Проклятье, как же я люблю насилие!

Утром я нацепила броню, патронташ, засунула обрез в кобуру, прицепила сумочку с химией и вышла к своим ублюдкам. Идти было недалеко — эта лохня платила нам дань за крышу, так что мы сидели возле них. Не то что бы мы плохо крышевали их… Но веселья было мало. Надо это исправлять, пока я не перестреляла всех лезущих на меня от скуки кретинов. Что ж, сейчас моя банда была возбуждена предстоящей вечеринкой. Некоторые уже забросались ништяками и теперь пускали из носа пузыри, ржали или сидели в астрале. Не слишком отличается от их обычного поведения, конечно, но всё же. Навстречу мне вышла «мэр» этой дыры, где жило дюжины 2-3 наших жертв… Ой, я сказала жертв? А, ну да, всё верно, лол. — Чем обязаны? — высокопарно спросила этот мэр, глядя на нас с явным беспокойством. — Крышки, — коротко ответила я, прекрасно зная, что их ещё нет. Как говорили в старину, казус бэлле. — Но мы же договаривались о других сроках! — она явно нервничала. — Я передумала. У вас есть полчаса, так что шевелите булками, — всю сумму они нам не дадут, зато после вечеринки будет меньше чего искать, ха. И надо же, они зашевелили, под гогот моей своры лихорадочно рылись в своих хижинах, дрались, ругались, в спешке сталкивались друг с другом и шумно выясняли, можно ли платить дань ржавой тяпкой. Минут 20 спустя они натащили кучку крышечек и ценных вещей, но этого явно не хватало. В конце концов они потянули жребий и добавили к своему хламу трёх ревущих кобылок. Я посмотрела на свои сломанные антикварные часы и постучала по ним копытом: — Время вышло! — крикнула я и тут же повернулась к своим головорезам. — Фьють! Это было сигналом начинать. Моя банда с воплями бросилась вперёд, паля во все стороны из своих пукалок и дико размахивая битами. Кметы сделали почти тоже самое — ну, с воплями побежали. Причём бежали они в ту же сторону, куда и мои ребята. Короче говоря, они убегали. На месте остались стоять пятеро: я, мэр, кобылки из дани. Мне было лень бегать, на мэра был направлен мой обрез, а кобылкам было уже на всё похуй, они впали в прострацию. Наконец мэр смогла поднять отвисшую челюсть и промямлила: — Н-но вы ведь обещали…— кажется, она зависла, как старый терминал. Я расхохоталась. Как такие наивные лошки вообще дожили до своих лет? Понятия не имею. Я сделала выстрел над её головой, зацепив ей кусочек уха, после чего сразу засунула дымящийся ствол ей в нос. Она попятилась и упала в стремительно увеличивающуюся лужу собственной мочи, с перекошенным от ужаса лицом глядя на меня. — Где крышки?! — потребовала я. — М-мы всё вам отдали! — заикаясь крикнула она. Пиздит. Нутром чую, наебать меня хочет. До чего ж самоуверенная падла, думает, что выживет и ещё бабло себе оставит. Ну тупая! И не таких раскалывали. Ударяю её по носу рукоятью и, пока она приходит в себя, быстро дозаряжаю свою двустволку, после чего, не давая ей времени понять, что сейчас произойдёт, сношу под корень её рог очередным зарядом дроби. Блядь дёрнулась и пронзительно закричала, внезапно лишившись столь важной и чувствительной части своего тела. Снова пихаю ей в ноздрю дымящийся ствол. — Где?! — повторила я свой вопрос. — П-под камнем у дуба! Т-там! — может ведь, когда хочет… К этому времени мои ребята поймали всех, кого смогли, а остальные кметы безнадёжно убежали. Ну и нам же лучше — потом они построят новую деревню и мы возьмём у них то, что нам будет нужно. Укурыши вели наших пленников, щедро понукая их шипастыми битами и громкими окриками. Слабаки, опустив головы, быстро шли, переходя на бег после каждого удачного удара своего пастуха. Бросив подвывающую сучку, я послала Буллета и Скивера проверить её нычку и тут же занялась осмотром скулящей толпы мяса. Семь пони, из них пять кобыл. Все земные. Плюс те три, что мы взяли в дань. Некоторых продадим, парочку оставим себе и с остальными развлечёмся сейчас. Наши пленники испуганно озирались, пытаясь понять, что мы хотим сделать и непрерывно нюнили о пощаде. Что ж, если им так дороги их ничтожные шкуры, могли бы за них подраться, пф. Закончив осмотр, я объявила о начале небольшого шоу. Путём жребия мы определили пары пленников, которые должны будут драться за право попасть в рабство. Через час те из них, кто останется в живых, будут завидовать мёртвым, ахаха. Мои чуваки окружили ристалище, начиная делать ставки. Наконец, вывели первую парочку, вручив обеим гладиаторшам по утыканной гвоздями бите. Они неумело их взяли и нерешительно встали стобом. Однако хорошего удара кнутом хватило, чтобы пострадавшая вскрикнула, уронив биту, и вцепилась в свою соперницу, которая с испугу вмазала битой своей бывшей товарке по морде. Ржавые гвозди разодрали щёку, выбили пару зубов и глаз. Неплохое начало. Но говорить о чьей-то победе было ещё рано: одноглазая впала в исступление и бросилась в атаку, смешно размахивая копытами и крича от боли и ярости. Застав свою обидчицу врасплох, она заработала зубками, первым делом откусив сучке нос. Теперь в режиме берсерка сцепились две инвалидки, устроившие кошачью свалку. Мило. — Эй, шеф! У нас конкуренты! — крикнул дозорный, которому хватило извилины следить за периметром. Я выругалась. А потом посмотрела туда, куда указывал постовой. В облаке пыли к нам мчались… Нет, не другая банда рейдеров, как я сперва подумала. А ебучие моралфаги в силовых доспехах. Рейнджеры Эпплджек — так они себя называют. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Сука, ненавижу этих четыреждыблядских выскочек! В бою они порвут нас быстрее, чем ты успеешь сказать «Ремонтница тостеров!».