Черти тихого омута

Мин с утра молчалив, отчего Джи Ху уже потихоньку нет-нет да надумывает его пытать. На ум приходят только изощрённые методы, подобные наилучшим китайским традициям ведения допроса ещё времён правления династии Цинь, и парень закусывает губы от нетерпения. Жаль, что многие из них были искоренены. Что же уготовил этот мелкий проныра? Какую игру он ведёт? И ведь напрямую не спросить по вполне понятным причинам, нужно держать маску. «Я не такой и чёрта с два поведусь на твои россказни о местных экзекуциях». Джи Ху начитан и наглядностью, как известно, не пренебрёг, представляется ему всё вполне себе детально. Подборку видеороликов Мин сделал зачётную, тут стоит отдать ему должное. И остаётся ждать, когда тот самолично проколется, должно быть, уже к вечеру. Вот только ждать Джи Ху совершенно не любитель. Это со стороны кажется, что терпением он уж точно не обделён, однако на деле это не так. Мин же выглядит бодрым, видать, ему хорошо спалось, а кому-то не очень, и это ещё учитывая, что Джи Ху всегда плохо спится. А иногда и не спится вовсе. Особенно угнетённое состояние волной накатывает перед очередной годовщиной смерти родителей. Он не в Корее, а значит, в этом году в колумбарий не сходит, хотя бы потому, что Джун Пё о его приезде тут же узнает, за ним и остальные, как по цепочке. И всё повторится… Джун Пё любит быть в центре внимания, и ему как-то не объяснишь, почему иногда важно побыть одному. Хорошо, если с ним так будет всегда, или… пусть повзрослеет поздно. А пока этого не произошло, Джун Пё всё ещё золотой ребёнок и не знает, что творит. Джи Ху же хочет забыть. Забыть все эти пафосные проходы по коридорчикам школы и разборки с каждым встречным неугодным, что дышит тут, с ними, одним воздухом. Чужими руками вершить «правосудие» — в этом была некая прелесть. Их четвёрке невозможно было приписать последствия. А шалости их являлись далеко не детскими. Многие ученики отчислялись после нескольких месяцев проведённых в больнице, по их вине. И это могло бы долго продолжаться, но смотреть со стороны Джи Ху не нравилось, порой он ловил себя на мысли, сколько границ неприличия он бы переступил. А здесь… можно начать всё с чистого листа, обмануться в том, что и эта попытка не накроется очередным провалом, ведь главное — правильно расставленные приоритеты. Новая жизнь притянет перемены к лучшему… Сомнительно, но иного выхода не было. Он сорвался. И сейчас всяко пытается привязаться к моралям, успокоиться, отдохнуть, научиться контролю. Себя разом кардинально не перепрошьёшь, тому доказательством послужило непотребное поведение в отношении девушки, пылко жаждущей его внимания. Кореянки, японки, китаянки. Такая возможность представлялась ему не впервой, но лишь для Тянь Мэй он сделал исключение. И дело далеко не в её персоне. Она поревёт в подушку с недельку и увлечётся кем-то другим. Это даже не обидно. Просто в топку, всё, что по ошибке, всё, что не с той. Не избегай он Тянь Мэй, неприятностей бы не обобрался. Он не виноват, а значит, и извиняться не должен. Он лишь виноват в смерти родителей, но его приезд их не воскресит, как бы ни хотелось. Потому показываться на глаза друзьям ему лишний раз не хочется, пусть лучше считают чуть ли не козлом, которому глубоко плевать на всё, чем догадаются, что он избегает именно их. Их, себя, себя такого, каким становится рядом с ними. Нужно просто повторять: «они лучше, чем я», и стремиться хотя бы им соответствовать. А сейчас тошно, и рядом нет даже хрупкого «дружеского» плеча, в которое можно было бы уткнуться носом и глубоко вздохнуть с желанием сдохнуть самому. Какая ирония, что вдруг вспомнился тот, кто вечно снуёт под ногами, когда не надо. Мин бы обрадовался, эта скотина радуется любому поводу чем-нибудь потереться об Джи Ху, именно поэтому и скотина. При всём понимании думает лишь о себе, выдавая свои помыслы за самые здравые. Формально это, возможно, и так. Джи Ху не скрывается от него, но и душу перед ним наизнанку не выворачивает. Ему в принципе всё равно, насколько Мин близко стоит и как смотрит, если это отвлекает от самокарания, то и, пожалуйста, смотри, кто тут растает? Да пусть хоть задом вилять продолжает, лишь бы не доводил… Хотя бы в этом месяце. Джи Ху не желает с ним нянькаться (узнал бы Мин, рассмеялся от того, ещё кто и с кем). Джи Ху эмоционально вывернут в такие дни. Сегодня не исключение. Вновь щемящая тоска и невозможность что-либо исправить сдавливают грудь. Жгучее желание повлиять на своё прошлое заполняет словно бы изнутри. Ни года без этого, не отпускает, не черствеет душа, не становится свободнее, не смиряется. Просто погано. Он не говорит о приближающейся годовщине соседу, слишком личное, предыдущие откровения уже раскрыли Мина во всей красе, и с каждым днём Джи Ху всё больше убеждается, как же тому насрать. А почему бы и не должно так быть? Они Мину никто, но и зачем же так лебезить, если и посочувствовать неспособен? Хотя сочувствием, как известно, проблему не искоренить. Всё, что воплощается наяву, должно обдумываться головой, возраст — лишь временная рамка, за которую не спрятаться. Шесть, двенадцать, восемнадцать — есть ли ощутимая разница? Джи Ху не нашёл ответа. Мин в психологи не метит и не разбирает, что делает правильно, а что нет. У него врождённый эгоцентризм, и этим всё сказано. Не мытьём, так катаньем, а своего добиться нужно. Однако сейчас… он хочет показать, что не жаден и способен отпускать тех, кому комфортнее без него. Даже если это не так. Мин готов обучить, показать, сводить во все основополагающие места, а после, если вдруг выдастся момент, спросить у Джи Ху: «если с Со Хён у тебя не получится, если с девушками будет всё так же не нравиться, может быть, попробуешь со мной?» Звучит слишком жалко? Пусть так. Это не любовь, Мин лишь хочет его тело, а для большего ему нужен более весомый повод. Повод, чтобы отказаться от всех ради одного. Мину не достаточно одного только взгляда Джи Ху, чтобы признать, что всё пошло не так, как хотелось. К слову, взгляд Джи Ху чахлый нынче, и Мин считает, что подобная встряска как раз то, что ему и нужно. Самохвальство — это, конечно, чудесно, но кто сказал, что Мин охотно поведётся на подобные байки? С ним по соседству, можно подумать, маньяк живёт, а смотришь на него — и пожалеть хочется. Ему смешно с рассказов Джи Ху, не верит, будто бы он девушку распял… Вот сегодня и выяснится, есть ли у Джи Ху потенциал. О том, что к проведению сессии уже всё готово, Мину приходит уведомление на телефон. Он улыбается своим мыслям и поспешно убирает гаджет в карман. Интересно, а Джи Ху уверен в своих предрасположенностях? Сможет принять правила? Мин волнуется так, будто это у него первый раз. Он бы очень хотел обойтись припугательным разговором. Джи Ху слишком морально не устойчив, но он должен наконец осознать, что грубо вести себя можно лишь с теми, с кем это заранее обговорено, иначе его действия могут попасть под статью. Если после этой выходки Джи Ху вдруг не сочтёт Мина больным извращенцем с кучей фетишей и табу, заявив, что и носа в подобное местечко больше не покажет, Мин сможет привести его в клуб ещё раз с полной уверенностью, что и другие шоу ему придутся по душе. «Кто же ещё о тебе так позаботится», — хихикает про себя Мин и лучезарно улыбается, глядя куда-то в стену, завтрак в него, как и обычно, не лезет, а потому он, протерев лениво глаза, вываливается за дверь с полупустой сумкой. Ему нельзя себя выдать, ни в коем случае, и лучше, конечно, забыть о сборе необходимых учебников для посещения предстоящих уроков, гигиене полости рта и прочих атрибутах «доброго утра». Это всё сейчас неважно, нельзя проколоться. Он бы себе и кляп в рот засунул, если бы помогло. Оно, конечно, эффективно, но всяко не в данной ситуации. Что до Джи Ху, тот бы строптивился до последнего и мучался вопросами, сам себя и подогревая. У настоящих извращенцев на таких наивных большой спрос. Откладывать больше смысла нет. Мин и вечером не отличается быстрой сообразительностью, он тянет время, полагая, что от его неразговорчивости вопросы поубавятся. Шваркает босыми ногами по полу и щёки дует, словно воды в рот набрал. Эти его хождения из угла в угол вообще доводят до чёртиков. Ещё и смотрит при всём при этом слишком уж подозрительно, тут и следом идти согласишься, в спину ему не глядя, лишь бы это выражение лица потом в кошмарах не преследовало. У Мина есть повод поволноваться, новичка он приводит впервые и, честно говоря, начинает сомневаться, так ли уж нужно это ему и «подопечному». Даже поужинать он толком Джи Ху не позволяет, говорит что-то сумбурное про сейчас уляжется и отведу знакомиться с «удивительным миром». — Звучит зловеще, — отзывается Джи Ху, дожёвывая скромный бутерброд, и тянется за вторым, за что получает смачный шлепок по кисти от Мина. Неожиданный поворот, да что вообще творится? Джи Ху медленно переводит вымораживающий взгляд с кружки на соседа. Мин оправдываться смысла не видит и потому лишь кивает. — Тебя провожу, и домой. И вновь Мин молчит, это у него уже как прелюдия, о том, что домой-то он пойдёт не сюда, в общагу, а к новому знакомому, который должен был стать новым знакомым в тот же день, что и Джи Ху, ведь именно этого парня он караулил в том кафе, но нет, пришлось перенести завтрак в компании одного красавчика ради порки от другого. Мин и о себе любимом тоже предпочитает заботиться, потому сегодня, как и вчера, но с исключением на ночёвку, планирует заниматься физическими нагрузками. Удобно же, когда в голове один, а в постели другой. Одним голова забивается, вторым счищаются последствия. Почти беспринципное замещение. Джи Ху откровенно надоедает подобное поведение. Угнетает тишина и вся эта аура загадочности. Мин, наверное, полагает, что удивляться полезно. Знать бы чему ещё. — Давай уже не темни. Мин выдыхает, напоследок собравшись с мыслями, и начинает говорить тоном, в котором нет и намёка на вопрос. Джи Ху уже записан независимо от того, в курсе он или нет, Мин договорился с не сказать что уж с близким другом об индивидуальных условиях для него. — Ты пойдёшь на сессию. Ты ведь уже знаешь, что это такое? Так вот, есть свод правил. Большинство из них о том, что ничего и никого нельзя трогать без спроса. Запомни самое главное: «Нет значит нет». Джи Ху ожидал всего чего угодно, но никак не такой собранности от соседа. Сначала он объясняет простые вещи на словах, затем на пальцах, после и вовсе прибегает к картинкам. Но самое интересное, это с чего бы Джи Ху трогать там кого-то или что-то? Становиться там завсегдатаем ему без надобности, а так, чисто «для общего развития», почему бы и нет? Тем более, что кофе остыл, спать идти он не планировал вообще, да и вечер чем-то скрасить надо. Джи Ху всё ещё думает, что и сам не знает, зачем плетётся за Мином квартал за кварталом, вдобавок ещё и по темноте. Но на самом деле он давно поделил два на два и предвкушает, как велики различия между оффлайн просмотром и реальным присутствием. Об участии в подобном никто и не заикался, а по правде бы стоило. И эта зараза мелкая так увлечённо рассказывал о всяких девайсах из своей коллекции. Ух, чтоб его… И если вчера Джи Ху удавалось держать безразличный вид, то сутки — это уже чересчур, терпение просто сдалось на расправу. Джи Ху молчит всю дорогу и чувствует себя не в своей тарелке. Ему, конечно, говорили, что у него весьма странные понятия о повседневности, но пока сам не убедишься, не поверишь. Мин ведь как-то с этим живёт… скрашивает. — Я же смогу уйти, если что? — спрашивает Джи Ху уже у самых дверей в небольшой и с виду уютный гостевой дом. Ишь чего удумал. — Здесь никого насильно не держат, но ты не захочешь уходить. — Что это за место? — спрашивает Джи Ху, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что путь побега не перекрыт. — Гостевой дом, — улыбаясь, отвечает Мин, хотя ему и не сладко. Отчего-то ему хочется оставить всё как есть. Он боится пожалеть о своём поступке. Мин фактически дарит тело того, кем не хотел бы делиться, того, кем хотел бы лично обладать. Убеждает себя, что так нужно, а у самого кошки на душе скребут… Ну и пусть себе скребут, у них просто когти длинные. — Бронировали? — интересуется красивая девушка за ресепшеном. Мин бровь приподнимает. — Не помнишь, ягодка? Девушка хлопает ресницами, что Мина откровенно бесит. Более глупой куклы администраторы найти были не в состоянии? — Я поняла. Вот, держите ключ. Только… — Что «только»? — переспрашивает девушку Мин. — Они начали без вас. — Без него… Ничего, он присоединится. Новый гость. Девушка учтиво здоровается, на что Джи Ху вообще фиолетово, но он кивает в ответ и обращается к Мину, словно из того уже пора душу трясти. — Мин, мне это не нравится. Я ухожу. Конечно, не нравится, кому понравится, когда приглашение пахнет липой, да и начало затейливого мероприятия не регламентировано. — Ты только поздоровался. Разве тебе не интересно? Мин готов умолять, вот только и сам не уверен, о чём именно. С одной стороны ему необходимо, чтобы Джи Ху остался, познакомился поближе с атрибутикой, манерой поведения, и лучше будет, если его расстроит лишь третья лишняя в спектакле парных актёров. А с другой… Исход может быть любым, Мину хватит и простого «спасибо», об остальном он предпочитает утаивать. — Изначально я думал, что это кафе, ведь у тебя скверное чувство юмора. — Очень похоже, — сдерживает смешок Мин. — Если сидеть дома и изредка выползать в кафетерий, женщины сами на колени не сядут. Я выбрал красивую пару для тебя… Не стоит сбегать. И дверь запереть не забудь, а ключи положи на видное место! Он, конечно, издевается, припоминая вчерашнюю ситуацию с наручами на запястьях потенциального «верхнего», мягко намекая, как тот не любит присутствия свидетелей. Что ж, фобиям приходит конец. Джи Ху понимает, что Мин сопровождать его не будет и заталкивать, как, впрочем, было в секс-шопе, тоже. Он сюда пришёл по своей воле и дверь открывает тоже по своей. Мин и шага со своего места не делает, смотрит лишь выжидательно, мол, «действуй, кроха, второго шанса не предоставится». Первые шаги, как же это всё-таки умилительно. Джи Ху замирает в дверях, увидев совсем по-простому одетую, да что там, почти раздетую красавицу, стоящую к нему спиной. Шёлковая белая ночнушка на тонких бретельках подчёркивает белоснежный тон её кожи, тёмные волосы распущены и достают до лопаток, а её формы вызывают желание рассмотреть их поближе, погладить, хотя бы через ткань. Он, едва соображая, что на него нашло, подходит к девушке и мягко проводит пальцами по её плечу, она чуть вздрагивает. Превосходная реакция. Трепетная. Здесь, кажется, не место каким-либо вопросам. Милый подарочек, учитывая, что Джи Ху и сам без проблем смог бы найти девицу на одну ночь. Но от неё словно бы пахнет даже как-то знакомо, и прежде чем Джи Ху успевает о чём-либо подумать, или ещё хуже — сделать, грубый мужской голос раздаётся с порога: — Тебе нельзя прикасаться к ней без спроса. Джи Ху оборачивается, услышав свист папки, полетевшей на диван, и сталкивается с суровым взглядом. «Нельзя» — этот мужчина, видимо, ещё объяснил мягко. — Она моя. Ты от Мина, да? Джи Ху в растерянности кивает, будто подкожно ощущая, что смотрят на него недоверчиво и в любой момент готовы выкинуть за шкирку. Такого гостеприимства он явно не ожидал. Он вообще всё представлял себе по-другому. Банальнее, что почти наверняка к лучшему. Джи Ху вспоминает о чём-то вроде «не тронь нижнего здесь», и собирается уже было извиниться, но сказать ему не дают. — Ознакомься сперва с инструкцией. Здесь тебе не школьный лагерь после отбоя. Джи Ху послушно присаживается и берёт папку в руки. Зелёная обложка с названием клуба успокоения не приносит, если расчёт был именно на это при её выборе. Ему хочется положить ногу на ногу и непринужденно наблюдать за происходящим, пролистывая всего-то две страницы свежеотпечатанного документа и не вчитываясь ни в какие детали, но когда он видит лицо девушки, он резко передумывает бездействовать. Джи Ху чуть было не решается позвать девушку по имени, но он ошибся. Это не Со Хён.