Ангел Скрытого Листа

Я смотрела на себя в отражении маленького заляпанного зеркала. И все-таки я уже привыкла к тому, как теперь выгляжу. Только необычно расти заново, что, кстати говоря, происходит довольно быстро. Мне, наверное, сейчас все же ближе к двенадцати, чем я думала, раз уже начала формироваться миниатюрная грудь. Так и не заметишь, если не прощупаешь, как следует. Хотя помнится у меня и так довольно рано начался этот смущающий процесс. Правда, фора, которую я давала при этом своим ровесникам, мне никак не окупилась. Как итог шикарного бюста у меня так и не случилось. Собственно, и сейчас, возможно, повторится то же самое. Если я доживу. Сегодня я должна отправиться на свое первое задание. Оказалось, я провалялась в отключке не один день, да и отпустили меня потом не сразу, и за это время всех успели распределить по отрядам. Одна я осталась с носом. Однако мне несказанно повезло с «наставником». Так как теперь я всецело находилась под опекой Какаши, меня подписали под негласного члена его команды. Я даже обрадоваться успела, пока не поняла с кем мне придется сотрудничать. Саске Учиха и Сакура Харуно — не лучшие, по-моему мнению, компаньоны. Оба отличники и прекрасно знают свое дело, однако все, что происходит между ними, меня малость напрягало. Я, кажется, больше обрадовалась наличию Узумаки в команде, которого окрестили ходячей катастрофой, чем этим двоим. Спасало еще и то, что большую часть заданий они выполняли без моего участия. По крайней мере, они так думали. Мне было поручено просто наблюдать. Ирония в такого рода поручении просто зашкаливала. Та, кто сама находится под надзором и больше похожа на освобожденного под залог заключенного, должна наблюдать за кем-то. Мне только браслета с трекером на ноге не хватало, честное слово. Анбу просто сплошь и рядом мелькали в тенях. Будто даже не пытались скрыть свое присутствие. Что-то вроде: «мы наблюдаем за тобой, помни об этом, даже при посещении ванной комнаты». Жутко, но привыкнуть удалось достаточно быстро. Я еще раз осмотрела себя, укутанную в одно полотенце, с мокрыми бесцветными волосами. Глаза переливались всеми оттенками фиолетового, стоило мне наклонить голову, и угол падения света на них отражался новым сиреневым бликом. Даже к этому привыкла, забавно. Но что не давало покоя, так это кожа. Я в очередной раз провела кончиками пальцев по своему плечу. Идеальная, гладкая кожа. Казалось бы, что в этом такого? А то, что сколько бы я не пролежала в отключке, просто невозможным было для раны, оставленной мне кунаем Мизуки, исчезнуть бесследно. Она была такой глубокой, что пройди хоть годы, а шрам остаться должен. Сомневаюсь, что в мире, где не знают, что такое медицинский лазер или банальная томография, привыкли делать пластические операции, которые способны свести любой шрам. Да и даже если есть такие техники, кому оно нужно было? Ну вот кто додумался бы сделать нечто подобное для потенциального врага всея деревни. Максимум, зашили, чтоб не померла, да обработали как следует. — Кора, — голос за дверью заставил меня отдернуть руку от собственного плеча, как от раскаленной батареи, и поспешить затянуть полотенце покрепче. — Мы, вообще-то, на задание отправляемся, так что сколько не мойся, через несколько часов слой грязи на коже будет похож на древесную кору, — Какаши, кажется, стоял почти в плотную к двери, когда заканчивал свое колкое замечание. На секунду я испугалась, что он может войти, но вовремя вспомнила, с кем имею дело. Когда в очередной раз взглянула на себя в зеркало, вовсе сообразила наконец, что мне больше не девятнадцать. Прятать и стыдиться больше попросту нечего. — И что мне теперь не мыться вовсе? — наспех вытерев себя и с трудом напялив довольно облегающую одежду, которую я почти всегда надеваю на тренировки под простенькую черную безрукавку с капюшоном, мне пришлось еще раз вспомнить о прелестях современности. Будь у меня сейчас тот же чертов фен, я могла бы без труда высушить и волосы, и тело в придачу, избавив себя от этих мучительных протискиваний мокрой тушки в узкие велосипедки. Пусть только покажут мне местных изобретателей, я-то им дам пищу для размышлений. — Ну уж нет. Если совсем мыться перестанешь, мне придется дополнительную подкладку для маски сделать, — парень обвел пальцем область вокруг носа, когда я открыла дверь и обнаружила его уже сидящим на своем привычном месте. — Тут, — не переставал тыкать он в темную и без того плотную ткань. — Если вы при этом задохнетесь, я даже не знаю радоваться ли мне или плакать. С одной стороны моя жизнь станет легче, когда никто не будет учить меня, как и когда мне следить за своей гигиеной, с другой стороны будет грустно, что причиной вашего удушья стану не я и даже не мой запах, — я расхаживала по комнате, закидывая в рюкзак все самое необходимое, пока не осеклась на последних словах. Сперва я подумала, что позволяю себе слишком уж язвительный тон и это, как минимум, не красиво, но до меня вновь дошло, что мне не девятнадцать только визуально. Так какого черта, спрашивается, я фамильярничаю с человеком, немного старше меня? Да, Какаши, разве что на магистранта с трудом потянет, а мне помнится, в университете я с ними не «выкала». Хотя справедливости ради стоит заметить, что я вообще с ними не контактировала толком, но вот со своими старшекурсниками я разговаривала очень даже свободно. Некоторым из них было примерно столько же, сколько, возможно, Какаши. Из-за этой чертовой маски ведь так и не определишь. — Стойте, сколько вам лет вообще? — я натянула кофту и вытащила все еще влажные волосы из-за ворота. Какаши растерянно захлопал глазами, прежде чем озвучить цифру: — Двадцать шесть. — Что? Всего лишь двадцать шесть? Ну, тогда с вашего позволения, — я склонила голову в шуточном реверансе. — Ты та еще заноза, просто к сведенью, — как можно более невозмутимо объявила я и закинула рюкзак на плечи. Хатаке же так и замер в неестественном положении. Когда я выдала ему все это, он как раз пытался сменить положение на стуле, чтобы раскинуться как можно удобнее. — Кстати, я готова. Вперед навстречу приключениям? Шевеление со стороны пепельноволосого наконец возобновилось, и я натянула дежурную улыбку, когда он неспеша стал сокращать расстояние между нами. Остановившись в шаге от меня, парень замахнулся, как мне сперва показалось от чего мое сердце ушло в пятки, улыбка в ту же секунду исчезла, и я невольно зажмурилась. — Что за манеры? — что-то мягко опустилось мне на макушку, заставляя непроизвольно дернуться. — Будь тебе хоть девяносто в прошлой жизни, и твои внуки приходились бы моими ровесниками, я остаюсь твоим сенсеем, — бурчал Какаши, а когда осторожно приоткрыла один глаз, заметила, что он наигранно сводит бровь к переносице. Парень качал головой и неодобрительно цокал, как какая-нибудь бабушка, которая отчитывает дитё за то, что растаскал все пирожки раньше времени. Я подняла глаза и уставилась на ладонь, направленную ребром вниз, которую Хатаке уже убирал с моей головы. Он поднес ее к своему лбу, изображая странный жест. Что-то между «я в домике» одной рукой и «служу на благо родине, сэр». Его глаз сощурился, и я поняла, что это улыбка. На душе сразу стало как-то тепло и уютно. И как только этому парню удавалось так легко создавать эту атмосферу беззаботности и комфорта вокруг? Мне не очень хотелось вспоминать тот день, однако мысли сами так и лезли в голову. Мы так и не обсуждали больше тот мой порыв слабости, за что я была несказанно благодарна Какаши. — На «вы» все равно больше обращаться не буду, — насупившись, я сложила руки на груди и тяжелым шагом потопала к выходу. — Идемте, ребята, наверное, как всегда, только вас и ждут. Кажется, я услышала тихий смешок за спиной, но гордость не позволила, как-либо это прокомментировать. Я и так потерпела сокрушительное поражение.