над мельчайшими деталями вышивки. Шелк переливался в свете люстр, лишь подчеркивая роскошь помещения и его хозяина.       Признаться, девушка совсем не любила, когда иностранцы примеряли на себя японские традиционные костюмы, но сейчас… не было даже мысли против. Оно сидело на мужчине так гармонично, как, порой, не смотрится на местных жителях. Хороший портной и стилист, знающий свое дело, могут сотворить любое чудо с человеком и изменить его до неузнаваемости.       — Предлагаю тост! — практически ораторски воскликнул Штольц, подняв вверх бокал, только что сорванный с проплывающего мимо подноса. — За наших юных и очаровательных гостей, и за прекрасную леди, чья сила вызывает истинное восхищение.       Японский с грубым немецким акцентом казался неестественно сладким. Мужчина говорил так приторно, что без сомнения покорил сердца многих присутствующих здесь дам, наверняка рассчитывая оставить след и в душе Чуи, но ее единственной реакцией на его неприкрытую лесть было только отвращение. Она была такой банальной, словно выученной пару десятилетий назад по книжке манер для истинных аристократов. Харизма этого… мужчины, приближающегося к почтенному возрасту, подействовала бы только на выращенных в роскоши кукол.       Тост Штольца был воспринят с энтузиазмом. Многие начали довольно энергично аплодировать, пока охрана по команде хозяина оттаскивала прочь побледневшего мужчину. Чуя на секунду даже растерялась. Она все еще ощущалась уколы в спину, от которых желудок скручивало до тошноты и дрожи в руках. Девушка сразу же посмотрела на Дазая и с облегчением увидела, что лишь его бокал не был поднят в ответ на тост Штольца. И только она почувствовала в его взгляде проскользнувшую собственническую ревность, вызвавшую у Накахары раздраженную усмешку.       Это изящество и карикатурность вокруг уже начинали до тошноты раздражать Чую.       Девушка торопливо подошла к напарнику, и тот сразу же подхватил ее за руку, утаскивая вглубь толпы гостей. После короткой речи Щтольца мгновенно заиграла музыка, и все внимание с Соукоку перешло на новую порцию официантов и продолжение банкета. Дазай уже не замечал шума вокруг, он был сосредоточен на предстоящих переговорах. И, признаться, напарница рядом внушала ему большую уверенность. Она привлекла внимание Штольца, и ее же голос мог стать решающим в случае упрямства немца.       Мужчина так и остался стоять на лестнице, ожидая своих возможных партнеров из Мафии. Стоило им приблизиться, как на его лице вновь появилась натянутая приторная улыбка, а сам он сделал приглашающий жест и начал подниматься.       Напарники сразу же заметили резкий контраст между главным залом и коридором, в котором оказались. Здесь не было ни следа роскоши, хотя и ковер, и редкие картины, и даже тусклое освещение все равно выглядели достаточно дорого. Но все же менее пышно и праздно. А от традиционности образа Штольца осталось только одно его кимоно, хотя девушка ожидала увидеть и классический японский интерьер.       Тишину никто не торопился нарушать. Было ли по этому поводу какое-то особое правило этикета, Накахара даже не думала вспоминать, хотя и Дазай, и Озаки-сан провели ей не одну лекцию на этот счет.       Она лишь слышала в голове голос напарника, уверенно повторяющий: «Ты справишься, Чу. Я никогда в тебе не сомневался». А рука ощущала тепло его прикосновений, пока Дазай не взял ее ладонь за пределами воспоминаний, сейчас, в реальности. Но, конечно же, всего на несколько секунд. Каким бы нежным он не казался последнее время, Чуя знала, что на долго его не хватало. Только, нельзя сказать, что девушка сама мечтала о Романтике. Бесхребетного Тору ей хватило сполна.       Штольц пропустил обоих гостей вперед, в свой кабинет, и с силой захлопнул дверь, так что щелчок замка больно резанул по ушам. Он, не торопясь, обошел кругом Соукоку, жестом пригласив их сесть.       — Не подумайте лишнего: мой тост был искренним. Сколько бы я не набирал охрану среди первоклассных бывших военнослужащих, подобные ситуации ставят их в тупик. И это странно. Разве манеры имеют больший вес, чем безопасность гостей? — Штольц пробедался взглядом по равнодушным лицами напарников и ответил сам себе. — Разумеется, нет.       — Благодарим за этот роскошный прием, — Дазай слегка склонил голову, и Чуя последовала его примеру. — Как я понимаю, торги уже начались?       — Да, вы не первые, с кем я говорю в этом кабинете. Время сейчас не легкое, многие ищут союзников, внезапно меняют свою политику. В нашем деле все чаше вспыхивают конфликты. Это на руку, но вызывает опасения, — Штольц сомкнул перед собой пальцы в замок, со скучающим видом оперевшись на них подбородком.       В его кабинете царил приятный после банкетного зала полумрак. Винтажные настенные лампы светили мягким желто-зеленым светом, а из панорамного окна позади мужчины лился холодный свет луны, бликующий от хлопьев снега. На следующий же день он практически растает, но эта ночь надолго останется волшебной в памяти всех приглашенных, кто был еще в состоянии видеть и ценить прекрасное.       — Тогда вы тоже задумались о смене политики? — неожиданно для для двух своих собеседников подала голос Чуя, наклонившись чуть вперед, переключая все внимание на себя.       — Рад, что вы не просто украшение своего спутника, — и в этом Штольц не лукавил: пусть его и позабавил вопрос, он несомненно ликовал, что перед ним были достойные собеседники. — Конечно. Моей компании не помешают новые связи и лица.       — Тогда позвольте узнать, почему вы рассчитывали получить более выгодное предложение, чем наше? — Наказара старалась давить, но не перегибать палку. Ей не хотелось растягивать пустые разговоры на час, а может быть и даже дольше.       — Не могу не согласиться со своей дорогой напарницей. Вы ведь понимаете, что после недавнего конфликта в полиции все изменилось: многие погибли, а те, кто выжил, теперь настороже. Никто не хочет допустить повторения подобного.       — Но ведь конфликт касался только вас, верно? Соответственно, быть вашими сторонниками не безопасно, — уверенно парировал Штольц.       — Но как вы собираетесь продолжать свои дела легально, если срок нашего с вами контракта подходит к концу, а полиция находится в контакте только с нами? В этом городе царит баланс, который невозможно нарушить в свою пользу.       Не дожидаясь ответа Штольца, который выглядел довольно задумчивым, но спокойным, Дазай извлек из внутреннего кармана файл с договором о сотрудничестве и положил его прямо перед мужчиной.       Тем не менее, ни у кого из присутствующих не было ощущения, будто бы атмосфера накалялась. Наоборот — практически никакого сопротивления цель Соукоку не оказывала.       — Что ж, еще на входе в этот кабинет я знал, что отказываться от вашего предложения не в моих интересах. Тем не менее, я прошу сутки на принятие решения.       После этих слов Дазай, как по команде поднялся на ноги, удивив этим Чую. Она была уверена, что они не покинут этот кабинет раньше, чем Штольц подпишет бумаги.       — Не волнуйтесь, время мы вам выделим. А теперь, нам нужно покинуть этот чудесный вечер.       — Да, пожалуй, вы уже видели все самое интересное.       Штольц также поднялся из-за стола, но с места не сдвинулся. Дазай в очередной раз собирался потянуть за собой Чую, но та уже была на шаг впереди, лишь оглянувшись на него с непониманием в глазах. Парень поспешил за ней, услышав довольно холодный тон в спину:       — И вы уже показали достаточно.       Вся слащавость в голосе мужчины испарилась, явив его истинную натуру. Больше у него не было причин притворяться, и Накахара отчетливо видела, как его маска показного спокойствия уже начинала трескаться. Что-то в нем было не так: он быстро ходил, не раздумывая согласился, и говорил… голос выдавал его волнение, но он боялся не спикеров Мафии перед ним. Девушка прекрасно знала, как выглядит страх перед ними, и это был совсем не он.       По лестницам Соукоку практически бежали, а Дазай так ничего и не объяснил. Они спустились еще ниже, чем находился банкетный зал, где сейчас во всю развернулся пышный бал с еще более громкой музыкой. Чуя ощутила разочарование, когда пришло понимание, что ее уроки вальса с Осаму прошли зря, как и большинство нудных лекций с Озаки-сан.       И, конечно же, девушка слышала шаги позади. Кто-то преследовал их еще от самого кабинета Штольца, держась на расстоянии. Не слишком умело, но достаточно, чтобы Соукоку заметили его не сразу.       Дазай вел их по пустынному этажу, словно зная план здания. Комнаты и коридоры на нижнем этаже выглядели гораздо беднее, чем повешение, в котором проходило все пышное празднество. Создавалось ощущение, будто вся постройка находилась в процессе полной реконструкции и не была до конца обустроена.       Вместе толкнув тяжелые двери, напарники оказались в гардеробе, со стороны персонала, в котором висел полушубок Чуи, одолженный Озаки-сан на вечер. Девушка быстро его нашла, стараясь не сбавлять темп, заданный Осаму. А сам парень запер двери и расстегнул свой пиджак, готовый в любой момент извлечь пистолет и атаковать.       Очевидно, что-то пошло не по плану. Либо Дазай импровизировал на ходу и хотел добавить «остринку» в этот нудный вечер.       — Готова? Нас будут ждать.       — Тебе сверху или снизу?       — Позволю тебе взять на себя верхний этаж. Украсим им балконы.       В этот момент служебную дверь гардероба начали выламывать. Уже был слышен треск хлипкой щеколды и древесины, так что Чуя подхватила юбку и перескочила стойку, через которую подавалась верхняя одежда, на ходу накинув на себя полушубок. Дазай прыгнул за ней следом, и щелчок затвора его пистолета раззадорил порядком заскучавшую Накахару. Вдвоем они побежали через свободный холл, а охрана за ними, пока первый выстрел Дазая не убил их преследователя.       Музыка гремела, заглушив шум. Тело обнаружат либо заблудившиеся гости, либо его смерть так и останется незамеченной, ведь Штольц меньше всего хотел испортить званный ужин и поднимать панику. Наивно надеясь или же от досады послав одного из телохранителей за Соукоку, будто бы высказывая им свое недовольство.       Напарники выбежали на улицу. Кровь прилила к вискам, отчего в голове стало шумно, а сердце радостно колотилось в груди, получив свою долгожданную порцию адреналина. Разгоряченная Чуя, используя гравитацию, подлетела вверх, точно попав двумя выстрелами в охранников на балконе. Пули, которые они успели выпустить, рикошетом полетели в падающие тела, попав точно в то же отверстие, что оставила им девушка. Рассмеявшись, Накахара со вдохом упала вниз, к тому моменту, когда Дазай уже расправился со своей половиной и убирал обратно теперь не нужное оружие.       Они не остановились ни на секунду и бежали вперед по заснеженной дороге к воротам, пока музыка и свет от здания все отдалялся, оставаясь позади. Чуе было смешно от того, как она представляла перепуганные лица тех богачей, что могли случайно быть свидетелями побега Соукоку. Радость от окончания нудного вечера захлестнула девушку с головой. Она никак не могла ожидать, что переговоры, к которым ее так тщательно готовили, могли закончиться подобным образом.       Только когда холод стал колоть легкие, а во рту появился привкус металла, напарники замедлились, вскоре перейдя на шаг и остановившись где-то в узком проулке. Их окружала полнейшая тишина и пустота. Разве что пара бродячих кошек шипели, скрывшись за мусорным баком поодаль от Дазая. Он тяжело дышал, оперевшись руками на свои колени, пока Чуя заразительно смеялась, укутываясь в короткий полушубок.       — Разве он не должен был подписать договор?       — Подпишет, — уверенно ответил Осаму, отдышавшись и сделав глубокий вдох напоследок. Он просто не мог не улыбаться, видя счастье на лице напарницы. — В тот файл я подложил копию документа на владение недвижимостью. Это здание, которое он, якобы, выкупил сам, принадлежало нам. И, более того, воспользовался он той суммой, что мы ему дали еще пару лет назад при переезде.       — И эта попытка нас поймать — его истерика от обиды? — понемногу успокаивалась Чуя. — Тогда был ли вообще смысл идти именно на этот званный ужин?       — Был, он колебался, хотя не должен был. Но это не важно. Ты быстро схватываешь, как догадалась, что нас ждут снаружи?       — Преследовали, ты торопился, доставал пистолет. Ничего нового, — девушка пожала плечами и неожиданно для самой себя задрожала от холода.       — Верно. Абсолютно ничего, — Осаму поправил ослабший галстук. — Ты все также хороша, как и прежде.       Прилив адреналина сейчас влиял только на сердцебиение, но не на мысли девушки. Когда пришло осознание, что все кончено, усталость свалилась на плечи Чуи, весь вечер не знавшей, правильно ли она вообще дышала. Улыбка исчезла с ее лица, а сама она пошла прочь из тени дома, не оборачиваясь на Дазая. Ей хотелось увидеть луну, скрытую крышами домов. Увидеть ее и почувствовать, что тяжесть в груди от гнета ответственности наконец исчезла, и только тесный корсет сдавливал ее, не давая отдышаться после бега.       Девушка не знала, повлияли ли чересчур нежные слова Дазая на нее, либо же скопившийся за вечер стресс взял свое, но тревога вместе с холодом все же пробралась в сердце Чуи.       И ночь теперь казалось слишком темной на фоне счастья и праздника, обошедшего в это мгновение весь мир.