Soulmate Story Collection

Когда они впервые встретились, Какаши заинтересованно следил за тем, как её левый глаз медленно менял свой цвет с серого на зелёный, под стать яркому весеннему цвету её правого глаза. Как многие говорили, это, в принципе, было незначительным изменением, ведь она даже не отреагировала. Какаши не сказал ничего, лишь пропустил её вперёд и молчаливо шёл следом, намеренно игнорируя. Он хотел встретить своих новых учеников до того, как они узнают, кто их учитель. И он уж точно не планировал становится соулментом одного из них. Ей было двенадцать — ни в какое сравнение с его двадцати шестью, и он немножко ощущал себя грязным стариком. Он знал, что не все отношения соулментов сразу же становятся романтическими, но… он просто не мог подобрать подходящее слово. Словно он мог её испортить. Когда на следующий день он встретил их уже официально, как сенсей команды номер семь, вся школа гудела от новости — Харуно Сакура встретила своего соулмента, только не знала, кто это. Её ситуация была просто неслыханной. Как она могла не увидеть, как глаз её соулмента меняет цвет? Но Сакура, к своему горю, даже не могла вспомнить, когда именно её глаз поменял цвет. Какаши не сказал ни слова, когда они впервые встретились. Они пересеклись на улице как незнакомцы, только и всего. Она лишь немного подняла на него взгляд, не ясно даже, запомнила ли она его как что-то большее, чем очередного шиноби Конохи, и запомнился ли ей этот эпизод в памяти. Наверняка нет. И Какаши был рад. Он решил придерживаться такой тактики. Она была обычной, невинной двенадцатилетней девчонкой и он хотел держать её подальше от своей всепоглощающей тьмы как можно дольше. Шли года и Какаши потерял всех своих учеников. Один их предал, второй бросил, а от третьей, подающей самые большие надежды, Какаши отстранился сам, не давая сладким мечтам слишком укореняться. Многие говорили, что он относился к единственной девочке в своей команде небрежно. Он не мог не признать, что они были правы. Но зато она очень сильно его пугала. Когда он просыпался ночью от кошмаров, единственным его желанием было почувствовать рядом её тёплую успокаивающую чакру. Или услышать её голос, так самозабвенно рассказывающий о всех тех вещах, которые подростки считают значимыми. Он бы никогда не признался сам себе в том, что начал очень сильно полагаться на неё, на ту, кого так сильно старался игнорировать. Он не хотел, что Сакура знала его. Он не хотел, что тени его прошлого оставили шрамы на её бледной коже, чтобы тьма омрачила яркие зелёные глаза. Они не виделись чуть больше двух лет, но когда всё же встретились, она изменилась так, как он не мог себе и представить. Ушли невинность и мягкость. На их место пришли сила и огонь в глазах. В свои шестнадцать Сакура была женщиной, готовой стать прочной основой для шиноби, их фундаментом, нести на своих плечах их тяготы. Какаши как-то внезапно обнаружил себя в тени её славы, греясь лучами солнца, что она излучала. Даже не осознавая этого, она стала той нерушимой опорой, за которую зацепился Какаши как за спасительный круг. Прошла война, принеся с собой многочисленные смерти, и Коноха начала процветать в мире после отстройки. Какаши наблюдал за тем, как она медленно исполняет все свои мечты, становясь той женщиной, на которую хотят ровняться маленькие девочки. Она была красивой и грациозной, сильной духом и телом, умной и дружелюбной. Но не смотря ни на что, всё же в ней виднелся маленький отблеск грусти. Сакура имела два зелёных глаза и никакого соулмента. Наруто получил свой второй голубой глаз в тот день, когда Хината наконец осмелилась посмотреть ему в глаза. Их глаза меняли цвета на истинные и девушка приоткрыла рот от шока, или от счастья. Никто не мог сказать точно тогда. Многие из её школьных друзей нашли своих соулментов во время или после войны. Он наблюдал за тем, как Сакура вожделенно искала своего собственного, но безрезультатно, и ничего не предпринимал. После стольких лет, что ему вообще следовало бы сказать? Даже спустя года, когда его чувство дружбы стало чем-то более глубоким, он всё ещё не мог признать правду. В конце концов решение было принято не им. Быть Хокаге считалось почетным, но не отнимало кучи недостатков. Многие считали, что жить во Дворце Хокаге — это крайне престижно. Какаши же видел в этом одни недостатки. Столько пустого места — что ему делать со всем этим свободным пространством? Потребовалось четыре года, чтобы его собственный советник на пару с бывшими учениками смогли как-то его растормошить и уговорили Какаши наконец переехать. Сакура с Наруто даже вызвались помочь ему с переездом, хотя они наверняка хотели удостоверится, что он вообще это сделал. Они не выглядели словно верили в то, что он сделает это по своему желанию. Это не был первый раз, когда они были в его грязной холостяцкой берлоге, но это был первый раз, когда они задержались дольше, чем того требовали попытки растормошить его или вытащить на улицу для очередной неудачной попытки социализации. Они вели себя как любознательные дети, суя свои носы во все углы и щели, стараясь узнать как можно больше о загадочном Хатаке Какаши. Наруто рассматривал все книги, что доставал с полок, и клал их в коробки под ногами, каждый раз вздыхая от их нудного содержания. Какаши, в принципе, не выявил никакого желания говорить ему о том, что добрая половина обложек этих книг фальшивки, что скрывают под собой пошловатые романы на любой вкус и цвет. Сакура же, наоборот, направилась в спальню, решив помочь ему собрать одежду. Он поинтересовался, хочет ли она собрать его нижнее белье, совершенно ничем не примечательное; ему же было лучше, если она сделает это сама. У него совершенно вылетело из головы, что ещё находится в его спальне. Когда розоволосая молодая женщина вышла из спальни с чем-то, смутно напоминающим рамку, в руке, он всё ещё не мог соединить пазл воедино. Он лишь поднял бровь, а его руки по инерции сгребали какие-то свитки с полок. Она развернула рамку фотографией к нему, единственную фотографию команды Минато, что у него осталась, его собственной команды генинов. — Твой левый глаз. Он был зелёным. — глухо произнесла она дрожащим голосом. Какаши бережно положил тарелки из сервиза в коробку. У него появилось непреодолимое желание дотронутся до шрама, пересекающего левую сторону его лица. Конечно же она была права. Он был зелёным до того момента, пока вражеский ниндзя не оставил этот шрам, пересекающий глазницу, и пока он не получил новый глаз, шаринган его друга. И как раз в том сражении с Наруто, когда они бились на войне, шаринган исчез, а глаз вновь обрёл нормальный цвет подстать второму глазу. Никто ничего не спрашивал до сегодняшнего дня, и это всегда удивляло его. Он ни разу не упомянул ни одной живой душе о том, знает ли он кто является его соулментом, ни разу за всё прошедшие года. — Я вспомнила тебя, — объявила Сакура. Наруто посмотрел на неё, потом на него, и удивленно приподнял брови. — Я помню как увидела тебя за день до того, как мы встретили нашего сенсея. Я посмотрела прямо тебе в глаз, а вернувшись домой имела ужа два зелёных глаза взамен зелёного с серым. У тебя сейчас два серых глаза, Какаши. Но у тебя же был один зелёный! — фотография была вышвырнута прямо ему в спину. Какаши молниеносно обернулся и поймал её. Это была единственная фотография трёх самых дорогих ему людей и у него словно сработал рефлекс — не дать ей упасть. — О чём ты говоришь, Сакура-чан? — спросил Наруто, оторвавшись от книжной полки. Сакура смотрела точно в глаза серебряноволосого Хокаге, отвечая: — Разве ты не помнишь, Наруто? — спросила она. — Мой левый глаз был серым пока мы учились в академии. А в один прекрасный день он перестал быть таковым. За день до того, как мы стали командой номер семь, он стал зелёным. Понимание прояснилось на лице Наруто. — М~м, я вспомнил! — Я никогда не знала, когда это случилось. Но я уверена, что я встретила тебя в тот день, Какаши. И ещё, больше не осталось тех, кто знает, какого цвета был твой глаз до того, как ты его лишился. Я никогда не пыталась связать это между собой. Никогда и не думала спрашивать. Неужели ты… — голос Сакуры затих, она не знала как выразить те мысли, что вертелись в её голове. Но Какаши всё равно всё понял. Она хотела спросить, знал ли он всё эти годы, смог ли он связать всё воедино. Какаши с силой вдавил пальцы в рамку с фотографией, а затем бережно отставил её в сторону, присаживаясь на диван позади. Он глубоко вздохнул, борясь с неудобными ощущениями, сковывающими его тело. — Наруто, не мог бы ты оставить нас наедине? — поинтересовался он. Блондин обвинительно ткнул в своего бывшего сенсея указательным пальцем. — Вы и правда её соулмент, Какаши-сенсей?! — воскликнул он. Какаши устало вздохнул. — Не имеет значения, да или же нет, это в любом случае не твоё дело, — теперь уже он сам указал пальцем на дверь. — Я бы хотел немного приватности этому разговору. Выйди. Наруто сузил глаза и с фырканьем принялся возмущаться; ушло ещё несколько подобных попыток, пока он не удалился, хлопнув дверью. Свет, что излучали его яркие глаза, никогда не ослабевал. Он словно заранее предупреждал своего учителя о том, что он не позволит ранить чувства своей сокомандницы и что в случае чего он обещает худшую из худших расправ. Когда они наконец остались одни, взгляд Какаши вновь вернулся к женщине, стоящей в пару шагов от него. Руки Сакуры были сжаты в кулаки, а челюсть с силой сжата. Он буквально мог слышать, как она внутренне спорит сама с собой, готовясь к любому исходу. Очередной глубокий вздох не помог ему успокоиться, но Какаши всё равно начал рассказ: — Ты видела меня в тот день, я тоже это помню. Я помню как смотрел в глаза маленькой девочки, наблюдая за тем, как её глаз медленно меняет цвет с серого на зелёный. Я даже помню как подумал — «Это невозможно». А ты просто прошла мимо, даже ничего не заметив. И я не стал настаивать. — он не мог заставить себя посмотреть в её глаза, вперившись взглядом в её босые ноги. Он сфокусировался на том, как она изредка переминалась с одной на другую. — Значит это правда, — донёсся до него её шёпот. — Ты и правда мой соулмент. Он открыл было рот, но не единого слова не сорвалось с его языка. Ни одно слово не было подходящим к этой ситуации. Скорее всего инстинктивно, он прокряхтел что-то, когда мягкие губы накрыли его собственные, он удивился, почувствовав это даже сквозь маску. Его руки на автомате обвились вокруг талии Сакуры, прижимая её ближе к собственному телу. Она углубила поцелуй прежде чем отстранится, глубоко и часто дыша. Какаши сглотнул слюну, издав глухой звук протеста из-за этого отстранения. У Какаши было всего несколько секунд передышки перед тем, как, точно так же неожиданно как и поцелуй, ему в живот врезался её кулак. — Ты ИДИОТ! Полный ДЕБИЛ! — о да, вот та реакция, что он первоначально ожидал. — Как ты мог скрывать это от меня?! — слёзы скопилось в уголках её глаз, но она не дала им скатиться по щекам. Какаши вздрогнул, наполовину от боли, а наполовину от осознания того факта, что она могла только начать распаляться. — Тебе было двенадцать, — постарался оправдаться Какаши. — А мне было двадцать шесть. Это… ощущалось неправильно. Сакура посмотрела на него, всё ещё сжимая кулак. — Ладно. — проскрипела она сквозь сомкнутые зубы. — Ладно, это я понимаю. Но что дальше? Прошли года! Я взрослая уже много лет! И ты ничего не говорил! Почему?! Под напором её слов его мозг словно выкинул всю информацию, даже отговорки, и выдал первое попавшееся — правду. — Я… Честно, я считал, что тебе будет лучше без меня. — Сакура уставилась на него, приподняв бровь, и он смущенно отвёл взгляд. — Я хотел, чтобы ты была счастлива. Он терпеливо ждал в тишине её новых криков. Когда ладонь похлопала его по макушке, он был удивлён чуть ли не вежливости, с которой этот жест был преподнесён. — Лучше, чем без моего соулмента? Лучше, чем без моей идеальной второй половинки? — её голос звучал не зло, а устало. — Какаши, ты самый большой идиот, самый пустоголовый, немыслимо глупый балбес, которого я встречала в своей жизни. — Скорее всего, — со вздохом ответил он, как вдруг её пальцы приподняли его голову за подбородок и заставили вновь посмотреть ей в глаза. — И я влюбилась в тебя когда мне было девятнадцать. — её голос звучал необыкновенно мягко. Теперь настала очередь Какаши издать неимоверно удивленный звук. — Но ты ведь даже не знала о том, что мы были соулментами! — Да, не знала, но всё равно полюбила. — с улыбкой сказала она. Сразу же после этих слов она вновь поцеловала его. Не имея ни желания, ни возможности для какого-либо протеста, он лишь ответил на поцелуй, прижимая её ещё ближе. Он годами пытался защищать её, не догадываясь о такой очевидной вещи, всё время лежавшей на поверхности. Харуно Сакура не нуждалась ни в чьей защите.