Soulmate Story Collection

В ту же секунду как его клинок пронзает грудь Изуны он осознаёт свою оплошность. Как он ранее не осознавал этого, учитывая десятки общих битв? Теперь же ошибки быть не могло. Его клинок прорезает броню и плоть насквозь, и боль, несравнимо сильней любой, что он испытывал ранее, взрывает в его собственной грудной клетке. Он выдыхает резко, пытается вдохнуть ещё — Учиха находит его глаза своими, с таким же ужасом осознания, пронзившим их одновременно. Падают они тоже синхронно. Разъярённый крик Мадары едва ли затмевает звон в его собственных ушах. Тобирама пытается дотянутся, но даже небольшое расстояние кажется непреодолимым; его рука безуспешно хватается за грязь, окровавленную ранами Изуны. Теми самыми, что оставил он сам. — Пошёл прочь от него! — рычит Мадара, прижимая брата ближе к груди. Тобирама издаёт протестующий хрип, но боль, пульсирующая в теле Изуны, достигает и его. Он судорожно озирается по сторонам, выискивая. — Брат, — зовёт он едва слышно. Хаширама появляется сбоку спустя мгновение, взволнованный до предела. Все на поле боя видели его молниеносный удар, поразивший врага. И никто не видел ни единого ответного выпада. Он цепляется рукой за наплечник брата и хрипит: — Вылечи его. Краем глаза он видит как резко замирает, услышав, Мадара. Кровь Изуны течёт из уголка его приподнятых в лёгкой улыбке губ. Хаширама прекращает искать ранения только для того чтобы заморгать в недоумении, заглянув брату в глаза. — Вылечить кого? С тобой всё хорошо? — Вылечи его. Прошу. — Тобирама прикрывает глаза, игнорируя боль. Эта боль не его, но та, что он нанёс собственными руками, и из-за этого становится тяжелее с ней справляться. — Ему очень больно. — он выдавливает из себя глухой шёпот, сжимая зубы. Желудок бунтует против своего хозяина, перед глазами начинает плыть. Они оба держатся на краю сознания, но долго это продлится не сможет. Ощущается как смерть. Если он позволит Изуне потерять сознание, тот умрёт, он знал это наверняка. Как же ему повезло с братом-медиком. Не утруждая себя вопросами на подобие «Почему?», Хаширама пересел поближе к братьям Учиха, крепко держащим друг друга всего в паре метров. Хаширама всегда был «хорошим братом» в этом смысле — всегда пытался выполнять просьбы даже не понимая их до конца. Мадара осмотрел его с подозрением, но даже «бог разрушений» мог узнать предложенный ему зеленоватый оттенок чакры ирьёнина. Он разрешает Хашираме прислонить свои руки к открытой ране на груди Изуны. Облегчение настолько сильно, что граничит с экстазом, волной прошедшим по им обоим. Тобирама резко вдыхает и прижимает руку туда, где, он практически уверен, должна была бы быть сквозная дыра в его собственной броне. Её там нет, но он всё равно прижимает руку. На всякий случай. Его глаза закрываются и он тихо выдыхает, ощущая как чужая рана медленно закрывается. — Во имя Кагуи, да они же соулмейты! — он не уверен на сто процентов, кто именно это выкрикнул, но уже через несколько секунд шиноби обоих кланов начали улюлюкать и перекрикиваться друг с другом о том, что никак подобного не ожидали. Когда ему уже не настолько сильно хочется опустошить желудок, Тобирама поворачивает голову и приоткрывает глаза. Изуна смотрит на него в ответ. Он выглядит благодарным; то самое выражение, от которого Тобирама отвык с самого детства. Когда боль становится более сносной, он садится, цепляясь пальцами за камни и песок. Изуна сжимает ладони в кулаки. Чакра Хаширамы медленно исчезает и он может уверенно сказать, что работа его брата ещё не закончена. Годами наблюдая за тем как брат лечит людей, он уже давно научился определять, когда эта операция занимает больше чем одну лечебную сессию. Грязное поле боя явно не было лучшим местом для продолжения лечения. Глава клана Сенджу присаживается на одно колено, по его лицу читается надежда; он протягивает руку главе клана Учиха. Мадара склоняет голову, всё ещё крепко прижимая к себе брата, которого мог так легко потерять, если бы вселенная не решила объединить две такие разные души. Изуна пробормотал что-то обнадёживающее, продолжая неотрывно смотреть на того, чей клинок буквально только что пронзил его. Шиноби обоих кланов начали радостно поздравлять друг друга, когда две главы пожали руки — долгожданное провозглашение мира. Тобирама тоже радуется в душе, прилипнув взглядом к тому мужчине, чья боль всё ещё нет-нет, да вспыхивает в его собственной груди. Изуна снова улыбается. И Тобирама улыбается в ответ.