Ангел Скрытого Листа

Я не помню как уснула, зато болезненное пробуждение не забуду никогда. Тело буквально кричало от боли. Кости скрипели, мышцы непонятно гудели, а голова включила вой сирены на репите. Засыпать прямо за столом — было самое худшее решение, принятое мной когда-либо, не считая того раза с прогулкой по неосвещенному парку. Хуже всего было то, что я проспала. С учётом этого мне пришлось пренебречь некоторым гигиеничными нормами, например утренним душем, и остаться без завтрака. Вылетая из квартиры, я не переставала проклинать себя за то, что не решила заучить более полезную технику. Например, телепортацию, если такая, конечно, вообще существует. Она бы знатно выручила меня, и не пришлось бы нестись в попытке перейти на сверхзвуковую. Оставалось чуть меньше минуты, когда я вся раскрасневшаяся от бега влетела в кабинет. На меня тут же уставились с дюжину удивленных глаз. Все дети старше меня на года два-три. Я неуверенно шагнула назад через порог, не сводя с толпы взгляда, пока не поравнялась с дверью. Неуверенно посмотрев на табличку на стене, около дверного проёма, я раздражённо цокнула. «Старший класс» — явно не то же самое, что «экзаменационная». Не сказав ни слова я развернулась на носках и хотела было побежать, что есть духу на поиски нужной аудитории, но впечаталась в кого-то. Раздался глухой стук, лоб запульсировал от боли, а в глазах потемнело. — Идиотка! — послышался тонкий писклявый голосок. Я попыталась открыть глаза и посмотреть в сторону того, кто продолжал яростно на меня кричать. Справа от меня, уперев руки в бока, полыхала от злости девочка, лет двенадцати на вид. Она то и дело подавалась вперед, словно хотела кинуться на меня. Ее светлая челка постоянно падала при этом на лицо, и девочке приходилось периодически задирать голову вверх, чтобы смахнуть ее. — Ты на дорогу вообще смотришь?! — подала голос другая девочка, стоящая рядом. Удивительно, как я сразу ее не заметила, ведь ее внешность вызвала во мне тихий восторг. Нежно-розовые волосы, спадали по ее плечам, до самой поясницы, а ярко зелёные глаза удивительно хорошо смотрелись вкупе с странным цветом волос. Наверное, из-за сильного удара я была немного дезориентирована. — Неуклюжая малявка! — в голос прорычали девочки, и мое хорошее расположение к их симпатичным лицам, как рукой сняло. Кто-то закопошился прямо передо мной, и я наконец обратила внимание на того, кто чуть не пал смертью храбрых от столкновения с моим лбом. Мальчик пошатывался, потирая место между бровями. — Саске-кун! — снова в голос заводили девицы и кинулись к нему, сдувать пылинки, в буквальном смысле этого выражения. Девочки то и дело похлопывали его плечи и разглаживали одежду, пока он жмурился и растирал место удара. Черт, а ведь сильно ему досталось. Удивительно, как моя боль прошла так быстро, оставив после себя лишь неприятное покалывание в голове. — Дай посмотреть, — я, не думая ни минуты, поддалась под влияние своего ментального возраста. В конце-концов, он ребенок, а я дылда в невинном тельце, которая чуть не пришибла этого ребёнка. Заиграло чувство опекунства, как когда сестренка Лизы вечно умудрялась раздирать себе колени или набивать шишки, пока мы гуляли втроём. Аккуратно убрав угольно черные волосы со лба мальчишки, второй рукой я принялась было убирать его руку, закрывающую ушибленное место. По бокам послышались оставленные списки и скрежет зубов. Даже рычание? Как когда пытаешься забрать косточку у собаки, она сперва тихо порыкивает и скалится, перед тем как кинуться на тебя и растерзать в клочья. — Голова не кружится? Не тошнит? — игнорируя нечеловеческие звуки, скорее всего издаваемые девочками, я принялась ощупывать лоб мальчика. Он был чуть выше меня. Светлая кожа, наверное, потому что он еще почти ребенок, была идеальной и мягкой. Жёсткие черные волосы, отливающие на свету, как воронье перо и симметричные черты лица. Да, он настоящий красавец, сложно представить чтобы из него не вырос какой-нибудь актер или модель. В этом мире же есть знаменитости какие-нибудь? Если да, то он определённо станет одним из них, когда подрастёт. — Если будет больно — скажи, — с этими словами я принялась аккуратно тыкать в образовывающуюся шишку. Стоило кончикам пальцев дотронуться до середины лба, и мальчика словно током ударило. Он схватил мое запястье, резко распахнув глаза, и уставился на меня немигающими чёрными ониксами. Столько эмоций пронеслось в них за секунду, сколько я, наверное, и за всю жизнь не почувствую, и меня осенило. Передо мной будто стоял такой же взрослый, застрявший в теле ребёнка. Вот, что имел ввиду Какаши, говоря, что у меня слишком взрослые глаза для моего возраста. Что ж тогда бездонные ониксы, которые смотрели на меня сейчас, явно принадлежали не двенадцатилетнему мальчику. Эти испуг, изумление, ярость и грусть, которые коктейлем Молотова отражались в его эмоциях, были мне совсем непонятны. Почему? Я точно не успела сделать больно, даже не дотронулась толком, зато боль пронзила мою голову в ту же секунду, стоило закрепить в сознании этот взгляд. Из черепа словно старательно пыталось что-то выбраться. Словно внутри подорвался склад с пиротехникой, и взрыв сотнями искрящихся угольков рвётся наружу. Челюсть машинально сжалась до скрипа зубов, а взгляд устремился в одну точку. Вдруг резко потянуло к земле, хотелось сесть и завизжать, что есть мочи, лишь бы как-то заглушить эту невыносимую боль. Наверное, поэтому я даже не чувствовала насколько сильно мальчик сжимал мое запястье, и как оно начинало покалывать от такого напора. Сквозь сжатые зубы из горла вырвался глухой стон. Перед глазами все поплыло, слезы так и просились на свободу, а держать их я не видела смысла. Картинки. Сотни, тысячи, бесчетное количество. Образы сменили один другой с такой скоростью, что не получалось зацепиться ни за один из них. Такого сильного «приступа» у меня еще не было. Это, возможно, только от того, что триггер слишком сильный. Но что стало тем триггером? Словно ответом на мой вопрос, одна из картинок вдруг задержалась перед глазами. Мальчик в синей футболке с высоким воротом. Он сидел за партой, но все его внимание было где-то в другом месте. Пустой взгляд, черные, как ночь, радужки, из-за которых было не различить зрачка, были направлены куда-то в окно. Это он. Тот самый, с кем я только что столкнулась, и я уже видела его. Видения с ним уже однажды заполняли мою голову, но я про них совсем забыла, из-за чего не сразу узнала его. Неужели, я так хорошо знала его, раз он стал причиной такому серьёзному приступу? И снова словно ответом на мой вопрос передо мной возникло теперь уже целое воспоминание. — Нет, ну ты серьезно? — Лиза плюхнулась ко мне на кровать, схватила подушку и крепко сжала ее в объятиях. — Он раздражающий персонаж. — Ты же посмотрела только десять серий, откуда тебе знать, что Саске заведомо плохой? — попыталась парировать я. — Поверь, мне хватило всего одной, чтобы понять, что эта королева драмы жутко заносчивая особа. Меня бесит этот персонаж и все тут, вообще твоего фана по нему не понимаю, — пресекла подруга мои жалкие попытки вразумить ее. Лиза тогда только начинала смотреть, что-то подобное. Откровенно говоря, до этого момента она буквально убивалась по корейцам и дорамам, пока я не познакомила ее с этим чудесным «2D» миром. Само собой, смотреть то, что ей нравилось, она не перестала, но аниме затянуло ее куда сильнее, чем я предполагала. — Я не то чтобы слюни по нему пускаю, — я попыталась оправдать, хотя бы свою любовь к тому, что она так бездушно растоптала, вместо того, чтобы убедить ее в том, что она не права. — Ага, как же, — Лиза закатила глаза и улыбнулась. — Саске то, Саске это, ах, Саске такой сложный и несчастный персонаж, если бы не травма детства и Саске-Саске-Саске, — пародировала меня подруга, делая голос слишком уж тонким, что на самом деле было вовсе не так, ведь он у меня даже немного низковатый временами. — Психиатр ему нужен, только и могу я ответить на твое «жизнью побитый», будто других героев жизнь в жопу целовала. — Так, вот не нужно мне тут! — я показушно нахмурилась и упёрла кулаки в бока. — Напоминаю, ты посмотрела всего десять серий! О каких других героях речь вообще идти может? — Ну, я малость погуглила и… — Ах, ты! Осознанно спойлерить самой себе — самое ужасное преступление против сюжета! — я схватила вторую подушку и запульнула в подругу. Подушка отскочила и плюхнулась на пол. В этот момент я словно впервые увидела собственную комнату, а воспроизведение воспоминания остановилось. Лиза замерла, будто ее на паузу поставили. Предо мной была комната настоящего гика. Огромная, просторная, вся увешенная всевозможными постерами аниме и игр. Фигурки, мерч и еще куча настоящих коллекционных сокровищ. Но надо же, чтоб все постеры с этим аниме оказались буквально размыты. Будто нарочно, не вижу названий или лиц, только знаю, что это оно самое и все. Как же странно и не своевременно. Мне бы узнать о героях и сюжете побольше, но что-то подсказывает, что так просто все не работает. Взгляд вдруг зацепился за один из самых больших постеров. Это он. Это был постер с Саске. Видимо, мне и правда очень нравился этот герой, вот отчего и тряхнуло так сильно, стоило взглянуть на него. Я присмотрелась к постеру внимательнее и поняла, что в «натуральном» виде он даже еще красивее. Помнится, я всегда думала, что смогу так привязываться к «2D» парням, только до тех пор пока они нарисованы, и что в жизни невозможно найти таких же красивых людей. Однако я уже больше месяца в мире, который раньше видела лишь плоскими картинками на экране ноутбука, и только теперь поняла, насколько он прекрасен и реален. Природа, воздух, даже солнце здесь другое, но настоящее. — Эй! — Лиза вдруг снова подала голос, и все пришло в движение. — Ты что, совсем ненормальная?! Эй! — завопила она не своим голосом. — Еще раз ко мне прикоснешься, пожалеешь. — Саске стоял передо мной, пока я скрючилась на облупившемся деревянном полу, и смотрел, как на животное какое-то. — Да, она чокнутая! Саске-кун, не стоит тратить на нее время, — блондинка с голубыми глазами снова откинула резким движением головы длинную челку и задрав нос, поспешила за удаляющимся в кабинет Саске. Девочка с розовыми волосами помешкалась еще пару секунд, но тоже последовала примеру одноклассников и засеменила за ними. Я так и осталась сидеть на полу, приходя в себя. Тело ломило от боли, но вместе с ней внутри разливалось чувство облегчения. Я все еще здесь, в Конохе. Только странная тревога, нарастающая во мне, не давала покоя. Ему нужна помощь и, кажется, когда-то я знала, как можно ему помочь. Почему же именно сейчас я не могу вспомнить ничего конкретного и полезного? Зачем тогда я здесь?