Жихарь возвращается

В логове Мегатерия кипела работа адова. Безумный неклюд каркал заклятия на нескольких языках сразу, держа при этом в деснице щипцы, в которых сжимал камень Кара-Ндаш, коий перед этим долго-предолго нагревал в особливом тигле. После сей процедуры Красный Луч должен был вырваться из него и достигнуть красной точки во лбу причудливой и отталкивающей статуэтки на домашнем алтарике чародея - по виду то ли морской зверь спрут, весь цветными пятнами пошедши, то ли таракан великий, то ли человечья снасть, загадку про которую Царь-Водяник отгадать не может. "Наконец-то, - думал Мегатерий, изрыгая проклятия старше рода человечьего. - Я подослал в Цилиндр свое чучело гидроцефала ложнозрячего, чтобы оно пожрало старого дурня Демокраста, коий получил этот камень в наследство и верно хранил... Но увы мне, увы мне, Мегатерию - кесарь и жречество вышвырнули меня в эту глухую Керамику, не успел я до него добраться! Но теперь всё! Теперь горе тебе, Метрополь, город крепкий! Горе тебе, Кавторанг Багрянорожий, ибо ты весь взвешен и найден лёгким! Но я даю тебе последний шанс, выродившееся племя - познать очищающий Катарсис через всесокрушающий Апопакалипсис и воспрянуть обновленным, открытым будущему и развитию..." - О Ациклавир, Плеоназм, Пбоюл, Моудод, о Интерфероны нечеловеческие, гении Топоса, Хроноса и Логоса! - визжал Мегатерий вслух. - О вы, потаённые владыки, сапоги которых упираются во Вселенную! Снизойдите до мрачных бездн Островитого моря и исторгните из них с бурным рёвом Того, Кого Нельзя Называть! Да обратит он праведный гнев свой на эту юдоль порока, аномии, апатии и пассивности, чтобы выжившие смогли очиститься от скверны! - и завершил заклятие, как подобает, речением, чтобы сзаду наперед одинаково читалось, от коего колдовские твари, исполнив нужное, сгинут откуда пришли: - Лом о смокинги гни, комсомол! В борт посольской джонки Лю Седьмого забили мощные волны. Даже стоя на якоре в Жемчужной гавани в полный штиль, и она, и соседние корабли стали ощутимо покачиваться. - Однако, вам не стоит торопиться на берег империи Эби, друзья мои, - сказал Лю Седьмой, поднимаясь на качающуюся палубу и потирая ушибленные об борта места движениями, предписанными школой Фуйнань. - Ещё немного - и морская стихия вышвырнет нас туда вместе с кораблём. Конечно, произведение мастеров адмирала Чжэн Хэ... ооооооой! ...выдержит любой тайфун, но сейчас почему-то я даже в нем сомневаюсь! Жихарь помалкивал, стараясь не вытошнить наружу степную утку под пикантным соусом хуньцзе. - Благородные сэры, здесь явно не обошлось без нечистых рук, - заметил Яр-Тур. - Поглядите, как без ветра над нами собираются тучи и закрывают звезды! А чем это смердит со стороны моря? Смесь мертвечины, протухших водорослей и едкой субстанции, именуемой йодом... аааааай! Волны окончательно перешли все грани приличия и били уже в стены прибрежных построек, слизнув с собой какого-то легионера и портовую потаскуху, которую он мял прямо на улице. - Кажется, мне, несовершенному, ведомо, какая тварь осмеливается волновать море в неподобающее время года, - сказал Лю Седьмой. - Блин поминальный... - сумел раскрыть рот Жихарь. - Я б тоже ведать хотел, какая тварь! Чтобы ей очи на задние ворота натянуть по обычаю! Корабли будто плясали жуткий Тотентанц, которым, по варяжским и немчурийским поверьям, белый свет прикончится. Припортовые улицы Метрополя превратились в каналы. Два грильбарских доу уже сорвало с якорей и понесло Мироед знает куда. - Летописи Вишнёвых островов, сокрытые в монастыре секты Кодзи-Наки, гласят: "У берегов Ие обитает животное, похожее на большого тако, большого юрибоси и большого ибогани. В ясную погоду лежит, колыхаясь, на волнах и размышляет о пучине вод, откуда извергнуто, и о горах, которые станут пучиной. Размышления эти столь мрачны, что ужасают людей", - предположил бедный монах. - Ну и? - Иероглиф "Ие" на их картах означает тот самый материк, у входа на который с востока стоит империя Эби, - пояснил свою мысль чайнец. Но в эту самую минуту волна вдвое выше мачт джонки, пришедшая с Островитого моря, накрыла ненавидимый Мегатерием город. Когда побратимы начали вновь соображать, где находятся, то увидели, что вынесло их в пакостные трущобы Метрополя, что простерлись от Доски Позора почти до гавани. Вокруг царил хаос, состоявший из обломков джонки, захлебнувшихся людей и соленых луж с задыхающейся в них рыбой простипомой - спасительницей эбистосских бедняков от голодной смерти. Призадумались Жихарь и Яр-Тур и вспомнили, какая нелёгкая принесла их сюда в первый раз. - Братка... - смикитил-таки многоборец. - Помнишь неклюда, что у нас колдовской камень с амулетом выпросил? - Вы полагаете, что сэр Мегатерий повел себя не по-джентльменски? - спросил Яр-Тур. Прервавшись на следующую волну, Жихарь ответил: - Да ещё как! Бают, что есть у кудесников драбаданских такие чары поганые - "использование втёмную"! Когда вроде как и доброе дело учинил, а всё равно всё по их паскудьей выдумке вышло! Вот и Мегатерий нас, как дурачков малолетных... Вся троица бросилась к халупе Мегатерия, шлепая ногами по прибывающей воде. Но не она одна... Чуть ранее в подземных пещерах Астрополитена преосвященный Псевдоним распростерся перед той тварью, что призвал на голову своего соперника в делах злочародейных. Имени это из мрака сотканное нечто было неименуемого да облика неописуемого - а то начнешь его именовать да в подробностях описывать, ещё явится, не выведешь потом! - Исполни нижайшую просьбу нижайшего из твоих верных рабов, о Обитатель Тьмы. Уничтожь спятившего Мегатерия, пока он не совершил непоправимое! Убей эту непокорную девчонку и предателя! А затем растерзай в клочья твоего скудоумного собрата, которого Мегатерий вытащил с морского дна! - И тоже добавил как водится: - Уничижу мужичину! Сгусток дряни хтонической, окаянной, Псевдонима вроде бы послушался и стрелою резвой из подземелья вылетел. Меж тем Сонька - Королева Воинов и нежданный помощник и потатчик ее жрец Метадон пытались пробраться к Мегатериеву логову через толпу, что бежала от сотрясающейся Жемчужной гавани в глубь Метрополя, в кварталы имперской знати, к подножиям священных Астрополитена и Стократии. Поднятые по тревоге легионеры сами с трудом управлялись с людской лавой, сгоняя людей в нужную сторону тупыми концами копий, а кто заартачится - тех вострыми. Префект Акрид даже не пытался взять управление в свои руки, а сидел пригорюнившись у фонтанчика и рвал на себе бороду, бормоча: "Надо что-то делать. Делать что-то надо". - Хоть ты и заклятье с меня снял, а толку никакого, - проворчала Сонька, чувствуя, что напирающие беженцы-плебеи вынесут ее с Метадоном назад, прямо Псевдониму в лапы. - По крышам, что ли, тут бегать надобно? - Точно! Здесь есть лестница! Вперед! - воскликнул жрец, и они с девицей-богатыркой поползли по лестнице, пока ее не смела устрашенная толпа. Ринулись заединщики по черепичным крышам в глухие переулки, где только тати, вольноотпущенники, потворенные бабы да Мегатерий водились и которые уже стало крепко затоплять. - Одно не забудь: пусть архишпион Феликс потом замолвит за меня словечко перед кесарем! - молил Метадон Соньку на ходу. - Глядишь, Фортуна развернется задом только к Псевдониму, а не ко мне, и меня всего лишь отправят в ссылку в варварские провинции... - Как бы Псевдоним какую нечисть не послал нам вдогонку! А то от нее и Феликс не поможет! - ответствовала Золотая Ручка. И как в воду глядела: когда парочка уже подбиралась к Мегатериеву приюту мимо шатающейся Доски Позора, просвистело мимо них что-то чёрное, невесомое, с мелкими глазыньками красными, вроде и не значит ничего, а такой жутью обдает - ни идти, ни стоять, ни лежать нет мочи... - А почему мимо? - поразилась Королева Воинов, будто обиделась. Но когда со стороны ворот раздался жуткий предсмертный вопль, стало ясно, почему.