***
«С добрым утром меня.» Саркастично подумал Вэй Ин, проснувшись от ломоты во всём теле, головной боли и сильного, почти удушливого, запаха крови. Кажется бедняга, призвавший его, перестарался и выпустил себе всю кровь до последней капли. Видимо решил, что раз дух чужой, то и на состояние тела внимания не обратит. А вот выполнять желания в ослабевшем теле придётся Старейшине. Как-то даже обидно на этого дурня. Желая узреть наконец, какой же несчастной душе так не хватало прелестей жизни, что он обратился за помощью к, наверняка, запрещенным ритуалам, более того, к самому Старейшине Илин, ещё при жизни ставшим кошмаром наяву, Вэй Ин открыл глаза, и сразу же потупил их, в непонимании уставившись вперед. Прямо перед ним лежало тело человека, из запястья которого, видимо, и была взята кровь. Да и сам он лежал в центре магического поля. При таком раскладе, следуя всем законам любого пути, он должен находиться в этом теле, а не где-то спереди. Прямо там, на середине. Он уже было подумал, что остался духом без тела, но накатившая головная боль быстро развеяла эти заблуждения. У него есть тело. Какое оно? Тут-то его взгляд и скользнул влево, к пыльному зеркалу.***
К дому сумасшедшего твёрдым шагом направлялись двое юношей, явно не с самыми добрыми намерениями. Один пыхтел, как бык, засучивая рукава, второй тихо хихикал, ожидая представления. Однако, стоило им услышать душераздирающие визги пса и последующий грохот из жилища, они остановились и, скривившись, заговорили: — Этот дурень совсем умом тронулся, ещё вчера плакался моей матушке о том, что я убил его псину, а сейчас, тьфу… — А может, он соврал? И не умерла эта тварь вовсе? Просто ему хотелось выставить Вас в невыгодном свете перед вашей матушкой, молодой Господин, — нашептывал слуга, предусмотрительно отступая назад. Услышав эти слова, молодой Господин вспылил пуще прежнего, и с ноги вынес хлипкую дверь в дом. Вбежав внутрь, он хотел уже накричать на обрезанного рукава, который, по его мнению, так неблагодарно поступает с семьёй, оставившей его. — Да как ты смеешь… Но юноша остановился, уставившись на бездыханное тело в луже крови и пса, забившегося в угол. Толком не рассмотрев рану на запястье, молодой Господин завизжал не хуже свиньи, выбегая на улицу. — ЧЁРТОВА ПСИНА! УБИРАЙСЯ! ВСЕ СЮДА! ЭТА ПСИНА УБИЛА МОЕГО ДВОЮРОДНОГО БРАТА! Вэй Ин, до этого отходивший от шока и приступа страха, сразу оскалился, провожая взглядом убегающие фигуры. В мозгу же отчаянно билась мысль: «Отомсти тем, кто тебя убил». «Так вот каково твоё желание». Наконец, немного успокоившись, Вэй Ин на дрожащих ногах проковылял к холодному телу и перевернул его. И чуть снова не отскочил, взглянув на столь вызывающий макияж призрака висельника. Сразу стало ясно, что за дело взялся сумасшедший. «И где ты, скажи на милость, раздобыл ритуал? Неужели ордена за эти тринадцать лет совсем позабыли обо мне и выбросили мои драгоценные записи? Они хоть представляют, какую опасность эти бумаги могут представлять в руках таких, как этот Господин… как тебя? Почему я не знаю твоего имени?!» — изумленно осознал Вэй Ин, запоздало осматривая помещение. Обычная лачуга, возможно, даже бывшая конюшня, преобразованная разве что попытками обжиться здесь. Кровать, небольшой столик с тонкими книжками, подозрительной шкатулкой и сундук. Вот и всё имущество бедного парня. Просто, а вкусом даже и не пахнет. Не повезло, так ещё и дурачок. — «Так, спокойней. Твоё имя, твоё имя… может, в книгах что-то есть». Здраво рассудив, что среди книженций на столе может быть дневник парня, Вэй Ин развернул и снова вздрогнул, мельком взглянув на собственное отражение, попятился. А смотреть было на что. Из старого зеркала на Старейшину глядела пара серых глаз, с ужасом всматриваясь в самого себя. Здоровый пес оборотень, с черной, как смоль шерстью и торчащими клыками выглядел вполне устрашающе. Особенно для того, кто всю жизнь до смерти боялся собак. Медленно оторвав взгляд от лохматого чудовища и тихо, словно боясь, что от обычного шума шагов псина из зеркала выпрыгнет и нападет на юношу, он прокрался к столу, едва слышно поскуливая. Но тут ребром встал ещё один вопрос. Как их достать? Нет, до книг он доставал, не напрягаясь, но как их открыть? Вряд ли лапой, размером превосходящую коробочку лотоса, он сможет хотя бы открыть одну из них. А уж переворачивать тонкий пергамент… Обиженно фыркнув, Усянь вновь осмотрел помещение, но уже более внимательно, подметив ранее незамеченные следы пудры, разбросанные листы и выглядывающую из двери голову мужчины. Бегло осмотрев труп он побледнел и с ужасом уставился на Старейшину, что уже принял угрожающий вид и тихо рычал. Громко сглотнув, мужчина поспешил удрать, прямо как и его Господин ранее. Дождавшись, пока удаляющаяся фигура скроется за домами, Вэй Ин продолжил осмотр, приметив возле трупа открытую книгу. Мысленно дав пощечину себе за невнимательность, юноша поспешил к трепыхающимся от ветра листам, не забывая украдкой поглядывать на отражение. «Ну что же, молодой господин, и чего же вы хотели добиться?» — мысленно спрашивает он тело, крепко зажмурившись и резко повернувшись к открытым страницам. Действительно, как он и предполагал ранее, виной были его трактаты. Да какие! Несмотря на сквозняк, листы с письменами не переворачивались, надежно закрепленные металлической закладкой. Страница содержала в себе текст безымянного ритуала, ранее ни разу не использовавшимся автором. Хотя, это скорее легенда, переделанная под ритуал. Почему же Вэй Ин не использовал его? Всё просто. Данное заклинание должно было использоваться в качестве призыва демонического пса, выполнявшего функции домашней зверушки. Когда-то давно заклинатель подумывал использовать его в качестве инструмента в борьбе со своей фобией. Всё должно было пройти хорошо, но как Старейшина не старался, слова не хотели выходить, а взгляд слишком пристально наблюдал за трупом небольшой собаки, подобранным на улице. В итоге психанув, Усянь быстро убрал приготовленное место и поклялся больше не трогать злополучный листочек. И сейчас, он оказался в теле того самого демонического пса, неизведанного магического существа. С осознанием этого факта, земля, и так довольно шаткая, окончательно ушла из-под ног. При других обстоятельствах он был бы рад оказаться в подобной ситуации и поиграть в безумного гения, но сейчас… Единственное, чего хотели разум и сердце, так это вновь проснуться в пелене смерти, выдохнуть и забыть этот страшный сон. Было страшно смотреть вниз, видеть вместо обычных человеческих рук собачьи лапы. Но держать подбородок ровно становилось всё сложнее. И почему его голова вдруг так потяжелела? Не только она. Всё тело, будто выкованное из свинца, неумолимо тянуло вниз. Дыхание участилось, заполняя лёгкие, казалось, ледяным воздухом, разрывающим их изнутри. Запах крови, до этого почти выветрившийся, вдруг стал удушающим, невыносимым. Дрожащие лапы подкосились, и его повело в сторону. Взгляд снова упал на запыленное зеркало, на самый страшный кошмар ужаснейшего Старейшины Илин. В один миг тело резко расслабилось и стало неестественно лёгким, разум опустел, а дыхание успокоилось. Лапы тоже перестали дрожать, онемели. Свет, проникающий через выбитую дверь, померк, и на его место плавно встала знакомая тьма, по-матерински раскинув широкие рукава, готовясь подхватить ослабшее тело.