***
Коннор сидел на крыше здания вместе со своим напарником по заданию Робертом. Для Роберта это было внеплановое задание, которое не приносило ему особого удовольствия. Ему хотелось побыстрее покончить с этим бессмысленным занятием и быстрее вернуться к себе домой. Для Коннора же все было иначе — он считал своей обязанностью убить члена Ордена Ирнеста Тернера. Это задание было своего рода проверкой его способности, его преданности и конечно же очередной битвой, которую он был обязан одержать. — Делаем все как обычно по-тихому, не нужны лишние трупы, не нужен лишний шум, да и драться в открытую сегодня нет желания, крою тебя сверху, если что, — быстро и неохотно пробормотал Роберт. — Конечно, — Коннор опустил капюшон и спустился вниз. Три патрульных возле сарая, один стоит на вышке, пятеро расположились на крышах всех стоящих домов в этой местности, двое патрулируют улицу, которая ведет к нужному дому, в котором расположилась цель ассасинов. Звучит невыполнимо для новичка, сложно для бывалого и понятно для профессионала. В этом районе было много узеньких улочек, фонари в некоторых местах не горели, да и стражники сидели устало, мечтая об окончании смены и возвращении домой. К тому же ночь на дворе — все должно пройти нормально. Когда Коннор все еще был на крыше, он смог проследить маршруты патрульных, и понял, как примерно он должен построить уже свой маршрут. Роберт остался наверху и хотел зажечь папиросу, но потом понял, что это, наверное, глупая затея. Коннор же думал, что глупая затея идти по правой стороне, так как особенно бдительный стражник слева от него не собирается закрывать глаза. Поэтому ассасин решил пролезть на карниз соседнего дома и по балконам пропрыгать к нужному дому бесшумно насколько это возможно. Сделав это, Коннор оказался на балконе нужного дома. Аккуратно заглянув в окно Коннор увидел следующую картину: в небольшой комнатке, в которой располагался длинный диван, заполненные книжные полки и камин, усатый плотный мужчина сидел с годовалым ребенком и нежно его покачивал. Рядом на полу сидел другой ребенок — ему могло быть лет десять, не меньше. Он игрался с маленькими игрушечными солдатиками. Казалось, что ребенок был увлечен игрой, но вдруг он резко поднял голову и задал вопрос: — Почему ты опять уходишь? Мужчина не оторвал взгляд от ребенка на его руках, но на несколько секунд перестал его качать, а после произнес, все так же не отрывая взгляда: — Я должен. Ты же знаешь. — Неправда, ты постоянно так говоришь! — мальчик привстал, маленькие солдатики, крепко державшие строй, все-таки упали. — Ларк, успокойся. Со мной ничего не случится, я, как и обычно, вернусь. Меня не будет всего лишь две недели, — Коннор приметил шрам на его щеке. На самом деле его было трудно не заметить. — Враг! Враг на балконе! Все тот же бдительный стражник, который решил изменить свой путь дабы отлить, приметил ассасина, который по глупости слишком надолго задержался на одном месте. Выругавшись, Коннор посмотрел на свою цель — Ирнест увидел пришедшего за ним. На мгновение они переглянулись взглядами, после Ирнест резко подобрал пистолет, лежавший на ближайший к нему тумбочке и выстрелил в своего врага. Стекло с грохотом разбилось, но в цель не попало — Коннор, конечно же, успел отпрыгнуть, но упал вниз и удачно приземлился — благодаря чудесному совпадению рядом оказалась повозка с сеном. Почему-то в городах можно было часто повстречать такие повозки. Коннор выпрыгнул из неё и встретился с врагом, который его и заметил. У ассасина вряд ли бы хватило реакции, чтобы теперь увернуться и от второго выстрела, но на помощь ему пришел Роберт, который издалека выцелил солдата. Жестом сказав спасибо, не зная на самом деле увидел Роберт это или нет, Коннор быстро рванул по улице, чтобы прибежать к главному входу дома. На пути у него повстречались враги, но опытному ассассину не составило никакого труда расправиться с ними — сделал он это даже в пижонской манере, исполнив небольшой пируэт, за который, на самом деле, его стоило бы и поругать, потому что более опытный противник наверняка его бы наказал за лишние движения. Но у Ирнеста не было настолько много денег, чтобы нанять себе профессиональных солдат. Добравшись до двери, Коннор увидел, что дверь была открыта нараспашку, повернувшись, он никого не увидел, зато спустя некоторое время его враг совершенно неожиданно выскочил из правой стороны и нанес ему удар. Он успел мечом полоснуть Коннора по правой руке, но на большее его не хватило — ассасин после этого сделал шаг назад, а после придвинулся вперед и пронзил тамплиера скрытым клинком. Быстро и незрелищно на глазах Коннора в очередной раз прервалась жизнь. Из внешнего кармана тамплиера торчало письмо, на котором было написано «Время, которое я не уделю тебе, Мари». Издалека слышались выстрелы и крики. Роберт редко промахивался. Коннор краем глаза заметил приоткрывающуюся парадную дверь. Лицо мальчика, пустым взглядом смотрящего на него, ему было знакомым. На какое-то мгновение Коннор хотел было подойти к нему, но разумная часть ассасина остановила его ноги и развернула его в противоположную сторону. Выстрел. Мальчик выстрелил в уходящего от него убийцу. Очевидно, что как и многие дети убийц, с шести лет его начали обучать неблагородному делу. Очевидно, что навыков у него нет, поэтому он не смог нормально прицелиться. Но злость помогла ему попасть хотя бы в ногу отдаляющегося от него убийцы. Нога Коннора выгнулась и он практически упал, но успел захватиться за столб. Он еще раз повернулся в сторону мальчик и резко рванул к нему, вырвал из рук у него пистолет и выкинул его. После он взял его и увел за дверь, дверь же закрыл метлой, которая находилась возле двери и которую он прихватил. Слышались крики и громкие стуки. Опытный ассасин повел себя чертовски глупо, просто так оставив за собой потенциального врага. Из дневника своего отца он вычитал, что в возрасте десяти лет Хэйтем убил человека, поэтому не стоит недооценивать детей. Коннор окинул взгляд на свою ногу и понял, что ему немедленно нужна помощь. К тому же еще и предательски болела рука и с каждой минутой ей было все сложнее пошевелить. Он присел в самом темном уголке, который он смог найти и попытался перевязать рану на ноге. Кое-как это сделав он понял, что скорее всего подняться прямо сейчас он не сможет. Главное просто не отключиться. — И вот поэтому на задания ходят два человека. Помню, ты как-то спорил с кем-то о том, что лучше все делать в одиночку, — с капелькой насмешки произнес Роберт, у которого в зубах была папироса. — Я разобрался со всеми. Жалко бедняг, но что поделать. У них семьи вообще-то, дружище. Роберт помог подняться Коннору, и ассасин оперся на него. — Помни, что мы боремся за мир, а его не достичь, если убивать всех направо и налево. Смешно, конечно, что вообще это я всех перестрелял, но я бы не стал, не будь ты в опасности. — Засмотрелся... извини, — с тяжестью в голосе произнес Коннор. — Да ладно, прости, что совершенно неуместно провожу нравоучения, я вижу, что ты не в состоянии, поменьше говори.***
Коннор не помнил, что было дальше разговора со своим напарником. Он очнулся в своей постели — и был безумно счастлив, что он жив и что он дома. После было недолгое лечение, раны были не смертельные, просто неприятные. Коннор думал, что его ждет неприятный разговор с женой, но она не сказала ни слова по этому поводу. Только лишь заботливо ухаживала за ним и интересовалась его здоровьем, изредка тяжело вздыхая и смотря куда-то грустно вдаль. Радунхагейду, пролежав в постели две недели, размышлял о ироничном совпадении, которое он услышал, глупо сидя на балконе. Он думал о скоротечности жизни и несправедливости убийств. О том, что он забирает жизни, не зная, кто ему противостоит. Он ошибался не раз, когда шел по своему пути во время восстановления Братства при еще процветающем Ордене. Но ничего не осознал. Он видел в смысле своей жизни лишь войну, не замечая, что вокруг него есть ещё и мир. Знал ли он об Ирнесте больше, чем просто то, что он был по ту сторону баррикад? Творил ли он зло или он просто делал то же, что и он — то, что должен? Понимал ли он для чего существует их борьба и знал ли он, что ей нет конца? Единственное, что понял Коннор, что он ввязался в вечную войну, в которой нет победителей, есть только проигравшие. Рано или поздно придут и за ним. В такой же вечер, когда он будет сидеть со своей семьей. Такое происходило и с лучшими из них — Эцио погиб, сидя на скамейке в своем родном городе, беззаботно смотрев на свою дочь. Хотя это, конечно, уже больше просто легенда, но кто знает? Единственное, что осознал Коннор, это то, что помимо войны нужно заниматься и миром. За мир тоже нужно бороться. Поэтому после выздоровления Коннор спустился в подвал и забрал свой старый топор. Он снова вбил его в колонну спереди дома. Война никуда не денется, но и мир не появится сам по себе. Потом он взял молоток и починил ступеньку. А после зашел к своему сыну, перед этим постучав.