Любовь по-тевинтерски

Во множестве окон горели яркие огоньки свечей и факелов, в таверне и вовсе было шумно — оттуда доносилась громкая разухабистая песня, но народу на улице стало куда как меньше. Его уже оставалось немного, когда эльф собрался в свое новое обиталище, а теперь и вовсе почти никого не осталось. Пошел мелкий... то ли дождь, то ли снег, и под ним уныло мокли дозорные и патрульные в форме с символом Инквизиции на груди и на спине. Картину слегка оживляли гномы, которые тащили из кабака своего мертвецки пьяного друга, и несколько кузнецов, что устало переговаривались у дверей кузницы. Или оружейной — заглянуть туда Фенрису удалось только краем глаза. Фенрис поспешно припомнил, где садилось солнце, и направился в противоположную сторону. Точнее, пошел к лестнице, потому что тюремная дверь, из которой он вышел, находилась как раз на востоке верхнего двора крепости. Преодолев пару пролетов, Фенрис увидел, как сворачивают торговлю купцы — они не убирали лавки на ночь, только накрывали товар плотными тканями, а самое ценное уносили с собой. Видимо, в Инквизиции почти не опасались воровства. Впрочем, Фенрис, уже немало за сегодняшний день наслушавшийся про Убежище, не удивился. Когда людям столь многое удается пережить вместе... Но после Убежища народу тут сильно прибавилось, так что небольшая предосторожность лишней не была. В темноте перепрыгивать через развалы старинных камней было даже немного боязно. Фенрис в сумерках видел неплохо, но здесь и днем был риск упасть и переломать себе ноги. Через глубокую лужу были переброшены хлипкие мостки, но если днем эльф осторожно по ним перешел, то теперь не рискнул — предпочел пройти прямо по луже. Уж лучше шагнуть в ледяную воду, чем шлепнуться туда целиком. На конюшне уже было тихо; доносился только легкий шелест сена и негромкое фырканье. Отдельный денник для коня леди Тревельян — о нем рассказывали товарищи Деннета — был распахнут настежь, и в нем кто-то копошился. Фенрис поспешил пройти мимо, стараясь не загреметь в темноте ножнами. А вот дальше пришлось приостановиться. Фенрис не имел ни малейшего понятия, куда отправиться. Ориентироваться на слова демона Коула было сложно — тот, очевидно, никакой конкретики не признавал, — но эльф припомнил приказы, которые еще вчера отдавал Каллен, и неуверенно отправился дальше. Если он все запомнил правильно, то сейчас ему должен был попасться приличный отряд, охраняющий полуразрушенную стену, а перед ними было важно не показаться опасным — иначе был риск погибнуть абсолютно зря; просто потому, что уставшие от долгого дежурства и боеготовности солдаты могут сначала напасть на кого-то непонятного, а потом уже... Впрочем, сколько Фенрис ни шагал вперед, никто ему не попадался. Впереди действительно замаячил разлом — другим словом провал в стене назвать было трудно. Как будто попали чем-то очень тяжелым вроде огромного тарана... Или сокрушительной силы заклинанием. А может, дело было в том, что этой крепости много лет, и земля сама потихоньку разрушала творение рук смертных... Но и у самого провала никого не было. Не горели факелы; не было слышно, как переступают затекшими ногами воины... А должно бы быть слышно! Земля уже размерзлась и оглушительно чавкала. Фенрису и самому с трудом удавалось не издавать слишком громких звуков. Никого. Никого и ничего. Тишина и покой. Весьма обманчивый, надо сказать, покой. Фенрис подкрался к ощетинившейся старыми камнями стене и осторожно заглянул в разлом. Ему показалось на миг, что он видит какое-то движение, но, моргнув, он уже не видел ничего такого. За стеной завывал ветер, почти не ощущавшийся в Скайхолде; отдаленно доносился птичий гомон. Точнее — карканье. Наверное, из той самой башни, где жила леди канцлер Лелиана. Сколько ни вглядывался Фенрис в темный провал — ничего не замечал. Ни движения, ни шороха. Где-то впереди белели снегами высокие склоны гор. В сумеречном свете они казались сизо-лиловыми. Внизу, в долине, поблескивал одинокий огонек — видно, там стоял чей-то лагерь. Эльф осторожно пробрался за стену, стараясь слиться с каменной кладкой, и поежился, едва шагнул за пределы крепости — ветер был крепким и стылым. Зато вновь почудилось какое-то движение, а потом Фенрис увидел фигуру кого-то, кто так же выбрался из Скайхолда этим вечером. На таком расстоянии нечего было и думать узнать, кто это был, но в одном Фенрис был уверен — это не Варрик. Эльфа с человеком спутать еще возможно на таком расстоянии, но гномы узнавались издалека. Становилось все тревожнее. Фенрис не понимал, чего именно он ждет; чего опасается. Знал только то, что другу, возможно, здесь и сейчас грозит опасность. Но какая, откуда?.. Или этот сумасшедший соврал? Мог и не лгать напрямую, мог обманываться, но легче от этого не было. Фигура, постояв не меньше нескольких минут, двинулась в сторону, и теперь эльф легко разглядел у нее за спиной посох мага. Спутать посох даже с двуручным мечом было невозможно, в этом Фенрис был уверен. Некий маг отправлялся в южную сторону на расстоянии нескольких десятков ярдов от стены. Куда он шел? Зачем? Эльф постарался слиться со каменной кладкой и отправился параллельно. Больше здесь все равно никого не было... Но когда он выдохнул, сообразив, что почти не дышал, вдруг увидел, что маг здесь не один — ему навстречу вышла целая группа людей. У всех у них за плечами тоже были посохи. Подойти поближе Фенрис просто не мог, поэтому напряг длинное ухо в надежде расслышать хоть что-то, если они заговорят. И дождался. Холодный ветер, так терзавший привычного к теплу эльфа, сносил слова, и слышно было вполне прилично. — Флориан, — произнес маг-одиночка безумно знакомым голосом. — Что ты делаешь здесь? Зачем ты приехал? — Рад видеть тебя, старый друг, — насмешливо откликнулся предводитель группы, и Фенрис замер. Только теперь он понял, что забывал. Забывал этот тошнотворно-знакомый акцент; забывал эти интонации. Дориан — а это, несомненно, был он — тоже говорил с едва уловимым тевинтерским акцентом, но это не шло ни в какое сравнение с говором магистра. Настоящего магистра. У Дориана были только интонации. — Зачем ты приехал? — тише повторил Павус, и эльф понял, что тот волнуется. — Инквизиция тебя испортила, — классически избежал ответа на прямой вопрос пришелец. Он неприятно рассмеялся и продолжил почти весело. — Ты не сказал даже, как рад видеть меня. В былые времена, помнится, ты рассыпался в приветствиях, говорил комплименты. — О, комплименты я готов повторить и сейчас, — тон мага изменился, стал насмешливым и почти игривым, но Фенрис буквально кожей чувствовал, что напряжение никуда не ушло. — Ты скучал по моим комплиментам? Я польщен. Помнится, в былые времена мое искреннее восхищение, скорее, пугало тебя. — Времена изменились, друг мой, — вежливо возразил пришлый, и в этих словах явно чувствовалась завуалированная угроза. Впрочем, недо-магистр как будто ее не услышал. Напротив, галантно склонился и бархатно произнес: — Неужели? Ты хочешь сказать, что осознал, что потерял, когда отказал мне в моих скромных ухаживаниях? Возможно, теперь ты захочешь уединиться со мной? Слушать это было противно, и Фенрис прикусил губу, чтобы сдержать раздражение. Неужели этот маг не понимает... — Нет, времена изменились не в этом, — фыркнул его собеседник. — Я понимаю, почему ты покинул Тевинтер. Согласись, скучно смотреть на то, как никчемные маги трясут друг перед другом пыльной историей своих родов. Тренируются в злословии, устраивают интриги — настолько мелкие и пошлые, что даже орлесианцы бы высмеяли их, если бы знали. Создают союзы, пытаясь родить мессию; меряются посохами... До чего мы докатились, друг мой! И это Тевинтер — некогда грозная империя! Теперь мы можем лишь с переменным успехом давать ответ кунари, что осаждают нашу страну десятилетиями. И даже этих чужаков мы прогнать не в состоянии. Архонт уже немолод, но даже если его не станет, на его место сядет такой же следующий. И эта цепь никогда не прервется, покуда ее не прервем мы — те, кто еще помнит, каким был Тевинтер. Фенрис почувствовал на губах привкус крови — видно, слишком сильно прикусил. Такие речи он тоже уже слышал. И пусть сейчас это звучало почти логично... Дориан ему додумать не дал. Он резко подался вперед: — Ты помнишь, каким был Тевинтер? Ты знаешь, каким был Тевинтер? Или кто-то другой знает, каким был Тевинтер? — Я точно знаю, что Тевинтер не сгибался перед рогатыми дикарями, — парировал незнакомец. — И не поклонялся чужому богу. У нас может быть свой бог. Настоящий, а не выдуманный кем-то. Фенрис с трудом удержался, чтобы не выйти из тени. Кем бы ни были эти маги, они явно были врагами. И допустить, чтобы недо-магистр пошел с ними, выдал им тайны Инквизиции, было нельзя. Но Дориан опередил его: — Настоящий бог? — он гордо вскинул голову. — Я даже знаю его имя. Имя того, кто называет себя богом, хотя прославился только тем, что разорвал небеса и убил тысячи людей. Такого бога нам нужно? Будь я богом, предпочел бы направить свои силы на что-то иное. Или тебе, Флориан, так не хватает хозяина? Фенрис ожидал, что пришлые маги нападут, но некий Флориан отступил, а потом вновь рассмеялся — но уже скрипуче и не очень естественно. — Узнаю старого друга. Ты даже не дослушал меня. Я прислал тебе письмо не для того, чтобы убить тебя на пороге твоей Инквизиции, хотя ты, я вижу, уже сейчас готов. Я пришел, чтобы сделать тебе предложение. Фенрис даже слышал, как выдохнул Дориан. Нескольких мгновений магу хватило, чтобы собраться с силами: — Матримониальное, надеюсь? — Павус усмехнулся. — Помни, в случае развода я буду настаивать на семидесяти пяти процентах имущества даже при отсутствии детей. — Найдешь себе какого-нибудь эльфа, — отмахнулся Флориан. — Мы — венатори, ты ведь слышал про нас? У нас не имеет значения, с кем ты спишь. У нас имеет значение только то, что ты делаешь. Я не предлагаю тебе покинуть твою уютную Инквизицию с дырой в стене. Я даже не предлагаю тебе рисковать твоей шкурой. Ты можешь просто поставлять мне и моим новым друзьям сведения. Я буду щедро платить. Ты ведь и сейчас нуждаешься, не так ли? Ваша Инквизиция с системой управления «все общее, все мое» вовек не заплатит тебе столько, сколько заплачу я. И ты даже не сможешь удобно устроиться под крылом вашего Инквизитора, потому что она — дама, а на дам у тебя не встает. Подумай, Дориан, я предлагаю тебе неплохую сделку. На миг Фенрису показалось, что маг задумался, и это сразу наполнило душу ядовитым отвращением. Как можно вообще было даже думать о таком? Но оказалось, что Дориан всего лишь выиграл время, чтобы отступить — и выхватить посох, направляя его перед собой. Группа магов мгновенно рассредоточилась, вооружаясь, но не нападала, пока их предводитель стоял спокойно, точно не на него сейчас был направлен кристалл в навершии посоха Павуса. — Дориан, Дориан... — мирно проговорил он, картинно приподнимая руки. — Я не нападаю на тебя. И ты прекрасно понимаешь, что нас больше, каким бы блестящим учеником ты ни был. Подумай еще раз! Неужели пара писем в неделю стоят твоей жизни? — Я видел будущее, — отрывисто выдохнул Павус, отступая еще дальше. — Будущее, в котором Корифей победил. Мир развалится к Архидемонам, а ты пойдешь на красный лириум. Не будет красивых парадов и коронации, Флориан. Мир будет умирать, как от скверны... Собственно, это и произойдет. Мир будет умирать от скверны. И пока я жив... Я не позволю этому случиться. — Прости, старый друг, — враг поклонился, словно перед дуэлью. — Я не хотел тебя убивать, но ты просто не оставляешь мне выбора. Нельзя, чтобы ты со своими знаниями работал на Инквизицию... Только на Инквизицию. Тебе предстоит умереть. Утешься же тем, что ты умрешь во славу нового бога. Эльф и со своего места услышал, как глухо выдохнул маг. Он явно был готов к неравному бою и отступать не собирался. Фенрис еще раз окинул взглядом нападавших. Их было семеро, считая предводителя, и с таким отрядом справиться вдвоем... Нелегко. Но, наверное, возможно, если они не маги крови. Если здесь появится еще и толпа демонов — всё, шанса выжить не останется. Но меч Фенриса уже беззвучно выскользнул из ножен. Дориан ударил первым. Его заклинание очень успешно попало в самый круг врагов, и те, пораженные холодным оцепенением, не набросились сразу. Фенрис в бою был гораздо быстрее любого нормального воина, поэтому рванулся вперед, не мешкая. Он успел заколоть двоих, благо те, вялые, не могли толком сопротивляться, когда заклинание истончилось и пропало. Фенрис торопливо огляделся. Осталось пятеро. Дориан вложил в замедление множество сил, и за то время, что враги едва шевелились, не успел убить даже одного — на что-то мощное ему не хватало сил, а стандартные боевые заклинания били слишком слабо. Зато он легко подстроился под появление соратника. Понял он, кто дерется рядом с ним, или нет — было неизвестно, но первым, что Дориан сделал, когда его магические силы чуть восстановились — это заморозил в ледышку недобитого. Фенрис понял без слов — и ударом меча разбил врага на тысячу осколков. После этого, стоило ему оглядеться, как стало понятно, что дело худо — четверо врагов наступали на Дориана, а тот только оборонялся, да еще и крутился на месте, пытаясь не попасть под заклинания. Естественно, ему это не удалось, и кто-то сбил его с ног. Сильно — маг отлетел на добрый десяток шагов. Фенрис молча бросился вперед. Хотелось атаковать предводителя, но тот защитился полупрозрачным куполом. Эльф не слишком хорошо разбирался в заклинаниях, но видел, как по поверхности купола пробегают фиолетовые искорки, и сразу понял, что стоит коснуться этого купола, похожего на мыльный пузырь, как все тело прошьет острой болью. Грозовая магия, чтоб ее... Впрочем, разницы особой не было. Дориан вот явно владел магией холода... Тут тело последнего убитого соперника дернулось, и над ним восстал полупрозрачный дух — в мантии и с посохом. «...И некромантией», — заключил про себя Фенрис. Не то чтобы некромантия вызывала у него отвращение — отвращение у Фенриса вызывала любая магия. Но все-таки в ней было что-то неестественное. Куда как более неестественное, чем швыряние снежными и огненными шарами. Впрочем, времени на размышления не осталось. Дух бросился против своих же недавних союзников, а сам Дориан с трудом поднялся на ноги. Поминутно оступаясь и оскальзываясь, маг создал перед собой ледяную ловушку, чтобы обезопасить себя. Фенрис бросился на врагов, отвлекая внимание — знал, что запасы маны у магов не бесконечны. Он, конечно, рисковал. Несмотря на то, что у врагов запасы маны не бесконечны тоже, их все-таки оставалось четверо, а это позволит им восстанавливаться в разное время. Но союзнику надо было дать перерыв. О том, что Дориан пришел в себя, Фенрис понял по тому, что вокруг закружила настоящая вьюга. Обжигающие ленты из острого, колкого снега чувствительно задевали кисти рук и лицо, но врагам, на которых была нацелена атака, пришлось куда хуже. Они подвывали и пытались защититься от ледяной магии. Один даже попробовал создать что-то огненное, но оно замерзло в зародыше. Пока маг с изумлением смотрел на ледышку у своих ног, Фенрис лишил его головы. Сзади прилетело что-то... Эльф невольно захрипел. Удар в спину был страшным — как будто каменным. Фенрис упал на колени и закашлялся, а приоткрыв глаза, увидел на ледяном насте капельки крови — видно, горлом пошла и разбрызгалась от судорожного дыхания. Дориан наконец проявил себя во всей красе — его заклинания летели в стороны с потрясающей скоростью, и еще один из соперников пал, восстав в виде духа. Очень приятно было глядеть, как враги пытаются защититься от своего. Плохо — и одновременно хорошо — было то, что эта группа магов, очевидно, в настоящих сражениях не была — иначе бы они действовали ловчее. Но и дух этот сражался еще хуже, чем его хозяин при жизни... Против троих врагов уже, конечно, было много проще. Остались, правда, самые сильные, но зато можно было сконцентрировать внимание на них. Фенрис глубоко вдохнул носом, резко выдохнул — и сразу заметил, что блестящий снег отражает голубое свечение. Дальше будет проще. Эльф оставил предводителя магу, а сам первым рванулся на защитников Флориана. Теперь и меч был бы почти не нужен, хотя с ним, конечно, было сподручнее: эльф насадил одного из магов на острие почти до рукояти и, не обращая внимания на то, что тот сучит ногами и хрипит, оторвал левую руку от рукояти и с силой ударил в грудную клетку второго кулаком. Под пальцами тотчас очутился подрагивающий комок мышц, и вырвать его через прореху в ребрах теперь было легко. Маг еще стоял на ногах, но Фенрис более не обращал на него внимания — без сердца долго не живут. Отбросив мягкий комок в сторону, он повернулся ко второму, который в ужасе затих, видя кошмарную гибель собрата. — Пощади, — пробулькал он, и на губах его пузырями лопалась кровь. — Пощади, господин. — Fasta vass, — зло прошипел Фенрис, скорее, почувствовав, чем увидев, как изумленно, с присвистом вдыхает пробитой грудью соперник, заслышав знакомую речь. — Я... не... — из уголка рта врага, пришпиленного, как бабочка на булавку, струйкой потекла кровь, и он забился в агонии, пытаясь вдохнуть. Эльф направил лезвие меча вниз и брезгливо, ногой, спихнул поверженного мага в снег. Надо было закончить с группой венатори — так они, кажется, назывались? Дориан уже вполне пришел в себя и сражался почти весело, хотя эльф видел, что лицо мага заляпано кровью — своей ли, чужой? Выяснять это было не время и не место, но несколько мгновений передышки было, поэтому Фенрис в первую очередь оценил ситуацию. Предводитель отряда бил сильно — и явно на поражение. Дориан как будто не хотел убивать — по крайней мере, Фенрис отметил, что у него была пара возможностей закончить схватку, но он не стал. Или не смог? Однако уже несколькими мгновениями позже он получил ответ на свой вопрос. Дориан, оказывается, просто не договорил: — Скажи, Флориан, — выдохнул маг между атаками, — почему ты поддался Корифею? Что он тебе пообещал? Тебя никогда не интересовал Тевинтер. Тебя интересовали твои сундуки, в которых вечно не хватало золота; твое место в Магистериуме — третьего писаря у четвертого заместителя шестого помощника архонта; и твой член, на котором, как ни крути, больше одной эльфийки не помещается. Чего тебе не хватало? Слушать это было противно, и Фенрис, крутанув мечом, ударил врагу в спину, благо защитного купола на нем уже не было. Маг, до того бодро крутивший посохом, замер. Руки его разжались, и украшенная огромным синим кристаллом палка упала на наст. Видимо, посох был тяжелым, потому как он не покатился по поверхности, а с хрустом впечатался в снег. Дориан остановиться вовремя не сумел — как и любой маг. И в противника, уже умирающего, пролетело еще и замораживающее заклинание, а за ним и парочка стандартных. Он умер без единого слова. Павус опустил посох и опустил голову, тяжело дыша. Фенрис тоже стоял на месте, не собираясь приближаться. Он чувствовал себя почти неловко — как будто стал свидетелем чего-то личного, интимного, хотя разум протестовал — если бы не его, Фенриса, вмешательство, недо-магистр бы точно не выжил. — Зря ты так, — вдруг разлепил губы маг. — Я хотел услышать его ответ. — Ничего нового он бы тебе не сказал, — отрезал Фенрис. — Я знаю, — губы Дориана дрогнули, как будто в улыбке, но он не улыбался. — Но я его знал с детства. Мы с ним были рождены почти в один день. Наши родители общались еще до нашего появления. Я играл с ним в войну, когда вместо посохов у нас были палки, а позже на нем оттачивал свое умение ухаживать. Мы даже целовались. Дважды. Один раз — впервые для нас обоих. Второй — когда набрались после того, как я сдал экзамены в Круге... Зачем ты убил его? Я бы мог доставить его на суд леди Инквизитору. — Я спасал твою жизнь, — грубо бросил Фенрис. — Мне было не до твоих переживаний о том, кого ты и когда... дружил. А что, Инквизитор присудила бы ему что-то иное, чем смерть? — Она еще никого не осудила на смерть, — тягостно произнес Дориан, вглядываясь в останки того, кто еще недавно заявлял о будущей победе Корифея. — Хотя для некоторых смерть была бы лучшим исходом, чем ее решение. — Тогда скажи мне спасибо, — бросил эльф. — Или ты хотел бы увидеть, как твой друг... — Нет, — Дориан резко оборвал его речь. — Погиб — и погиб. Не хочу об этом говорить. Пойдем. Лучше уйти до того, как их обнаружат. — А что такого? — Фенрис убрал окровавленный клинок в ножны. — На тебя напали сектанты из твоей Империи. Я вовремя оказался рядом, и мы отбили атаку. Тебя не в чем обвинить. — Я не хочу... — маг раздул ноздри и судорожно вздохнул. — Я не хочу никому показывать письмо. И не хочу признавать, что был столь глуп, чтобы прийти на встречу в одиночку. Я догадывался, что это ловушка, но он был мне другом когда-то. Я бы не простил себе, если бы не поверил письму. — И ты считаешь, что прав? — Фенрис приподнял бровь. — Ты бы погиб, а эти, — он брезгливо пнул труп одного из охранников Флориана, — прорвались бы в Скайхолд. Дориан помолчал, а потом резко отвернулся от погибших и жестко спросил: — Откуда ты здесь вообще взялся? Я никому не показывал письма, а когда шел, следил за тем, чтобы за мной никого не было. — Я... — эльф даже замялся. Объяснить это вдруг оказалось невероятно трудно. — Мне сказал об этом ваш демон. Ваш, инквизиторский. Его зовут Коул, так он сказал. Откровенно говоря, я мало что понял из его речей, кроме того, что кто-то нуждается в помощи у восточного разлома. Точнее, тогда я думал, что Варрик. И пошел без сомнений. Но увидел тебя — и не смог не помочь. Недо-магистр довольно долго молчал, после чего скупо улыбнулся: — Ты действительно меня спас. Не люблю благодарить, но тебе я буду обязан. Не привык принимать ценные дары без отдачи. — Мне не нужна благодарность магистра, — усмехнулся Фенрис. — Не уверен, что ради тебя я бы куда-то специально пошел. Но раз уж так вышло, может, обыщем этих? У них могут быть при себе документы или еще что-то интересное. Дориан кивнул, но сделав шаг назад, вдруг выдавил: — Может быть, ты? Я... не могу. Эльф с презрением глянул на мага, после чего склонился над телом главного противника. Кроме нескольких золотых, которые Фенрис выбросил прямо в снег, за пазухой у того обнаружился глубокий карман, а в нем... — Что там? — уже совершенно другим тоном спросил Дориан. — Карта, — так же коротко отозвался эльф. — Здесь есть пометки, много. Довольно странные. — Я разберусь, — Дориан протянул руку, но Фенрис поспешно карту убрал. — Нет? Так что ты хочешь за нее? — Я хочу узнать, что это за карта, — четко произнес эльф. — И быть уверенным, что если это что-то важное, Инквизиция не останется в неведении. Но сейчас я слишком устал. Однако назавтра я захочу узнать, кто были все эти маги и почему так вышло. Считай это платой за спасение. Дориан оперся на посох, как старик, которому посох нужен не для магии, а для подпоры, и твердо, но жестко проговорил: — Я бы и так рассказал тебе все, раз уж ты вступил за меня в бой. Но я понимаю, почему тебе нужны гарантии. Меня сейчас больше интересует, почему здесь не было ни одного отряда Каллена... Но это мы тоже, полагаю, узнаем завтра. Где и когда встретимся? — Приходи в тюрьму вечером, — решил Фенрис. — Поговорим. — Принести вина? — маг улыбнулся, но как-то печально. — А ты всем и всегда предлагаешь? — эльф не удержался, но и ответить не дал. — Приноси. Лишним не будет.