В собачьей шкуре.

Очнулся он уже под вечер. Вокруг явно что-то происходит, но открывать глаза нет совершенно никакого желания. Так что пес просто расслабился и снова попытался заснуть, однако что-то теплое коснулось головы, легко поглаживая. —… Не ду… — И-ка… не. ! —… но… — Это сущ… уб… мо… ! Будто сквозь вату до него долетали обрывки фраз, из которых просто физически невозможно было понять хотя бы суть диалога. Особо громкие звуки почти больно ударяли по ушам, эхом отпечатываясь в сознании, и лишь потом растворялись в противном гуле. Обстановка, по видимому накалялась, и рука на голове чуть сжала шерсть. Наконец, не выдержав, заклинатель приоткрыл один глаз, обведя взглядом образовавшуюся разношерстую толпу. В маленьком домишке юноши толпилась, казалось, вся деревня. И каждый, повторюсь, каждый, неотрывно смотрел на него. Кто-то с непониманием, кто-то с презрением, совсем немногие с долей любопытства, но у всех на лицах застыла гримаса страха. Открыв второй глаз, Старейшина, уже не обращая внимания на вмиг побледневшие лица людей, повернул голову в сторону обладателя руки. Та, к слову, дернулась, но продолжила легкие поглаживания. На него смотрел милый юноша с белой лобной повязкой. Он сидел, опираясь на одно колено, и внимательно всматривался в серые глаза существа напротив. «Клан Лань!» — У Сянь тут же узнал траурные одежды, в которых были одеты некоторые присутствующие, и напрягся, готовый в любой момент дать дёру через, так и не вставленную обратно, дверь. — УБЕЙТЕ ЭТУ ТВАРЬ! Противный женский визг разорвал образовавшуюся тишину. Голос оказался до того высоким и громким, что Старейшине пришлось зажмуриться и попытаться закрыть уши руками, казалось, ещё чуть-чуть, и его барабанные перепонки лопнут. Кричавшей оказалась уже не молодая дама. Дорогие одежды и украшения выдавали в ней хозяйку, а заплаканные глаза — горе. — Госпожа Мо, нет никакой уверенности, что молодого господина Мо, его слугу и отца убил этот пес, — мягко ответил тот же юноша, не смея отвернуться от поневоле сжавшегося заклинателя. — Как нам известно, он не покидал этот дом. — И что с того? Вы сами сказали, что это чудовище! А значит, его надо уничтожить. Гомогогия, разведенная Госпожой Мо, заставила Вэй Ина лишь сильнее напрячься и приготовиться стартануть, перепрыгивая уже порядком окоченевший труп. Вряд ли кто-то из этих трусов помешает «чудовищу» сбежать. Ещё один представитель Ланьской мелочи, что во все глаза следил за действиями «пса», быстро понял его намерения и нервно ухватился за меч. — Сычжуй, действительно, лучше отойди от него. Давай позовём старших и они уже разберутся, что это за существо. Ага, как же. Усянь до сих пор помнит, как допытывался с вопросами к местным небольшой деревеньки у моря, чтобы хотя бы немного разузнать о неведомом ранее звере, мельком проскальзывающим в одной из древнейших вариаций рукописи. В годы учебы он чуть не подавился от удивления, когда нашел запылённую книгу, от старости буквально разваливавшуюся в руках, запрятанную в самом дальнем углу библиотеки Гусу Лань. Даже несколько дней подряд приходил туда, дабы раскрыть тайну загадочной книженции. Оказалось всё до смешного просто. Эта книга — оригинал сборника о магических существах, позже переписанного из-за устаревших методик борьбы, исчезнувших видов и общей сложности древнего наречия. Позднюю версию ему тоже читать приходилось, отдельное спасибо старику Лань Циженю, но там уже о «демоническом псе» не было сказано и слова. А после сожжения Облачных глубин шанс найти что-нибудь о сей интересной твари был равен нулю. — Думаю, ты прав, Цзинъи, отправьте сигнал. Я присмотрю за ним. Двое юношей в ту же секунду выпорхнули из хижины, посылая сигнальный огонь, от чего Вэй Ин вздрогнул. Если он останется в деревне, по его душу, ещё не успевшую насладиться всеми прелестями перерождения, придут злобные траурные дяди и утащат в самое скучное место в мире, где и совершат расправу. Почти проверено в прошлой жизни. Поэтому и в этой подобная перспектива не льстила заклинателю от слова "совсем". Соответственно, главным приоритетом становится побег от Ланьской мелочи. Ещё раз внимательно осмотрев оставшийся сброд, он мысленно усмехнулся. Они так напуганы, что в принципе не способны хоть как-то противиться. Разве что, так называемый Сычжуй, вызывает опасения. Но это так, остатки паранойи, что-то отчаянно орущей на периферии сознания. Отчаянно, но безуспешно. Не обращая больше внимания на пререкания весьма полезного в прошлом навыка, он встал, запоздало вспомнив, чьё тело занимает. Слабость вновь окутала тело и он машинально посмотрел вниз, в тот же миг зажмурившись от многократно усилившегося гула в голове. Одеревеневшие лапы снова задрожали, опасно подгибаясь под весом потяжелевшей ноши. Юноши, не ожидавшие подобного рвения от, казалось, притихшего существа, вытащили мечи и образовали из них некое подобие щита, выгоняя вконец испуганных жителей из дома вон. Заклинатель про себя тяжело вздохнул. Ну вот зачем всё усложнять? Он бы просто, без лишних жертв, скрылся где-нибудь в лесу. И всем было бы хорошо. Нет, обязательно надо вставлять палки в колёса. Неожиданно воздух прорезали истошные крики людей снаружи, а следом странный сладковатый запах. Это точно была не кровь или разбитые духи кого-то из присутствующих ранее, слишком резкий. Но что ещё более удивительно, это присутствие не пойми откуда взявшегося привкуса. Вязкого, тянущего. Будто предвкушение трапезы. Посторонние запахи постепенно словно выветривались, живот скрутило, а слюна уже готова была потечь изо рта. Еле сглотнув ее со вставшим комом, Старейшина в который раз закрыл глаза. Назойливые мысли лезли в голову, непонятные, но, казалось, совершенно естественные. Вэй Ин встряхнул головой. Нет, нет, нет, нет, это не его, наверняка тело пса чудит, небось какой-нибудь инстинкт. Скорее всего, так оно и есть. С головой уйдя в собственные ощущения, он и не понял, каким образом оказался на улице. Первое, что бросалось в глава, это лишенный жизненных соков труп хозяйки деревни. Второе, молодые адепты, обступившие остаток людей, закрывая их собой. Зажатые в кольце жители дрожали, плакали, бормотали молитвы и стонали так, что у невольного слушателя закладывало уши. Юноши же, казалось, не слышали ничего из происходящего у них за спинами. Выставив вперед мечи, они внимательно изучали тьму перед собой, то и дело цепляясь взглядом за крупный силуэт собаки стоявший перед, недавно почившей, госпожой Мо. Не выдержав напряженной атмосферы и дышащее в затылок чувство опасности, Цзинъи шепотом заговорил: — Сычжуй, надо срочно что-то предпринять. Если не увести отсюда людей, шансов на победу вообще не останется. — Угу, — старший адепт тоже ломал голову над этим. Можно было вернуться в дом Сюаньюя и дождаться старших там. Но, судя по рассказам местных, молодой господин Мо практиковал темное искусство и его дом наверняка пропитан негативной энергией. Заходить в соседние дома тоже нежелательно. Слишком мало места для такого скопления народа. Даже если ученики окружат дом по периметру, не факт, что им удастся помочь, если тварь проберётся внутрь. Выражение его лица стало уже совсем мрачным. Особых вариантов не было. Либо спрятаться в чьем-то доме, либо остаться на улице. Оба они не внушали доверия, но приходится выбирать. Бросив оценивающий взгляд на потертое жилище с выбитой дверью, он скомандовал: — Так, все возвращаемся в дом молодого господина Мо, — едва услышав приказ лидера, ученики участливо закивали и двинулись обратно. Но вернёмся к нашему псу барану. Внимательно изучив труп женщины, потянув за рукава, перевернув, и даже обнюхав, он пришел к выводу, что единственное верное решение принятое юношами за последний час — это вызов старших. Ученикам вряд ли удалось бы одолеть столь мощное существо. И совсем не важно, какое оно. «Госпожа Мо, нет никакой уверенности, что молодого Господина Мо, его слугу и отца убил этот пес». Вот как. Господин, его отец, слуга, а теперь ещё и мать, без руки. Четыре человека за такой короткий срок. Это не призрак, не дух. Крайне жестокий. И такой стойкий запах… Фыркнув, Вэй Ин отошел от трупа. Если так подумать, у него на примете есть несколько подходящих существ, но вся загвоздка в том, что молодым людям скорее будет просто не под силу справиться ни с одним. Слишком юны и неопытны. Так и погибнут, если вовремя не прибудет помощь. Нет, он конечно может остаться и помочь, но это на крайний случай. А запах так и не развеялся. Такое чувство, что вся площадь — один сплошной монстр, если его суждения о том, что запах принадлежит именно твари, вообще верны. Если так, то ему, как бывалому знатоку демонов, остается запереться в какой-нибудь библиотеке и читать, читать, читать. Старейшину аж передёрнуло. Ну уж нет. Решительно повернувшись в сторону распластавшейся по земле некогда живой женщине, Усянь сделал несколько широких шагов, даже не дрожа, и замер. Слева донеслось тихое шебуршание. Рассудок от густого запаха и так заметно тормозит, а с появлением скрежета и вовсе поплыл. Тело свело судорогой, в глазах потемнело. Не успев до конца осознать, что произошло, пес резко рванул в ближайшую подворотню, а зубы впились во что-то. Что-то твёрдое и сильное. Хоть перед глазами всё ещё стояла тьма и желудок неминуемо сворачивается в трубочку, разум прояснился и тело окутало блаженное тепло. Такое знакомое, родное. Вэй Ин готов поклясться, что оно было ему знакомо и в прошлой жизни. Тьма! « Выходит, псу нужна тьма?» Внезапная догадка всплывает и так же внезапно исчезает, растворяясь в нахлынувшей эйфории, плавно пробирающийся под кожу. Прикрыв глаза, Старейшина чувствует, как живот наконец расслабился, позволяя вздохнуть свободно, а тело приятно покалывает. Оно всё ещё удерживало настойчиво вырывающийся предмет, однако это абсолютно не мешало наслаждаться моментом. Даже запах сандалового дерева как нельзя лучше вписывается в эту картину. Погодите, сандалового дерева?