День без Рувей

Они ещё и подъехать толком не успели, а ворота монастыря уже были настежь открытыми. Ужас отразился на лице у Ксандера только на мгновение, парень сразу же взял себя в руки. Одна лошадь без всадника, обе девушки на второй перепачканы кровью. Находясь в нынешнем состоянии, Рувей попросту не смогла бы удержаться в седле сама. Наверняка то ещё зрелище. Он не стал задавать никаких вопросов, пробежал взглядом сначала по Юкио, потом по Рувей, схватил её на руки и понесся в сторону домика сенсея. – Всё нормально, – прохрипела Рувей, – это не моя кровь. – Я вижу. Хорошо, лучше с ним сейчас не говорить. Себе дороже будет. Ногу Рувей совсем не чувствовала. – Как так вышло? – повернулся сенсей к подоспевшей Юкио. – Это, наверное, я... Стоило сразу сообразить, что сюрикен отравлен. – Нужно противоядие. Так, что тут у нас, – бормоча, старичок ходил туда-сюда по комнате, подыскивая необходимые ингредиенты. Рувей закрыла глаза. Ну вот что за чертовщина? Где Ксандер? Точно сейчас допрашивает беднягу Юкио. Не справедливо, накосячили обе, а отдуваться подруге нужно одной... – Ай! – Тс, сейчас промою рану и будет не так больно, честно. – Дедушка, этот яд ведь не опасен, правда? – Ксандер принялся расшнуровывать ей второй ботинок. – Ну как тебе сказать... Если противоядие применить вовремя, то почти нет. – Ты же успел? Всё будет хорошо? – Утром узнаем. – Деда, перестань... Я не могу та-ак. – Девочка моя, – сенсей сел рядом с Рувей и взял её ладони в свои, – ты как хочешь, а тебя я больше никуда не пущу. Одно дело пререкаться по поводу и без с Ксандером, и совсем другое – спорить с сенсеем. Ему она не имеет права возражать. Доигралась... – По крайней мере без Ксандера, – продолжил старичок. – Нет, честно, он нас за один единственный день замучал! Это же надо столько ныть... Слышишь, внук, никто твоего нытья не любит! Рувей то, Рувей се... Никаких сил не напасешься! – Неправда! Не было такого! И мне вообще-то плохо было, могли бы меня хоть попробовать морально поддержать. Не слышали о таком? – И ладно я, можно закрыться в своей комнате и сидеть спокойно. Но Юго он же совсем довел! До такой степени, что знаешь, что он сделал? Пошел с Азуми в лес за травами! До сих пор не вернулись! – Он же терпеть не может собирать травы? – Именно! – Кошмар... Ксандер, тебе не стыдно? – Уж кому тут и должно быть стыдно, так точно не мне! – он отвернулся. Ну вот, приехали.

***

Рувей сидела в своей комнате и рассматривала собственные руки. Сколько же крови на них было до этого... Наверное, убить тех идиотов на самом деле – не крайняя необходимость. Они с Юкио погорячились. С другой стороны, нечего было дергаться лишний раз и сюрикенами раскидываться. Если рассматривать это с такой точки зрения, то те ребята виноваты сами. Вот только всё равно было противно. От себя. Хорошо, что она уже успела переодеться в чистое. Обновила гардероб, ничего не скажешь. То кимоно, одно из немногих у нее оставшихся, теперь только выкинуть и можно. – Ксандер? Он стоял, опираясь плечом о дверной косяк. Смотрел на нее и молчал. – Ну прости, ты же знаешь, всё случившееся – одно сплошное недоразумение. – Как ты себя чувствуешь? – Себя неплохо, а ногу вообще не чувствую. Он больше не пытался скрыть своих переживаний. У Рувей внутри что-то сжалось. Она ненавидела быть виноватой, терпеть не могла нести за что-то ответственность. Но часто никакого выбора не было. Ведь в ответе за своих близких приходится быть всегда. А уж за себя и свои действия тем более. – Иди сюда, сядь рядом. – Ну не знаю... – Чего ты не знаешь? Сейчас сама к тебе на одной ноге прискачу, хочешь? – Угомонись, ну вот сколько можно, – он медленно подошел и сел на кровать рядом с девушкой. Она перебралась к нему на колени и устроилась там, прижавшись затылком к его подбородку. Такого умиротворения она больше ни с кем рядом не испытывала. – Ты злишься? – Нет. – Тогда поцелуешь меня? – Рувей... – Кто утром говорил, что простыми обнимашками мне не отделаться? Ну как знаешь, сама справлюсь, – она притянула Ксандер к себе за воротник, – хотя нет, это никуда не годится. – А так лучше? Рувей пришлось отстраниться первой. Воздуха стало слишком мало. – Почему ты не можешь целовать меня так всегда? Я не стеклянная, не рассыплюсь и никуда не пропаду. – Не знаю... Часто мне именно так и кажется, что стоит обнять тебя чуток крепче или целовать на капельку дольше – и окажется, что всё это просто сон. А я подобного не переживу. – Скажи мне одну вещь, и я успокоюсь. – Да? – Ксандер не сразу смог сфокусировать взгляд на её лице. – Ты ведь не на Юго весь день целоваться тренировался, правда? – А я думал говорить глупости это по моей части... Хватит мой хлеб отбирать! – ну раз он улыбается, то всё будет хорошо. Обязательно. – Люблю тебя. Очень-очень. Никогда меня не отпускай. – Уже обещал, что не отпущу. Вот только завтра нужно всё-таки поехать передать то послание. – А мы его передали. – Неужели? Как вы умудрились? – Секрет. Так что, это единственная причина? Ты боишься проснуться? – Почти. Раскусила, не единственная, – он всё-таки сдался под ее испытывающим взглядом. – Вдруг я не смогу остановиться вовремя? – Ты прав, глупости – определенно по твоей части. Давай я буду решать, когда наступит это «вовремя»? – Завязки на твоем кимоно меня убивают, – прошептал он ей куда-то в шею. – Кто их вообще придумал? – Ха, а мне с ними каждый день приходится иметь дело... Из-за непонятно откуда взявшегося порыва ветра свеча на столе погасла. Вот только зажечь снова её было больше некому: кто-то из обитателей монастыря уже давно спал и третий сон видел, а кому-то просто теперь было вовсе не до того.