Все новое - всего лишь доделанное старое.

За разговорами день пролетел практически незаметно. Юдзу заметно успокоилась и вскоре унеслась из дома встретиться с Дзинтой и Уруру, чтобы вместе погулять до вечера. Ичиго же еще долго беседовал с сестрой и отцом о Сейрейтее, об отрядах, о своих друзьях. Идиллическая атмосфера висела в воздухе вплоть до короткого стука в дверь. Карин пошла открывать и быстро вернулась в компании капитана Хирако. Иссин деловито пожал руку старому знакомому и предложил тому присаживаться. Но тот отказался, кивая на настенные часы. - Простите, что прерываю, но время визита подошло к концу. Ичиго встал и рывком вышел из гигая. Подняв с пола зеленый шарик, он вручил его сестре. - Береги его, Карин. Я как-нибудь еще заскочу, и он мне тогда снова понадобиться. - Угу. Береги себя, Ичи-нии. И Вы, - девушка деловито развернула капитана к себе лицом, - гобантай-тайчо, берегите моего брата, пожалуйста, - Синдзи рассеянно кивнул, поправляя слегка ослабевший пояс. Кивком простившись с семейством своего офицера, он первым покинул дом. Куросаки еще на несколько секунд задержался и последовал за своим капитаном. Его терзала лишь одна мысль: перед уходом отец шепнул ему на ухо одну интересную информацию, а именно то, что капитан для отряда - как сердце для человека, и никто от этого не сможет отвертеться. Правда, сам Ичиго был уверен, что его тяга к Хирако объясняется несколько иначе. Оба синигами стояли на берегу реки в ожидании открытия врат. Все это время Синдзи слегка поёживался: для июля погода была слишком прохладной. Ичиго тихонько приблизился к своему капитану и слегка прижал того к себе. Вопрос "что ты творишь?" так и остался невысказанным. Сам же рыжий вел себя нарочито спокойно, словно его руке и положено находиться именно на талии изящного блондина. Пока Хирако собирался с мыслями, Ичиго скользил взглядом по отросшим волосам: ему и стрижка была по душе, но эти длинные белокурые пряди хотелось брать в руки, перебирать, завязывать в хвост... Неизвестно, куда бы его привели мысли, но сейкаймон удачно открылся, и к ночному небу поднялись две черно-фиолетовые бабочки. В отряде творилось что-то невообразимое: на плацу находилась огромная толпа, и стоило только рыжему ступить на территорию, как тут же небо разорвали звуки хлопушек и отовсюду посыпались поздравления с днем рождения. Оторопевший Куросаки неловко принимал подарки в связи с двадцати двухлетием и вступлением в Готей. Чуть позади толпы он увидел силуэты своих бывших одноклассников, включая Кейго, Татсуке и Мидзуиро. Они заметно сторонились общего веселья, хотя все равно притягивали взоры. Куросаки подошел к ним и, неловко улыбнувшись, пожал всем руки. Орихимэ плакала, Исида картинно выражал недовольство его беспечностью, Садо, как обычно, помалкивал, а Арисава пыталась его побить. - И? Как вы-то попали в Сейрейтей? - Ичиго обратился лишь к подруге детства и двум парням. Татсуке выудила откуда-то из кармана клочок бумаги и помахала им перед его носом. - Нас пригласили, идиотина! Ваш Кёраку-сан оказался на редкость сговорчивым мужиком и решил сделать единственное исключение, так как теперь ты не скоро сможешь показаться дома! Будь же благодарен! Ичиго искоса взглянул на пьющего главнокомандующего. Тот перехватил его пытливый взгляд и слегка улыбнулся: мол, все мы люди, и у нас тоже есть сердце. На душе потеплело: так много всего хотелось обсудить с друзьями, что времени просто в обрез... Проводив друзей в мир живых, Ичиго вернулся в казармы. Ночь была тихой, и ему просто не сиделось в помещении. Парень легко запрыгнул на крышу, захватив с собой небольшую бутылочку саке. Вскоре к нему присоединился Хирако, призывно подставляя пустую пиалу. Глядя, как на лице капитана разлился легкий румянец от опьянения, Ичиго поймал себя на мысли, что ему очень хорошо, когда все вот так. Легко отставив саке в сторону, рыжий молниеносно притянул к себе слабо сопротивлявшегося капитана и прижался к его губам. Он ожидал чего угодно, но не того, что губы Синдзи приоткроются навстречу его. Не веря в собственное счастье, Куросаки легонько провел языком по небу блондина, отмечая мельчайшие впадинки. Тело капитана в его руках буквально плавилось, а его изящные пальцы давно блуждали под косодэ. Возбуждение накатило на обоих с чудовищной силой, и уже было все равно, что они находятся на крыше, что их могут увидеть и что они оба - мужчины. Ичиго рывком стянул с Хирако сначала капитанский хаори, потом легкое шелковое кимоно, затем развязал оби и, наконец, добрался до его косодэ. Синдзи не стал сопротивляться, даже когда ловкие руки парнишки начали стаскивать с него хакама. Ему было слишком хорошо: то ли так подействовала выпивка, то ли он действительно и безобразно сильно был влюблен в собственного друга, ныне неожиданно ставшего его подчиненным. Куросаки довольно улыбнулся, глядя на раскрасневшегося, тяжело дышащего вайзарда. Ему хотелось намного большего, чем просто поцелуи. Недолго думая, рыжий начал покрывать тело Синдзи короткими поцелуями, спускаясь от шеи к ключицам, от ключиц к кубикам пресса, оставляя зубами яркие отметины на теле желанного мужчины. Когда его рот накрыл головку вставшего члена капитана, тот издал низкий горловой звук, напомнивший парнишке довольное мурчание кота. Водя языком по всей длине, он с у довольствием отмечал все изменения в поведении Синдзи, отмечая на будущее, как тому нравится, а как нет. Требовательно приставив пальцы к его губам, он легонько надавил на них, недвусмысленно намекая на определенное действие. Дважды просить не пришлось: Синдзи обильно смочил их слюной, чуть оглаживая костяшки языком. Уже только от этих нехитрых движений рыжий был готов кончить. Приставив влажные пальцы к тугому колечку мышц, Ичиго, не отрываясь от минета, легонько проник внутрь. Тело капитана непроизвольно дернулось и выгнулось дугой. С глаз Синдзи как будто спала пелена, и он отчетливо понял, что сейчас на какой-то дурацкой крыше в пяти метрах над плацем его поимеют, как женщину. Но возразить он не успел, так как возражение потухло от молниеносной вспышки невероятного удовольствия. Почувствовав, что Хирако расслабился и, более того, начал получать удовольствие, Ичиго повторно прошелся по случайно обнаруженной точке. Тихий стон послужил отличным подтверждением хорошего времяпрепровождения. Вынув пальцы из тугого кольца, Куросаки приставил ко входу свой член, потихоньку входя внутрь. Болезненный вскрик на миг притормозил его, но он приподнял ногу блондина, начав покрывать изящную голень нежными поцелуями. Постепенно капитан вновь расслабился, и рыжий смог войти в него до конца. Немой ужас в светло-карих глазах гобантай-тайчо сменился на мутную пелену наслаждения, и спустя пару-тройку толчков он сам стал подмахивать Ичиго, тихонько шепча его имя. Это уже было не стерпеть, и, сделав еще несколько поступательных движений, акагами бурно излился внутрь тела своего любовника. Тот кончил спустя несколько секунд вслед за ним. Выйдя из тела Синдзи, Ичиго довольно примостился у того на плече, рассеянно перебирая прядки. Этот жест казался ему еще более интимным, чем все то, чем они занимались еще минуту назад. - Ичиго, а что это сейчас было? - Странное признание в любви, я полагаю, Хирако-тайчо. - Давай хоть сейчас опустим формальности, - моментально взвился блондин. Куросаки легонько потянул его за волосы. - Не угодишь тебе: то по уставу обращайся, то по имени... - Ну, в постели можно же это все опустить! - продолжал возмущаться вайзард. - Окей, Синдзи, не бухти только, народ весь перебудишь своим пыхтением, - прошептал Куросаки, проваливаясь в сон. Поморщившись, капитан присел и повел плечами: на улице было более, чем прохладно. Одевшись, он разумно рассудил, что спать на крыше он все же не собирается, он поднял тело возлюбленного на руки и легко сюнпоировал к собственному домику. Тихонько открыв дверь, он проник внутрь, аккуратно сгружая драгоценную ношу на просторный футон. Бережно укрыв посапывающего рыжика, он нежно провел рукой по его волосам, ощущая невероятное тепло в душе. Этот чертов мальчишка смог поймать его. Только сейчас все встало на свои места. Уже засыпая, гобантай-тайчо подумал, что только ради этого стоило шесть лет назад вернуться в Готей...