Устойчивая уязвимость

      Остаток дня Призыватель решил провести в ближайшей от аптекарской лавки таверне, не особо заботясь ни о цене, ни о посетителях, ни о наличии сканера — в конце концов, он всегда может своевременно удалиться из опасной зоны, так ведь? Да и зелья крови у него пока имелись в достатке.       «Ближайшей таверной» оказался крупный одноэтажный постоялый двор с увесистыми резными воротами впереди, загоном для скота и баней за главной постройкой и не лучшим образом намалёванной вывеской рядом со входом. Хозяин заведения, норд по имени Скьор, был чем-то похож на своё жилище: крупный, коренастый, с пышными усищами и не менее обширной задни… м двором, да и рожа у него была на редкость кривая и неприятная. Как и все успешные торговцы, он обладал очень цепким придирчивым взглядом, и убийца сполна прочувствовал его на себе, стоило лишь войти.       Между круглыми, выполненными под старосиродильские, столиками бегала Скьорова дочь, ещё совсем молодая девчонка, лет пятнадцати. А народу вокруг было действительно многовато. Мысленно отметив сей неприятный факт, Призыватель осмотрелся. Открытой угрозы ни от кого не ощущалось, да и в целом он привлёк к своей персоне лишь несколько любопытных взглядов. Среди этих любопытствующих была и знакомая каджитка, сидящая в дальнем углу.       Дж’Ази принадлежала к «старой банде» Эрика, собранной ещё до событий в Маркарте, и была одной из немногих, кто знал об их дружбе не понаслышке; с шефом её связывало нечто большее, чем простое партнёрство, а к убийце воровка относилась достаточно спокойно, поэтому он подсел за её столик, особо не задумываясь.       — И как тебе Эрин? — спросила она «с порога», вводя Призывателя в лёгкий ступор.       — О чём это ты? — то, что другие могли уже прознать о его интересе, вызывало опасения, но он постарался придать голосу как можно больше уверенности.       — Не строй из себя дурачка, Призыватель, тебе не идёт, — фыркнула собеседница. — Эрик поручил Дж’Ази присматривать за сестрёнкой, так что учти, подвергнешь Эрин опасности — и эта каджитка лично выцарапает тебе глаза и закопает на рифтенском кладбище прямо под статуей Талоса, — что ж, этого стоило ожидать. Она зло сверкнула своими кошачьими глазищами, а вампир усмехнулся, подумав мельком, что именно у этой статуи пытался получить благословение.       — Не волнуйся, не стану, — ответил он серьёзно. — По крайней мере постараюсь сделать всё, чтобы она сама не впуталась в мои неприятности. И не откажусь от твоей помощи в этом.       Каджитка кивнула, удовлетворённая таким ответом, и некоторое время они сидели в спокойном молчании, краем уха слушая других постояльцев. К их столику подошла трактирная дочка, и Призыватель с удивлением заметил, что хоть девчонка и была немного по-подростковому худа и нескладна, но, в отличие от папаши, довольно миловидна, да и казалась подозрительно тёмненькой для дочери русого норда.       — Чего желаете? — спросила она с заученной улыбкой. Эта работа явно не доставляла ей никакого удовольствия.       — Как тебя зовут, дитя? — задал он ответный вопрос максимально доверительным тоном.       Очевидно, не зная, как правильно реагировать на такое, она немного растерялась.       — Малена, — девчонка изобразила неловкий поклон, а постоялец окончательно удостоверился в расе её возможно покойной матери.       — Что ж, Малена, остались ли свободные номера?       — Да, мистер. Простите, а ваша собеседница не с вами?       Дж’Ази едва не поперхнулась каким-то приторно-сладким вином и так злобно вытаращилась на убийцу, что дочь трактирщика даже вздрогнула.       — Ах нет, что ты, мы с этой приятной дамой едва познакомились, — он даже не пытался скрыть насмешливую ухмылку, впрочем, капюшон всё равно не давал рассмотреть его лицо. — Будь добра, принеси чего-нибудь сытного на ужин и ключ от комнаты.       Девчонка спешно скрылась за дверью кухни, а Призыватель усмехнулся уже вслух, поднимая руки в примирительном жесте. В противном случае он рисковал схлопотать вилкой в глаз от рассерженной каджитки, которая, казалось, уже даже наметила точку для удара.       Молча поглотив неплохо приготовленное, но довольно пресное жаркое, постоялец направился на поиски своей двери. Впрочем, много времени это не заняло, ведь все комнаты выходили в этот же зал. Сами номера оказались столь же пресными, как и ужин: обычная кровать для людей (меров и прочих разумных) с не самым тугим, но и не тощим кошелём, застеленная простым льняным покрывалом тёмно-зелёного цвета, рядом квадратная деревянная тумбочка с парой свечей на ней, небольшое зарешёченное окно с запертыми ставнями… и в общем-то всё. Даже на стенах ничего не висело.       Удобно устроившись на постели, Призыватель хотел провалиться в глубокий сон до самого утра, но вместо этого смог лишь пару часов подремать «вполглаза». А после почувствовал знакомый жар, многократно усиленный в давешнем кошмаре. Трактирщик вытащил скан. Игнорируя дикое шкурное желание убежать и спрятаться, он спокойно поднялся на ноги и вышел из номера, прикрывая за собой дверь.       На дворе стояла глубокая ночь, но, к его удивлению, народу в общем зале не то что не убавилось, а скорее наоборот. И некоторые новые лица смотрели на него с плохо скрываемыми страхом и презрением, что нервировало даже больше, чем насущная проблема. Почти даже не притворяясь сонным, вампир подошёл к трактирщику и, с опаской покосившись на крупный металлический предмет, отдалённо напоминающий двемерские механизмы, спросил тихо:       — Где тут у вас можно отлить?       Хозяин заведения отреагировал на этот простой вопрос довольно странно. Резко вскочил со стула, схватил убийцу за ворот, подтянув к себе, и внушительно зашипел:       — Учти, дочь у меня одна. Если ты её хоть пальцем тронешь, то уже не выйдешь отсюда живым.       Призыватель неприкрыто усмехнулся.       — Ты всех посетителей так протряхиваешь, а, Скьор?       — Только тех, кто проявляет к Малене излишний интерес.       — Бедная девочка. Мужа тоже ты ей выбирать будешь?       — Да, и тебя в списке кандидатов точно не будет, — трактирщик отпустил его, — нужник на заднем дворе.       Не став играть с судьбой, вампир спешно вышел на улицу через чёрный ход. Территория, принадлежащая Скьору, на поверку оказалась даже больше, чем выглядела изначально. Высокий деревянный ящик над выгребной ямой располагался на самом дальнем краю участка, и это радовало. На такое расстояние луч стандартного сканера не рассчитан. В общем-то спать ему всё равно расхотелось, и можно было перебраться через забор и уйти, не заплатив ни септима, но Призыватель вдруг вспомнил, что оставил мешок с вещами в номере, и иначе как через дверь его теперь не забрать. Да и не так уж и жаль ему эту десятку.       А нужник оказался на редкость комфортным: для удобства над дырой было прибито высокое ведро без дна, а на ведре — деревянное скруглённое кольцо. Словом, роскошно. Он уже сделал свои дела и застегнул ремень… и его как подкосило. Мёртвая кровь закипела, голова закружилась так, что он едва держался на ногах, и то лишь благодаря тому, что дрожащими руками опёрся на тонкую стенку. Открыв дверь, он вывалился наружу, жадно глотая свежий воздух, к горлу подступала тошнота, от боли в сердце глаза слезились, размывая всё вокруг… Идиот. Самоуверенный кретин, оставивший единственное лекарство в комнате, понадеявшись на расстояние, и, что самое худшее, пусть и мельком, но попавший на экран скана агрессивно настроенного трактирщика. А вещи всё равно забрать нужно. Он, конечно, мог бы попросить Эрика выкрасть их, но тогда вновь оказался бы должен ему, да и самостоятельно добраться до кладбища в таком состоянии не представлялось возможным, а подставлять вроде как ещё находящуюся внутри Дж’Ази не хотелось. Кроме того, Призыватель даже не мог быть уверенным, что его вещички всё ещё там, дверь-то не запер. Идиот, Молага Бала ему в пошлых снах… Хотя лучше всё же без этого. Хватит ему переживаний на одну ночь…       Судьба-злодейка решила иначе. Изо всех сил стараясь не подавать вида, что его вот-вот наизнанку вывернет, он вернулся в трактир. Взглянув на Скьора, ему показалось, что в сощурившихся глазах плещется ядовитая злорадная усмешка. Подходя к своей двери, убийца отчётливо понял, что хозяин таверны последовал за ним со сканом в руках… Да поможет ему Пустота.       Стоило лишь переступить порог, как чужой тяжёлый кулак припечатал его к земле. Здоровый норд, кажется, местный вышибала, скрутил его руки и поставил на колени перед довольно ухмыляющимся Скьором, сдёрнув с вампира капюшон.       — Ну что, ассасин-призыватель, давай посмотрим, что ещё интересного покажет эта железка.       — Слышь, Скьор, он испугался, вон аж дрожит весь, — пропитым голосом пробасил наёмник, — стражники заплатят за этого труса кучу денег.       И он был отчасти прав. Призывателя действительно трясло, но не столько от страха перед сканом, хотя, стоит признать, и от этого тоже, сколько от подступающего к сердцу озноба, напоминающего о риске провести вечность в Хладной Гавани. Вампир не боялся смерти. Да что уж, он итак был почти мёртв. Он боялся посмертия. Стоит ли говорить, что даже в ассасины он подался лишь для того, чтобы однажды Отец Ситис вырвал его душу у своего сына Молага Бала и забрал в Пустоту? Чтобы однажды Призыватель просто перестал существовать.       Фиолетовый луч пронзил его больнее любого меча. Воздух из лёгких вышибло окончательно, он хрипел в тщетной попытке ухватить его, а скручивающийся в кольцо желудок грозился выпрыгнуть следом. Глаза закатились. Кажется, наёмник выпустил его руки, полагая, что в ближайшее время сопротивляться подкошенный, лежащий на полу вампир не сможет. Глупец. Только вот кровь… он чувствовал кожей, как она застывает, сворачивается в комки и рассыпается в пыль, не успевая добраться до замерзающего, невыносимо щемящего сердца. На время пытка прекратилась. Хотелось выть от боли, но он подавлял эти порывы. Лишь дышал. Дышал и ждал. Ждал подходящего момента…       — Так ты из этих мерзких кровососов, что похищают детей по ночам? — презрительно бросил Скьор. — Не удивительно, что тебя так выворачивает от этого дара Талоса законопослушным людям. Что у нас тут? Возраст: 24(209). Это ещё что значит? Но, похоже, даже у чудовищ бывает устойчивая привязанность. И как же зовут эту шлюху? Или ты ещё и из этих?       Убийца скривился, как от пощёчины, а на язык так и лезли цветистые ругательства. Ругательства на самого себя за невероятную идиотию. Впрочем, он быстро взял себя в руки и криво ухмыльнулся.       — Твои знания о нас сильно устарели, тупица. И твоя дочь жестоко заплатит за неразумность своего папаши, — дрожащей рукой вампир незаметно вытащил из сапога маленький и лёгкий окровавленный кинжал, и, когда трактирщик, в своей излюбленной манере, в ярости схватил его за ворот, подложил оружие в его широкий карман. Дело оставалось за малым.       Схлопотав увесистый удар по носу, Призыватель повалился на пол и произнёс:       — Traal doht, — руки его на мгновение вспыхнули тёмно-синим, и в них возникли длинные парные даэдрические кинжалы. Теперь только держать и не отпускать.       Быстрым, веками оттачиваемым движением убийца перерезал вены на ногах наёмника, а когда тот скрючился, зажимая раны, перекрёстно прошёлся по горлу. Пока Скьор не успел отойти от внезапного шока, он отпустил кинжалы, толкнул дверь в номер и хрипло закричал:       — Стража, убивают!       И не без облегчения заметил, что кое-кого приглядывать за ним Эрик всё-таки поставил. Тот приютский мальчишка, Марк, подскочил как ужаленный и выбежал из таверны.       А хозяин заведения вновь повалил его увесистым ударом и включил скан. На последнем издыхании, уже теряя сознание, вампир услышал топот латных сапог и звучные ругательства скрученного норда…       Призыватель распахнул веки, щурясь от яркого солнечного света. Сквозь смутную дымку он увидел копну бесстыдно-рыжих волос.       — Эй, ты Сил, верно? Вот, выпей. Не спорь, я знаю, что нужно таким, как ты, — внезапно голос сменился. — Пейте, мистер Призыватель!       В рот ему залилась тёплая солоноватая жидкость. Зелье крови, понял вампир. Проморгавшись, он увидел, что Малена поит его, приподнимая голову. Противоположную стенку подпирал Марк.       — Спасибо, что подсуетился, парень, — его собственный хриплый полушёпот показался каким-то чужим и далёким, — страже врать — не травы собирать.       — А я и не врал, — пожал плечами мальчишка, — он ведь почти убил вас.       — Э, нет, — усмехнулся убийца, — меня так просто не прико… кх… — он свесился с кровати, сплёвывая на пол выходящую из него застывшую кровь. Зелья из последней партии были некачественными и плохо ему подходили, но других пока не было. — Ещё одно. Скорее.       Малена порылась в мешке и извлекла на свет небольшой алый флакончик, протягивая ему, и Призыватель залпом опрокинул лекарство в себя. Заметно полегчало. Пусть и временно.       — Мистер Призыватель, — начала девчонка робко, — пожалуйста… простите моего отца. Думаю, он… погорячился.       Точно. Скьор.       — Тут ты права, он совершил огромную ошибку, связавшись со мной, — произнёс убийца внушительно почти уже нормальным голосом. — Марк, не видел ключ?       — У вас в кармане, — хмыкнул юный вор, — простите, привычка.       Призыватель, ощущая лёгкую, но крайне неприятную боль в груди, поднялся с постели и подошёл к двери.       — На выход, пацан.       Марк сперва уставился на него с лёгким недоумением, потом взгляд его немного рассеялся, направился на дочь трактирщика и вернулся на убийцу, только уже с тенью сожаления и лёгкого страха, но спорить мальчишка не стал, молча удаляясь. Ключ щёлкнул в замке. Малена вздрогнула.       — Раздевайся, — произнёс он уверенным командным тоном, но заметив, что девчонка застыла от страха, вытаращив глаза-блюдца, добавил чуть резче, — живее.       Дочь трактирщика не сопротивлялась, возможно, понимая, что это не принесёт никакого результата. Стоило ей освободиться от пояса и ослабить несколько завязок, как простое платье само скатилось с узких плеч и упало на пол.       — Да уж, отличное платье для юной девицы, ничего не скажешь. Небось папаша постарался? — немного зло усмехнулся Призыватель, отчего Малена покраснела и отвела взгляд в сторону, поджимая губы.       А он подтянул её к себе, не больно прижимая за поднятую руку к деревянной стене, и впился в губы, а после просунул руку между худых бёдер. Девчонка мелко вздрогнула, прикрывая глаза, по щекам потекли слёзы. Где-то на окраине сознания Призыватель начал замечать странное. Малена была совсем не так сильно скованна, как показалось поначалу. Да, она не хотела его разумом, но телом и чувствами охотно принимала безобидные ласки, словно бы… искала в нём защиту. И он действительно не собирался намеренно причинять ей физический вред, поэтому никуда не спешил, медленно распаляя Скьорову дочь.       Поняв, что она уже готова, Призыватель распустил ремень, спуская штаны, подхватил девчонку и усадил на себя. Она вскрикнула, подрагивая, но он с недовольством понял, что побывал в ней отнюдь не первым. Кроме того, он вдруг разглядел едва заметные синяки на её худых запястьях.       — У тебя есть парень? — спросил он жёстко, замирая.       Малена всхлипнула и пискнула:       — Жених.       — И что, ты его любишь?       Девчонка замотала головой, и её слёзы упали на его щёку.       — Он очень умный, ведь получил образование в Коллегии Винтерхолда, и из богатой семьи, даже уже пообещал отцу, что вложит крупную сумму в наш постоялый двор, если свадьба состоится, но… ведёт себя так, будто уже купил меня вместе со всем отцовским хозяйством.       — То есть твой папаша готов ради денег выдать тебя за сорокалетнего мудака, верно? И тебя это устраивает?       — А разве я могу ослушаться? — вновь всхлипнула девчонка, но вдруг заглянула прямо в его глаза. — Но, мистер Призыватель, если вы… сделаете со мной то, что хотите… если я вдруг понесу… Никто уже не возьмёт в жёны порченную.       Ни то чтобы в нём проснулась жалость, но убийца нашёл куда более эффективный способ отомстить этому псу Вайла, Скьору. Но сперва нужно было довести дело до конца. Вернув Малену на землю, он развернул её лицом к стене. Да, пришлось потратить ещё какое-то время, прежде чем он смог проникнуть в неё.       Самое ужасное во всей этой ситуации было в одной маленькой такой, незначительной детали. Призыватель вколачивался в юную темноволосую бретонку, но, стоило лишь прикрыть глаза, как перед ним возникала бесстыдно-рыжая копна. И поэтому в промежутках между толчками он ругал себя на всех известных языках за то, что умудрился нажить ещё одну устойчивую уязвимость.       Когда убийца закончил, колени Малены задрожали и подкосились скорее от переизбытка эмоций, чем от изнеможения, поэтому он поднял её на руки и уложил на постель, и когда привёл себя в порядок водой из таза, что стоял на табурете в углу, девчонка уже закуталась в зелёное покрывало. И вновь напомнила этим Эрин. Тряхнув головой, сбрасывая наваждение, он стал рыться в своём походном мешке и вскоре вытащил кошель из тонкой кожи с двумя сотнями золотых внутри, протягивая ей.       — Держи.       Она поджала губы, в глазах плескались недоумение и обида.       — Я ведь не…       — Держи и молча слушай, — произнёс Призыватель чуть резче, чем хотел. — Это не оплата услуг. Это тебе шанс начать новую жизнь. Ты симпатичная девушка, вроде не глупая. А варианта у тебя всего два: остаться здесь, продолжать заниматься ненавистным делом и терпеть домогательства пьяниц, которые теперь участятся, как и колкие насмешки необразованных базарных торговок, а потом продаться в вечное рабство к поношенному денежному мешку, который обращается с тобой как с вещью… Да, я заметил синяки, Малена, — бросил он вскользь. — Или взять у меня эти деньги, пока я не передумал, уехать куда-нибудь подальше, скажем, в Солитьюд, поступить в Коллегию Бардов и, возможно, встретить того, кто искренне захочет защищать тебя. Не стоит медлить с этим. Когда твоего папашу выпустят, а это будет не позднее чем завтра вечером, выбора у тебя не останется.       Не дожидаясь её решения, Призыватель положил кошель на тумбочку. Внезапно для себя он подметил, что девица оказалась выносливее, чем он мог ожидать. Красные щёки выдавали в ней не только смущение, но и неудовлетворённый аппетит. Но он не собирался помогать ей с этим или наблюдать, как она справится самостоятельно, лишь поставил рядом бутылёк флина.       — Хлебни, станет менее стыдно. И закройся, когда я выйду. Иначе быстро найдутся желающие помочь тебе избавиться от… м… проблемы.       Призыватель подошёл к окну и заглянул в щель между ставнями. На улице шёл снег, а время, похоже, медленно близилось к вечеру, поэтому он надел свои тёмные перчатки, посильнее натянул капюшон, оставил на тумбочке ключ и десяток золотых за ужин и ночлег и хотел уже выйти, но…       — Мистер Призыватель… а вы сами? У вас есть… — она ещё более отчаянно покраснела и окончательно потеряла нить мысли, но он понял, о чём она хочет спросить.       — Точно, — протянул убийца задумчиво, — ты ведь не видела результатов сканирования. У меня уже появилась та, за кого я волнуюсь, — грустно улыбнувшись, он покинул номер.       Кажется, вампир привлёк к себе слишком много ненужного внимания. Посетители трактира смотрели на него и перешёптывались, кто со страхом, кто с завистью, а кто и с неприкрытой угрозой. Впрочем, мешать ему убраться подальше никто не стал. Повезло.       Выйдя из таверны и вдохнув морозный воздух, он согнулся, резко закашлявшись от контраста температур, и сплюнул кровь на свежевыпавший снег. Сердце больно кололо. Пора бы навестить Эрин…       … которая с порога встретила его гневной тирадой, заклинанием заперев дверь в аптекарскую лавку, чтобы никакой случайный посетитель неожиданно не вмешался.       — Когда я сказала тебе прийти? У-т-р-о-м. Я тебя тут, понимаете ли, дожидалась, — она расхаживала по лавке и периодически возмущённо взмахивала руками, — а потом заходит Дж’Ази и рассказывает, как ты убил наёмника, свалил вину на Скьора и грязно изнасиловал его дочь!       Призыватель покивал. Всё правильно. Пусть верит, что он — конченная мразь. Тогда он хотя бы сможет не переживать о её безопасности. Вампир решил подыграть каджитке:       — Ты меня удивляешь, Эрин, — начал он насмешливо. — Чего ещё ты ожидала от убийцы? Что я стану спасать прекрасных девиц от злобных стражников, напевая при этом весёлые песенки? Или что стану убивать только преступников, а не всех, на кого укажет Мать Ночи?       — Заткнись, бессовестный маньяк-насильник! Ладно ещё подстава, это в вашем стиле, да что там, даже мой брат не гнушается таких методов. Но Малена здесь причём, а? Чем тебе помешала бедная девочка?       — Это месть, — и тут он даже не слукавил. Если она всё-таки решится сбежать, это ударит по самолюбию и кошельку Скьора даже больнее, чем сканер — по вампиру, — и я пришёл по делу.       — Да мне плевать! Как ты можешь так спокойно…       Призыватель тяжело вздохнул и воспользовался единственным методом, способным на время заткнуть любую женщину — просто поцеловал её. Нос уткнулся в мягкие огненные волны… Конечно, откуда ещё в Рифте взяться фенхелю, как не от алхимика? Которая, кстати, не очень-то и сопротивляется. Тяжело дыша, она смотрела ему в глаза из-под густых и таких же рыжих ресниц, закусив губу, а он, вновь мысленно матеря самого себя, почти простонал:       — Твою же мать, Эрин…       Внезапно она нахмурилась, сдёрнула с него капюшон и влепила правой рукой крепкую пощёчину.       — Это за мать, — левая ладонь опустилась на другую щёку, — это за Малену, — и вновь правой, — а это за поцелуй.       Немного ошарашенно потирая горящую половину лица, Призыватель пробормотал:       — Ты вроде как была не против.       — Да, но это было до того, как я послала тебя к Дагону на рога! Подожди-ка… — целительница внимательно рассмотрела его лицо, и на её собственном отразился лёгкий испуг. — Тебя что, били?       — Не считая тебя? — вампир усмехнулся, но в горле словно кто-то заскрёбся, вызывая протяжный надрывный кашель, в клочья рвущий грудь. На перчатке остались бурые пятна.       В голове Эрин, кажется, сложился ход всех предыдущих событий, ведь она выпучила глаза ещё сильнее и прикрыла рот руками, почти прошептав:       — Так ты защищался.       Похоже, картинка, сплетённая Дж’Ази из тёмных бусин, с треском рассыпалась, поэтому он ответил на это утверждение, чуть хрипя:       — Просто так я никого не убиваю, это верно, — и вновь закашлялся.       — Ты ведь в курсе, что лишние белки и соли должны выходить иначе, правда?       Целительница подошла к нему, аккуратно взяла в свои изящные пальцы его руку ладонью вверх, направляя придирчивый взгляд на окровавленную перчатку, стянула её, бросая куда-то за прилавок, и задрала рукав его куртки, рассматривая сеточку чуть потемневших вен, попутно отвечая на незаданный вопрос:       — Там таз со святой водой, — и, ощутив его недоумение, Эрин пояснила. — А что ты так удивляешься? С благословения Кин она остаётся всегда чистой, стерильной. Я проверяла. Работа целителя тоже имеет свои плюсы… Боги, что ты принимал?       — Последняя партия зелий крови оказалась некачественной, — он пожал плечами и вытащил из мешка один флакончик, предоставляя ей на осмотр.       Эрин налила немного в стеклянное блюдце, добавила какую-то прозрачную жидкость, а после взяла кинжал, делая надрез на ладони, и капнула в тару немного своей крови. Смесь запузырилась.       — Вот примерно это же происходит сейчас в твоих венах. Зелье хорошее, действительно хорошее, и крайне редко встречающееся, но подходит очень-очень небольшому числу людей. Для универсального зелья нужна чистая, нулевая кровь, для вампиров с нулевой безвоздушной во всём теле любая другая и вовсе сродни яду, а здесь четвёртая живая. Как у мамы… — учёный тон на мгновение сменился на отчаянно-тоскливый, но она прикрыла веки и вновь взяла себя в руки. — Давай сюда все флаконы, заменю на подходящие.       Призыватель снял мешок со спины и склонился над ним… а в глазах внезапно потемнело, и он едва не рухнул прямо на вещи, но Эрин успела его подхватить.       — Так, ладно, — произнесла целительница чуть взволнованно, — зелья подождут. Сперва тебе нужно хорошенько выспаться…