***
— Даже если ты и победишь меня — против него тебе не выжить. — генерал прекрасно видел это страшное будущее и хотел предостеречь своего соперника. Брат Эйса ничего на это не сказал, потому что сам чувствовал, что не сможет ничего поделать. Такое же чувство у него было, когда он кинулся спасать огненного кулака от казни. Сын короля пиратов в точности повторял судьбу отца, однако на войне об этом никто не задумывался. Даже покинув младшего кроху, пират оставил ему частичку своего огня, который очень тонко сейчас чувствует приближающуюся трагедию. — Я все это понимаю, но в стране Вано осталась моя команда. Я не Трафальгар Ло, не могу себя вылечить и даже сейчас я чувствую, что сражаясь с тобой я укорачиваю свои годы жизни, — использование королевской воли не только дает силу, но и имеет обратный эффект. — Твой повар тебя предал, а ты все равно продолжаешь защищать его. Какая бы моя мать не была, но если бы он захотел ради своего капитана — он бы сбежал, — высокий мужчина с клыкастой пастью подошел к врагу ближе, желая рассмотреть его лицо. — Я знаю: один раз меня уже предавали, но это не ради того, чтобы в очередной раз показаться хорошим, — сняв с себя окровавленную рубашку, внук вице-адмирала дозора открыл чужому взору большой нагрудный шрам. Тело фруктовика дрожало, но он старался стоять на ногах перед своим соперником. Пусть брюнет и притворяется дураком — когда надо он очень серьезен. Даже аура вокруг него изменилась на более темную и пугающую. — Я это делаю ради того, чтобы избавиться от чувства панического страха. Смерти своей я не боюсь — сам хотел наложить на себя руки — не раз за два года своих тренировок. Мой родной человек защитил меня ценою своей жизни. Второй раз я такого не допущу, потому что это окончательно лишит меня рассудка, — выдохнув, сплюнул кровь, вытекающую изо рта. — Тогда, если ты завалишь меня на спину, я помогу тебе всем, чем ты только захочешь. — Я тебя за язык не тянул, — возбужденный пират снова встал в боевую стойку, наплевав на боль в своем теле.***
В камере очень холодно и сыро. Увидев видение из своих воспоминаний, раненный кое-как разлепил свои глаза. Сознание плыло, но он увидел лицо знакомого красивого юноши. Красный цвет волос и слегка странный стиль одежды, не похожий ни на кого. Пусть они два года не виделись, но Юстасс Кид ни на грамм не поменялся. Разве что стал немного крупнее в комплекции и его железная рука стала в два раза больше. — Наконец-то ты очнулся, маленькая ты сволочь! — грубость — это неотделимая часть образа убийцы и все близкие к нему люди уже давно с этим смирились. — Киди, ты все такой же, — тихо прошептал пленник, только сейчас осознав, что он лежит на сильных и больших коленях. — Иди ты нахуй: я думал ты уже тут помер! — немного смутившись, юноша стер со своего лица кровь. Видимо Кайдо тоже его довольно долгое время мучил, держа в клетке. Характерного Юстасса не так то просто увидеть в таком состоянии: еще на архипелаге Сабаоди соломенная шляпа это понял. Тогда резиновый случайно застукал Ло и Кида занимающийся сексом и на удивление ничего никому не рассказал. Хирург смерти не особо то любит боль, судя по воспоминаниям его красочного детства, Мугивара же, благодаря сильным тренировкам деда, относился к ней как к чему-то нормальному. — Траффи будет удивлен тебя увидеть, — тихонько усмехнувшись, собеседник попытался встать, но пока это получалось очень хреново. — Плевать мне на эту креветку, что только встретился с ним и вы уже подружились… Пфу, блять, меня сейчас вырвет от твоей глупости… — старший как-то зло смотрел на брюнета, несмотря на то, что они сейчас в плену. — Он спас мне жизнь — я же помог ему разобраться с Дофламинго, на этом наша сделка завершилась, — капитаны всегда довольно бурно выясняли отношения, но сейчас Луффи почему-то показалось, что его ревнуют. — Между вами нет ничего? — напрямую спросил Кид, не в силах сдержать свое любопытство. — Нет и не было, я не трахаюсь с теми, у кого уже есть любовники — такое мое правило, — тихо прошептал проигравший, злясь на то, что Шарлота Катакури в итоге оказался прав. Присев на ноги, соломенная шляпа заметил, что его голова забинтована бинтами и на скорую руку обработана какой-то жидкостью, которая довольно чувствительно щипала кожу. Кайдо его не убил, хотя мог это сделать не задумываясь и такое унизительное спасение куда хуже гибели в бою. — Он тебя тоже пожалел, да? Как же меня бесит эта тварь, — собрав все силы в кулак, обычно наивный придурок вдруг стал серьезным и пошатываясь в наручниках, поднялся на ноги. — Ой, блять, что я вижу — наша невинная курочка показывает свое желание убить? — красавец улыбнулся, облизывая свои намазанные помадой губы. — Я хочу, чтобы ты заключил со мной Альянс, Киди, только вместе мы сможем ему отомстить, — любитель мяса повернул свою голову на собеседника, показывая горящие волей глаза. — Хорошо, но взамен ты станешь моим любовником, — убийца ни капли не удивился такому предложению пирата. — А как же Ло? — на удивление логичный вопрос задал Монки, хотя то, что он в ответ услышал, еще сильнее удивительно. — Я расстался с ним как только ты нас тогда застукал — мне казалось, что эта мелкая мышь уже не такой интересной, по сравнению с тобой. Два года я следил за твоими действиями, и, надо признать, меня жутко бесила весть, что ты победил Шарлоту Катакури, — чутье убийцы подсказывало, что между двумя врагами образовалась связь. — В каком-то смысле ты оказался прав — я действительно спал с сыном большой мамочки, — врать было бесполезно, если они хотят крепкую договоренность. — Ну и как это было?! — мужчина зло посмотрел на собеседника, который едва покраснел. — Необычно, если учитывать обстоятельства сражений, но это было мое условие, если я завалю его на спину, — раненый подошел к Киду и использовав волю, снял с его здоровой руки наручник. — Тогда слушай еще одно условие: когда сбежим, ты покажешь мне все, что он с тобой делал на глазах у своей команды, — поднявшись на ноги, грубиян своей магнитной силой притянул резинового к себе и поцеловал его страстным поцелуем перед тем, как в тюрьме начался ад.