VI. What's your alibi?
16 ноября 2018 г. в 15:49
Изида договаривается встретиться с Майклом на нейтральной территории. А противный Йен Палмер всё смотрит и смотрит через стекло, как Блэквуд довольно улыбается, тянется гибкой кошкой, идёт к Майлзу и зарывается носом в его кудри. Изида чувствует этот полный желчи взгляд и стреляет глазами в ответ, мгновенно парализуя коллегу.
— Если бы мы жили в средние века, Палмер сжёг бы меня на костре только потому, что я женщина, — гудит она Майлзу в макушку. Она так любит его ментоловый шампунь и мягкие кудри.
— Йен просто бесится, что со мной работаешь ты, а не он, — уверяет Майлз.
— Точно, — Изида целует напарника прямо в голову, — у меня встреча за ланчем, так что сегодня давай как-нибудь без моих буррито.
Изида залетает в кафе рядом с участком голодная, как волк. Территория оказалась почти нейтральной. Она видит светлую макушку Майкла за дальним столиком у окна и спешит к нему. Блэквуд падает на диванчик напротив, откинувшись на спинку почти блаженно. Майкл успевает заметить всё: подтянутое тело, кобуру с оружием на правом боку, значок на поясе. И металлический запах её собранных в узел волос. Изида сдувает прядь с лица, на секунду замирает, глазея на сотни отблесков солнца в голубых глазах Майкла. И кто только создаёт этих Антихристов?
— У нас есть час, пока Майлз не забросает меня сообщениями, — говорит она, переведя дыхание. Она вытягивает рукава чёрной водолазки до середины ладоней и подпирает голову руками.
— Зачем тебе апокалипсис? — спрашивает Майкл без предисловий. Он думает об этом с того момента, как Изида начала оказывать посильную помощь. У неё есть всё: работа, дом, любящий отец. С чего бы ей отказываться от жизни вот так вот, по щелчку пальцев? Майкл осторожничает. Он может убить её даже не моргнув, это несомненно. Его тревожит одно — эта чёртова Изида постоянно что-то задевает внутри него. Касается, тянет, отпускает и это что-то продолжает вибрировать, когда её уже давно нет в поле зрения. Майкл понимает — это плохой знак. Предвестник его собственного апокалипсиса.
К их столику подходит дородная Глэдис. Её шоколадная кожа приятно блестит на солнце, а карие глаза глядят с материнской заботой.
— Из, детка, тебе как всегда? — спрашивает она грудным голосом, принимаясь писать в блокноте. Изида кивает.
— Только вместо вина кофе.
— И твой друг?
Изида переводит взгляд на Майка.
— Ему яблочный пирог и кофе, — отвечает Блэквуд за него. Глэдис улыбается кивает и удаляется. — Этот пирог ты запомнишь надолго, поверь мне, — заверяет Изида. Майкл смотрит на неё прямо, со всей возможной жёсткостью. Изида фыркает, переводит взгляд в мутное окно.
— Этот мир гниёт со всех сторон, — говорит она, — в бюро пачками привозят дилеров, торгующих наркотиками и оружием, маньяков, педофилов, убийц, террористов. Кто-то убивает просто так, потому что у него встаёт при виде крови. Кто-то продаёт наркотики детям, а кто-то их насилует. Люди думают, они свободны и могут делать всё, что захотят. Они делят мир на чёрное и белое, на правду и ложь, на правильное и нет. Эти идиоты свято верят, что есть лишь две стороны, они не желают болтаться посередине: либо тьма, либо свет. Здесь всё двулично и мерзко. Мне нужен новый мир, где всё гармонично и разумно. С этим уже всё ясно.
Майкл изучает Изиду, пока та выдаёт ему своё алиби. Её взгляд сосредоточенный, серьёзный, без озорного огонька. Она говорит искренне, даже не пытается лгать. Лэнгдон чувствует это. Только ему невдомёк — нового мира хочет не только Изида, но и все её древние боги.
— Справедливо, — кивает Майкл после недолгого молчания. Изида усмехается. Всё это кажется ей провальной постановкой. Сегодня ночью ей снилась кровь и змеи. Они ползли отовсюду, брызгали в разные стороны.
Глэдис появляется внезапно и вовремя с целым подносом вкуснятины. Изида ведёт носом и заметно веселеет при виде сочащегося стейка на своей тарелке.
— Твой пирог принесу позже, — говорит Глэдис, трогая Изиду за плечо. Та согласно кивает, споро вооружаясь вилкой и ножом.
— Не глазей на пирог, а сразу ешь, пока мороженое не растяло, — со знанием дела говорит Изида Майклу. Тот следует совету и понимает, что она была права во всём: в ядерную зиму ему точно будет не хватать этого пирога.
Майкл пьёт третью кружку кофе, когда Изида принимается за пирог.
— Я весь день копалась во всяких пророчествах и евангелиях, — наконец, выдаёт она свой план, разрезая ножом хрустящую корочку, — у пришествия Иисуса есть ряд знамений. Голод, войны, землетрясения, кровавая луна и падающие звёзды. Если люди получат хотя бы часть — они возопят о втором пришествии и будут ужасно рады.
— Думаешь, никто не ждёт его пришествия и не ищет знаки уже сейчас? — спрашивает Майкл. Изиде нравится его поза: расслабленная, ленивая. — Хочешь, чтобы я устроил шоу, обрушив небо на землю?
— Было бы неплохо, — Изида болтает вилкой в воздухе, но внезапно замирает. — Погоди-ка, а ты прав. Эти дураки лезут в телик и орут о твоём пришествии. Но я знаю, кто может заткнуть им рот и утереть нос Господом Богом их Иисусом. Только тебе придётся пойти со мной — я не умею соблазнять старушек.
Майкл сводит брови к переносице, наклоняет голову в бок. У Изиды внутри щекочет от его взгляда. Она быстро заедает дурацкую щекотку последним куском пирога и запивает кофе. Этого только не хватало.
— Я не хочу никого соблазнять, — говорит Майкл. Изида смотрит в его чистые глаза и совсем ему не верит. Он просто олицетворяет соблазн во всём его уродливом величии.
— Придётся. Моя соседка, миссис Хорнсби, — старой закалки, на молоденьких девочек не ведётся, — Изида поднимается, допивает кофе стоя, отсчитывает несколько купюр. — Глэдис, я тебя люблю. Передай Лесли — он бог пирогов.
Глэдис машет ей из-за стойки.
— Проводишь меня? Заодно расскажу, в чём суть, — спрашивает Изида, когда они выходят из кафе под звон колокольчика. Майкл щурится на солнце, подставляя точёное лицо тёплым лучам.
— Веди, — говорит он, бросая на Изиду взгляд. Она тянет Майкла за собой налево.
— Как ты уже понял, мой отец богат на связи. У него есть знакомый директор телевизионной компании. Пропихнём туда миссис Хорнсби, на одну из этих идиотских передач, — и механизм запущен. За ней в телик полезут сотни религиозных слепцов.
— Пока они будут грызть друг другу глотки, — продолжает Майкл, растягивая губы в улыбке, — строительство убежищ будет завершено.
— Тебе даже не придётся обрушивать небо на землю, — жмёт плечами Изида. — Люди все сделают сами.
Виктора срочно вызывают в Министерство, и ему приходится лететь вечером. Его греет лишь одна мысль — очень скоро всё это кончится. Он оставляет Изиде сотню наставлений, которые она благополучно пропускает мимо ушей. С Антихристом они почти поладили, бояться нечего. Изида не собиралась присягать ему на верность. Ещё в утробе матери её религия была предопределена. Блэквуд видела в Майкле возможного союзника, равного по силе. И когда все это кончится, то они уж как-нибудь договорятся о сферах влияния.
Изида и Майкл решили взять старушку Хорнсби в оборот сегодня вечером. Лэнгдон появляется на пороге квартиры Блэквуд после собрания Кооператива, которое Изида загаданно пропустила. Сегодня дело касалось только денег и смет на текущее строительство. Ничего интересного. Только бизнес.
Изида встречает Майкла уже готовая, в том же, в чем и была. Разве что оружия и значка с ней не было.
— Я договорилась с Мэгги, — говорит она, впуская Лэнгдона внутрь и помогая снять пальто. — Она уже печёт печенье и готовит целую проповедь.
Майкл живо вспоминает жгучую боль от слов священника. Первого убитого им священника. Но теперь он другой. Ни одна молитва не пробьет в нем брешь. Ни одно слово божье не выжжет на нем клеймо.
— Что ты ей сказала? — спрашивает он, когда они спускаются вниз.
— Мы живём во грехе и нам нужен её совет, как лучше предстать перед богом, — говорит Изида, пожимая плечами. Майкл смотрит на неё сверху вниз, молча требуя объяснений. Изида вздыхает.
— Мы собираемся пожениться, но уже переспали до свадьбы, — говорит она, — а её бог этого не одобряет.
Майкл закатывает глаза. Верх изобретательности. Он не успевает ничего возразить — Изида уже звонит в дверь. Миссис Хорнсби открывает её чуть погодя. Блэквуд спохватывается, вовремя хватая Майкла за руку. Лэнгдон дёргается как от удара током. Внутри все вибрирует. Ладонь у Изиды мягкая и горячая.
— Найдётся время поговорить о Господе Боге нашем, миссис Хорнсби? — улыбается Блэквуд и тянет Майкла за собой в самую пучину. Мэгги впивается в гостей маленькими шустрыми глазками, особое внимание уделяя незнакомому Майклу.
— Не богохульствуй, Изида, — ворчит она, впуская их внутрь. В квартире приятно пахнет чистотой и свежей выпечкой. — Представь своего молодого человека, — просит она, поправляя узкие очки.
— Майкл, — сам представляется Лэнгдон, дарит хозяйке тёплую улыбку. Он тянет к ней широко раскрытую ладонь. Старушка смотрит на неё с недоверием.
— Меня не соблазнить, мистер, — сурово говорит она и просит их в гостиную. Изида тянется к Майклу, горячо шепча на ухо:
— Мне перевернуть кресты? Ну, на всякий случай.
Майкл усмехается, качая головой. Он может спокойно войти в любую церковь господню и выйти из неё совершенно невредимым. Ведь бог и дьявол равны. Кто сказал, что все божественное вредит дьяволу? Дьявол умён. Он знает, куда бить бога.