Cor Leonis

25 сентября, Регулус, Лондон       Последующие недели пролетели незаметно: поочерёдные дежурства у министерства под мантией-невидимкой, отслеживание кадровых перестановок в министерстве с помощью «Ежедневного пророка», сбор разношёрстных слухов во время вылазок под оборотным зельем в Лютный переулок.       Жить вместе оказалось легко. Кричер с удовольствием взял на себя заботу о нашей разношёрстной компании, каждый вечер встречая изысканным ужином в преобразившейся после уборки кухне, что немного поднимало настроение на фоне сгущающихся туч.       В середине сентября «Ежедневный пророк» опубликовал статью о назначении Северуса Снейпа директором Хогвартса. О кадровых перестановках, как правило, сообщалось до начала учебного года, но Волан-де-Морт, понимая, что никто с распростертыми объятиями пожирателей в замке не примет, вероятно, решил дождаться прибытия студентов в Хогвартс. После начала учебного года даже самые смелые волшебники не решились протестовать указу нового правительства и забрать детей домой. Оставалось лишь надеяться, что студенты из магических семей в замке будут в безопасности.       Маглорождённым волшебникам повезло меньше — их исключили из Хогвартса и весь месяц вызывали в министерство для проверки статуса крови. Чем эти вызовы заканчивались не знал никто, однако после ни юных, ни взрослых волшебников никто не видел, что не вселяло оптимизма.       Несколько раз в гости наведывалась Нимфадора, огорошившая новостью о предстоящем рождении наследника, собственно большая часть полезных новостей из министерства исходила от неё. Я ждал появления наблюдателей на Гриммо — в конце концов, Северус знал, что орден собирался здесь, и логично предположить, что рано или поздно Гарри сюда вернётся. К тому же он своими глазами видел меня в ночь убийства Дамблдора и мог отправить по следу Волан-де-Морта. Но шли дни, а в сквере напротив никого не наблюдалось, и это… нервировало.       За неопределённостью в поведении Северуса скрывалась тайна, которую я не мог разгадать. Очевидно, он предал светлую сторону — я видел смерть Дамблдора от его руки, но в произошедшем на астрономической башне было что-то неправильное.       Казалось, я ошибочно сконцентрировался на белом кролике, в то время как фокусник, пользуясь моментом, проворачивал настоящие манипуляции в шляпе, из которой этот кролик появился. Но кто разыгрывал шахматную партию? Дамблдор? Или это дело рук Волан-де-Морта? Загадка лояльности старого друга не давала покоя, и как только медальон будет в наших руках, следовало взяться за тайны Северуса Снейпа.       Время утекало, словно вода сквозь пальцы: по утрам мы с Гарри или Рональдом дежурили у входа в министерство. После обеда мы с Рональдом по очереди навещали Лютный. Не то чтобы Гарри не хотел присоединиться, но его удалось уговорить ограничиться министерством и он нехотя прислушался к голосу разума.       Гермиона чаще оставалась дома и занималась анализом поступающей информации, пытаясь вычислить сотрудников, которых мы смогли бы заменить. Проблема заключалась в том, что пойти хотели все, а незаметно подменить четырёх волшебников было непросто. Как и предсказывала Гермиона, Гарри наотрез отказался остаться в стороне.       В конце концов удалось выследить дежурного волшебника, регистрирующего посетителей в атриуме — заменив его, Гарри мог участвовать в вылазке, но при этом находиться в близости от каминов и попытаться уйти в случае разоблачения.       Энтони Шеффилд был не особо талантливым полукровкой с Хаффлпаффа, который несколько лет назад окончил Хогвартс. Он жил в магловском районе неподалёку от министерства и ходил на работу пешком, что существенно упрощало задачу по его подмене.       Сложность заключалась в том, что его смена начиналась на час раньше рабочего дня остальных сотрудников и длилась двенадцать часов. Подразумевалось, что Гарри должен незаметно выпить дополнительную порцию оборотного зелья, в случае если пребывание в министерстве затянется больше чем на час, а также найти способ покинуть пост прямо в разгар рабочего дня, когда мы закончим.       Гермионе предстояло преобразиться в Муфалду Хмелкирк — неприметную сотрудницу сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Она появлялась на работе несколько раньше других, аппарируя в безлюдный тупик неподалёку от входа в министерство, поэтому у нас в запасе было время на то, чтобы заменить её Гермионой.       Я выбрал образ Реджинальда Кроткотта — боязливого невысокого волшебника, работающего в отделе магического хозяйства. По долгу службы он ежедневно обходил практически все этажи, что могло помочь в поисках ценной информации. Помня слова Нимфадоры о блэковской манере держаться, я предпочёл сотрудника, который в течение дня ни с кем не общался, сосредоточившись на наведении порядка. На Кроткотта окружающие не обращали внимания, но у него имелись ключи от всех дверей.       Самая сложная роль досталась Рональду — ему предстояло стать Альбертом Ранкорном. Чистокровный, лояльный новому правительству, не так давно получил должность по выявлению маглорождённых среди сотрудников министерства. Он обладал определённым влиянием и единственный из выбранных волшебников хорошо общался с Долорес Амбридж, так что появление рядом с её кабинетом не показалось бы окружающим подозрительным.       Учитывая мою манеру держаться, роль Ранкорна следовало взять на себя, но у меня была цель, для которой Кроткотт подходил больше. С тех пор как Рональд высказал опасения о том, что в руках пожирателей оказались тысячи папок с адресами волшебников, меня не оставляла мысль об изъятии национальной магической картотеки. Это не было главной целью (откровенно говоря, я ни с кем не делился безумной идеей), но в случае если появится шанс — почему бы не оставить пожирателей в дураках?       Несмотря на тщательную подготовку, сомнения одолевали всех. В случае неудачи реальный шанс выбраться был только у Гарри — и то, если прислушается к голосу разума и воспользуется камином, вместо того, чтобы спасать остальных (в чём я сильно сомневался). Но других вариантов не было, поэтому в последнюю неделю сентября мы наконец отправились в министерство.       Осень выдалась необычайно сухой и тёплой, в сквере неподалёку от Гриммо шуршащим ковром укладывались на землю разноцветные листья. В такую погоду я предпочёл бы наслаждаться ароматным глинтвейном и жарить каштаны в компании Гермионы где-нибудь на берегу озера, но реальность диктовала свои условия.       Мы по очереди покинули особняк. Гарри и Гермиона ушли ранним утром. Пока он под личиной Шеффилда заступал на дежурство, Гермионе предстояло взять на себя заботу о настоящем Шеффилде.       Мы с Роном покинули Гриммо чуть позже. Добравшись до заброшенного склада, что находился неподалёку от тупика для аппарации министерских служащих, мы увидели связанных Шеффилда и Хмелкирк, лежащих без сознания. — Напиток живой смерти, — сказала Гермиона тонким незнакомым голосом, нервно одёргивая серую мантию. — Гарри отправился на дежурство, как и запланировано. — Чистая работа, — одобрительно кивнул Рональд. — Наша очередь.       Он набросил на плечи мантию-невидимку, которая осталась у него для проникновения в кабинет Амбридж, и вышел на улицу. Наложив чары невидимости я последовал за ним, и вскоре к двум спящим волшебникам присоединились Кроткотт и Ранкорн, оказавшийся ещё крупнее, чем я предполагал.       Поморщившись, Рональд глотнул оборотное зелье, мгновенно вытягиваясь, расширяясь в плечах и обрастая густой бородой. — Выглядишь ужасно, — пробормотала Гермиона, рассматривая «Ранкорна». — Хороше же, — пробасил Рональд и сам вздрогнул от нового голоса.       Несколькими взмахами палочки она привела в порядок его одежду. Я же, напротив, уменьшился и тяжко вздохнул, подгоняя по размеру тёмно-синюю мантию коротышки Кроткотта. — Возьмите жетоны, — сказала Гермиона, беззастенчиво вытащившая золотистые монеты с тиснёнными буквами «ММ» из сумочки Муфалды вместе с удостоверением и парой личных вещей. — И помните о времени!       Определённо, энтузиазма от писклявого голоса Кроткотта я не испытывал.       Из переулка Ранкорн и Муфалда вышли вместе. Я держался чуть позади, понимая, что в реальности Кроткотт едва ли дружески болтал с Ранкорном по дороге на работу. По тротуару двигалось столпотворение волшебников, направляющихся к кованой чёрной ограде, за которой виднелись две лестницы, спускающиеся к обшарпанным деревянным дверям. На одной из них была выведена буква «М», на другой «Ж» и здесь нам пришлось разделиться: Гермиона засеменила вниз по дамской лестнице, Рональд и я втиснулись в очередь мужчин, спускавшихся в обычный с виду общественный туалет. — Утро, Редж!       При звуке «собственного» имени я вздрогнул и нервно улыбнулся незнакомому волшебнику, вставлявшему золотой жетон в прорезь на двери кабинки. — Дожили! Добираться до работы подобным образом! Кого они надеются поймать? Гарри Поттера?       Он довольно рассмеялся собственной шутке, правда, смех тут же угас под тяжёлым взглядом стоящего рядом «Ранкорна».       Мы с Рональдом вошли в кабинки, расположенные по соседству. При звуке смываемой воды я поморщился — они действительно вынудили сотрудников министерства магии добираться на работу, используя общественный унитаз?       Ошалелое лицо Рональда внезапно возникло над перегородкой. — Нам что, нужно смыть себя? — прошептал он. — Похоже на то, — ответил я и аккуратно встал в слив.       Судя по тому, что ноги остались сухими, всё шло как надо. Зажмурившись от отвращения, я что есть силы дёрнул за висящую напротив цепочку, и пролетев через узкий тёмный тоннель, выкатился из камина в министерстве.       Осмотревшись, я убедился в том, что детские воспоминания не подвели: камины справа от меня предназначались для входа и заканчивались конторкой дежурного, за которой регистрировал прибывающих на работу охранник. Через камины с левой стороны волшебники покидали министерство, и сейчас они, как и ожидалось, были пусты. За спиной дежурного охранника раскинулся атриум, казавшийся просторнее, чем я помнил. На противоположной стороне виднелись решетчатые дверцы лифтов, в направлении которых медленно двигалась толпа волшебников.       Когда настала моя очередь, я медленно протянул охраннику замаскированную волшебную палочку* и робко произнёс: — Погодка что надо, но к выходным обещали дождь. — Прогнозам магического бюро верить нельзя, — равнодушно сказал охранник, мимоходом забыв положить мою палочку в распознавательный аппарат, но я отметил промелькнувшие в его глазах искры.       Это был Гарри, и пока всё шло по плану. Дальше за мной произнесли свои кодовые фразы «Ранкорн» и «Муфалда», и мы медленно пошли в сторону лифтов.       На полпути Гермиона внезапно остановилась, и я увидел её поражённый взгляд, направленный на массивную статую из чёрного камня, возведённую на месте, где как я помнил, раньше бил фонтан.       Устрашающее изваяние волшебника и волшебницы в элегантных мантиях, сидящих на кургане из человеческих тел: обнажённых мужчин, женщин и детей с глупыми уродливыми лицами. Тела маглов (без сомнения, то были они) переплелись между собой, образуя своего рода трон, откуда волшебники свысока взирали на снующих туда-сюда чиновников. Под ними сияла огромная надпись: МАГИЯ-СИЛА. — Маглы… — печально покачала головой Гермиона. — На положенном, по мнению министерства, месте…       В ответ я аккуратно дотронулся до чужой, но по-прежнему мягкой ладони. Через секунду она глубоко вздохнула и продолжила двигаться вперёд. Добравшись до лифтов, мы едва успели войти в пустую кабину, как совсем рядом раздался рассерженный крик: «Кроткотт!».       Прямо перед нами материализовалась массивная фигура волшебника, лишившая кого-либо из очереди возможности зайти в лифт. Несмотря на многочисленные морщины на грубом лице и поредевшие светлые волосы, я сразу же узнал постаревшего Корбана Яксли, который после захвата министерства возглавлял отдел магического правопорядка. — Я дважды направлял запрос, Кроткотт, но в моём кабинете по-прежнему льёт дождь.       При звуке разгневанного голоса толпа, стоявшая за Яксли, внезапно уменьшилась, а оставшиеся волшебники синхронно опустили головы. — Собираетесь что-нибудь предпринять?       Следовало опустить голову — напуганный Кроткотт так и сделал бы, но неожиданно мне стало смешно — грозный пожиратель смерти не в состоянии справиться с дождём в собственном кабинете. Видимо, что-то промелькнуло в моих глазах, потому что Яксли поражённо замер, а затем вкрадчиво произнёс: — Вы осознаёте, что я направляюсь в зал заседаний, где вскоре будут допрашивать вашу жену? И если бы мою супругу обвинили в грязнокровии, — хотя, разумеется, женщину, которую я выбрал, даже заподозрить в подобной гадости невозможно, а главе отдела магического правопорядка требовалась услуга, я бы из кожи лез, чтобы её оказать. Вы понимаете меня, Кроткотт? — Да… сэр.       На этот раз я пристыжено отвёл взгляд при мысли о том, что несчастной женщине придётся проходить допросы в одиночестве — ибо по нашей вине её муж именно сегодня не попал на работу. — Тогда займитесь делом, иначе статус крови вашей жены вызовет ещё большие сомнения, чем они есть сейчас! — рявкнул Яксли и тут же перевёл взгляд на застывшую рядом Гермиону. — Муфалда, если поможете Долорес с протоколом, начнём прямо сейчас, — в голос вернулась сдержанность и крохотная толика уважения, высказанная коллеге, которая могла быть полезна. — Целых десять подозреваемых на сегодня и среди них жена сотрудника… — он бросил в мою сторону презрительный взгляд. — Ступайте в десятый зал, там найдёте всё необходимое. — Хорошо, — тонким голосом ответила Гермиона, и словно по волшебству золотистая решётка захлопнулась, отправляя лифт в путешествие по извилистым тоннелям. — Регулус… — испуганно прошептал Рональд, что довольно комично смотрелось в обличье «Ранкорна». — Что нам делать? Если ты не починишь кабинет Яксли, твоя жена… — Возьми себя в руки, Рональд, — твёрдо сказала Гермиона. — У Регулуса нет жены, и с дождём он сейчас же разберётся. Лучше сосредоточься на кабинете Амбридж, пока она торчит в зале заседаний.       Неожиданно лифт остановился, и бесплотный женский голос объявил: «Уровень первый. Министр магии и вспомогательный персонал».       Когда золотистая решётка отъехала в сторону, Гермиона подтолкнула Рональда в спину и прошептала: «Как закончишь, найди причину спуститься в атриум и жди нас неподалёку от Гарри».       Лифт вновь двинулся по извилистому маршруту. — Я разберусь с кабинетом Яксли и заберу тебя из зала заседаний.       Беспокойство за Гермиону не позволяло оставить её одну в компании Амбридж и Яксли. — Это слишком опасно, если жену Кроткотта осудят, тебя могут забрать в Азкабан за компанию… — Если Амбридж носит медальон, одной тебе его не забрать. Вдвоём больше шансов выбраться.       Она неохотно кивнула, и я знал причину сомнений — заседания наверняка проходили в присутствии дементоров, а я был единственным, кто так и не смог вызвать патронуса. Но я мог обезоружить Яксли и Амбридж, что позволило бы ей позаботиться о дементорах.       Наконец лифт остановился, и тот же неосязаемый голос произнёс: «Отдел обеспечения магического правопорядка». — Удачи! — шепнула Гермиона и легонько сжала мою ладонь, прежде чем я наконец вышел из лифта.       Я очутился в узком плохо освещённом коридоре, на каждой стороне которого расположились безликие тёмные двери. Звук шагов по плиточному полу эхом отдавался от мрачных чёрных стен.       Миновав штаб-квартиру Визенгамота, где когда-то бывал с отцом, я прошёл мимо сектора борьбы с неправомерным использованием магии и очутился напротив двери с тиснёной табличкой: «Глава отдела магического правопорядка. Корбан Яксли».       В кабинете царил полумрак: единственное окно напротив входной двери завешено тяжёлыми бархатными шторами, лампа парящая над потолком, почти погасла из-за непрекращающегося ливня. Массивный стол из тёмного дерева, заваленный исписанными пергаментами и открытые стеллажи с разномастными папками накрыты волшебным куполом — только это и спасало их от моросящего дождя, что, казалось, лился прямо из потолка.       Использовав Импервиус я бегло прошёлся взглядом по папкам: подшивки судебных заседаний, сборники законов, акты международного сотрудничества. А вот неприметная ниша, справа от входа оказалась находкой: резной шкаф из тёмного дерева, окутанный мерцающим плетением, едва заметно искрился от силы наложенных заклинаний. При свете дня лёгкое свечение едва ли бросалось в глаза, но в тёмном кабинете оно буквально притягивало взгляд.       Сосредоточившись, я начал методично бросать в сияющую паутину отпирающие заклинания. Добравшись до разделов самой тёмной магии, что я только знал, и не увидев на защитных чарах ни трещины, пришлось признать — магическая картотека оказалась защищена на совесть. — Когда тёмная магия столь очевидно бессильна, следует использовать силу ей противоположную, — раздался высокомерный скучающий голос.       Вскинув палочку я резко обернулся, но в кабинете по-прежнему было пусто. А потом совсем рядом раздалось негромкое покашливание, и я понял, что смотрю на ухмыляющийся портрет Финеаса Найджелуса Блэка, которого в последний раз видел в гостиной своего дома несколько дней назад. — Мандрагору вам в уши, Финеас, что вы здесь делаете? — Гриффиндорские недотёпы конечно не заподозрили, что у вас есть собственные интересы в министерстве, — укоризненно ответил Финеас, покачав головой. — Но некоторые из нас ещё в состоянии использовать голову по назначению… и как всегда, я был прав, — он так и лучился самодовольством. — Вы не упоминали, что в министерстве есть ваш портрет, это знаете ли, существенно упростило бы задачу по добыче информации! — огрызнулся я. — Что планируете делать теперь, побежите звать на помощь?       Несносный старик умел действовать на нервы, и хотя он явно предпочитал меня Сириусу, его осведомлённость совершенно не радовала. Я знал, что портреты членов семьи связаны особой магией, и он не сможет поделиться с врагами информацией, способной мне навредить, но слизеринцы всегда умели обходить подобные запреты, поэтому следовало держать ухо востро. — Я никому не скажу, — он оскорблённо задрал скрытый под пышной бородой подбородок. — Это дело семейное, а вы всё же Блэк, хотя весьма непутёвый… Более того, я могу вам помочь. — И что вам это даст?       Он мог часами рассказывать о важности дел семейных, но я хорошо знал слизеринцев, за каждым действием которых скрывался собственный мотив. — Скажем так, у меня есть личные счёты с действующей властью, — не стал отпираться Финеас. — Не хотелось бы способствовать возвышению самозваного лорда-полукровки, истребляющего древние чистокровные семьи.       Звучало высокомерно, но достаточно логично для Блэка. — Так что вы имели ввиду, намекая на светлую магию? Какое отношение она имеет к защитным чарам? — Напрямую магия — никакого, но вот намерение… — лукаво ухмыльнулся Блэк. — Используя тёмную магию, вы демонстрируете агрессивность ваших намерений, а значит…       Звучало до боли знакомо… В одном из трактатов, написанных дальним предком, я встречал упоминание об этом… — Заклинание чистого намерения! И вы правда предполагаете, что оно снимет защитные чары? — Не попробуете — не узнаете, — философски заметил Финеас, смахивая несуществующую пылинку с нарисованного рукава.       Стоило ли верить старику? В целом, заклинание помнилось весьма безобидным, хотя нельзя сказать, что я был экспертом в светлой магии, но едва ли она могла быть хуже тёмной, не так ли?       Кроме того, я исчерпал собственные идеи, поэтому сосредоточился на мысли о том, что не собираюсь использовать документы с корыстными целями, а лишь защитить их. — Prosit animus purus! *       Белоснежный луч вырвался из кончика палочки и, коснувшись мерцающего плетения, заструился по нему, а потом внезапно исчез. Затем нехотя погасли защитные чары, и я с удивлением протянул руку и открыл дверцу шкафа. — Прекрасно! — довольный голос Финеаса вернул меня в реальность. — А теперь, я посоветовал бы воспользоваться манящими чарами и призвать коробку, что стоит в нижнем левом углу — там собрана информация о ваших любимых грязнокровках.       Проигнорировав режущее слух слово, я мысленно призвал коробку и вдруг осознал, почему старик так пристально наблюдал за таким ординарным действием, как манящие чары. — Вы кажется забыли сказать, что в случае неудачи я лишился бы магии!       Казалось, из лёгких пропал воздух, отчего фраза прозвучала едва слышно. К чёрту эту светлую магию, если от одного несчастного заклинания можно лишиться всех своих способностей! — Ignorantia non est argumentum*, — равнодушно пожал плечами Финеас. — Порой светлые заклинания и волшебники намного коварнее тёмных, Регулус, помните об этом, — не говоря ни слова больше, он покинул портрет.       Восстановив самообладание с помощью окклюменции — сердиться на старика не имело смысла, а о его прозрачном намёке стоило подумать позже, я заглянул в коробку и увидел лежащую сверху папку со знакомым именем. Гермиона Джин Грейнджер; Статус крови: магловский выродок; Родители: Джон Грейнджер — магл; Джин Грейнджер — магл. Местонахождение — неизвестно (с наблюдательной целью на дом наложены оповещающие чары); Примечание: находится в сговоре с Нежелательным лицом номер один (также известным как Гарри Поттер); Статус безопасности: особо опасна, местонахождение неизвестно.       Безудержный гнев вспыхнул где-то в груди при виде этих безликих, уродливых строчек, сухо описывающих Гермиону. И папок, подобных этой, были сотни. Где-то там наверняка лежало дело Теда Тонкса, и если бы семья моей кузины не переехала в особняк дяди Альфарда до захвата министерства, он сейчас сидел бы рядом с женой Кроткотта и ожидал слушания по поводу статуса своей крови.       Слизеринец во мне понимал, что забирать документы подобного толка из министерства это не кража, а настоящее государственное преступление, но сумасшедший гриффиндорец твердил, что, по крайней мере, я не воспользуюсь этой информацией в дурных целях.       Как это водилось в последние месяцы, гриффиндорец победил, и спустя минуту я укладывал уменьшенные папки в свой нагрудный мешочек. В шкафу всё ещё оставались папки чистокровных волшебников, остановившись на букве «Б», я нашёл собственное имя: Регулус Арктурус Блэк; Статус крови: чистокровный из благородного дома Блэков; Родители: Орион Блэк — чистокровный из благородного дома Блэков; Вальбурга Блэк — чистокровная из благородного дома Блэков; Местонахождение — неизвестно, объявлен пропавшим без вести по заявлению Вальбурги Блэк в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году; Примечание: включён в список завещателей Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора после смерти последнего в одна тысяча девятьсот девяносто седьмом году. По причине отсутствия информации о местонахождении Регулуса Арктуруса Блэка выполнить последнюю волю завещателя не представлялось возможным (за подписью Руфуса Скримджера); Статус безопасности: не установлен, местонахождение неизвестно.       Значит, Скримджер умолчал о допросе с сывороткой правды. Почему? Не успел или сделал одолжение перед смертью? Как бы то ни было, новость была отличной, даже если Яксли и заглядывал сюда, ничего интересного, помимо эксцентричной последней воли Дамблдора, он не нашёл.       Я не знал, почему мысль о публичном возвращении вызывала панику. Боялся ли я преследования Волан-де-Морта? В некотором смысле — да, но я также понимал, что рано или поздно столкнусь с ним. Скорее, дело было в крестражах. Хотя между днём, когда я одолжил ему Кричера и днём, когда отправился за медальоном, прошло несколько месяцев, изощрённый слизеринский ум мог найти взаимосвязь между двумя событиями. И какой будет реакция предсказать невозможно, поэтому следовало держать моё появление в секрете так долго, как только получится.       Оставшиеся папки перекочевали в мой мешочек, и как только я закрыл дверцу пустого шкафа, защитные чары восстановились, словно продолжали оберегать самую ценную информацию министерства магии.       Времени на наведение порядка не оставалось, поэтому я обновил Импервиус и запечатал кабинет, чтобы моё присутствие обнаружилось как можно позже. После очередной порции оборотного зелья я направился в зал заседаний — пришло время забрать Гермиону.       В лифте не повезло наткнуться на изучающего документы Персиваля Уизли, который, соизволив оторваться от свитка, строгим голосом произнёс: — Заседание по делу миссис Кроткотт вот-вот начнётся в десятом зале, вам следовало бы присутствовать для дачи показаний. — Туда я и направляюсь, разбирался с дождём в кабинете мистера Яксли, — негромко ответил я, стараясь выглядеть испуганным, что смягчило его упрекающий взгляд. — У вас есть пять минут, ещё можете успеть, — кивнул он нажав на кнопку своего этажа.       Золотистая решётка захлопнулась за спиной, лифт скрылся из виду, оставляя меня в одиночестве на нижнем уровне министерства.       Я быстро прошёл мимо неприметной двери, ведущей в отдел тайн, на которую даже смотреть не хотелось при мысли о том, что где-то там стояла арка, оборвавшая жизнь Сириуса. Миновав узкий тёмный коридор, я увидел дверь, за которой обнаружилась узкая лестница. Спускаясь, я обдумывал, как вызволить Гермиону — скорее всего она находилась на виду всё это время и едва ли приняла дополнительную порцию зелья, значит совсем скоро примет настоящий облик, что в присутствии Амбридж и Яксли стало бы настоящей катастрофой.       Погрузившись в собственные мысли, я не сразу заметил, что температура снизилась. Ощущение безнадёжности медленно закрадывалось в душу. Внезапно стало казаться, что выхода из министерства нет, да и затея прийти сюда была чистейшей воды безумием.       За углом взору открылась жуткая картина: узкий коридор, ведущий к залу суда был заполнен высокими призрачными фигурами в тёмных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Ожидающие своей очереди маглорождённые волшебники сидели на скамьях, тесно прижавшись друг к другу и опустив глаза.       Дементоры парили по коридору, исключая малейшую возможность побега, и на секунду мне показалось, что они вот-вот набросятся, распознав обман.       Даже сквозь мантию я чувствовал, как заледенели руки; с каждым выдохом изо рта вырывалось облачко пара. Проведя юность среди пожирателей, я немало узнал о дементорах, но каждая изученная мысль испарилась при их непосредственной близости.       Следовало взять себя в руки. Я — невзрачный Реджинальд Кроткотт. Мне просто нужно пройти мимо и попасть в зал заседаний, где допрашивают жену.       Едва волоча ноги, я шёл сквозь коридор из чёрных балахонов, вокруг которых клубилась аура смерти. Сам Волан-де-Морт в этот момент не смог бы напугать меня сильнее этих тварей. Наконец я достиг закопчённой массивной двери и, резко распахнув её, практически ввалился внутрь.       Я очутился в тускло освещённом зале со стенами, выложенными из грубого камня. Под потолком клубился чёрный дым, однако присмотревшись, я с содроганием понял, что это дементоры. Несколько факелов, развешанных по стенам, едва теплились, скамьи амфитеатром расходились от центра зала до самого верха. Впрочем, зрителей этого ужасного судебного процесса не наблюдалось.       На единственной занятой скамье сидели Амбридж, Гермиона, к счастью, всё ещё находившаяся в облике Муфалды, и вальяжно развалившийся Яксли. Очевидно, зрелище доставляло ему искреннее удовольствие. Прямо перед судьями по помосту разгуливал мерцающий кот, и я догадался, что это патронус Амбридж, защищающий судей от пагубного влияния дементоров. Очевидно, Амбридж находилась в своей стихии и была счастлива — урчащий кот практически ослеплял серебристым сиянием.       В центре зала стояло кресло, на котором, скованная цепями, сидела бледная заплаканная женщина. При моём появлении она воспряла духом и выдавила слабую улыбку. Я медленно подошёл к креслу, ожидая пока оставшиеся волшебники заметят моё присутствие. — Отлично, отлично, — довольно произнесла Амбридж, потирая пухлые руки. — Внесите в протокол, что для дачи показаний вызывается муж обвиняемой, Реджинальд Кроткотт…       Она говорила что-то, но я пропустил слова мимо ушей при виде Гермионы, взглядом пытающейся мне что-то сказать. Она что есть силы вращала глазами, то и дело указывая на Амбридж, и я понял, что загадочное послание связано с жабоподобной волшебницей.       Продолжая разглагольствовать о недопустимости союзов с грязнокровками, Амбридж активно размахивала руками; из-под ворота розовой блузки внезапно выскользнула массивная серебристая цепочка с медальоном Салазара Слизерина. — Прошу вас занять место свидетеля, — тем временем промурлыкала Амбридж. — Петрификус тоталус!       Даже не думая двигаться с места, я негромко произнёс заклинание. Спустя секунду не ожидавший подвоха Яксли рухнул вниз лицом. — Что вы себе позволяете! — завопила Амбридж, взмахивая палочкой, но была тут же выведена из строя Гермионой, которая спешно создавала копию медальона и снимала с шеи бесчувственной Амбридж крестраж. — Инкарцеро! — толстые верёвки обвили тело обездвиженного Яксли и бессознательную Амбридж. — Рилашио!       Ошарашенная жена Кроткотта соскочила с кресла, растирая руки и испуганно оглядываясь вокруг. — Редж, что ты наделал? — Нужно уходить!       Гермиона оказалась рядом, спешно сделав глоток оборотного зелья из маленького флакона. Глядя на облачко пара, вырвавшееся из её рта, я осознал, что температура воздуха стремительно падает. Мерцающий патронус Амбридж исчез, и, словно ожидающие своего часа, дементоры тёмным облаком обрушились на нас.       По каменному полу змеились морозные трещины, ледяной воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе. Чёрные фигуры безмолвно обступали, из-под широких рукавов виднелись покрытые струпьями конечности, болезненно напоминавшие инферналов. Запах разложения затуманил сознание, всё вокруг подёрнулось лёгкой дымкой. — Гермиона, патронус!       Словно во сне я видел, как она раз за разом вскидывала палочку, но струйки лёгкого серебристого дыма рассеивались так же быстро, как появлялись. — Не получается…       Дрожащий голос лучше любых криков говорил об отчаянии. Вероятно, учуяв опасность от единственной волшебницы, пытавшейся оказать сопротивление, дементоры двинулись по направлению к ней, и я тут же почувствовал, как проясняется сознание.       Гермиона оказалась в ловушке. Один из чёрных балахонов подлетел ближе и медленно приподнял её подбородок уродливой гниющей кистью. Отшатнувшись, она пронзительно закричала, но дементор не отпускал руки, и вскоре в районе её губ появился едва заметный золотистый свет, плывущий ему навстречу.       Душа Гермионы покидала тело, и при виде этой чудовищной картины я почувствовал неукротимый гнев. Подобно огненной лаве ярость зародилась где-то в области сердца и стремительно растеклась по телу.       Я вспомнил звонкий смех; пушистые волосы, щекотавшие лицо в тот единственный раз, что она обняла меня; аромат фрезий и искры веселья в тёмных глазах. Это чудовище пыталось лишить души мою Гермиону.       Призвав на помощь память о чудесных моментах, впервые позволив себе чувствовать, а не сомневаться, я вскинул палочку и вложил в неё всю силу любви, что текла через меня словно бушующая река: — Экспекто патронум!       И изумлённо замер при виде вырвавшегося на волю сияющего льва, яростно бросившегося на защиту Гермионы. Спустя несколько секунд дементоры обратились в бегство. — Вы не Редж! Куда вы дели моего мужа? — ахнула миссис Кроткотт, хватаясь за мой рукав. — Империо! Вы покинете министерство и по этому адресу найдёте четырёх связанных человек, среди которых ваш муж. Освободите только его и уезжайте из страны — иначе попадёте в Азкабан, вы поняли меня?       Я вытащил из кармана мантии маленький клочок пергамента и спешно нацарапал несколько строк. — Покинуть министерство, освободить Реджа, уехать из страны, — послушно кивнула она. — Гермиона, ты в порядке?       Разобравшись с женой Кроткотта, я сосредоточился на Гермионе. Даже после приёма восстанавливающего зелья она была очень бледна, и я пожалел, что никто из нас не догадался взять с собой шоколад. — Благодаря тебе — да. Так что там насчёт Гриффиндора?       Несмотря на слабость, при виде патронуса-льва, гордо разгуливающего вокруг, лукавая улыбка появилась на её лице. На что я лишь закатил глаза, с облегчением вздохнув при виде способности шутить. — Похоже, дементоры всё же повлияли на твой разум. Уходим! Акцио палочка миссис Кроткотт.       Из коробки на помосте показалась тонкая белоснежная палочка, тут же переданная владелице. Мы покинули зал заседаний. Сияющий лев освещал путь, пока Гермиона спешно информировала ожидающих снаружи людей о том, что министерство сменило курс, и им следует как можно скорее покинуть страну.       Группа маглорождённых волшебников вслед за нами поднялась по лестнице, пересекла коридор, к счастью, оказавшийся пустым, и рассредоточилась по лифтам. Вдруг раздался звон, и встревоженный женский голос произнёс: «Проникновение в министерство. Код красный. Перекрыть камины, перекрыть этажи, начать проверку». — Кто-то попался! — взволнованно сказала Гермиона. — Не имеет значения, мы договаривались, что тот, кто сможет уйти — уйдёт! — Но Рональд…       В этот момент дверь лифта открылась, и внутрь ввалился ошалевший Ранкорн. — Пора делать ноги! Едва выбрался из логова Амбридж, кажется, кто-то обокрал кабинет главы магического правопорядка! — Ничего не хочешь рассказать? — Гермиона подозрительно сощурила глаза, но я лишь покачал головой — сейчас было не до этого. — Когда мы спустимся, ты должен приказать открыть камины, — сказал я Рональду. — Тебя едва ли заподозрят, нужно этим воспользоваться, но времени мало, и ты должен быть чертовски убедительным!       Он кивнул, и мне показалось, что даже сквозь обличье Ранкорна, я вижу его сосредоточенное веснушчатое лицо. Наконец золотистая дверца лифта открылась, и мы синхронно шагнули в переполненный взволнованными волшебниками атриум.