Неделимое

      Сквозь сон слышу настойчивую свиристель своего мобильника и, не открывая глаз, пытаюсь нащупать его рукой на тумбочке возле кровати. Пальцы ничего не находят и я нехотя отрываю голову от подушки, тут же жалея об этом движении.       ‒ Ох, блииин…       Болезненно морщусь, схватившись рукой за голову, даже на какой‒то миг испугавшись, что она просто рассыпется. Мозг трещит так, словно мне под черепушку трактор загнали и он уверенно роет там траншеи, отдаваясь в висках гулкой пульсацией. Текила, чтоб ее, больше никогда...        Роняю голову обратно на подушку, облегченно выдохнув, когда телефон, наконец, затыкается, погружая комнату в столь приятную сейчас тишину. Первые несколько секунд даже не двигаюсь, пока в купе с головной болью перед глазами мелькают картинки событий прошедшей ночи, и, осознав, наконец, что произошло, я вновь распахиваю глаза и резко оборачиваюсь, уставившись на вторую половину кровати.       Пустую половину кровати.       Разумеется, Кая не было. В другой ситуации я даже возмутилась бы от того, что он тихо сбежал на рассвете, не удосужившись приличия ради хоть слово сказать, но сейчас я была чертовски этому рада. Не знаю, что сказала бы ему. Не знаю даже, как на саму себя смотреть в зеркало после… всего этого. Господи боже. Все плохо. Я сумасшедшая. Чокнутая. Беспросветная идиотка.       Шумно выдыхаю, глухо застонав и накрыв голову подушкой. Наверное, моя крышечка окончательно улетела, раз даже сейчас помню вкус этих губ и вновь хочу ощутить его. Прикосновения словно ядом проникли под кожу, оставляя в ней отпечатки моего кромешного безрассудства. Аромат мужского парфюма на подушке, на простыни, в моих волосах ‒ я словно пропиталась Паркером морально и физически. Последнее же отдается в теле, внизу живота, и мне это, черт возьми, даже нравится. Не знаю, что со мной. Одной части меня хочется содрать с себя кожу, другая же сейчас заставляет мои губы кривиться в пошленькой ухмылке, предаваясь воспоминаниям. Наверное, мои мозги спеклись окончательно, иначе я бы не провела ночь с серийным убийцей после первой же пьянки. И после второй тоже. Вообще никогда. Наверное. Да, похоже со мной и правда что‒то не так, потому что я даже сейчас, видимо, не особо жалею. И пусть той, адекватной части меня кажется, что таким образом я предаю всех и вся, включая собственные моральные принципы, другая кричит о том, что мне не пять лет и я могу сама за себя решать, не требуя от кого‒то понимания собственных действий и, судя по всему, давно отбитого чувства самосохранения.       Не важно, впрочем. Нашла о чем заморачиваться, мы же все взрослые люди, а это, мать его, просто секс. Зачем я забиваю себе голову всем этим, если Каю‒то наверняка плевать. Надеюсь, случится чудо, и он вообще об этом не вспомнит. И я, кажется, снова ворчу. Может, отчасти меня все же задевает то, что он просто свалил по утру, как задело бы любую нормальную девушку, и забудем о том, что это определение, судя по всему, ко мне не по адресу. Но чего я ждала? Ничего. И хорошо, что все именно так.       Нужно просто заставить себя перестать уже думать об этом придурке и подумать о чем‒то еще. Например, о Кэролайн и том, как исправить ее ситуацию. Вот она, наверное, поняла бы меня, учитывая ее былую интрижку с первородным гибридом. А сейчас она бесчувственная, бесчеловечная и, вероятно, отрывает кому‒нибудь голову, пока я тут занимаюсь самокопанием.       Найдя в себе силы подняться с кровати, с хмурым видом окидываю взглядом комнату, по которой разбросаны мои вещи, и быстрым шагом направляюсь в ванную, раздраженно хлопнув дверью. Козел. Впрочем, сама виновата. Поддалась своим желаниям, минутной слабости, не думая, не соображая, словно мне голову отключили, а теперь сквозь землю провалиться готова от того, что вытворяла ночью.        Холодный душ немного привел меня в чувства, отрезвляя воспаленный рассудок, что сейчас было весьма кстати. Зато оказавшись перед зеркалом обернутой в махровое полотенце, я вновь застонала от бессилия, разглядывая свою шею с несколькими следами ночного безумия в виде то ли засосов, то ли укусов ‒ не разобрать даже. Хорошо, что волосы скрывали все, что было необходимо скрыть. Не хочу я лишних вопросов, когда и так в голове полный бардак.       Выйдя из ванной комнаты, вновь слышу, как надрывается мой телефон, и иду на звук, не заметив мобильника на привычном месте, зато обнаружив его под кроватью вместе с шортами ‒ мило, да?       ‒ Ты чего трубку не брала? ‒ слышится бодрый голос Елены, которая, в отличии от меня, наверняка не ползает сейчас под кроватью в одном полотенце. ‒ Я тебе третий раз звоню.       ‒ Я только… Ай, блин! Только проснулась, ‒ потираю ушибленный затылок, наконец вылезая обратно и устало вздыхая. Время уже за полдень ‒ я, мать вашу, уже не помню, когда так долго спала, хотя если учесть, что мы вернулись под утро...       ‒ Что‒то случилось?       ‒ Нет, просто у нас появилась одна идея насчет Кэр, но по телефону долго рассказывать. Ты дома? Мы заедем?       Я вроде сказала, что только проснулась, и где же мне еще, черт возьми, быть?       ‒ Ага, ладно... Мы?       ‒ Я с Бонни, ‒ поясняет Елена. ‒ Тогда через час?       ‒ Ага, ‒ повторяю я, вновь окидывая взглядом комнату и даже зачем‒то посмотрев на люстру, словно ожидая увидеть там часть своего гардероба ‒ в лучших традициях. ***       Через намеченный час я каким‒то чудом умудрилась более‒менее прийти в себя, выпив пару литров минералки и таблеточку аспирина, так что к моменту появления девчонок выглядела довольно бодро, хоть мои мысли определенно витали где‒то не здесь.       Само собой, рассказывать им о событиях прошлой ночи я не хотела категорически, доподлинно зная реакцию и не желая ни с кем ссориться, но все те пятнадцать минут, что мы сидели в гостиной, попивая свежесваренный кофе, я, кажется, слушала их через слово, с невинным видом копаясь в своем телефоне. Кстати, там я обнаружила пару новеньких и очень пьяненьких селфи со мной и Паркером в баре ‒ вот как, а главное когда Кай успел их сделать, что я этот момент пропустила вообще? И я, кажется, хотела отвлечься, а в итоге что?       Неопределенно хмыкнув, засовываю мобильник в карман, возвращаясь вниманием к кофе и разговору, всеми силами пытаясь вновь вникнуть в его суть, больше не выпадая.       ‒ Деймон думает, что его мама смогла бы вернуть Стефану человечность, ‒ сообщает Бонни, сделав глоток кофе.       ‒ Эээ... Погоди, какая еще мама Деймона? ‒ не поняла я, удивленно глядя на девушку. ‒ Не то, чтоб я в курсе его семейной истории, но разве она не должна быть мертва?       ‒ Оказалось, что Лили жива. Она потрошитель и находится в мире‒темнице вашего клана, в... 1903‒ем, ‒ Беннет пожимает плечами.       ‒ Стесняюсь спросить, что она там забыла, ‒ хмыкаю я, уже устав всему подряд удивляттся, но что‒то не помню, чтобы наш клан волновали вампиры, в том числе потрошители. Это же сколько народу ей нужно было сожрать? Любопытная, однако, у Деймона мама...       ‒ И как нам поможет еще один потрошитель?       ‒ Стефан был очень привязан к матери, ‒ поясняет Елена. ‒ Уверена, ее появление вновь заставит его чувствовать. А он, в свою очередь, сможет достучаться до Кэролайн. Думаю, может сработать.       ‒ И отсюда вопрос, ‒ Бонни переводит взгляд на меня. ‒ Как думаешь, ты смогла бы убедить Кая отправить нас в тот мир?       ‒ Ммм, ‒ что она сейчас сказала? ‒ Я?       Этот вопрос, прямо скажем, выбил меня из колеи и заставил слегка растеряться, не до конца понимая, почему Беннет обращается с этим ко мне. Я после недавних событий вообще надеялась с Паркером не пересекаться по возможности, все утро вбивала себе это в голову, а уж убеждать его в чем‒то… Да и в целом, я думала, Бонни скорее убьется, чем вот так предложит сотрудничать с ним. По большей части именно из‒за нее я сегодня помалкивала в тряпочку, не желая, чтобы девушку хватил удар так же, как не желала и слушать ее осуждения. Признаться, я чувствовала себя одиноко с этим раздраем в душе, полной противоречий, без возможности поделиться ими хоть с кем‒нибудь. Дерьмовое ощущение, надо сказать.       ‒ Бон, уверена, что стоит втягивать в это Билли? ‒ Елена нахмурилась, посмотрев на подругу.       ‒ А есть выбор? Мы потратим кучу времени на поиски асцендента и в ожидании какого‒нибудь полнолуния, затмения или… еще чего. А он теперь глава их клана, ему даже не нужно астрологическое событие, ‒ фыркает ведьма. ‒ Это идея Деймона, не моя. И я, если честно, по началу сама была не без ума от этого, о чем ему и сказала. Но теперь думаю, что... так мы и правда можем решить все наши проблемы. Вот только если к Паркеру пойду я, кроме мата с моих губ не сорвется ничего путного, и это делу не поможет. А Билли с ним текилой упивается по ночам, потому и спрашиваю.       Я от неожиданности услышанного как сделала глоток злополучного кофе, так им же и поперхнулась. Блин, в этом городе хоть что‒нибудь можно сделать без всеобщего ведома или ко мне маячок прикрепили?       ‒ Нуу,...Не по ночам, а одну... ночь, ‒ бормочу я. ‒ Так ты нас видела?       Чувствую себя совсем по‒идиотски и даже злюсь немного на то, что она все это время ломала комедию, с самого появления поддевая странными шутками, вроде "что, Брэнсон, у тебя сушнячок?" едва увидела меня с минералкой. Все это время Бон казалась мне странной и какой‒то язвительной, но я решила, что у меня паранойя. Господи, ну подумаешь, я что‒ли взорвала Ватикан или придушила младенца?       Елена, впрочем, лишь пожимает плечами, неуверенно улыбаясь. Человек‒нейтралитет, зато Беннет смотрит так, будто хочет метнуть светильником, и метнула бы, знай она, что попойкой дело не ограничилось.       ‒ Только слепой бы не увидел, ‒ холодно замечает девушка, теперь напряженно рассматривая свои руки. Не понимаю даже, злится она или обижается.       ‒ Бон… Слушай, я знаю, что ты...       ‒ Это не мое дело, Билли. Несмотря на все, что я хотела сказать тебе еще вчера… Сейчас меня волнует совсем другое. Нам нужно вернуть Кэр и Стефана, если ты о них еще не забыла со своим… новым другом. Поэтому не трать мои нервы и время на всю ту чушь, что ты собралась нести. Умение вовремя заткнуться ‒ полезный навык.       ‒ Эээ… Что, прости? ‒ чувствую, что и сама начинаю закипать, хотя еще секунду назад испытывала совсем другие эмоции, но, блин, сколько можно? На мне все по очереди будут срываться?. ‒ Без обид, но ты тон снизить не пробовала?       ‒ А то что?       ‒ Девочки, не ссорьтесь, вы чего? ‒ просит Елена, явно чувствуя себя неловко из‒за повисшего между нами напряжения.       ‒ Да ничего, Бон. Бред какой‒то, ‒ потираю виски пальцами, пытаясь успокоиться.       Первоначальное желание оправдаться перед подругой сменилось желанием послать ее к чертовой матери с этим высокомерным тоном, который я совсем не заслужила и, вроде как, никому ничего не сделала ‒ плохого уж точно. Разве что забыла, блять, спросить разрешения на то, с кем и как мне время можно проводить. Бонни всегда казалась мне немного заносчивой, но любому терпению найдутся пределы, а в последнее время все вдруг решили, что оно у меня бесконечное. Понимаю, она многое пережила и нервы не канаты, наверное, но я всю свою веселую жизнь тоже не в шоколаде купалась, чтобы меня отчитывали, как школьницу у доски. Кажется, я давно уже достаточно взрослая, чтобы самой за себя решать, даже если кому‒то мои действия кажутся неприемлемыми, неправильными. Разве я спрашивала чьего‒то одобрения или оценки? Мне это не нужно ‒ уж точно не так и не в таком контексте. И сейчас больших усилий стоит “вовремя заткнуться”, или как она там сказала, и подумать о том, что есть вещи куда важнее, с остальным можно и потом разобраться. В этот момент между нами что‒то уже надломилось и треснуло, хотя я еще и не заметила этого, наивно думая, будто все можно склеить.       ‒ В общем, ладно. Я попробую что‒нибудь сделать.