***
Бежали они оба без памяти, чуть не спотыкаясь на каждой ступеньке. К их несчастью, из служебной части шла только лестница наверх. У них и правда было меньше десяти минут. Гораздо меньше. Но Чуя слишком увлеклась, из-за чего и Дазай уже был не в состоянии проконтролировать время. Вместо десяти минут прошло все двадцать, а телефоны, оставленные на беззвучном режиме, разрывались от гневных сообщений. Никто и никогда раньше не смел опаздывать на совещания, и предугадать наказание за подобный проступок было до покалывания в ногах страшно. По крайней мере, Чуя точно испытывала нечто подобное, но и Дазай не выглядел расслабленным. Старательно скрываемое напряжение выдавало себя вздувшейся веной на виске и побелевшими сжатыми губами. Последний лестничный пролет. Длинный коридор, показавшийся Соукоку бесконечным, хотя преодолели они его всего за несколько секунд, даже не почувствовав усталости. Их подгонял адреналин. Что будет, когда они откроют дверь? Осаму вбежал первый: он буквально пнул последнюю преграду на их пути, забыв о любом приличии, потому что их положение уже ничем не ухудшить. Абсолютно бестактное опоздание не станет еще более бестактным от такого появления. Множество взглядов впилось в молодых людей, и Чуя почувствовала их колкость и холод еще до того, как сама смогла увидеть зал. Ничего более неприятного в своей жизни она не испытывала. Ей захотелось прикрыться, будто бы она стояла обнаженная перед толпой людей, готовых расчленить ее на мелкие кусочки за любое малейшее несовершенство. Холодок крупными мурашками прошелся по спине, а на лбу выступила испарина, которую девушка не рискнула стереть, все еще не понимая, имеет ли она вообще право шевелиться. Из мимолетного ступора ее вывел Дазай. Парень потянул за собой напарницу, грубо дернув ее за руку, чтобы привести в чувства. Она нашла в себе силы только передвигать ноги до своего места, хотя и это было не так просто. Наспех найденная в кармане мятная жвачка, находившаяся сейчас во рту, казалось, присохла к небу. Жажда охватила внезапно, а о напитках на совещании не могло быть и речи, ведь оно только началось и не должно было продлиться долго, а доступ в этот зал имел ограниченный круг лиц, целиком сидевший сейчас за одним столом. И никто из них, разумеется, не возьмет на себя роль прислуги и не принесет воду для коллег. Стоило парочке занять свои пустующие места, как все внимание переключилось с них на Босса. Только его лицо среди всех остальных выглядело ровным, лишенным любой эмоции. Он будто бы и не заметил опоздания своих приближенных подчиненных, но, кажется, все присутствующие вздрогнули от прерванной глухой тишины, словно уловив в голосе Мори Огайя что-то безумно яростное. Тем не менее, на одного лишь Дазая тон мужчины подействовал будто бы успокаивающе. Он тихо хмыкнул, расплывшись в улыбке. Краем глаза Чуя заметила, как напарник принял расслабленную позу, сильно контрастируя своим внешним видом и спокойствием со всеми в этом зале. Он скользнул по ней прищуренным взглядом, и напряжение в теле немного ослабло. Накахара могла ошибаться, но ей показалось, что Дазай пытался тонко намекнуть, что бояться нечего. И затем вскоре однотипное и скучное совещание в совокупности с полумраком в зале навеяло на Чую сонливость, из-за чего она позволила себе, подобно Осаму, отклониться на спинку и немного расслабить спину. До этого девушка сидела идеально прямо, стараясь даже незаметно дышать. Два часа длились дольше вечности, время замедлилось настолько сильно, что секунда по ощущениям превратилась в минуту. И потому заветный и долгожданный конец совещания взбодрил Соукоку практически одновременно. Они даже не собирались покидать свои места, зная, что их в любом случае попросят остаться. Мори-сан на этот раз был краток, наверняка он ни капли не удивился и сразу все понял. Да и вряд ли остальные Исполнители не знали, чем могли заниматься Дазай и Чуя. По ним все было прекрасно видно: расширенные зрачки, румянец, тяжелое дыхание, алые укусы, часть из которых просвечивали даже сквозь их влажные, прилипшие к телу рубашки. Только их высокое положение в Мафии не позволяло применить самые жестокие меры по отношению к такой выходке. В высоких кругах мафии отношения выходили на второй план, потому что столь сильные личности, как Исполнители и прочие приближенные Босса, никогда бы не потеряли голову от прилива гормонов. Они прекрасно понимали, какая ответственность на них лежит. — Стоит ли мне опять говорить, что ваши выходки выходят за рамки любого приличия? — на этот раз Мори-сан был абсолютно спокоен. Казалось, будто бы его произошедшее волновало меньше всего. — Отработку все равно получите. Оба. Но сегодняшний проступок отнюдь не повод омрачать радость всей Мафии детским шалостями, — на последней фразе тон Босса стал особенно саркастичным и холодным, что Чуя даже внутренне поежилась, не рискуя посмотреть на Дазая. — Полагаю, мы наконец добились полной свободы от той неприятной ситуации? — Осаму двинулся на полшага вперед, уперев одну руку в бок, так что его пальто немного скатилось вниз по плечу и оголило красную от укусов шею, которые не могли прикрыть даже бинты. — А я полагаю, что ты не отличаешь наглость от дозволенного, Дазай-кун, — Мори-сан сжал губы в своей полуусмешке, по которой было не ясно, позабавила ли его напыщенность подростка, либо же разозлила. — Чуя, милая, — стоя до этого вполоборота к девушке, Босс уже более добродушно улыбнулся, полностью повернувшись к Накахаре, — В тебе здравого смысла на вас обоих хватит, не давай ему втягивать вас в неприятности. А теперь о главном! Огай резко развернулся в противоположную от Соукоку сторону и быстрым шагом направился к двери на другом конце зала, поманив за собой Дазая и Чую. Из-за двери, к которой они шли, на секунду выглянула светлая кудрявая макушка, вызвавшая у парня разочарованно-раздраженный вздох. Накахаре не составило труда сопоставить все факты и узнать в роскошных локонах Элис, ей и самой жутко не хотелось сейчас видеться с этой капризной девочкой. — Прогуляемся до моего кабинета, успеем все обговорить, — мужчина толкнул дверь одной рукой и тут же, не успев пройти метра вперед, присел на корточки перед насупившейся девочкой в новеньком розовом платье, расшитом розами. По мнению Чуи, оно ей совсем не шло, как и все остальное богатство, навешанное на ребенка по первому ее капризу. Золотые заколки, ободки, новенькие туфельки, шелковые наряды — Элис далеко не принцесса, как бы сильно Босс не старался ее сделать ей. — Ты опять задержался! Ринтаро! — она абсолютно комично и даже наигранно уперла руки в бока, выдавая свою неестественную натуру. «Выглядит как кукла. Ведет себя как кукла. Куклой и является», — Чуя с трудом сдержала свой порыв громко и надменно хмыкнуть, и Дазай разделял ее рвение, так что даже нервно поправил галстук на шее, хотя тот болтался практически полностью ослабленным. — Скоро уже придет курьер, ты просила перед совещанием пончики, помнишь? — С клубничкой? — ее голос сразу же смягчился и перестал быть визгливым. — С клубничкой, — Мори-сан мягко кивнул девочке, после чего, убедившись, что она больше не злится, выпрямился и с придыханием наблюдал за тем, как Элис радостно поскакала вперед, оставив позади наскучившего папочку. — Итак, вы и сами прекрасно понимаете, что кризис пока что не прошел, но активно убывает после всех наших действий. Теперь еще немного постараетесь на благо Мафии, но без лишних усилий. В наказание получите все самые грязные и скопившиеся за несколько месяцев дела. За многие даже брались, но количество и профессионализм целей были выше, чем способности наших низших рангов, а поручать подобное… кому-то выше, было не практично из-за высокой занятости, на то наша ранговая система и нужна. Босс говорил быстро, но без запинки, несомненно сформулировав свою мысль еще на совещании. Его речь всегда поражала своей точностью, лаконичностью, а главное уверенностью в каждом слове. Невозможно было представить, чтобы Огай хоть раз споткнулся или заикнулся, ведя диалог. Идеальный оратор, в свое время такой необходимый разобщенной Мафии. Сильная речь и жесткий лидер способны усмирить даже хаос. — И в чем заключается «грязь»? — Чуя немного успокоилась, почувствовав, что опасаться ей больше нечего. Мори-сан с ней довольно часто бывал милосерден. — В образе жизни многих жертв. В их мировоззрении и окружении. Эти контракты «грязные» в прямом смысле этого слова. Потому что даже способы убийства иногда указаны безжалостные. «Снова замараться по локоть кровью… Или вовсе в нее окунуться… Только этого мне не хватало» — Чуя беззвучно вздохнула, закатив глаза. «Согласен, это так низко» — Дазай заметил и этот, без сомнения, показной жест девушки, одними только глазами и почти незаметным кивком поддержав ее. — Детали как обычно получите позже. А еще, Чуя, — Мори-сан обернулся, оценочно окинув взглядом Накахару, — и Дазай-кун, — чуть помедлив, добавил мужчина, — теперь у вашего дуэта есть особая должность. Вы мои личные наемники и по совместительству охрана. Только на вашу силу здесь можно положиться, верно? — Для нас это честь. Накахара среагировала мгновенно, низко поклонившись Боссу. Ей действительно льстила новая должность, несмотря на то, что количество ее работы неминуемо возрастет. А вот для Дазая это было скорее понижением его ранга, пусть и не официальным. Он не потерял своего статуса, но почувствовал оттенок унижения со стороны Мори-сана, который сделал это намеренно, так искусно пытаясь проучить нерадивого воспитанника и абсолютно не дисциплинированного подчиненного. Девушка дернула напарника за рукав, на что тот лишь для вида слегка поклонился, но комментировать услышанное никак не стал. — Оправдайте мою веру в вас.***
Чуя пристально осмотрела пыльную бутылку вина в руках, которую приняла за свою личную награду после довольно грязного дела. Сделав вывод, что пойло в ее руках вполне сносное, она протерла его об рукав своей куртки и пошла на выход из душного, залитого кровью помещения, покручивая в руке трофей. Она практически без видимой брезгливости обходила трупы, от которых уже исходил омерзительный запах. Наказание за их с Дазаем выходку было по-своему жестоким и заслуженным. Загруженные тоннами залежавшихся без дела контрактов, напарники виделись только по ночам, иногда пересекаясь днем на перерывах. Они пили, трахались и затем, по классике любых драматичных отношений без обязательств, курили после жаркого секса, на утро без слов расходясь по своим делам. В этом ведь и заключался их договор — только физическая близость, ради исполнения собственных потребностей. Про эмоциональную даже и речи не шло. У Осаму пришло в привычку еще и оставлять после себя вместо сухих записок с благодарностью за проведенную вместе ночь все новые и новые упаковки без этикеток, внутри которых всегда лежало две капсулы — на два дня. Он знал, что на следующий же вечер они снова встретятся, но всегда оставлял для Чуи запасную дозу. Это было проявлением его особой заботы, которую девушка уже научилась принимать как должное и не строить воздушных замков на счет его чувств. Все было и так давно сказано. Девушка покинула душный погреб, чуть ли не выбежав на свежий воздух. Вечерний декабрьский морозец приятно щекотал ноздри и наполнял легкие, отчего те кололо, но Чуя не переставала жадно глотать кислород. И плевать, что вместе с ним она вдыхала и множество других городских газов. Все лучше, чем зловоние мертвых тел и горячей крови. Убивать — не сложно, если делать это быстро. Мгновение, и человек уже мертв. Но в этот раз, как и почти во все прошлые, смерть была желанной наградой для каждой жертвы. Например, сегодня Чуе пришлось до кровавых отеков избить каждого в том нелегальном погребе, служившем еще и баром-наркопритоном. Его хозяева совмещали в своей деятельности практически все существующие уголовные преступления. И каждый заслужил свой конец именно таким жестоким путем. Но все же даже отдавая отчет в некой справедливости своих действий, Чуя не могла не испытывать отвращения, раз за разом слушая хруст костей, рвоту с кровью и треск рвущегося мяса. Еще и запахи были далеко не из приятных, такое амбре свело бы с ума кого угодно. Именно поэтому Накахара регулярно принимала подавители. У нее и мысли не возникало перечить Дазаю, он прав, Чуя больше не маленькая девочка, и пора перестать бояться прошлого. Важнее было позаботиться о настоящем и будущем. Любые потрясения и даже малейшая эмоциональная нестабильность могли спровоцировать Арахабаки, так что на период отбывания наказания подавители были однозначно необходимы. И результат от них был: гравитация вновь полностью принадлежала своей хозяйке, а в голове больше не роились чужие мысли, как навязчивые идеи. Свобода. Временная, ограниченная, но все же такая желанная. Ради таких моментов Чуя и жила. Она всегда знала, что любая черная полоса однажды прерывается, и уже все равно, как скоро продолжится: эйфория от редкого и искреннего счастья никогда не бывала короткой. Попытки застегнуть скользкий от крови плащ оказались тщетными, из-за чего девушка просто одним движением сорвала с себя его, швырнув ко входу в погреб. К счастью, в ее список задач не входила еще и чистка места убийства. Вечерний холодный ветер заиграл новыми красками, стоило ему вновь коснуться Чуи. Она сжала начинавшую дрожать от холода челюсть, попытавшись укутаться в тонкий кардиган. Машина стояла недалеко отсюда, Накахара даже оставила ее заведенную, не признаваясь самой себе, что мечтала о тепле и уюте. Поэтому и вернулась домой она быстрее обычного, почти не задевая по пути тормоз, да и дороги были на радость свободными, а светофоры ни разу не пытались остановить. Хотя у Чуи все равно была привычка их игнорировать. Дверь, ведущая в квартиру оказалась открыта. Усталость не позволила Накахаре напрячь ни один мускул в теле, девушка попросту не хотела настораживаться, прекрасно зная, кто ожидал ее внутри. Она захлопнула дверь ногой, а затем с тихим щелчком окончательно закрыла дверь. Его обувь аккуратно стояла у комода, будто бы он выравнивал ее по линеечке. Чуя без приветствия вошла в зал, наотмашь бросив в сторону напарника бутылку, которую он тут же поймал. — Вечер выдался не из приятных? — голос тоже не мене уставший, совсем без привычных саркастических ноток. — Надеюсь, что и у тебя тоже. Честно, настроения на секс сейчас никакого нет, так что либо составь мне компанию своей физиономией, а не членом, либо уходи. — Тем не менее бутылку ты бросила мне намеренно, — Дазай поднялся с кресла, задумчиво посмотрев на этикетку вина. — Крианца, Испанское. Даже Гран Резерва! С учетом места, где ты была, это не самая худшая находка, — чуть более оживленно проговорил парень, обогнав девушку по пути на кухню. — Ты ведь взяла ее в качестве трофея, верно? — Не напоминай, — кисло ответила Накахара. — Самый дорогой минет в моей жизни. Он стоил моего времени, нервов и спокойного сна. Ненавижу такие задания, от них потом отмываешься неделями. — Полностью разделяю твое мнение, — немного приторно, но без напускного притворства ответил Дазай, успев уже открыть бутылку и начать разливать темно-бордовое содержимое по бокалам. От приятного звона бокалов Чуя встрепенулась, оглянувшись назад. Из кухни можно было увидеть часть спальни девушки, а именно — зеркало, и сейчас оно было целое и в полном порядке. В квартире не осталось ни следа прошлых появлений Арахабаки, и только редкие воспоминания иногда на мгновение вспыхивали перед глазами, но и потухали также быстро, не давая с головой окунуться в не самое приятное прошлое. Что примечательно — сама Накахара ремонтом заниматься не спешила. Она не так часто бывала дома, и даже не всегда спала в спальне. Иногда у нее хватало сил добраться только до дивана. Тем не менее однажды пропало разбитое зеркало, которое быстро сменилось новым, почти таким же, как старое, а затем и вмятина в стене, брызги вина, царапины на полу и обоях — все это постепенно исчезало, унося вместе с собой прошлое, слишком уж задержавшееся в настоящем. К Новому году жизнь действительно сильно преобразилась. Наверное, именно поэтому, несмотря на усталость и плохое настроение, в глубине души Чуи теплилась вера в маленькое праздничное чудо. И ей даже казалось, что ее собственные мысли постепенно становились общими с Дазаем. Он никогда не показывал этого внешне, но его интонация, порой искрящийся от предвкушения взгляд, говорили сами за себя. — Что это? — принимая бокал из рук Осаму, Чуя кивнула в сторону темно-серой тонкой папки. Новенькой, как будто пару часов назад сделанной на заказ. Накахара могла поклясться, что чувствовала не успевший выветриться запах пластика. — Детали нашего нового дела, — безучастно ответил напарник, вернувшись на свое прежнее место в кресле. Чуи за все это время он даже не коснулся. Каким бы скверным не был его характер, когда надо, Дазай умел соблюдать личные границы девушки. С раздосадованным вздохом Чуя притянула себе папку, и та легко, с совсем тихим скрипом, проскользила по начисто отполированной поверхности стола. Хмыкнула, мысленно подметив, что в квартире кто-то наводил порядок. Наверняка Дазай, свалив всю грязную работу на подчиненных, приехал к Чуе домой, заказал клининг и продолжил тут хозяйничать. Иначе порядок в квартире девушка объяснить не могла. Сегодня она выполнила последний заказ-наказание, рассчитывая на небольшой отдых в преддверии праздника, но ее скромным надеждам было не суждено сбыться. Открыв папку, она бегло прочитала первые пару листов с досье, пустым бланком договора и парой заметок, написанных на бумажном стикере каллиграфическим почерком Босса. — Снова переговоры? — Чуя с громким шлепком захлопнула папку и швырнула ее на диван, от чего та в полете все равно раскрылась, беспомощно шелестя страничками. Девушка села рядом, не спеша аккуратно прибрать документы. Она сделала крупный глоток вина из бокала, который до этого момента оставался нетронутым. — Задрали уже эти важные лица. Постоянно слушать одно и то же, а толку? В итоге приходится применять силу. Хоть миллионер передо мной, хоть простой, не слишком успешный бизнесмен. И даже обычный обнаглевший мудак с подворотни — все боятся нас, как бы не кичились на этих «переговорах». Мы всегда самые учтивые и понимающие, слюни всем подтираем, а зачем? На этот раз придется до кучи в жопу поцеловать? Казалось, возмещению Чуи не был конца. Она впервые кому-то жаловалась на работу, попросту выгорев после последних заданий. Еще и заплатили ей за это меньше, чем обычно. Она не ждала от Дазая никакого ответа, не сомневаясь, что он ее не поддержит, ей просто хотелось на кого-то накричать от бессилия. Знала, что заслужила наказание, но нервы в последнее время ее подводили, на сердце как будто образовался тяжелый камень. И день изо дня он давил на нее. — А еще этот ворох блядских документов. На кой их так много? Нельзя просто запоминать? Присылать электронкой? В архивах все меньше места, а новых смотрителей пока не видно. — Это ведь отныне твоя обязанность, — спокойно подметил Осаму, блаженно прикрыв глаза. Наверное, только его одного во всей Мафии не раздражала вспыльчивость Чуи. Эмоциональная — значит в порядке, а усталость быстро проходит. — А у меня есть на это время?! — Накахара вскрикнула от нахлынувших эмоций. — Киоко сейчас в архиве, справляется. Мизуки заменяет меня по мелочам, поддерживает порядок, — голос все такой же громкий, но уже спокойнее. — Они ко всему привыкнут, слишком сильно жить хотели. Но отряд потерпел слишком большие убытки… — еще один глоток, снова крупный, резкий, — Не о том речь, опять с темы съезжаешь. Дазай чересчур загадочно улыбнулся, так что по нему сразу нельзя было определить его намерения и мысли. Он пересел к девушке, но держался на расстоянии, максимально к ней повернувшись. Покручивая в руке бокал он о чем-то размышлял, перенося взгляд то на отросшие кудри напарницы, почти доходящие до половины шеи, то на вино, плескавшееся от его движений. Он слегка наклонился вперед, закинув по своему обычаю ногу на ногу. — И чего же ты хочешь? — наконец заговорил Осаму, не торопясь допивать алкоголь. Чуя отвернулась от него, будучи не в настроении играть с ним в многозначительные гляделки и угадывать мысли непредсказуемого психа. Ей и путаницы в собственной голове хватало. — Не знаю, но точно не однотипных переговоров. В них даже участники все на одну рожу. У меня столько чистых рубашек нет, сколько приходится светить своим лицом перед бизнесменами. — Тогда я тебя обрадую: в этот раз все будет иначе. Званный ужин в честь Нового года тебя устроит? Бал, банкет, возможно, с развлекательной программой. Два приглашения: ты и я. — Чего? — Чуя подавилась остатками вина, закашлявшись и отставив в сторону на кофейный столик бокал. — Я и званный ужин? Судя по тому досье, личности там будут влиятельные. Ты вообще видишь меня в высшем обществе? — Очень даже вижу, — с улыбкой честно ответил Дазай, сделав последний глоток и поставив недопитый бокал рядом с пустым. — Мори-сан не просто так повысил тебя. Хочешь ты или нет, но с того момента уже являешься членом этого высшего общества. Скоро и зарплата повысится в соответствии с твоим статусом. Накахара прошептала что-то неразборчивое, откинувшись на спинку дивана. Она закрыла лицо руками, а затем медленно выдохнула, подогнув одну ногу под себя. Жест, наиболее ярко выдающий ее волнение. Девушка сейчас отчасти даже побаивалась смотреть на напарника, внезапно ощутив между ними огромную пропасть, хотя теперь все должно было быть как раз наоборот. Сейчас Чуя была настоящей белой вороной в той среде, в которую не глядя шагнула. Для Осаму высший свет — обыденность, его окружающая действительность, а Накахара всегда была далека от этого мира. Оценка по достатку и внешнему виду для нее была худшим кошмаром, именно потому, что раньше от нее ничего не зависело, и она могла чувствовать себя свободно. А сейчас всех будет волновать только стоимость ее вечернего платья и фирма косметики. Надо ли говорить, что девушка не имела при себе ничего подобного? Пара юбок — и то на жаркую погоду. Дазай придвинулся чуть ближе, мягко положив одну руку на колено напарницы, а второй совсем легонько приподняв ее подбородок, чтобы она обратила на него внимание, но Чуя резко сжала его запястье, отодвигая ладонь от своего лица. — Я же сказала, либо не трогаешь меня, либо проваливаешь. — Возможно, ты не поверишь, но мне от тебя нужен не только секс. Чуя в ответ только с явным недоверием выгнула бровь, не отпуская руку Дазая. Он не сопротивлялся, просто ждал, когда напарница наконец сдастся и позволит ему договорить, ослабив при этом напряжение, возникшее между ними. И вот наконец Накахара ослабила хватку, но оставалась насторожена. Она не до конца доверяла Осаму в такие моменты, потому что его ухаживания часто становились навязчивыми, но парень не смел сделать ничего лишнего: вместо этого он нежно перехватил тонкое запястье напарницы, а затем, поглаживая ладонь своими неизменно холодными пальцами, аккуратно поднес ее руку к губам, оставив на них легкий, совсем не навязчивый поцелуй, и после просто отпустил девушку. — Это приглашение — большая честь, Мори-сан точно знал, кого отправить на эти переговоры. Я уверен, мы затмим всех гостей. — Слишком сладко для тебя, — растерянно ответила девушка, а затем вновь посерьезнела, — но я все еще не понимаю сути дела. Что в этом такого важного? — Мори-сан пришел к выводу, что нам необходимы изменения. Мы переходим к другому поставщику оружия — Конраду Штольцу, немцу. Ранее мы помогли ему легально выйти на рынок Японии. Теперь он основал здесь производство и, само собой, уже замечен на черном рынке. Он влиятелен, его товар высокого качества. Мы должны завербовать его, но деликатно: без прямых угроз, честный выигрыш среди конкурентов. Все должно пройти чисто. Чуя задумчиво отвела взгляд, прикусив губу. На первый взгляд казалось, что это совершенно обычное дело, каких у нее было множество, но сейчас… Все звучало гораздо серьезнее. — Хорошо, допустим. Все отличия между прошлыми переговорами — отсутствие насилия? — Не только, — рассмеявшись, ответил Дазай. Сейчас девушка показалась ему слишком наивной. — На низких рангах заключение договоров — простая формальность, можно сказать, рутина. Их результат влиял только на то, получишь ли ты зарплату. Но на Мафию целиком результат никак не повлияет. А переговоры, подобные этому, могут либо привести к успеху, либо все разрушить. Конечно, не всегда так прямо, но последствия в любом случае отразятся на всей организации. Ты получала поручения исключительно от Анэ-сан, а мы получаем их напрямую от Босса: его личные приказы. Чуя долго обдумывала все услышанное. Она не торопилась отвечать, мысленно повторяя все самое важное из слов Дазая. Усталость, как рукой сняло, стоило только услышать подробности их нового дела. Девушка поднялась с дивана, начав размеренно расхаживать по залу, ее взгляд был направлен ровно перед собой, но и при этом одновременно в никуда. Осаму ее не торопил, молчал, наблюдал. Смакуя, допил вино в своем бокале и привел папку с документами в более опрятный вид, специально аккуратно, без малейшего звука, положив ее на кофейный столик. Накахара искренне не понимала, как ей могли поручить нечто подобное, если она всегда была далека от высшего света. Этикет, манеры, даже внешность — все далекое от роскоши, она к ней и не стремилась. Она не знала, что сейчас модно, понятия не имела, о чем можно говорить с людьми из высшего класса. Политика? Экономика? Вся жизнь Чуи — мафия, с ее проблемами и порядками, она почти не имела представления, что происходило в стране за пределами влияния их организации. Йокогама — весь ее мир, и ей его было достаточно. — И сколько у нас времени на подготовку? — Две недели, и процесс уже идет. Нужно позаботиться о костюмах, особенно о твоем образе. Девушки всегда являются главным украшением подобных мероприятий. От слов Дазая Чуе стало дурно. Она представила, как сотни оценивающих высокомерных взглядов вонзятся в нее в одно мгновение. Как все будут мысленно чуть ли не разделывать ее, пытаясь залезть вглубь. Девушка понимала, что Дазай в таких кругах известен и не мало, тогда сколько у нее будет завистниц? На людях, в присутствии посторонних, Осаму тактичен, но тем не менее всегда делает то, что хочет. Он не упустит возможности выставить на показ их взаимоотношения, особенно с учетом того, что он ни капли не сомневается в Чуе. Накахара ушла на кухню, как можно дальше от напарника, чтобы тот не успел заметить перемену в ее состоянии. От волнения она приобняла себя за плечи. Роскошь — это просто иллюзия, эти люди могут говорить, что они абсолютно свободны, стоят выше остальных, но на самом деле они связаны собственными золотыми цепями и абсолютно каждый заперт в клетке. Манеры, интересы, зависимость от мирового рынка, непостоянство экономики, множество завистников и конкурентов. Мало кто находился в безопасности, иначе не было бы надобности так охранять этот «высший свет». Над ними все трясутся, как над святыми, и это лишь еще одно ограничение. Такую цену роскоши видела Чуя, и даже Дазай не мог ее в этом переубедить. Отчасти он лишь подтверждал правоту девушки. — Думаешь, это разумно? Отправлять меня с тобой? — не оборачиваясь, спросила Накахара. — Более чем. — А сам сходить не мог? Или свалить это дело на Эйса? Ему-то точно найдется, с кем прийти на званный ужин. — Это мой подарок. Мори-сан изначально так и планировал, но наши с тобой успехи и мое настойчивое убеждение изменили его мнение. Эйса заботит только личная выгода, он увлечется азартными играми или дорогой выпивкой, и его без сомнения опередят. Не думаю, что тебя заинтересует общество всех гостей, а я всегда выбираю твою сторону. И, к тому же, меня мало интересуют сплетни о чьем-то достатке и экономическая ситуация страны, а подобные люди, знаешь, только об одном и говорят. Они скучны и предсказуемы. — Тогда ради чего ты решил, что нам нужно взять это дело на себя? — Чуя почувствовала на себя внимательный взгляд напарника, а затем услышала, как тот встал с дивана и неторопливо пошел в ее сторону. — Мои цели весьма очевидны, — с каждым словом он подходил все ближе, пока не остановился рядом, сцепив руки за спиной. — Я просто трезво оценил ситуацию и решил, что мы сможем разумнее подойти к делу. А делать что-то без тебя… скажем так, уже непривычно. Живой оркестр, вкусная еда, дорогой алкоголь. Стоит отвлечься на материальное, как все вокруг становится несущественным. Люди не помешают с удовольствием провести время. Чуя снова молчала. Она не могла сказать, что ответ Осаму ее не успокоил, наоборот, заинтересовал еще больше. Он был прав — получить вполне реальное удовольствие можно было в достатке, и провести новогоднюю ночь в праздничной атмосфере лучше, чем за бутылкой саке и заказным кацудоном в своей квартире, устало наблюдая за фейерверками. Девушка не сомневалась, что ей может многое понравиться, даже бал, пусть она совершенно не умеет танцевать. Смена обстановки — это ведь то, чего она хотела? — Ты знаешь, я воспитана по другим правилам. И моя жизнь далека от высшего класса. Я тебя опозорю, — поддавшись внутренней слабости, Чуя подошла на шаг ближе к напарнику, чувствуя, что от него не исходит ни капли агрессии или наоборот равнодушия. Он был абсолютно спокоен и участлив. — Это исправимо, Чу, — Дазай, не дожидаясь более прямого согласия, чем близость девушки, положил одну руку ей на талию, начав мягко ее поглаживать. Несмотря на то, что услышав самое раздражающее обращение к себе, Чуя попыталась отпрянуть, парень не отпустил ее, зная — это лишь мимолетная вспышка гнева, в действительности напарница не хотела, чтобы он отходил. — Я знаю тебя, ты не сможешь меня опозорить. Всему, чего не знаешь и не умеешь — научу, быстро запомнишь, на первый раз хватит. — Первый? — тут же перебила Накахара. — Будут еще подобные «подарки»? — Только если я увижу, что тебе нравится. Дазай наклонился чуть ближе к девушке, прислонившись щекой к мягкой и немного пушистой от влаги макушке. От волос слабо пахло его собственным парфюмом, табачным дымом и вишневым, немного терпким, шампунем. Он глубоко вдохнул такой успокаивающий и манящий запах, преследовавший его везде после каждой ночи с напарницей. Свободной рукой он начал перебирать локоны, спадающие на лицо девушки, убирая их за уши, накручивая на свои тонкие, бледные пальцы, из-за чего насыщенный огненно-медный оттенок становился еще ярче, еще горячее, даже без солнечного света за окном. Чуя и правда могла согреть его одним своим видом в эту неестественно холодную для Японии зиму.***
— А это обязательно? — Чуя говорила, поджав губы, из-за чего слова получались неразборчивыми и тихими. — Обязательно, — тем не менее Озаки-сан прекрасно ее поняла и сразу же строго ответила, начав активнее обмахиваться веером, чтобы скрыть свое раздражение. Накахара уже больше двух часов стояла в неподвижном положении, изнывая от духоты тесного помещения, пусть и обставленного всевозможной дорогой утварью и техникой. Личное ателье Коё-сан не отличалось просторностью, зато было очень тихим. Чуя не могла представить, чтобы с ней случилось, будь здесь еще хотя бы три лишних человека, помимо наставницы, швеи ее самой. К девушке прикладывали разные отрезки ткани, странного вида бумажки, исписанные мелким почерком, который Чуя так и не смогла разобрать. Ее уже несколько раз случайно царапали или тыкали острыми булавками, пока женщина, придумавшая уже несколько видов вечерних платьев для Накахары, подравнивала первые наброски корсета. — Почему нельзя было просто купить дорогое кимоно, раз это так важно? — Милая, — Озаки-сан устало вздохнула, резко сложив веер, — понимаю, в родном наряде было бы гораздо комфортнее, но большая часть приглашенных — иностранцы, и не все интересуются нашей культурой. Эффектнее ты будешь выглядеть в платье европейского типа, покажешься для всех… родственной душой, если так можно выразиться. В чужой стране всегда приятнее видеть что-то знакомое. Ответ наставницы оказался исчерпывающим, и Чуя замолчала, стоически встречая новые уколы булавками. Спина и грудь ужасно чесались, а спина затекла настолько сильно, что девушка мечтала прогнуться под Дазаем в любом смысле этого слова, потому что только так в последнее время она эффективно разминала позвоночник, напрочь забыв о своих регулярных тренировках еще с начала осени, то есть почти четыре месяца назад. Будь это долгая миссия под прикрытием, Накахара и то с большей радостью бы пошла на нее, потому что даже отсиживаться в тесных подвалах и канавах было проще, чем стоять, по струнке выпрямившись, еще и практически без одежды. Так как сроки были сжатыми, с девушки не только снимали мерки, но и на скорую руку изготавливали первые выкройки. В последние дни Чуе было необходимо время, чтобы привыкнуть к своему образу и не попасть в неловкую ситуацию, случайно не рассчитав собственные габариты в пышной юбке. — На сегодня достаточно, госпожа, — женщина отошла от Накахары, низко поклонившись Коё. Чуя с благоговением вздохнула полной грудью, расслабив затекшие плечи и спину. Как смогла, она размяла поясницу, пока ковыляла до примерочной, слыша вслед восторженную похвалу наставницы, адресованную эскизам платья и швее. Девушка еще не понимала, насколько тяжелые предстояли две недели. Подготовка к званному ужину и правда уже была в самом разгаре. Чуя и представить не могла, что всего за два дня успеет несколько раз посетить личного портного Озаки-сан и пройтись вместе с ней по дорогим бутикам, недоступным простым людям. Каждый раз они выходили с новыми покупками, а девушку отправляли то к косметологу, то к парикмахеру, где ей успели сделать всевозможные процедуры по уходу за кожей головы и лица, подровняли самодельную стрижку, делали укладку, с которой, вероятнее всего, девушка и пойдет в скором времени блистать. Впервые в жизни от нее пахло не табаком и уличной едой, а дорогим, чересчур приторным парфюмом. На четвертый день были видны результаты работы над ее кожей — руки стали мягче, ногти тоже привели в порядок и сделали однотонный маникюр. Синяки под глазами светлели, а губы постепенно набирали здоровый цвет, потому что мелкие ранки на них медленно заживали. Чуя просто физически не могла привыкнуть к происходящему: от пестрых нарядов в магазинах кружилась голова, а запахи косметических средств вызывали тошноту, не говоря о духах, от которых девушка чихала первые пятнадцать минут минимум. Курить ее сигареты ей запретили — слишком дешевый табак, легко определяемый по запаху, а к дорогим маркам с их горькими и крепкими травами в составе Накахара относилась с нескрываемым отвращением, потому что не переносила их вкус. По словам Дазая, она просто не нашла свой идеал, и ее восприятие изменено на уровне психосоматики. Он просто отказывался верить, что люди вполне естественно могли различаться, и Чуя просто по своей природе не переносила никакой другой табак, кроме наполненного ароматизаторами и вкусовыми добавками. Домой девушка возвращалась вымотанная сильнее, чем за все прошлые недели вместе взятые. Она всеми силами отторгала мир, в который Осаму старательно ее затягивал. Чуя не такая, совсем не такая. Какие платья и парфюм? Какой косметолог? Она — не Исполнитель — идеальная кожа ей не нужна, потому что через пару дней после званного ужина девушка снова будет в чужой крови или ввяжется в драку, испортив свою кожу ссадинами. Даже алкоголь, к которому Накахара привыкла, заменили на более дорогой. Из ее жизни вычеркнули на две недели все то, что создавало для нее комфорт. На пятый день рассудок стремительно покидал девушку. Сегодня она примеряла часть от своего платья, все еще не представляя, как будет в нем ходить. По задумке у него была пышная юбка с разрезом. Как сказала Озаки-сан — это самый удобный фасон для Чуи: ей не придется ощущать на своих бедрах чужие взгляды, а благодаря объему было достаточно места, чтобы без запинок размеренно ходить на каблуках, к которым еще предстояло привыкнуть. Стоило девушке шагнуть в свою квартиру, как она, содрав с себя напрочь провонявшее огромным количеством духов пальто, швырнула его в самый дальний угол коридора, придавив сверху берцами, не слишком чистыми после растаявшего на тротуарах снега. День был из ряда вон выходящий во всем: от его утра, начавшегося с косметических процедур до вечера с внезапно выпавшим снегом. Вся остальная одежда девушки полетела прямиком в стиральную машину, крышка которой была пинком захлопнута. Чуя с трепетом раздевалась, параллельно набирая горячую воду в ванну. Для создания большего уюта в квартире, девушка, даже не накинув на себя халат, обнаженная прошлась до гостиной, чтобы зажечь благовония, а затем часть из них унести с собой обратно для полного расслабления. И вот, наконец родные запахи и домашний уют. Насыщенная корица практически сразу же перебила парфюм, отчего Чуя старалась дышать как можно глубже, едва не засыпая в воде, от которой исходил теплый пар. Минуты словно растягивались до часов, даруя долгожданное расслабление. Все раздражение девушки в миг исчезло, стоило убрать его причины. Вода смысла всю грязь, даже если она не была ощутима физически. Впервые за несколько дней довольная Накахара отдохнула и прошлась по своей квартире без спешки, укутанная в махровый халат. Она, взлохматив мокрые волосы, взглядом нашла на кухне нужную бутылку вина и открыла ее без штопора, гравитацией выдавив пробку. Хотя бы в этот момент она могла ненадолго побыть собой. Первый глоток показался девушке до искорок в животе освежающим и приятным, сладость напитка обволакивала язык и совсем не обжигала горло. Но безмерное удовольствие Чуи прервал настойчивый стук в дверь. Тяжелый вздох. Нарочно, без спешки девушка поставила на стол бутылку, вновь убрав назад одним легким движением непослушные мокрые волосы. Она посильнее закуталась в свой халат и под частый, громкий стук пошла открывать дверь, оставляя за собой на полу влажные следы от босых ног. — Что тебе? — грубо, без приветствия Чуя встретила своего напарника, отряхивавшего остатки снега с плеч. — Пришел проверить, справляешься ли ты с нагрузкой, — на удивление, его слова звучали даже искренне. Накахара не ответила, она молча смерила Дазая взглядом и пропустила в квартиру, вздрогнув от холода, проникнувшего в помещение из подъезда. Игнорируя присутствие гостя, девушка вернулась к начатой бутылке вина и за три крупных глотка осушила ее почти на половину, абсолютно не прилично вытерев губы рукавом, как бы намекая всем своим видом, что сейчас она не была намерена поддерживать образ благочестивой высокородной девицы, которую из нее так старательно пытались сделать. — В этом все твое обаяние, ты знаешь? — Заткнись, — Чуя повернулась спиной к напарнику, отставив в сторону бутылку. Она выпила достаточно, чтобы расслабиться в этот вечер. Рука на талии также не привлекла внимание Накахары, даже когда начала медленно поглаживать тонкую ткань халата. Осаму медленно притянул девушку к себе, не встретив никакого сопротивления. Мягко, он повернул напарницу лицом к себе, заглянув в ее потускневшие от усталости глаза. — Анэ-сан явно перестаралась, тебе не нужно столько ухода, ты и так выглядишь прекрасно. — Это серьезно был комплимент? — недоверчиво спросила Чуя. — Да, это был он. — И с чего такая честь? Сегодня в хорошем настроении? — Почти угадала. Я наконец добился того, чего хотел, — опять что-то намеренно скрывал и дразнил, хотел, чтобы она сама догадалась. — И чего же? — Чуя уже давно не хотела играть в его игры. Ответа, конечно же, не последовало. Вместо этого Дазай резко закружил ничего не подозревающую напарницу, ловко подхватив ее за плечи, когда та, от неожиданности и легкого опьянения не устояла на ногах и начала падать. Затем он плавно ее поднял, одну ее руку положив себе на плечо, а свою — на талию девушки. — Позволишь забрать твой первый танец? — Без музыки? Когда я в халате и совершенно не знаю движений? — Просто повторяй за мной. Осаму не потребовалось прямого согласия Чуи, потому что для него и так было очевидно — сейчас она полностью ему доверяла. Он умело взял ее за руку, сделав первый шаг правой ногой вперед. Накахара неловко пошатнулась, отступив назад. Дазай чуть сильнее сжал ее руку и улыбнулся, двинувшись еще немного вперед. — Начало всегда с правой, затем шагаешь к ней левой, наступаешь сперва на носок, затем полностью всей стопой, вот так. Чуть более уверенное движение в паре. Пока что Чуя была лишена грации, но быстро училась. Это можно было объяснить тем, что ей приходилось изучать множество разных техник борьбы, и многое в них можно было легко связать с танцем. Опасным, даже смертельным, и безумно прекрасным в исполнении Накахары. Когда девушка практически полностью освоилась, повторяя за Дазаем все шаги, напарник позволил себе поцеловать девушку, чтобы она полностью отдалась ему и не пыталась анализировать каждое движение. Они кружились по скромной кухне, едва не задевая столы. С закрытыми глазами оба и вовсе потеряли грань, вскоре паря по всей квартире, иногда спотыкаясь, посмеиваясь, даже роняя на пути вещи. Их танец, первый, совсем неопытный со стороны Чуи, был искреннее любых слов, но они совершенно не замечали этого, каждый погрузившись в свои мысли. Внутри самих себя они могла расслабиться, практически буквально поддерживая друг друга. Монотонный, но быстрый ритм только уносил их с собой в водоворот разнообразных ощущений и даже воспоминаний. Один неосторожный шаг, и он оказался последним для танца. Напарники кубарем повалились на диван, руками по пути смахнув с кофейного столика грязный стакан из-под сока и два бокала, которые Чуя так и не убрала после их недавней с Дазаем встречи. — И как тебе уроки со мной? — отдышавшись, спросил Осаму. — Гораздо лучше, чем с Озаки-сан, — Чуя приподнялась, уперевшись в грудь напарника. Халат соскользнул с ее плеч, оголяя все то, от чего Дазай был не в силах отвести взгляд. — Сегодня я в хорошем настроении, а ты? — В таком, какое будет тебе угодно, милая.