MOONDUST

      Своим Драко, конечно же, сказал, что отжал фирменные конфеты близнецов Уизли, с эмблемами "ВВВ" на пестрых обертках, у малолетних когтевранцев. Гойл сиял от счастья, и с пеной у рта рассказывал друзьям, как на следующем же занятии Прорицаний съест их и изобразит такой "полет за пределы разума", что Трелони отстегнет Слизерину не меньше полсотни баллов за такое "глубокое погружение в Астрал".       Старшекурсники предупреждали Грегори о том, какие могут возникнуть побочные эффекты от этих "прокоси-пары-по-уважительной-причине" сладостей. Монтегю запугивал Гойла нестерпимым зудом, а Эдриан Пьюси и вовсе травил жуткие байки, где студенты впадали в анафилактический шок и были на волосок от смерти. Теперь Грег ходил весь на нервах борясь с желанием съесть злополучные конфеты и желанием выжить.       Его же сокурсники его всячески подначивали и подбадривали, провоцируя съесть фирменные сладости Уизли. У слизеринцев был довольно ограниченный доступ к такого рода продукту, ведь Гриффиндор всегда враждовал с их факультетом, а продавать товар тому, кто может их рассекретить - было плохо для бизнеса. Поэтому преимущественно слизеринцы отнимали такие вредилки у младших курсов других факультетов. И то, смогли опробовать лишь то, на что хватало карманных денег у маленьких жуликов.       После того, как всем известное правило "не колдовать в коридорах" было ужесточено генеральным инспектором до такой степени, что по ее заветам, никто не имел права колдовать вне классных комнат, протесты среди учеников вновь возросли. Драко на ум приходила ассоциация, что Амбридж нравится ворошить осиные гнезда, где у каждой осы есть не только жало, но и с десяток интереснейших проклятий, которые те готовы наслать на нее. Так Уизли стали распространять Волшебные палочки-надувалочки, настолько нелепый товар, что не ухмыльнуться было просто невозможно.       Как-то раз во время перерыва пуффендуйцы намеренно выждали, когда Долорес выйдет в коридор и стали громко спорить, выхватывая свои "палочки". Нужно было видеть, с каким лицом она неслась к студентам, намереваясь остановить почти начавшуюся дуэль. — Что здесь происходит, молодые люди?! Дуэли в стенах замка запрещены! — завопила она с красным лицом, подскакивая к пуффендуйцам, при этом растолкав с десяток проходящих мимо детишек. — Риктусемпра! — как ни в чем не бывало бросил один, замахиваясь. — Конфундус! — ответил другой. Долорес замерла, ожидая, что сейчас полетят искры и детей вообще раскидает в разные стороны, однако вместо этого со звуком медленно сдуваемого воздушного шарика, в руках юношей палочки обратились во что-то непонятное. У одного была резиновая индейка, громко орущая и трясущая лапками, а у второго в руке был фарфоровый безобразный садовый гном, источающий вполне реальное зловоние. — Вы! Вы! — начала заикаться в истерике инспектор. — Безобразие! — Разве мы нарушили школьные правила, профессор? — падая на дурочка, спросил один. — Минус десять баллов с Пуффендуя! За-за-за ЗА ХАМСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ с преподавателем! — задыхаясь воскликнула женщина, вздернув голову так, что с ее волос едва не слетел бархатный бант. — Десять баллов с каждого из вас!       Напряжение между факультетами тоже возрастало, ведь Слизерин почти не штрафовали, им хватало ума не вступать в открытое противостояние местной мантикоре, за что другие студенты их тоже недолюбливали. Правда лично у Драко сложились неплохие отношения с близнецами Уизли, которые подсказывали юноше, куда не стоит заходить во время вечернего патруля, чтобы, например, не прилипнуть к полу на Тягучую Супер-Прочную жвачку или не попасть под облако муссона. Все прекрасно знали, для кого предназначались такие пакости, кто-то даже подумывал инсценировать надписи Наследника Слизерина, и начертать кровью на стенах третьего этажа что-то в духе "Тайная комната вновь открыта. Жаба-Амбридж, берегись наследника!" Кто-то даже и впрямь попытался такое сделать, но его быстро выловил Филч, и бедолага две недели отрабатывал наказания, начищая котлы в подземельях, а так же был лишен походов в Хогсмид.       Малфой старался, как мог, закрывать глаза на проказы студентов, но сваливать вину на полтергейста было тоже несправедливо. Пивз был относительно лоялен к слизеринцам, по большей части из-за страха перед Кровавым Бароном, но если Амбридж будет выживать его из Хогвартса, ничем хорошим это не закончится. Он найдет тех, кто доносил на него липовые обвинения и попортит кровь всем без исключения, начиная от самой крошечной картины у Парадной лестницы, заканчивая кабинетом директора.       Говоря о котором, Дамблдора почти не было видно. Раньше его можно было встретить даже в халате, задумчиво разгуливающего рано-утром по коридорам замка в мягких турецких тапочках. Однако теперь, увидеть его в школе было той еще удачей, по факультету даже стали ходить легенды "Увидеть Дамблдора хоть одним глазом - к удаче". Его так же не было видно, когда Амбридж проводила свои инспекции у преподавателей. Подбором персонала занимался непосредственно директор, поэтому у министерской ищейки был ряд вопросов к лояльности местных профессоров Министерству, а так же вопрос к их навыкам.       Таким образом замечания получил профессор Флитвик, будучи полукровкой, в чьем роду были гоблины. Из-за такого кровосмешения, профессор был крошечным, а голос его был тоненьким и немного гнусавым. Впрочем к остальному же она не могла придраться, ведь профессор Чар был не только выдающимся волшебником, но и блестящим педагогом. В целом оставшись довольной от радушного гостеприимства на своих занятиях, общей оценкой студентов и манеры ведения занятия оставили у Амбридж положительные отзывы о профессоре.       Драко был свидетелем инспектирования профессора Макгонагалл, и едва не засмеялся вслух, как под заклятием щекотки, когда, на уже ставшее местной хохмой, "Кхэ-кхэ" от профессора Амбридж, было встречено вежливым предложением о микстуре от кашля. Инспектор совершенно по-хамски вклинивалась в лекцию профессора трансфигурации, на что та велела Амбридж замолчать. И та и впрямь притихла, не решившись что-то возразить декану гриффов. Мало кто вообще мог возразить Макгонагалл, возможно такие смельчаки еще не родились.       Оценив свои промахи, Амбридж стала намеренно инспектировать более слабых по духу преподавателей. Так она стала донимать Хагрида из-за его происхождения, а так же неизменно наведывалась в Северную башню, чтобы понаблюдать за уроками профессора Трелони. Не то чтобы Драко испытывал симпатию к профессору или считал этот предмет хоть сколько-то полезным, но от благовоний неизменно тянуло в сон, и на мягких подушечках можно было действительно неплохо так подремать. Поначалу, ребят даже забавляли ситуации, когда вопросы Амбридж заводили Сивиллу в тупик. Однако, вскоре стало не до смеха.       Амбридж не стала останавливаться на отчетах и своем маленьком шпионаже для Министерства, что было очевидно даже самому недалекому жителю в замке, но и на "правах" генерального инспектора по делам Хогвартса, стала издавать учебные декреты об образовании, медленно, но верно, занимающих пространство возле входа в Большой зал. Министр, вне всяких сомнений, был готов дать Долорес любую власть над школой, которую она только запросит, тем самым свои пустые угрозы она стала подкреплять документами.       За первым декретом появлялся второй, и ближе к Рождеству вход в Большой зал больше напоминал портал в мир идеального образования. Даже украшенная елка казалась Драко более невзрачной, чем в прошлом году, потом юноша смеялся, ведь в прошлом году они встречали иностранных гостей, конечно, в том году елка была лучше. Зачарованный потолок, к слову, был настроен тоже весьма радикально - стоило только генеральному инспектору переступить порог Большого зала, как солнечная погода тут же сменялась пасмурной, а того и вовсе собирался шторм.       Малфой замечал как паршиво выглядит Поттер, он был похож на инфернала, со впавшими глазами. Его мешковатая одежда сейчас и вовсе выдавала его за бездомного, он даже носил носки разного цвета! Ему и близнецам было запрещено играть в квиддич, по декретам, которые написала Амбридж. И теперь даже собираться в группы, более трех человек, считалось подозрительным и таких провинившихся наказывали. Драко догадывался, что гриффы точно собираются в свои маленькие группировки по-тихому, пока Амбридж и ее верный пес Филч, не смотрят. Иначе чему даже неудачнику-Долгопупсу сиять, как начищенный галлеон?       Слизеринцу удалось пересечься с Поттером незадолго до отъезда на Рождественские каникулы, Драко со своей семьей были приглашены в поместье Паркинсон, чтобы встретить там Рождество и Новый Год. Тео и Блейз должны были приехать уже к Новому году, поэтому компания должна будет выдастся достойной. Драко слышал, что и Поттер не останется на каникулы в школе, но это было не удивительно, с Амбридж висящей у него на хвосте.       Поттер шел, не замечая сокурсника в паре шагов от себя, как вдруг он зашипел и прижавшись к спине, схватился за голову. — Поттер! — окликнул его слизеринец, положив руку на плечо в миг вспотевшему юноше. Его начало знобить, он весь задрожал, а Драко только и мог, что нервно сглотнуть. — Э-эй, придурок, ты чего? Почему-то дрожащей, наверняка от волнения, рукой, Малфой провел по непослушным, жестким волосам Поттера в утешающем жесте. Гарри шумно задышал куда-то в ключицу Малфоя, пока тот стал его легонько баюкать, поглаживая по голове. Слизеринец и сам не понимал, откуда взялась эта забота, они избегали друг друга долгие месяцы, но стоило Поттеру со страдальческим лицом забиться в темный угол коридора, что-то внутри него кричало, что он готов пойти на все, лишь бы облегчить Герою жизнь. "Как глупо," - пожурил он сам себя. — Я, — отдышавшись от нахлынувшего приступа, прохрипел Поттер. — В порядке. Пусти. — Да, кто тебя держит? — возмущенно прыснул Малфой, отлепившись от Гарри. — Все равно выглядишь хреново, Потти. — Спасибо за высокую оценку. — Это был не комплимент. — А я так не подумал, когда ты принялся меня обнимать, — ухмыльнулся Поттер, выпрямившись. — Вот и помогай после этого тупым гриффам, — закатил глаза Малфой. — Раз ты не откинулся к Мерлину, счастливо оставаться. — Ты меня избегаешь? — в голосе Гарри прозвучало неподдельное изумление. — Не этим ли ты занимался с нашего последнего разговора? Который состоялся, дай подумать, еще в сентябре? — язвительно протянул слизеринец, глядя на сокурсника сверху вниз. — Я, эм, был смущен твоими словами...— пролепетал Гарри, потупив взгляд. — Серьезно, Поттер? Ты что, маленькая девчонка? — Ну, а еще Рон и Гермиона ничего не знают о том, что между нами произошло. — А что произошло, Поттер? — презрительно выплюнул Драко. — Ну, же, Потти? — Я поцеловал тебя. — И мы снова возвращаемся к вопросу "зачем". — Да не знаю я! Ты выглядел несчастным, я едва не погиб! У меня просто сдали нервы, сам не знаю, что на меня нашло, - выпалил Поттер. — А сейчас у тебя сдают нервы, Потти? - растягивая гласные, совсем как в детстве, поддел слизеринец. — О, да, чертовски сдают!       Поттер почти с хищным рыком бросился вперед, хватая Малфоя за края идеально выглаженной мантии. Приятная ткань прохладой растекается по пальцам, и Гарри с шумным выдохом потянулся наверх, вздернув подбородок. Они кусались, дергали друг друга за воротники, толкались и не прекращая громко дышать, метили друг другу в губы. Малфой остервенело клацал зубами, в надежде поймать мягкую губу своего соперника, а Поттер изо всех сил пытался завоевать единоличный контроль над ситуацией. Терпким привкусом металла они вновь сошлись губами, и Драко уже почти потерял рассудок, ощущая во рту кровь Золотого Мальчика.       Дернувшись назад от резкого укуса, гриффиндорец посмотрел на своего школьного врага снизу вверх, и отметил, как тот, тяжело дыша, привалился к стене, как в беспорядочной борьбе из идеальной прически выбился светлый локон. Каким расфокусированным и возбужденным был взгляд серых глаз. Гарри ощутил, что почти теряется в этом тумане, без шанса выбраться из густого молочного марева. Но вдруг осознал, что не так уж ему и хочется спасаться бегством. Он хочет заблудиться в этих пьянящих, запутанных чувствах, которые оплетали его грудь в ком противоречий.       Сердце Драко то заполошно билось внутри, то замедляло ход, сжимаясь до размеров горошины. "Это правда происходит? Я целуюсь с Поттером?" - проблескивали хаотичные мысли. Его с силой впечатали в каменную стену и по телу Малфоя пробежала волна мурашек, он почувствовал, как короткие волосы на затылке встают дыбом. Руки Поттера с силой сжимали его бока, настойчиво исследуя все линии его тела.       Мысли самого Гарри были сбивчивыми и непоследовательными. Это было совсем на него не похоже - он вел себя совсем иначе с Чжоу пару дней назад, когда они впервые поцеловались. Девушка плакала, он мог чувствовать соленые слезы на ее губах, и девушку хотелось погладить, ненавязчиво утешить. Молча, едва ощутимо. Но с Малфоем его будто срывали с предохранителя, и внутри Гарри все клокотало от раздражения. Он преисполнялся настоящего гнева, желая вытрясти из юноши всю душу, задушить, раздавить, растворить в себе. Хотелось выжать его до исступления, чтобы у слизеринца не осталось сил на ехидные фразы, кривую усмешку и внимательного рассудительного взгляда. Вид прижатого, растрепанного Малфоя, все еще готового драться за первенство в поцелуе, доводил Гарри до дрожи в ногах.       Малфой оттянул Поттера за густые вихры, откинул его голову назад и с наслаждением впился в припухшие, мокрые губы. Он жадно посасывал место ранки, играл с ней языком, а затем и вовсе скользнул в жаркий рот. Гриффиндорец удивленно охнул, почувствовав, как его язык, будто на пробу, осторожно всасывает чужие губы. Перед глазами заплясали звезды, ведь прежде Гарри никогда, ни с кем не целовался так откровенно. Забыв как дышать, он с мокрым чмоканьем отлепился от Малфоя, жадно хватая воздух. — Что мы делаем? Мне нравится Чжоу! Это какое-то безумие, — выдохнул он. — Что же, могу признать, что это самая тупая фраза, которую ты мог сказать после поцелуя, Поттер, — подобрался слизеринец, грубо отталкивая его от себя, и совсем не по-Малфоевски вытер губы рукавом мантии. — Но я не хочу останавливаться! Мне нужно понять, что между нами происходит. — Решил сразу двух нюхлеров отхватить, а, Поттер? И меня и когтевраночку? Я тебе что, испытательный котел? — заводился Драко, безуспешно прилизывая свои волосы. — Обещаю, что после праздников я со всем этим разберусь. — Словно у того, что происходит, есть пособие для чайников. — А ты, значит, для себя определился? — закатил глаза гриффиндорец. — И каковы же твои чувства, Драко Малфой? — Ты бесишь меня, — как само собой разумеющееся выдал юноша. — Но мне нравится тебя целовать. — Вот так просто? — кажется, Поттер был разочарован. — А ты думал я в голове хитроумные планы накручиваю? — Что-то в этом духе, — неопределенно дернул плечами гриффиндорец. — Как скажешь, Золотой мальчик. Иди разбирайся со своими чувствами или погадай на соулмейта в канун Рождества, мне наплевать.       Развернувшись на каблуках, Драко стремительно зашагал прочь, у него, между прочим, еще чемодан не сложен!