Неделимое

      Нарезая хлеб для сэндвичей, дабы приготовить легкий утренний перекус, слышу позади себя шаги, но не оборачиваюсь, уверенная в том, что это Кай, который немногим ранее всего лишь ушел в магазин, а не улизнул, как обычно, с утра пораньше в неизвестном направлении. За время своего пребывания здесь я даже немного привыкла к этому дому, стараясь не думать о тех жутких вещах, что некогда здесь творились, и избегая комнат его мертвых родственников, а значит ‒ не побывав нигде, кроме кухни, гостиной и комнаты самого Паркера. Но, как ни странно, даже в этом доме я чувствовала себя спокойнее, чем в своем собственном, где меня хоть и не терзали угрызения совести, зато мучили воспоминания одновременно с их отсутствием. И с этим нужно было что‒то делать, вот только я не знаю что.       ‒ Надеюсь, ты купил кофе, иначе придется...       ‒ Билли. Интересный поворот событий, ‒ перебивает меня мужской голос и я от неожиданности едва ли не подпрыгиваю на месте, обернувшись и уставившись на Лиама, который застыл в проеме кухни, удивленно вскинув брови. Высокий и темноволосый, с легкой проседью ‒ в который раз я понимаю, как он напоминает мне отца, а от того еще паршивее, ведь я бы лучше предпочла забыть, что мы вообще с ним родственники.       ‒ Что ты здесь делаешь? ‒ бормочу я, не сводя с мужчины взгляда, и, осознавая всю нелепость ситуации, едва не пятнами покрываюсь, готовая сквозь землю провалиться от изучающего взгляда карих глаз.       ‒ Дверь была не заперта, ‒ поясняет Лиам, хотя это не ответ и я как бы спрашивала совершенно о другом. ‒ Не знал, что ты вернулась.       ‒ Ну... Теперь знаешь, ‒ пожимаю плечами, все еще пытаясь сохранять спокойный, безэмоциональный вид, как делала и раньше каждый раз, как мы встречались, пока терпения хватало у обоих. ‒ Если ты к Каю, то его нет.       Кстати, Паркер мог бы и предупредить, что он кого‒то ждал, чтобы я сейчас не чувствовала себя словно школьница, которую родители застали за курением. Хотя я вроде ничего плохого, неприличного не делаю, но взгляд у Лиама был именно таким. А впрочем, мне давно пора привыкнуть, да и ничего объяснять ему я вроде не обязана ‒ давно уже не маленькая девочка.       ‒ Это я уже понял. Хотя сейчас мне интереснее, что здесь забыла ты, ‒ неопределенно хмыкнув, мужчина подошел поближе, задумчиво рассматривая содержимое столешницы. ‒ Сыр, ветчинка, хлебушек... И кофе, говоришь, закончился? Что ты... ‒ он прерывается, переводя взгляд на меня и подозрительно прищурившись, после чего губы Лиама трогает улыбка, становясь все шире, пока не переходит в приглушенный смех. ‒ Ааа, понятно. А я‒то думал, девочка, что ты уже ничем меня не удивишь. Но нет, ты только что побила все рекорды. Я думал, почему ты так не хочешь возвращаться, упорно сидя в своем Мистик‒Фоллс, а оказалось, что ты просто спишь с этим...       ‒ Во‒первых, не в Мистик‒Фоллс, а в Уитморе, и, если помнишь, у меня там есть семья, ‒ язвительно перебиваю его речь, притворно‒мило улыбнувшись. ‒ А во‒вторых, мне кажется, тебе уже пора.       Взяв помидор, кладу его на доску, нарезая тонкими пластами, дабы чем‒нибудь занять себя, пока он здесь.       ‒ Лидия никогда не была частью нашей семьи, ‒ говорит мужчина, задумчиво осматривая кухню.       ‒ Знаешь ли, ‒ усмехаюсь, упорно продолжая резать помидор. ‒ В отличии от тебя я не сужу о родстве по наличию магических способностей. Пусть она и не родная, сводная, но для меня она семья. А вот мы с тобой ею явно по ошибке оказались.       ‒ Не язви мне, девочка. Я тебе не Роберт, который даже дочь манерам научить не потрудился, ‒ раздраженно фыркнул Лиам и от упоминания об отце в подобном тоне мне захотелось ему вдарить, но я лишь крепче сжала пальцы на ноже, кромсая помидор и переходя на следующий.       ‒ А ты не трогай близких мне людей, тогда и повода не будет, ‒ пробормотала я.       ‒ Ладно, ты права. Здесь я и правда перегнул слегка. Но в остальном, ‒ он усмехается, задумчиво перебирая пальцами пакетик с сахаром. ‒ И кто же ты у Паркера? Подружка на ночь? Девушка? Домашняя зверушка?       ‒ Тебе какое дело?! ‒ закипаю я, отстав от помидора. ‒ Хоть резчик овощей! Моя личная жизнь интересует? Так ты мне не отец. Иди Шерил доставай, а меня оставь в покое, ясно? ‒ встречаюсь с его глазами, в которых не вижу совсем ничего, только цвет радужки как у меня, и снова возвращаюсь к кромсанию томата на разделочной доске, где уже нет никаких ровных пластин для сэндвича, а только сплошная каша. Господи, как же он бесит...       ‒ Ладно‒ладно, успокойся, ‒ Лиам вскинул руки. ‒Шерил мне не нужно доставать, это только у тебя все происходит не вовремя и невпопад, как и всегда.       ‒ В каком смысле невпопад? ‒ сдвигаю брови, не глядя на него и чувствуя лишь раздражение. ‒ Хотя не важно. Уходи.       ‒ Ни в каком. Оставим это до другого раза, ‒ мужчина отмахнулся, посмотрев на часы. ‒ Но мне и правда уже пора, ‒ он положил на стол пакет, который до того держал в руках. ‒ Передашь сама тогда.       Покосившись на пакет, ничего не отвечаю, хотя не удивлюсь, если внутри сушеная бубонная чума или гадюки, и даже вздрагиваю, когда на выходе из кухни мой дядя едва ли не встречается нос к носу с Паркером, который и удивлен, и раздражен одновременно.       ‒ А ты здесь что забыл? ‒ Кай вскидывает брови, окинув взглядом Лиама.       ‒ Принес, что ты просил, ‒ вновь взяв пакет, мужчина протягивает его Паркеру и тот заглядывает внутрь, ухмыльнувшись.       ‒ А, отличненько. Не прошло и года, ‒ Кай достает какую‒то увесистую книгу и, покрутив ее в руках, откладывает в сторону. ‒ Но если ты еще хоть раз припрешься в этот дом в мое отсутствие, то вылетишь в окно без головы. Здесь вам не проходной двор, так всем и передай. Я убью любого, кто ослушается, ‒ даже не глядя на этих двоих и вновь отвернувшись к столешнице, чувствую в голосе Паркера стальные, непоколебимые, даже жуткие нотки. ‒ Никто. не смеет. припираться. в мой. дом. Я дважды повторять не буду. Ты понял, дядя Лиам?       ‒ Хм... Куда уж понятнее, ‒ слышу в голосе мужчины недовольство, но и опаску, хотя отчасти меня даже забавляет немного, что теперь его самого отчитали, как кота, надувшего в тапки.        Продолжая стоять лицом к столешнице, держа в руке нож и с каким‒то безразличием разглядывая томат, расплывшийся по доске, слышу, как хлопает входная дверь, а потом снова ощущаю за спиной чье‒то присутствие.       ‒ Меня это тоже касалось? ‒ интересуюсь на всякий случай ‒ ну так, мало ли.       ‒ Посмотрим. Ты, как мне кажется, вообще тут живешь, ‒ Кай приглушенно смеется.       ‒ Не правда, я не живу здесь, ‒ фыркаю я, опять начиная кромсать помидор. Это все нервы и только.       ‒ Конечно нет. Ты просто спишь в моей кровати, готовишь завтраки на моей кухне и выпила весь мой кофе, ‒ снова смеется он.       ‒ Могу уйти хоть сейчас, ‒ пожимаю плечами, слегка улыбнувшись.       ‒ Не лучшая из твоих идей, мелкая, ‒ неопределенно хмыкнув, Кай подходит, одной рукой прижимая меня к себе за талию, а другой разжимая мои слегка побелевшие от той силы, с которой они были сжаты, пальцы, заставляя меня выпустить нож, упавший в мешанину томатов.       ‒ Брось эту штуковину, маньячка, ‒ усмехается он мне в волосы, хотя я все еще ощущаю в нем напряжение. ‒ Что ты сделала с бедным томатом? Он тебя не простит. Но, я так понял, семейная встреча удалась? Хоть обнимашки были? Столько же не виделись, ‒ поддевает Паркер.       ‒ Даже не начинай, ‒ перебиваю, цокнув языком. ‒ Не хочу говорить об этом.       ‒ Ну ладно, ‒ губы Кая спускаются ниже по шее, оставляя влажные поцелуи, пока руки по‒хозяйски скользят под футболкой, по коже живота и груди. ‒ Но однажды он меня выбесит и я подарю тебе на Рождество его руки. Или глаза. Может, даже и то, и другое. Без обид, но...       ‒ Не надо. Я сама, ‒ перебиваю я, ощущая мурашки по коже, но не от его слов, а от того, что в данный момент мне плевать.       ‒ Сама?! ‒ Кай удивленно вскидывает брови, испуская громкий смешок.       ‒ Угу. Когда‒нибудь. Позже.       Поворачиваюсь к Паркеру лицом, старательно прогоняя темные мысли и сосредоточившись на ощущениях, чувствах, желаниях, начиная понемногу приходить в себя от прелестей этого утра. Но несмотря на то, что Паркер кажется почти что спокойным, я все еще чувствую в нем напряжение, и не могу сказать, что не понимаю его. Не знаю, что у них там в свое время с моим дядюшкой за истории были, но, зная Лиама, могу догадаться, так что в данном случае я понимаю его негатив лучше, чем когда угодно еще.       ‒ Все нормально? ‒ заглядываю в серо‒голубые глаза, цепляясь пальцами за плечи парня, пока остаюсь вжатой в столешницу его телом.       ‒ Ммм... Я знаю, как можно отвлечься, ‒ хитро выдыхает Кай мне в губы, с жадным нетерпением впиваясь в них своими, одновременно с тем подхватив под бедра и усадив на столешницу, с которой предварительно летит вниз нарезка томата, разлетаясь по полу.       С моих губ срывается приглушенный стон, утонувший в губах парня, когда ощущаю тепло его ладоней на ягодицах под юбкой, и, чувствуя, как тянет от предвкушения внизу живота, я обхватила его бедра ногами, цепляя пальцами застежку на ремне его джинсов. Надеюсь, сейчас сюда точно никто не припрется, хотя мне плевать, потому что я слишком хочу его чувствовать, вдыхать, наслаждаться, теряться в нем без остатка, зная, что здесь и сейчас он весь мой, до каждой клеточки тела, до каждой эмоции и каждого вздоха.        Не знаю, что нашло на нас обоих в тот момент, но все остальное просто потеряло значение. Кай был таким глубоким, чувственным, всепоглощающим, что у меня перехватывало дыхание, балансируя между наслаждением и болью, но иначе с ним и быть не могло. Мне кажется, нам потом пол дня предстоит убираться на кухне, учитывая этот погром, что мы устроили, не обращая внимания на слетающие на пол предметы.       ‒ Ты такая сладкая, ‒ пробормотал он мне в шею, проведя языком по ключице, одновременно с новым выпадом вниз живота. ‒ И аппетитная, ‒ приглушенно добавил, путаясь пальцами в моих волосах под мои приглушенные стоны и бессвязное бормотание в плечо ведьмака.       ‒ Не сдерживайся, ‒ нет, я либо чертова мазохистка и извращенка, либо стала такой рядом с ним, но едва вскрикнув от привычно пронзающей мою шею боли, я лишь плотнее прижалась к горячей груди, впиваясь ногтями в спину парня, и сильнее обхватив его бедра ногами.       Не знаю почему, но мне кажется, что все это не продлится долго, рассыпется карточным домиком под весом чего‒то внезапного, необъяснимого, поставив очередную преграду, но сейчас, здесь, все это не имело значения.