Как пройти собеседование в Тёмное Братство

      Как же я ненавижу лето.       Серьезно, пока твои коллеги по ремеслу веселятся, жарят шашлыки из мамонта, купаются в крови своих врагов или загорают на пляжах южных провинций, подливая яд в кубки богатеев, ты пытаешься не просрать то, чего добился за прошлый год. Буквально за пару недель месяца Второго зерна убежище Тёмного Братства обезлюдело, будто снова легион прошёлся. В одиночестве я металась по коридорам, пытаясь собрать выживших… Только в этот раз хотелось поубивать их, предателей, собственноручно.       У всех свои хотелки — я прекрасно это понимаю, ибо не труп, как наши величественные благодетели (слава им, слава, слышите?), а пока ещё живой организм, растущий, хоть и вширь, с желанием полежать в постели до полудня или погонять в ночи деревенских, нарядившись в чёрные тряпки. Много у нас в Данстаре увеселений. Однако как объяснить Отцу Ужаса, что ты хочешь в отпуск, когда Мать Ночи не перестаёт транслировать имена, пароли и явки со всего Скайрима?       За этот год мы добились многого, на самом деле: укрепили позиции в Скайриме, наладили связи с соседними гильдиями и ремесленниками, чтобы следить за модными новинками экипировки, а также братьями по ремеслу в других провинциях для духа конкуренции. В каждом крупном городе действовал связной Братства, а Лашанс, как самый опытный мастер кинжала, отбирал в наши ряды лучших. Постепенно я расслабилась и даже начала наслаждаться работой, однако беда пришла, откуда её и ждали.       Лето для нанимателей — лучшее время; после сонной зимы они просыпаются и решают свои дела куда активнее, строят дома, семьи и целые империи, а также громко кутят по ночам под окнами вредных соседей. За три месяца мы собираем бюджет почти на полгода, но стоят все эти контракты пропущенного лета, сезона чревоугодия и обгорелых до красноты лиц.       Для меня и ещё нескольких скучных ассасинов лето не является грандиозным событием, которое нельзя пропустить, по объективным причинам — это не место, докуда ещё нужно доехать. Назир вот всю жизнь только лето и видел, солнцу не удивляется. Местные же обалдевают от тепла, даже немного паникуют поначалу, но потом-таки чуть распускают повязанные шкуры и больше не боятся странного яркого объекта на небе… Хорошо, но про шубы я не шутила.       Из-за неизвестной аномалии снег в нашей пещере неизменно бережёт меня от солнечного удара. К сожалению, выдать это проклятие за преимущество не получалось: не так уж часто ассасины в убежище бывают, а с Середины года и вовсе неделями в полях пропадают. Наконец-то и я стала вылезать на свежий воздух, точно вампир из логова, но ненадолго — пока шёпот Матери Ночи не пригонял обратно. Надбавки и обещания гор септимов (в этот раз даже не особо преувеличивали) тоже не помогали. Глава Мораг Тонг изливал душу в письмах, что до завтра они при таком раскладе не дотянут — стабильно пару раз в неделю.       Кто-то говорит честно, кто-то юлит, как скользкая рыба, но большинство, не глядя в глаза, рассказывают одну и ту же историю:       — Не могу работать. Моя бабуля при смерти, сидеть с ней некому, поэтому меня назначили сиделкой.       Бабуля может смениться на тётушку или матушку, болезни сменяют переломы, но суть не меняется. Затем подчинённый собирает вещички и быстренько сваливает. Если начинаешь допытываться, на какой адрес чиркануть его бабуле, чтобы пожелать крепкого здоровья, подчинённый тут же теряется и путается в показаниях. Из вредности пару раз я посылала к родственникам сбежавших подопечных Цицерона — ведь он так любит крепкие семейные узы, честность и масла, которые отлично воспламеняются. Легенду нужно подкреплять!       Настоящая миграция в тёплые края.       Таким образом получается дилемма: контрактов всё больше, но выполнять их никто не хочет, ибо отдых дороже денег. Впрочем, если бы все ассасины выходили по обычному распорядку, то проблем бы и не возникло, осталось бы время насладиться летом между контрактами. Бывалые исполнители уходят в конце Второго зерна и возвращаются к первым неделям Огня очага, спровадив вернувшихся с отдыха отпрысков в места не столь отдалённые — в школы и гильдии.       Что же в это время делаю я? В основном, вою в пустом убежище, слушаю бухтение старой швабры и снова пытаюсь заполнить его ассасинами. Кто бы знал, что летом трудоспособных разбирают, точно горячие пирожки? Они знают себе цену и всячески испытывают терпение. Тем временем принципы падают ниже уровня адекватности Цицерона, тёмные мысли всё чаще посещают в минуты отчаяния: а что, если тоже выдумать умирающую бабушку? Однако Мать Ночи слышит мысли про «старую швабру» и не хочет подыгрывать.       Даэдра будто услышали мои вопли из убежища и построили неподалёку лавку пекаря, откуда манили запахами разномастных сладких рулетов. Никак Мефала изобрела новый рычаг давления, чтобы смести конкурентов Мораг Тонг? Или это Хермеус Мора нашёл в закромах поваренную книгу Гурмана? Впрочем, зачем Всезнающему полуграмотные ассасины? Разве что в контрактах разбираться… Я почти согласна на измену, если будут кормить и пообещают свободу от унизительных собеседований, но страх перед Ситисом и плохими рекомендациями держат в узде.       Итак, придётся забыть о гордости, забыть о рамках дозволенного и здравом смысле: летом мы берём всех, у кого есть руки, ноги и голова, но даже в минимальных требованиях я допускаю торг.       Пухленький, странноватый мужичок с проплешиной, который уже год искал работу и дождался часа славы и незаменимости? Пожалуйста, пусть берёт меч и тренируется на соломенном чучеле — жизнь всему научит!       Старик, опирающийся на палку? Без проблем! Он уже как минимум пришёл… и со своим оружием! Следом поддержим указ короля Торуга, что работать надо до смерти — Тёмное Братство на службе Скайрима! К тому же Пенитус Окулатус в восторге и предоставляет льготы: чаще смотрит в сторону и делает скидки на залог.       Подросток, которому мамка больше не выдаёт карманные деньги на взрослые увеселения? На изощренные убийства не поставишь, после десяти вечера не занять, но ничего, найдём облегчённый график и монотонную работу — лишних рук нет! Вот, пусть объявления клеит да ингредиенты под яды собирает; научится чему-то, а потом, глядишь, и вернётся навсегда.       Да, мы попробовали новый формат летних стажировок для подрастающего поколения, однако работа с юными даётся нелегко: тут уже не жонглирование яблоками, стоя на горящей бочке, а гадание на костях — повезет или нет? Молодежь всегда меня удивляет — как в хорошем, так и в плохом смысле. В одно время я поражаюсь дисциплинированности некоторых подростков, которые и приходили вовремя, и вежливо общались, а по уму обгоняли многих взрослых. «Некоторых» — потому как всех этих «золотых» кадров я вижу всего раз в жизни, на собеседовании. Затем у них заболевает бабушка, напоминаю.       У молодёжи нет границ, они могут опоздать на собеседование на пару дней и прийти, когда их уже не ждёшь; говорить со Слышащим как со своей подружкой и не чувствовать подвоха. Даже глядящие со стен лики Ситиса ни на что им не намекают. Их свитки с резюме одновременно добивают во мне человечность и заставляют от умиления прослезиться:       «Меня зовут Ингмар. Мне 19 лет. Не где не работаю. Люблю музыку, общение, не курю, пью только по праздникам, хожу на тренировки ополчения! (ходил тоесть) Люблю всякое оружие, разбираюсь в копьях, мечах, луков. Быстро осваивают в новой обстановке. Туповат! Холост! Есть два штрафа за спаивание малолетних и пару обычных по мелкому хулиганству, но я исправился, это было пол года назад. Не сижу на шее у родителей».       «В актимном пояске работы»       «В свободное время люблю слушать бардов и выпечку». Хоть подобная ошибка и популярна в письме, Назир кандидата решил не рассматривать — вдруг Шеогорат его в темечко поцеловал, а нам потом разгребать?       Среди опыта работы попадались отличные примеры: «Из-за чрезмерного употребления алкоголя стал хорошо в нём разбираться». Достижения: «Приходил трезвым». Профессиональные навыки: «Умею многое, но плохо».       Лашанс не унывает — куда уж призраку-то — и говорит, что мы получим неустрашимых бойцов. Я сильно в этом сомневаюсь, пока пью настойку с пустырником, любезно приготовленную Бабеттой, и пытаюсь объяснить, что первая работа не будет оплачиваться лучше, уж точно не в Скайриме. Нет, они всегда хотят горы септимов… и не могут предложить за них ни опыт, ни стремления, ни банальное желание работать. Их лица унылы, а взгляды устремлены в Этериус. Скорее они убивают Назира, пытающегося хоть как-то приспособить их к работе.       Желающих много, но до действий доходят считанные единицы. Наверное, так молодые люди отчитываются перед родителями: вот видите, они же старались, но их никуда не взяли, да и условия кошмарные. Ещё были восторженные девочки-фанатки Тёмного Братства, которые идеализировали нашу работу, и переубедить их было невозможно до первого рабочего дня. Что вы знаете о крушении мечты! Такими мы удачно затыкали «дыры» на местах, понимая, что всё это временно.       С дееспособными взрослыми всё так же сложно, хотя опыт последнего кризиса, нашего локального прорыва Обливиона в убежище, сильно пригодился. Даже Ситис проявил несвойственное ему терпение — или же попросту удалился по путёвке в свои пустотные дали, не сообщив нам. Хитрый ход!       Старые методы поиска и привлечения работников не помогали, но ничего нового мы не могли толком придумать. Разве что мы с вездесущим Лашансом начали путешествовать по городам и деревням, дабы сократить количество так и не дошедших до убежища претендентов. Люди интересовались, слушали (или делали вид) и капризничали пуще матёрых ассасинов при торге за императора.       — А далеко от дома-то работа? — спросила как-то одна манерная дама непонятного возраста. — Если у вас есть свой конь, то вы — счастливчик. Мне же из этого притона придётся выбираться на повозке.       «Притоном», видимо, считался Винтерхолд. Заказы оттуда никогда не приходят, но мне хотелось найти парочку магов, желающих заработать. Тщетно. Дама ещё немного помариновала меня жалобами на своих коллег и почти выдала заказ — только не знала, кто из них воровал её исследования и вещи. Кажется, я нашла подружку Цицерону… или же его давно потерянную биологическую родительницу.       В Морфале, где с заказами всё хорошо, но людей всегда не хватает, ценится каждый залётный — здесь уже не изобразишь лик грозного работодателя, приходится их соблазнять деньгами и надбавками за условия труда. Поскольку большая часть населения мигрировала на юг, остаются либо бедняки, на которых мне можно и нужно строить планы, либо разморозившиеся городские чудаки. Один — со взглядом потерявшегося мамонтёнка — так вытряхнул из меня всю душу:       — Да я только спросить хотел: почему в Тёмном Братстве такая текучка? У вас что, не платят?       Мне стало интересно, кто же ему честно скажет «друг, я тебя в конце кину»? Больше из интереса, нежели из вежливости, я аккуратно объяснила феномен сезонности и простое человеческое желание уйти в отпуск длиною в три месяца. О смертности на рабочем месте я умолчала и для надёжности скрестила пальцы под столом — с самоубийцами работать тоже удобно, им платить не нужно.       — Собственно, — добавила я после, — вы же работу ищете?       — Да меня ещё в прошлый раз приглашали. Послушал я эти ваши условия, и что-то как-то… — мужичок капризно скривил губы волной, демонстрируя мимикой полноту разочарования.       — Так зачем пришли сейчас? — и без того натянутое настроение омрачалось, и маска вежливости сама собой дала трещину.       — Ну, узнать, с чего текучка-то…       К сожалению, заказа на него ещё не было, зато я поупражнялась в терпении.       Однако моих трудов по поиску всегда оказывается недостаточно; адаптация подразумевает отдельную головную боль: мало уговорить и привести в убежище — надо ещё и удержать. Часто новички выходят на обед и бесследно исчезают, в первый и последний раз демонстрируя талант мастера теней. Словом, поиск не прекращался ни на минуту, а Чёрная Рука, состоящая из самого работящего Назира, скептично настроенной к качеству (не)свежей крови Бабетты и Цицерона, постоянно сетовала на нехватку дельных исполнителей. Меня умоляли, угрожали и неизменно смирялись. Часто паника налетала заранее, когда исполнители ещё были на местах, и я зря тратила время, уточняя, точно ли все контракты закрыты.       Впрочем, не обходилось и без толковых идей. Бабетта предложила объединять цели в группы по интересам и убивать на месте одним махом. Отличная, кстати, идея. Следовало сделать ее работником месяца. Только мне было интересно, какими такими интересами может заманить вампирша в облике маленькой девочки.       Беда пришла, откуда совсем не ждали: Лашанс начал тормозить выбор очередного исполнителя, то к возрасту придираясь, то к опыту работы. Хотя он знал, что работники сейчас очень быстро находят себе место, и долго размышлять опасно, в душу заглядывать. Сузив и без того скудный поток стажёров, Лашанс пропустил в наши ряды бывшего главу гильдии воров Мерсера Фрея, который тачками вывозил ценности из домов своих жертв. Некоторые родственники, заказавшие, к примеру, богатого, но слишком уж живучего дедулю, постоянно посылали вдогонку жалобы.       «Может, им график работы не нравится?» — однажды задумчиво прошептала Мать Ночи. К сожалению, я не знала, как именно следовало решить нашу проблему. Разве что пережить лето. Поэтому я сижу и жду, даже нервная тяга к сладким рулетам куда-то исчезла — стресс вошёл в привычку.       Уборщик Скраппи так и не прижился в нашем коллективе: точно имперский шпион, он то появляется, то исчезает, а шерсть всегда пахнет удушающей гарью. Не то чтобы я нюхала скампов, но сомнения о его природе закрались. Я всегда вежливо говорю ему: «Спасибо за уборку», а он бубнит: «Спасибо», точно эхо — это наша ежедневная, хоть какая-то стабильность.       Изменилось ли что-нибудь? Конечно, нас стабильно мало, а не стало стихийно меньше. Успокоился даже Лашанс, предоставив мне карт-бланш — видимо, нашептал что-то Отец Ужаса из своего отпуска в Пустоте. Теперь он молча пялится в никуда, не реагирует на мои вопросы и просьбы, даже не здоровается, словно обиженная барышня. Я даже рада, что его теперь практически не видно.       Бабетта спрашивает, почему её портрет ещё не висит на стене работников месяца, ведь метод сбора жертв в группы редко, но удачно позволяет сохранить нам драгоценное время. Против её кандидатуры я ничего не имею, но… только пусть сама снимает все портреты Цицерона, которые он вешает без нашего ведома. Попробуй только подойти — пырнуть пытается, а с таким веским доводом не поспоришь.