Над пропастью и океаном.

Уильям не выходил из своей спальни уже неделю. Он лежал в постели и смотрел в потолок, не закрывая глаз. Его состояние было похожим на анабиоз. У Ламаника разрывалось сердце. Он пять лет ждал гостя, ждал что бы отомстить ему за разрушенные мечты. И вот Билл Сайфер в подвале, медленно умирает уже неделю, казалось бы - как славно. Но мерзкий недобитый демон, снова исхитрился наступить ему на хвост. Пайнс пытался разговаривать с Уиллом, проводя у его постели все свободное время. Но демон никак не реагировал. Ни угрозы, не просьбы, ни пощечины, даже поцелуи не могли оторвать его от созерцания потолка. Ламаник был в отчаянии. А Уиллу было плевать. Совершенно. Его мысли окутал прочный туман, чем-то напоминающий забвение. Сквозь потолок он видел звезды, на которые глядел когда-то в своём измерении вместе с братом. Иногда он слышал доносившийся издалека голос мальчишки, слабо ощущал его прикосновения, иногда даже тепло его кожи. Но очнуться — значило вернуться в реальность, где правит жестокость, смерть и отчаяние. Гораздо лучше лежать вот так вечность, и видеть звезды в своих снах. И улыбающегося Билла. Но однажды приходится проснуться. Уилла выдернуло со дна на поверхность, он закашлялся от переизбытка кислорода, очутившись почему-то, не в своей постели. Комната была пуста. Демон опустил ноги на холодный пол, и его обнажённое тело пробила дрожь. Нужно идти. Идти в подвал и закрыть Биллу глаза. Уилл почему-то чувствовал что страдания брата скоро закончатся. Он спускался с лестницы, затем считал ступени на пути в подвал. Сайфер даже не подумал одеться. Сейчас он должен быть с братом, в последние минуты его жизни. Времени мало. Раны Билла глубоки. Уилл сдавлено застонал и рухнул на колени перед дверью, обхватив себя руками. Так больно. Нужно спешить. *** Билл лежал, растянутый на дыбе. Уильям буквально каждой клеткой человеческого тела ощущал как ему больно. Все тело было усеянно глубокими ранами. А из каждого пореза умирающего рос… нарцисс. Корни цветов впились вглубь искалеченного тела, источая приторный аромат. Демон рухнул возле извращенного во всех понятиях, смертного одра, и сжал в своей дрожащей руке, похолодевшую руку Билла. На ней не хватало нескольких пальцев. Тот приоткрыл воспаленные, затуманенные глаза, и слабо улыбнулся краешком рта, в уголке которого запеклась кровь. — Ты…ты здесь Вилли. Как хорошо… — пробормотал он, и замолчал. Навсегда. Уилл почувствовал как вся его боль медленно исчезает, как разум становится чистым и пустым, будто он полностью попал под дождь, и тот смыл с него всю грязь которая копилась веками. Он закрыл брату глаза, и несколько слёз упали на лицо Билла. Сайфер обнял, начавшее леденеть тело, и просидел так до рассвета. Разбудили его голос и полные нежности прикосновения Ламаника. — Идём. Тебе нужно поспать. — Обещай, что кремируешь его тело. — хрипло прошептал демон. — Да. Я обещаю. — ответил Ламаник и поцеловав Сайфера в лоб, помог тому подняться на ноги. Уилл попробовал пошевелить затекшими конечностями, и ему показалось будто их пронзили сотни игл. Билл умер. Мальчишка позаботится о его теле. Почему Уильям полюбил это чудовище, которое убило его брата? Почему это чудовище так прекрасно, почему оно влечет к себе демона наравне с небом на рассвете, и звёздами, теми что светят только в Измерении Снов? Ламаник встревоженно взглянул ему в глаза. — Умоляю, прости меня. Так было нужно. Я не хотел причинять боль тебе. Я люблю тебя. — прошептал он. Уилл прижался щекой к макушке, сладко пахнущей хвоей и смолистыми стволами сосен. Он почему-то давно простил.